текущей ситуацией.
Из этого утверждения следует, что институт праздного класса способствует повышению консервативности низов, лишая те, насколько возможно, средств к существованию и уменьшая, таким образом, их потребление заодно с потенциальной энергией – до такой степени, что они становятся неспособными к усилиям, необходимым для изучения и усвоения нового образа мысли. Накопление богатства на верхних уровнях денежной шкалы предполагает лишения ниже по шкале. Хотя это утверждение банально, но значительные лишения там, где они имеют место, оказываются серьезным препятствием для нововведений.
Такое прямое замедление вследствие неравного распределения богатства подкрепляется косвенным действием, направленным к тому же результату. Как мы уже видели, предписывающий пример, подаваемый праздным классом в укреплении канонов репутации, подпитывает практику нарочитого потребления. Преобладание нарочитого потребления как одного из главных элементов нормы приличия среди всех слоев общества нельзя, конечно, полностью сводить к образцу, который задает богатый праздный класс, однако сама практика и ее востребованность подкрепляются, несомненно, примером праздного класса. Требования благопристойности в этом вопросе столь существенны и настоятельны, что даже среди классов, чье достаточно крепкое денежное положение позволяет избыточное потребление благ сверх прожиточного минимума, остаток средств в распоряжении после удовлетворения наиболее насущных материальных потребностей довольно часто тратится на нарочитую пристойность, а не на дополнительные материальные или духовные блага. Более того, такие излишки энергии обыкновенно тратятся на приобретение товаров для нарочитого потребления или для нарочитого накопления. В итоге требования денежной почтенности, как правило, (1) оставляют лишь скудный прожиточный минимум для иных целей, кроме нарочитого потребления, и (2) поглощают всякий избыток энергии, доступный после удовлетворения чисто физических жизненных нужд. В результате укрепляется совокупная консервативность общества. Институт праздного класса задерживает развитие общества непосредственно (1) по инерции, свойственной самому классу; (2) собственным предписывающим примером нарочитого расточительства и консервативности; а также косвенно (3) посредством той системы неравного распределения благосостояния и средств к существованию, на которой покоится сам институт.
К этому следует добавить, что у праздного класса имеется материальная заинтересованность в том, чтобы все оставалось так, как есть. При условиях, преобладающих в какой-либо конкретный момент времени, этот класс оказывается в привилегированном положении, и всякое отступление от существующего порядка воспринимается как наносящее ему урон, а не наоборот. Потому отношение праздного класса к переменам, учитывая влияние классового интереса, вполне очевидно. Корыстный мотив дополняет сильные инстинктивные пристрастия, и класс становится еще более консервативным, чем могло бы быть в противном случае.
Все это, разумеется, не нужно трактовать ни как восхваление, ни как осуждение праздного класса, выражающего и олицетворяющего консерватизм и регресс в социальном устройстве. Замедляющее воздействие может быть благотворным или наоборот. К какому роду его причислить в каждом конкретном случае – вопрос, скорее, для казуистов, а не для общей теории. Возможно, есть крупица истины в мнениях (и политике), столь часто выражаемых представителями консервативного слоя: мол, без такого существенного и последовательного сопротивления нововведениям, какое оказывают консервативные зажиточные классы, социальное новаторство и эксперименты быстро ввергнут общество в неприемлемое, невыносимое состояние; единственным возможным исходом будет реакция недовольства, грозящая катастрофой. Впрочем, все это не имеет прямого отношения к предмету обсуждения.
Оставляя в стороне всякое осуждение и все мысли по поводу необходимости сдерживания безрассудных социальных нововведений, можно отметить, что праздный класс по заведенному испокон века порядку вещей последовательно замедляет приспосабливание к окружающей среде, которое принято обозначать как социальное развитие общества. Характерное отношение праздного класса кратко выражает следующее заявление: «Все что ни есть – правильно», тогда как закон естественного отбора в применении к человеческим институциям дает понять иное: «Все что ни есть – неправильно». Не то чтобы современные институты совершенно непригодны для нынешней жизни, просто они всегда и неизбежно в той или иной степени не соответствуют ей по своему назначению. Они суть плоды до некоторой степени неполного приспособления способов жизни к экономической ситуации, существовавшей в какой-то момент развития в прошлом; потому погрешность в степени их приспособленности несколько шире того промежутка, который отделяет нынешнюю ситуацию от прошлой. Слова «правильно» и «неправильно» употребляются здесь, конечно, без какой-либо отсылки к должному или недолжному. Эти слова употребляются лишь с эволюционной (этически нейтральной) точки зрения – с намерением показать совместимость или несовместимость с результативным эволюционным процессом. Институт праздного класса в силу классового интереса, инстинкта, а также через наставление и предписывающий пример стремится увековечить существующее несоответствие социальных институтов и даже ратует за возврат к несколько более архаическому образу жизни общества, к той схеме, которая обнаруживала бы еще большее несоответствие потребностями общества в текущей ситуации, чем общепризнанная устаревшая система, унаследованная от недавнего прошлого.
