- Комитет государственной безопасности, специальный отдел, полковник Дмитрий Сергеевич Батин. – Вслух прочитал Никита, и кивнул. – Слушаю вас, Дмитрий Сергеевич.
Полковник жестом предложил Никите отойти в сторону.
- Ну, для начала, у меня к тебе огромное спасибо. – Полковник достал из-за пазухи свёрток, и когда развернул, в его руках оказался длинный, двадцатисантиметровый кинжал, в серебряных ножнах с плоским ромбовидным клинком, и удобной длинной рукоятью. – Тут дарственная табличка, и вот тебе удостоверение, на право переноски, и хранения. На поясе носить не сможешь, но в сумке – запросто.
- Вот за это, прям, огромное спасибо. – Никита с удовольствием взялся за плотную нескользящую рукоять, и оценил баланс.
- Остальное чуть позже. И это вот, только успели. Но у меня к тебе огромная просьба. Ты не посмотришь наших ребят, кто попал под зелёную слизь? Я понимаю, что шансов как бы нет, они давно лежат, но вдруг…
- Поехали. – Никита кивнул, когда к ним подошёл один из самых возрастных учеников Штурмина – Константин Егорович, называемого всеми в Академии просто Егорыч.
- Никита. У тебя всё в порядке? – Константин строго посмотрел на стоявшего рядом полковника.
- А вы, простите… - Начал Батин.
- Комитет государственной безопасности, второе управление, полковник Заслонов. – Егорыч вытащил из нагрудного кармана пиджака удостоверение.
- Спецотдел, полковник Батин. – Седой тоже показал свой документ. – Вот подарил Никите от всех нас, и прошу его ещё кое в чём помочь.
Константин Егорович вопросительно посмотрел на Никиту, и увидев, как тот кивнул, тоже кивнул коллеге.
- Прошу принять во внимание, что Никита Анатольевич, состоит в Особом Списке, и за его судьбой следят не только у нас, но и ещё в паре непростых учреждений.
- Доставлю домой в целости и сохранности. – Полковники пожали руки и Никита уже через несколько минут, ехал на тяжёлой Волге 24-24 по московским улицам.
- Все наши предупреждены. – Полковник, сидевший на переднем сидении перегнулся через кресло, обращаясь к Никите. – Никаких вопросов, и никаких разговоров. Подразделение сверхсекретное, и твой визит я согласовывал у самого Председателя КГБ. Ну и кроме того, тебе, как я полагаю, тоже не хочется делиться секретами…
- Да, товарищ полковник. – Никита кивнул.
База Спецотдела, располагалась в ближнем пригороде рядом с посёлком Мосрентген, чуть в отдалении, окруженная двумя рядами колючей проволоки, бетонными стенами с караульными вышками, и сложной электронной системой контроля периметра.
Машина въехала через первые ворота, остановилась, и Батин показал свои документы, затем документы Никиты, и разрешение на посещение, и только потом, раскрылись вторые ворота, пропуская их внутрь войсковой части.
Машина сразу свернула в сторону медсанчасти, и проехав ещё одни ворота и поплутав по дорожкам между одинаковых двухэтажных корпусов, остановилась.
- Второй корпус госпиталя. – Пояснил полковник, и кивнул вышедшему им навстречу мужчине в белом халате. – Николай Степанович, вот, представляю вам приглашённого специалиста.
- Товарищ полковник, я уже….
- Помолчи, Коля. – Негромко бросил полковник. – Если это поможет нашим ребятам, я сюда и патриарха с главмуллой пригоню, и сам буду молитвы читать.
Медик поник, и махнул рукой.
- Идём.
Около десятка мужчин и женщин, лежали в просторной палате, на медицинских лежанках, окутанные капельницами и диагностическими приборами.
- Нам выйти? – Спокойно спросил полковник.
- Да, чего уж там. – Никита пожал плечами, подошёл к тому что ближе и коснулся руками головы.
Заражение нанокомплексом шагран. Рекомендуется использование магемы «тал игрин олсо» Внимание есть риск частичного повреждения двигательных и когнитивных функций.
- Может остаться инвалидом. – Озвучил Никита вердикт импланта.
- Лечи. – Полковник рубанул ладонью. А то он в таком виде уже два года.
- Да. – Никита начал прорисовывать сложный узор магемы, как никогда внимательно следя за точностью линий, а когда проверил несколько раз, стал заполнять энергией чувствуя, как противно становится внутри от быстро тающего резерва. Едва удержавшись от рвотных позывов, он закончил насыщение и узор мягко опустился на человека, накрыв его полностью.
Никита отошёл от кровати, и почти упал на табуретку.
- Нужно подождать немного. Заражение слишком сильное. Но пока вложенный заряд не отработает, прикасаться не рекомендую. Всё может улететь вкривь и вкось. Никита глянул на наручные часы. – Я тоже посижу, соберусь. А то много сил потратил.
- Может тебе чаю горячего? – Полковник бросил взгляд на начальника госпиталя, но тот не отрываясь смотрел на оживающие показатели активности головного мозга, кровообращения и общего тонуса.
- Да, ебать меня кочергой, работает ведь! – Он ошалело посмотрел на Никиту, а затем перевёл взгляд на полковника. – Тащ полковник… это… работает! Да сейчас я его уже сам вытащу!
