Уровни обучения и перемен
В главе 1, «Лицом к лицу с огнем», вы прочитали, как из-за пожара на нашей семейной ферме в Германии я еще в детстве пережил в буквальном смысле потрясение, которое вывело меня на новый уровень опыта. Оглядываясь, вижу этот опыт как дар, который вручила мне жизнь: дар переживания глубинного сдвига в поле моего внимания, в способе восприятия мира. Это простая составляющая.
Сложность начинается там, где нужно осуществить этот сдвиг в группах и организациях в непростых ситуациях, когда от этого многое зависит. Как коллективу изменить поле внимания, чтобы соединиться со своим наивысшим потенциалом, вместо того чтобы продолжать действовать по моделям прошлого? И как это выполнить без ежедневного пожара на семейной ферме? Именно этот вызов в середине 90-х привел меня в бостонский Центр организационного обучения Массачусетского технологического института (MIT).
К осени 1994 года я получил докторскую степень по экономике и управлению. Тема диссертации была довольно сложной («Рефлексивная модернизация капитализма: революция изнутри»), поэтому работу почти никто не читал. Я попытался доказать: чтобы справиться с вызовами нашего времени, обществу нужно развивать способность учиться, выходя за институциональные границы.
Во всех основных сферах общественной жизни мы коллективно получаем результаты, которых не желает практически никто: школы, мешающие детям раскрыть способности к глубокому познанию; системы здравоохранения, борющиеся с проявлениями, а не причинами болезней; производственные комплексы, противоречащие экосистеме планеты; мировую политику, пытающуюся решить проблемы вроде терроризма устранением симптомов, а не системных истоков. В каждом примере фундаментальный вопрос один: как справляться с ситуациями, не повторяя прошлые (несработавшие) модели? Одной из моих первых идей в Центре организационного обучения MIT была следующая: в нашем подходе к переменам есть несколько измерений, более или менее заметных. Самое обычное и видное из них: как только появляется кризис или потребность в изменениях, мы реагируем.
Четыре уровня ответа на изменения изображены на рис. 3.1. Уровень 1 – это реагирование: ответ согласно существующим привычкам и распорядку. Уровень 2 – перепроектирование: изменение структуры и процесса, лежащих в основе. Уровень 3 – рефреймированиие: изменение основополагающего паттерна мышления. Львиная доля времени и ресурсов в современных организациях и институтах тратится на уровни 1 и 2, реагирование на проблемы и реорганизацию структур и процессов. В некоторых случаях этот тип реакции совершенно справедлив, но далеко не всегда. Согласно некоторым исследованиям, около 70 % проектов преобразований бизнеса, предпринятых в 90-е годы XX века, провалилось[73]. Почему? Да потому что все изменения обычно осуществляются только на первых двух уровнях. Их участники не переосмысливают и не «рефреймируют»[74] проблему.
Рис. 3.1. Четыре уровня обучения и изменений
В противоположность этому, методы организационного обучения решают задачу управления переменами с помощью как первых двух уровней, так и третьего – уровня переосмысления и рефреймирования основополагающих допущений, делаемых в отношении рассматриваемой ситуации. Ученые Массачусетского технологического института Крис Аргирис и Дональд Шон предлагают терминологию, позволяющую описать уровень 2 как «обучение одиночного цикла», а уровень 3 – «обучение двойного цикла». Обучение одиночного, или единичного, цикла означает, что мы оглядываемся на свои действия и размышляем над ними. Двойной цикл идет на шаг дальше и включает осознавание и рефлексию глубинных допущений, которые мы принимаем за нечто само собой разумеющееся.
До сих пор организационное обучение в основном строило, взращивало и поддерживало собственно образовательный процесс, основанный на одиночном и двойном цикле – на изучении прошлого опыта. Есть много прекрасных примеров, качественных исследований и хороших книг, показывающих, как внедрить эти циклы[75]. Сегодня мы немало знаем о том, что нужно для создания окружающей среды, поддерживающей и развивающей обучение, соответствующее уровням 2 и 3 рис. 3.1.
