Видение из источника
Чувствующее присутствие, смесь чувствования и присутствия, означает соединение с источником наилучшей будущей возможности и приведение ее в настоящее. Направляясь к состоянию чувствующего присутствия, мы начинаем воспринимать события из будущей возможности, воплощение которой зависит от нас. Так мы входим в свое подлинное существо, реальную суть, истинное «я». Чувствующее присутствие – это движение, которое позволяет подойти к своему «я» из возникающего будущего[206].
Чувствующее присутствие во многом напоминает чувствование. Они одинаково содержат смену места восприятия с внутреннего на внешнее по отношению к вашей физической организованности. Основная разница в том, что чувствование сдвигает место восприятия в текущее целое, в то время как чувствующее присутствие переносит место восприятия к источнику грядущего целого – будущей возможности, которая ищет своего воплощения.
Видя, как горит семейная ферма, я начал чувствовать, что исчезло все, чем я был, – это пример чувствования. Когда граница между огнем и мной стерлась и я стал ощущать, что неотделим от огня и горящий дом не существует в отрыве от меня, – это тоже было чувствование. В чувствовании мое восприятие зарождалось на текущем поле: в огне, горящем передо мной. Но следующий момент, когда я ощутил, как меня возносит на новый уровень ясности и сознавания, а также тянет к источнику тишины и подлинного «я», – был предвосхищением чувствующего присутствия.
Два коренных вопроса творчества
Территория внизу U – это место, где мы соединяемся с источником внутреннего знания, о котором говорил Брайан Артур. Именно там должен быть перейден порог, после которого мы сливаемся со своим истинным корнем присутствия, творчества и силы.
Чтобы узнать о нем больше, мы с Джозефом Яворски взяли интервью у Майкла Рэя, который разработал курс «Творчество в бизнесе»[207]. Долгие годы я слышал от многих людей, что этот курс изменил их жизнь. И мне было интересно понять, как этот человек, названный журналом Fast Company «самым творческим человеком Кремниевой долины», помог практикам соединиться с их источником креативности[208].
«Как это делается? Каков главный вид деятельности, реально помогающий людям стать более креативными?» Рэй ответил: «Во всех своих курсах я создаю такую обучающую среду, которая позволяет людям поработать над двумя коренными вопросами творчества». Он сделал паузу и продолжил: «Кто Я? И какова моя Работа? “Я” с большой буквы». Под этим, сказал Рэй, он понимает наивысшее «я» человека, которое превыше мелочей и означает «нашу превосходную будущую возможность». То же самое касается и Работы с большой буквы – не того места, где вы сейчас трудитесь, а той высшей цели или предназначения, ради исполнения которого вы пришли на эту Землю.
«Познай себя» – это напомнило беседу с мастером Нанем, который сказал: чтобы быть хорошим лидером, нужно понять себя. «Познать самого себя» – фундамент всех великих созерцательных традиций. Когда я знакомился с учением Ганди в Индии, эту мысль запомнил как основную. «Если желаешь, чтобы мир изменился, сам стань этим изменением». Подобную фразу приписывают также Аполлону: она выбита над входом древнегреческого храма в Дельфах. И Гете знал, что нельзя познать суть природы без обращения внимания на себя и что сделать это можно, лишь полностью погрузившись в мир. Сегодня «я» находится в самой сердцевине наших исследований не только в философии, но и в физике, социологии и управлении.
Полевая структура чувствующего присутствия
Чувствующее присутствие приходит, когда восприятие возникает из источника наступающего грядущего. Границы между типами присутствия стираются: присутствие прошлого[209] (текущее поле), будущего (возникающее поле будущего) и присутствие подлинного «Я». Когда все они входят в резонанс, мы испытываем глубокий сдвиг, изменение внутреннего пространства, из которого действуем. Стоя перед лицом огня, я ощущал присутствие своего истинного «я» и чувствовал контакт – как с путем, приведшим меня туда (присутствие прошлого), так и с тем, что, по моим ощущениям, возникает из грядущего (присутствие будущего).
Однажды я был в походе в Альпах, в маленькой долине Фекс на границе между Швейцарией и Италией, недалеко от деревушки Зильс-Мария, где творил философ Фридрих Ницше. Эта область – особое место Европы, поскольку здесь проходит водораздел трех крупных рек: Рейна, текущего на северо-запад, Инн – на северо-восток и По, направляющейся на юг. Я решил пройтись вдоль Инн к ее истокам против течения. Постепенно понял, что еще никогда в жизни не проходил весь путь к началу потока. Более того, даже никогда не видел, как выглядит исток крупной реки.
