Фактическую картину в отношении классового избавления от привычки к соблюдению обрядов благочестия отражает недовольство, присущее в наши дни духовенству, которое сетует, что церковь теряет симпатию ремесленников и утрачивает влияние на эти слои. В то же время сейчас принято считать, что средний класс, как обычно его называют, тоже изменяет церкви в искренности поддержки, особенно с точки зрения взрослых мужчин этого класса. Эти явления признаются ныне повсеместно, и могло бы показаться, что достаточно просто на них сослаться, чтобы подкрепить изложенную выше общую картину. Такая отсылка к явлениям общего характера, будь то посещение церквей населением или количество прихожан, может быть достаточно убедительной для выдвигаемого здесь утверждения. Тем не менее будет уместным несколько подробнее проследить развитие событий и найти конкретные причины перемен в духовном восприятии наиболее передовых современных производительных обществ. Это послужит иллюстрацией того, каким образом экономические факторы содействуют секуляризации человеческого мышления. В этом отношении очень убедительным примером оказывается американское общество, поскольку оно в наименьшей степени, если сравнивать с другими столь же крупными производительными совокупностями, подвержено влиянию внешних обстоятельств.
Обозначив все возможные исключения и спорадические отклонения от нормы, можно довольно сжато подытожить сложившуюся в настоящее время в нашей стране ситуацию. Как правило, особенно благочестивы те слои – слабые в экономическом выражении или в умственном развитии (или в том и другом вместе), – как, например, негритянское население Юга, большая часть малоимущего населения иностранного происхождения, большая часть сельского населения, прежде всего там, где наблюдается отставание по образованию, по уровню развития производства или по насыщенности производственных контактов с остальной частью общества. Также сюда следует отнести отдельные группы из числа специфических или потомственных нуждающихся слоев наряду с изолированными преступными и распутными слоями, хотя среди последних благочестивый склад ума будет скорее принимать облик наивной анимистической веры в удачу и в действенность шаманских обрядов, чем форму официальной принадлежности к какому-либо общепризнанному вероисповеданию. Слои ремесленников, с другой стороны, повсюду изменяют общепризнанным антропоморфическим вероисповеданиям и отходят от соблюдения благочестивых обрядов. Они в особой степени подвержены очевидному интеллектуальному и психологическому давлению современной организованной индустрии, которая требует постоянного распознавания очевидных явлений, происходящих в безличной, фактической последовательности, и признания их безусловного подчинения закону причины и следствия. При этом указанный класс не страдает ни от недоедания, ни от переработки до такой степени, чтобы у него не оставалось запасов жизненной энергии для приспособления.
Случай низшего, или сомнительного, праздного класса в Америке – так обычно называемого среднего класса – является в какой-то мере специфическим. Этот класс отличается в отношении благочестивого образа жизни от своего европейского двойника скорее по степени и формам благочестия, чем по существу. Церкви все же пользуются денежной поддержкой этого класса, хотя вероисповедания, которых класс придерживается наиболее охотно, относительно бедны антропоморфическим содержанием. А вот реальная паства из представителей среднего класса во многих случаях стремится, более или менее осознанно, превращаться в собрание женщин и несовершеннолетних. Наблюдается заметное отсутствие благочестивого рвения среди мужчин среднего класса, пусть среди них в значительной степени сохраняется некое самолюбование и некое почтенное согласие с основами общепризнанного вероучения, в котором они воспитывались. Тогда как их повседневная жизнь осуществляется в более или менее тесном контакте с производственным процессом.
Это половое своеобразие, где налицо стремление возлагать соблюдение обрядов благочестия на женщин и детей, обусловлено, по крайней мере отчасти, тем фактом, что женщины среднего класса в значительной мере являются мнимым праздным классом. То же справедливо, в меньшей степени, в отношении женщин из низших, ремесленных слоев. Они живут в условиях системы статуса, унаследованной от ранних стадий развития производства, и тем самым сохраняют настрой и образ мысли, побуждающие смотреть на мир с архаической точки зрения. При этом они не поддерживают прямой органической связи с производственным процессом во всей его полноте и потому не отказываются от такого образа мысли, который уже давно перестал соответствовать потребностям современного производства. Иными словами, особое благочестие женщин есть частное выражение той консервативности, которой женщины цивилизованных сообществ во многом обязаны своему экономическому положению. Патриархальное отношение статуса никоим образом не является господствующей чертой образа жизни современного мужчины; но с другой стороны, для женщин вообще и для женщин верхних слоев среднего класса в особенности, при всех ограничениях (в силу традиции и экономических обстоятельств) «домашними делами», это отношение оказывается наиболее реальным фактором, формирующим образ жизни. Отсюда и возникает склад ума, благоприятствующий соблюдению обрядов благочестия и истолкованию всех жизненных фактов с точки зрения личного статуса. Сама логика повседневной домашней жизни в последовательном развитии переносится на область сверхъестественного, и женщина довольствуется кругом хорошо усвоенных понятий, которые мужчине в значительной мере чужды и смешны.