Однако, работая с компаниями в разных культурах и отраслях, я обнаружил, что команды руководителей борются с проблемами, которые не могут быть адекватно решены лишь на основе прошлого опыта (уровень 3). Организациям непросто преуспеть в мире VUCA[76], где царят изменчивость, неопределенность, сложность и двусмысленность. Высшее руководство понимает: простого анализа прошедших событий недостаточно для понимания, что делать дальше. Видя, как лидеры анализируют подобные вызовы и пытаются ответить на них, мы начали отмечать четвертый уровень получения знания – обучение у будущего по мере того, как оно появляется (рис. 3.1). Я назвал эту дисциплину чувствующим присутствием, поскольку она включает в себя специфический способ осознавания и проживания текущего момента. Чувствующее присутствие обозначает способность индивидуумов и коллективов напрямую подключаться к наивысшему будущему потенциалу. Когда они способны на подобное подключение, то начинают действовать из более плодотворного и подлинного присутствия в настоящем – «здесь и сейчас».
Проект интервью с авторитетными мыслителями: в чем источник коллективного действия
Когда в 1994 году я познакомился с Майклом Юнгом, он был директором офиса McKinsey & Co в Вене и только начал заниматься всемирной исследовательской инициативой в сфере организации и управления. Мы встретились в Мюнхене, и наша беседа о глубинных проблемах серьезных инноваций и перемен оказалась очень интригующей. В конце разговора Юнг спросил, не хочу ли я взять на себя проект интервью на тему лидерства, организации и стратегии с ведущими мировыми мыслителями. «Все интервью будут обнародованы. Вы при желании используете их в своих научных исследованиях, а я – в McKinsey. Более того, любое заинтересованное лицо сможет скачать их с сайта. Мы надеемся, что люди применят их для стимуляции собственного мышления и творчества».
Не хочу ли я? Во-первых, это звучало как проект моей мечты. Во-вторых, я был практически без средств к существованию, потому что финансировал учебу с помощью кредитов и грантов, а в MIT мне предложили лишь неоплачиваемую должность приглашенного научного сотрудника. Разумеется, я очень заинтересовался. Возвратившись в Бостон, попросил пару человек поделиться со мной идеями, и через несколько дней мы разработали список людей, которые, по нашему мнению, принадлежали к числу самых интересных и революционных мыслителей, включая профессоров, предпринимателей, бизнесменов, изобретателей, ученых, педагогов, художников и многих других[77].
Одним из первых собеседников стал Питер Сенге, который в то время был главой Центра организационного обучения в Массачусетском технологическом институте. Книга Сенге «Пятая дисциплина»[78] стала одной из главных причин, по которым я хотел работать в Центре. Я начал интервью, как обычно: «На какой основополагающий вопрос отвечает выполняемая вами работа?»[79]
Сенге уверил, что его самый глубокий интерес касается сознательной эволюции человеческих систем. Затем рассказал о недавней встрече с Карлом-Хенриком Робертом, шведским врачом и основателем всемирной экологической организации The Natural Step. «Что-то в его истории меня по-настоящему поразило, – объяснил Сенге. – И я понял, что она напрямую перекликается с моим опытом. Большую часть профессиональной карьеры Роберт занимался исследованием рака и имел дело с сотнями семей, столкнувшихся с онкологическим заболеванием у родителя, ребенка или супруга. Он сказал: «Меня всегда поражали невероятные запасы сил, свойственные человеку. Известно, насколько мощно отрицание, но вот вы сообщаете людям очень плохие новости (например, что их трехлетний ребенок болен раком) и удивляетесь, как слаба эта сила по сравнению со способностью всей семьей, вместе с любимыми, работать, глядя в лицо самым ужасным ситуациям, которые только можно представить».