- Не суйся, тебе же парень сказал. – Спокойно ответил полковник, хотя у самого на душе до последнего «скребли кошки». В спецотделе служило совсем немного людей. Списочный состав едва ли набирался на батальон, но каждый представлял собой уникального специалиста. Рукопашник, инженер, сапёр, и ещё десятки других специальностей у одного человека. Такой офицер в бою стоил десяти спецназовцев, и потеря его – невосполнима.
Когда Батин пошёл с рапортом Нади к генералу, они долго сидели, обдумывая все возможные шаги, и на следующий день потянули за многие ниточки, чтобы к этому вечеру, организовать визит парня в часть, и наградное оружие. Но когда Слава Савельев, один из самых первых пострадавших стал оживать, он едва не расплакался, но зажав эмоции в тиски воли, стал раздавать команды, и через десять минут перед Никитой стоял поднос с чаем, и бутербродами из чёрной и красной икры, красной рыбы, и прочих деликатесов.
Через полчаса Никита восстановился достаточно, чтобы приступить к лечению второго такого же коматозника, но там всё случилось намного проще, и капитан Галиев очнулся одновременно с Савельевым. Их сразу отключили от диагностической аппаратуры, и уволокли в другую палату, А Калашников продолжил лечение, двигаясь от самых сложных к более простым.
[1] Два ноля – сленговое выражение степени секретности «Совершенно секретно», обозначаемое в документах двумя нолями.
[2] СТЭМ – студенческий театр эстрадных миниатюр.
Глава 10
Советские учёные и производственники совершили новый прорыв в области технологий спроектировав и построив стан по изготовлению труб большого диаметра, высокого давления. Для решения этой задачи потребовалось наладить выпуск стального листа с необходимыми характеристиками, его транспортировку, и собственно поточную сварку роботизированными автоматами, с непрерывным контролем сварного шва.
Такие трубы требуются буквально везде, в особенности для транспортировки природных богатств, таких как газ и нефть, из мест добычи на переработку.
Основной покупатель газа и нефти, Европейские страны, и внутренние потребители, производящие продукцию в том числе и на экспорт.
Правда 15 ноября 1979 года.
Чем дальше длилось лечение, тем длиннее становились паузы на отдых, и когда последний пациент – женщина лет двадцати пяти очнулась прямо во время процедуры, Никита ещё сумел скомандовать:
- Замри! – Проконтролировал, что узор отработал весь комплекс, и просто вырубился, упав бы на пол, если бы не полковник, подхвативший его на руки.
- Вот чёрт. – Батин бережно отнёс его на кушетку, положил, и оглянулся на начмеда, стоявшего со священным огнём в глазах. Словно опомнившись, он метнулся к Никите, померял пульс, проверил температуру, и зрачки.
- Переутомление. Надо ему дать бульону, да отдохнуть. – Ничего более сказать не могу. Не лечил никогда колдунов.
- Да и у меня опыт так себе. – Проворчал полковник, и обернулся на звук открываемой двери. – Дмитрий Андреевич?
Генерал вошёл в палату отметив сразу, что в ней стоит только одна кровать, на которой находилась лейтенант Зорина, хлопающая глазами, и явно «грея уши».
- Что тут у вас?
- Так вылечил всех, парень, да вон, вырубился, как стоял. – Доложил полковник. – Видать на остатках сил держался, а когда закончил лечить Зорю – всё. Полёг как озимые. Едва успел. подхватить.
- Мы можем что-то сделать? – Генерал – лейтенант Заботин оглянулся на начмеда.
- Укрепляющее точно не помешает. Бульон, да чаю сладкого.
Генерал обернулся в сторону адъютанта, стоявшего в дверях.
- Гриша, обеспечь.
И без паузы, старший лейтенант куда-то делся, словно растворился в пространстве.
Когда Никита очнулся, он находился в небольшой комнате, рядом стоял стол, на котором горела настольная лампа, и в свете её видно женское лицо, склонившееся над какой-то книгой. Рядом стоял поднос, накрытый салфеткой, и электрический чайник.
- Я где?
- Ой, мамочки. Ты проснулся. – Женщина словно подброшенная пружиной, подскочила, и потрогав ему лоб, метнулась к столу, и пододвинув стул, поставила на него поднос. – Вот, поешь. Бульончик тебе сварили, да чаю. Она налила в чашку бульон из термоса, помогла Никите сесть, и поднесла чашку к губам. Пей миленький. Пей. Если ещё захочешь, ещё приготовим. – Говорила она негромко, словно ворковала, и всё время её руки, словно жили отдельной жизнью. Что-то поправляли, перебирали, оглаживали и одёргивали. Но внимательно отслеживая все движения Никиты, она сначала напоила его бульоном, затем, вытерла губы салфеткой, и налила чая с мёдом.
Наевшись и напившись, Никита под воркование женщины как-то сам собой уснул, свернувшись калачиком, и проспал до утра, разбуженный солнечным лучом, пробравшимся в щель между занавесок.
Он какое-то время осознавал надпись, появившуюся в поле зрения:
За миссию по спасению офицеров вашей страны, начисляется пять бонусных пунктов развития. Пункты будут использованы для развития характеристики «эфирный резерв».