Тем не менее мужчины «среднего класса» также не лишены набожности, хотя обычно это набожность отнюдь не агрессивного и не возвышающего свойства. Мужчины верхних слоев среднего класса обычно более склонны соблюдать обряды благочестия, нежели мужчины-ремесленники. Отчасти это, наверное, можно объяснить, сказав, что все относящееся к женщинам данного класса, справедливо в меньшей степени и для мужчин. В ощутимой мере мужчины занимают устойчивое положение, а патриархальное отношение статуса, все еще важное для супружеской жизни и для привычного использования прислуги, также содействует, возможно, сохранению архаического склада ума, оказывая сдерживающее влияние на процесс секуляризации образа мышления. Впрочем, связи мужчин американского среднего класса с экономическим сообществом довольно тесные и обязывающие, пускай в качестве уточнения можно заметить, что их экономическая деятельность по своему характеру нередко напоминает в какой-то степени патриархальную или условно-хищническую. Занятиями, которые среди этого класса пользуются добрым именем и в первую очередь определяют классовый образ мысли, оказываются денежные занятия, о каковых шла речь при рассмотрении подобных вопросов в предыдущих главах. Налицо сохранение отношение властного приказа и подчинения при изрядной хитрости, отдаленно родственной хищническому мошенничеству. Все это относится к уровню жизни варвара-хищника с привычным для него благочестивым взглядом на мир. Кроме того, нужно указать, что соблюдение обрядов благочестия прельщает этот класс в силу соображений почета. Но последнее побуждение к благочестию само по себе заслуживает отдельного рассмотрения, и мы вскоре его обсудим.
В американском обществе нет сколько-нибудь значительного наследственного праздного класса, кроме как на Юге. Южный праздный класс в какой-то степени более привержен соблюдению обрядов благочестия в сравнении с любыми иными группами сходного денежного положения в других частях страны. Широко известно также, что вероисповедание в южных штатах более старомодно по форме, чем на Севере. Этой более архаической благочестивой жизни Юга соответствует более низкий уровень развития производства в этой местности. Индустриальное устройство Юга, в особенности до недавнего времени, носило характер более примитивный, чем организация производства в американском обществе в целом. Оно сходно с ручным трудом по скудости и примитивности используемых механических приспособлений, и налицо также немалая степень господства и подчинения. Можно еще отметить, что благодаря специфическим экономическим условиям этой местности большее благочестие населения Юга, равно белого и чернокожего, соответствует тому образу жизни, который во многом напоминает этапы производственного развития в эпоху варварства. Среди этого населения также были и остаются сравнительно более распространенными и менее порицаемыми агрессивные проявления архаического характера, будь то, например, дуэли, шумные уличные ссоры, междоусобица, пьянство, скачки, петушиные бои, азартные игры, половая невоздержанность мужчин (доказываемая значительным числом мулатов). Заметно и более живое чувство почета, то есть выражение спортивности и производное от хищнического образа жизни.
Что касается более зажиточных слоев в северных штатах, то бишь американского праздного класса в полном смысле этого слова, то здесь, во-первых, едва ли можно говорить о каком-то наследственном благочестии. Этот класс появился слишком недавно, чтобы овладеть укорененными наследственными привычками или усвоить особую традицию местного происхождения. Тем не менее можно отметить мимоходом, что среди этого класса наблюдается заметная склонность признавать свою приверженность, хотя бы номинальную и, по-видимому, в некоторой мере фактическую, какому-либо из общепризнанных вероисповеданий. К тому же свадьбы, похороны и прочие торжественные (репутационные) события среди этого класса довольно единообразно отмечаются с характерной религиозной церемонностью. Нельзя сказать, насколько эта приверженность к вероисповеданию bona fide (добросовестна), насколько она возвращает к благочестивому складу ума и насколько в ней нужно усматривать защитную социальную мимикрию ради внешнего соответствия канонам почтенности, заимствованным у иностранных идеалов. Здесь имеется, видимо, доля реальной склонности к благочестию, судя прежде всего по отчасти повышенному вниманию к соблюдению ритуалов, свойственному культам высшего света. Среди набожных представителей верхних слоев заметно стремление примыкать к тем культам, которые делают сравнительно большой упор на обрядность и на зрелищность богослужения: в церквях, где среди прихожан преобладают представители верхних слоев, в то же время очевидно желание подчеркивать именно обрядность в службе и в обстановке в ущерб интеллектуальной составляющей обрядов. Это остается справедливым даже там, когда рассматриваемая церковь относится к вероисповеданию со сравнительно слабым развитием обрядности и параферналии. Такое повышенное внимание к элементу обрядности, несомненно, объясняется частично предрасположенностью к нарочито расточительным зрелищам, но, вероятно, оно указывает также и на благочестивый характер паствы. Последнее обстоятельство, насколько оно справедливо, отражает сравнительно архаическую форму благочестивого обычая. Преобладание зрелищности при соблюдении обрядов благочестия бросается в глаза во всяком благочестивом сообществе на относительно примитивных стадиях развития, причем заметно и пренебрежение интеллектуальной составляющей. Это особенно характерно для варварской культуры, где в соблюдении обрядов благочестия довольно единообразно присутствует прямое обращение к эмоциям через все доступные способы восприятия. А стремление вернуться к такой наивной, чувственной форме выражения благочестия, безусловно, наблюдается в современных церквях высшего класса. В тех культах, которые притязают на окормление низших слоев праздного класса и средних слоев