Сенге сказал, что сам начал осознавать огромную силу принятия реальности без прикрас, когда вел известный курс личностного роста под названием «Лидерство и мастерство». По его словам, есть общий вопрос, доминирующий над всей его работой: как помочь людям коллективно подключиться к реально существующим ресурсам для глубинных изменений, чтобы посмотреть в лицо ситуации, кажущейся безнадежной, не подлежащей изменению? Он продолжил разговор так: «Многие скажут, что человек изначально зациклен на себе и материальных вещах, и поэтому у нас такое общество. Так уж устроена жизнь».
«Но, конечно, – размышлял он, – “так уж все устроено” – это просто ментальная модель; а в нужной обстановке люди смотрят на реальность и вдруг обнаруживают настоящую щедрость. Итак, как же начать коллективно высвобождать подобный тип энергии?»
По мере продолжения истории Питера я ощущал, как замедляется время. Казалось, я слушал из более глубокого уровня.
«Год назад моим собеседником был Нань Хуайцзинь, китайский мастер дзен, который живет в Гонконге, – сказал Питер. – В Китае его очень почитают. Он считается выдающимся ученым, поскольку смог интегрировать буддизм, даосизм и конфуцианство. Я спросил его: “Как вы думаете, породит ли индустриальная эра такие экологические проблемы, которые приведут к нашему саморазрушению, и должны ли мы найти способ понять эти проблемы и изменить способ производства?”»
Мастер Нань задумался и отрицательно покачал головой. «Он не мог с этим согласиться. Нань смотрит на вещи иначе. Он видит проблему на более глубоком уровне и говорит: “В мире есть только одна проблема: воссоединение материи и сознания[80]”. Именно так: воссоединение материи и сознания».
Эти слова глубоко созвучны моему вопросу: «Что означает разрыв между материей и сознанием для нашего общества, для того социального тела, которое мы коллективно представляем?» Я вспомнил труд своих родителей. Видимый результат фермера, урожай, зависит от невидимого качества поля. И задумался: а если качество видимого социального мира – это функция невидимого поля, которое находится в слепом пятне нашего восприятия? Качество этого незримого поля – слепого пятна – определяет качество видимого социального действия. Мастер Нань сказал, что главная задача – воссоединение материи и сознания. То есть, если мы хотим повысить качество своих командных действий, своих действий как коллективов, следует уделить внимание их источнику – месту или пространству, из которого мы действуем.
Разрыв между материей и сознанием
Я спросил у Сенге, как он понимает разделение сознания и материи по отношению к нашему миру групп и организаций. «По сути, мы создаем структуры, которые похожи на материю в том смысле, что независимо существуют вне нас самих, – ответил он, – а затем мы оказываемся у них же в плену».
Организации работают так, как их создают сами люди. Люди убеждены, что корень проблем – в некой «системе». Всегда речь идет о чем-то внешнем, о «вещи», которая над ними довлеет. А реальность, возможно, такова: мысль формирует структуры, которые потом держат людей в плену. Или, как говорил квантовый физик Дэвид Бом, «мысль создает мир, а затем говорит: “Это не я!”»
«Для меня, – продолжал Сенге, – суть системного мышления в следующем: люди сознательно открывают свои паттерны-шаблоны мышления и взаимодействия и распознают, как они проявляются в более крупном масштабе, создавая те самые силы, из-за которых их организация “поступает так по отношению к ним”. И тогда закрывается петля обратной связи. Одно из самых глубоких переживаний, которое я когда-либо отмечал в практике консультанта, – это когда люди внезапно говорят: “Ничего себе! Посмотрите, что мы с собой делаем!” или “Учитывая то, как мы работаем, неудивительно, что у нас ничего не получается!” И для меня особенно важно в этих моментах “мы”. Не “вы”, не “они”, а мы. ‹…› Настоящая системная философия закрывает петлю обратной связи между человеком, его переживанием реальности и его чувством участия во всем цикле осознавания и задействования».
Я много читал об организационном обучении и системном мышлении, но никогда не думал об этом так ясно и просто. Суть системного подхода – помочь людям закрыть петлю обратной связи между тем, как системы задействуются на поведенческом уровне, и невидимым источником самого процесса задействования, кроющегося в нашем сознавании и мышлении. На это Сенге тихо ответил: «Да, пожалуй, раньше мы не осмысляли это именно таким образом».