Теперь, когда все сказано о сохранении старых добрых порядков, становится совершенно ясно, что институты изменяются и развиваются. Происходит совокупное развитие обычаев и образа мысли, приспособление и отбор принимаемых обществом условностей и способов существования. Кое-что следует сказать о функции праздного класса в направлении этого развития, а также в его замедлении, но здесь мало что можно добавить по поводу его отношения к институциональному развитию, кроме того, что праздный класс взаимодействует с институтами, непосредственно и прежде всего экономическими по своему характеру. Эти институты, то есть экономическую структуру общества, можно приблизительно разделить на две группы или категории, согласно тому, какой из двух различных целей экономического развития общества они служат.
Опираясь на классическую терминологию, можно сказать, что это институты либо приобретения, либо производства; или же, возвращаясь вновь к терминологии, использованной в различной связи в предыдущих главах, это институты денежные либо производственные; или, в других терминах, это институты, служащие либо завистническому, либо независтническому интересу. Первая категория имеет отношение к «бизнесу», вторая – к производству, понимая это слово в техническом смысле. Вторая категория довольно часто не признается группой институтов, в основном по той причине, что эти институты не заботят непосредственно правящий класс, а потому редко становятся предметом законотворчества или преднамеренного общественного внимания. Когда они все-таки привлекают внимание, то их обыкновенно рассматривают с точки зрения денежных отношений или бизнеса, причем в наше время эта сторона экономической жизни, которая главным образом занимает умы людей, прежде всего умы представителей высших слоев общества. Эти слои мало заинтересованы в чем-либо, кроме бизнеса, в делах экономических, но на них главным образом возлагается обязанность обдумывать положение общества.
Отношение праздного (то есть имущего и непроизводящего) класса к экономическому процессу является отношением денежным, отношением приобретения, а не производства, эксплуатации, а не полезности. Косвенным образом экономическая функция этого класса может, конечно, иметь важнейшее значение для процесса экономической жизни, и мы нисколько не стремимся умалить экономическую роль имущего класса или «капитанов индустрии». Наша цель состоит в том, чтобы просто разъяснить, какова природа отношений этих классов к процессу производства и экономическим институтам. По своему характеру функция этих классов паразитическая, а их интерес заключается в том, чтобы обращать все, что только возможно, себе на пользу, и присваивать все, что попадается под руку. Правила мира бизнеса сложились под направляющим избирательным воздействием законов хищничества или паразитизма. Это правила владения собственностью, производные, более или менее отдаленные от древней хищнической культуры. Но эти денежные институты не соответствуют современной экономической ситуации, ведь они сформировались в экономических условиях прошлого, условиях, несколько отличных от настоящего момента. Они не соответствуют своему назначению даже с точки зрения денежного результата. Изменения в производственной жизни требуют изменения способов приобретения, и денежные слои отчасти заинтересованы в таком приспособлении денежных институтов, которое обеспечит наилучший результат для приобретения частной прибыли, совместимой с продолжением производственного процесса, в ходе которого эта прибыль возникает. Отсюда вытекает более или менее последовательное стремление праздного класса направлять институциональное развитие по тому пути, который отвечал бы денежным целям, формирующим экономическую жизнь праздного класса.
Влияние денежного интереса и денежного образа мысли на развитие институтов проявляется в тех законодательных актах и общественных условностях, которые направлены на защиту собственности, принуждение к исполнению договоров, удобство денежных операций, закрепление имущественных прав. Сюда относятся перемены в законодательстве, касающиеся банкротства и распродажи имущества, ограниченной ответственности, банковских и валютных операций, коалиций рабочих или работодателей, трестов и картелей. Насыщение общества такого рода институциями непосредственно заботит лишь имущие классы и находится в прямой зависимости от размеров собственности, иначе говоря, в прямой зависимости от того, насколько эти слои соотносятся с праздным классом. Но косвенным образом все эти условности деловой жизни чрезвычайно важны для процесса производства и для общества. Направляя в этом отношении развитие институтов, денежные классы тем самым служат какому-то назначению, имеющему для общества фундаментальное значение, – не только сохранению принятой схемы общественной жизни, но и приданию формы собственно производственному процессу.