После этого разговора я стал другим человеком. Что-то внутри меня начало сдвигаться и выстраиваться в другом порядке. Казалось, будто я каким-то образом встретился с существенным аспектом собственного вопроса. Я не мог сформулировать вопрос, но чувствовал его. Это было физическим ощущением – четким, телесным, которое продолжалось неделю или две[81]. Когда оно рассеялось, я начал думать об этом в понятиях более глубоких аспектов социальной реальности, тех условий, из которых момент за моментом рождается общественное действие. И разобрался, что эти источники – или глубинные условия поля, из которого мы действуем, – то, что мы часто упускаем из виду. Возможно, это самое важное слепое пятно в современной социальной теории и теории систем.
Два источника и два типа обучения
В Массачусетский технологический институт я приехал обыкновенным европейским белым ученым: с развитой интеллектуальной рефлексией, недостатком практического опыта и полезных знаний. В MIT меня привлекла возможность научиться искусству современного исследования действием от некоторых из его выдающихся представителей, таких как Эдгар Шейн, один из зачинателей процессного консультирования и организационной психологии. По мнению основоположника подхода исследования действием Курта Левина (1890–1947), который родился в Германии и с приходом к власти Гитлера эмигрировал в США, отправная точка исследования действием – понимание: чтобы по-настоящему разобраться в социальном процессе, специалист должен не просто его изучать, но и участвовать в практических, реальных действиях. Но как узнать, что конкретный отрезок «знания» истинен? В какой момент исследователь узнаёт, что он стал обладателем знания? Когда я задал этот вопрос Шейну, он ответил: «Когда мое знание полезно различным практикам в полевой деятельности – это и есть момент, когда я знаю, что знаю»[82].
Эта идея продолжает быть основным принципом моих исследований. Последние двадцать лет я был занят в многочисленных проектах деятельностного исследования разных систем, отраслей и культур. Вместе с коллегами помогал командам лидеров пройти через глубинные перемены. С одной стороны, из первых рук приобрел знания о мире корпораций и проблемах, стоящих перед их лидерами. С другой стороны, ходил путями, пролегавшими далеко от устоявшихся институтов, в мир низовых активистов, предпринимателей, революционных новаторов и основателей движений[83].
Уроки, которые я вынес из разных миров исследований и действий, можно выразить одним предложением: есть два источника обучения – прошлое и зарождающееся будущее.
Как выносить уроки из прошлого, нам хорошо известно: это последовательность «действие-наблюдение-рефлексия-реорганизация-действие»[84]. Но как же учиться у будущего? Овладение этим навыком и есть цель этой книги[85].
Слепое пятно организационного обучения
Часто команды и организационные единицы, которые стараются идти по новому пути обучения, с досадой бросают эту затею. Они понимают, что невозможно произвести глубинные изменения описанного выше порядка обычными методами, которые они использовали раньше. Учиться на опыте прошлого не получается. И нельзя просто сказать: «Давайте добавим обучение из рождающегося будущего в качестве последнего шага этого процесса». Так не выходит. Необходимо на коллективном уровне пройти через некое переживание, похожее на мое перед горящей усадьбой. Важно отбросить прежние инструменты и увидеть ситуацию другими глазами[86]. Оставить привычные пути реагирования и функционирования. Углубить внимание к миру и научиться ему удивляться. Изменить направление привычного луча внимания в сторону источника – слепого пятна, из которого мы действуем из мгновения в мгновение. Соединиться с этим источником, чтобы настроиться на будущее, которое жаждет возникнуть.
Это целое путешествие, но не прогулка. Однако нам в помощь дано тонкое, невидимое измерение – глубинное сознавание источника. Фундаментальные структуры социального поля определяют качество наших действий точно так же, как фермерское поле влияет на урожай. Мы можем изменить и улучшить качество этого основополагающего поля, чтобы открыть наши горизонты для лучших возможностей. Именно тогда начнутся глубокое социальное обновление и перемены.