Ручей становился уже и уже, пока не стал еле заметен, и я оказался рядом с озером в широкой чаше долины, которую обступали горы с покрытыми ледниками пиками. Я просто стоял и слушал, удивленно осознавая, что окружен множеством водопадов, несущихся свысока. Их шум рождал самую прекрасную симфонию, которую только можно представить. Это было поразительное открытие: на самом деле единственного источника нет. Струи лились везде – вокруг и надо мной; стекали с ледников из каменного кольца гор, а затем соединялись в маленьком водоеме. Назвать ли его источником? Или это все же круг водопадов? Или вершинные льды? Или это весь планетарный цикл природы: дождь, реки, текущие в океан, и испарение?
Фигурально выражаясь, чувствующее присутствие – это способность, позволяющая действовать из подобного расширенного понимания источника, служить как бы речным бассейном, собирая то, что хочет возникнуть, и позволяя ему родиться. Другими словами, приводя воду из водопадов вокруг в единую точку, озеро наполняется и изливается в реку, рождая ее.
Чувствующее присутствие усиливает чувствование, так же как чувствование – более высокая степень видения. Чувствующее присутствие усиливает чувствование, перемещая точку внимания «внутрь» явления. Чувствующее присутствие увеличивает масштаб чувствования, используя наше «Я» как механизм для углубления наших ощущений. Корень слова «присутствие» – «сут» («суть»), то есть форма глагола «быть». У слов «суть», «да», «присутствие» и «подарок» (essence, yes, presence, and present) – один и тот же индоевропейский корень. Древнеиндийское (на санскрите) производное от того же корня – sat, что означает как «истина», так и «добро». В XX веке это понятие стало важной силой, и Махатма Ганди использовал его, чтобы передать свою ключевую идею «сатьяграха» (satyagraha) – стратегию истины и ненасилия. Древнегерманское sun, происходящее от того же корня, означает «те, кто нас окружает» или «существа, окружающие нас»[210].
На рисунке 11.1 место, из которого мы действуем, перемещается не только из центра (загрузка) на периферию (видение), а оттуда за границу нашей организации (чувствование), но двигается в окружающую среду – то есть ко «всем существам вокруг».
Рис. 11.1. Полевая структура чувствующего присутствия
Чтобы побольше узнать об этом образе действия, я поехал на встречу с Элеонор Рош, которую уже представлял вам. Она – один из ведущих когнитивных психологов нашего времени, а также профессор кафедры психологии Калифорнийского университета в Беркли.
Я впервые столкнулся с ее работой, читая The Embodied Mind («Воплощенный разум»), книгу, которую она написала в соавторстве с Франсиско Варелой и Эваном Томпсоном. Мы встретились после Форума знаний в Беркли – конференции на тему управления знаниями, организованной Икуджиро Нонакой в Школе бизнеса им. Хааса. Рош только что прочитала потрясающую лекцию, в которой представила понятие первичного знания.
Два типа знания и познания
В своей лекции Рош провела различие между двумя типами знания: обычным аналитическим и «первичным», или сознаванием мудрости. Элеонор полагает, что картина, которую предлагает когнитивная наука, основана на обычном аналитическом знании – то есть на полевой структуре внимания, описанной выше как «видение». В этом состоянии мир воспринимается в качестве набора отдельных объектов и состояний, а человеческий разум – как машина, которая изолирует, хранит и извлекает знания в виде косвенного представления о мире и себе.
Первичное же знание характеризуется чувствующим и присутствующим типом познания, в котором человек познает «путем взаимосоединения цельных объектов» (вместо изолированных составных частей), а также вневременного, непосредственного представления (а не воспроизведения загруженного). Такое знание можно назвать «открытым», а не детерминированным; поэтому чувство безусловной ценности, вместо условной полезности, становится неотъемлемой частью самого процесса познания. «Действия на основе сознавания, – доказывает Рош, – проявляются спонтанно, а не в результате усилий по принятию решений; они проистекают из сочувствия, поскольку основаны скорее на ощущении целостностей, выходящих за пределы отдельной личности; эффективность этих действий порой шокирует»[211].
Рош говорит, что последствия этого взгляда для психологии и когнитивных наук невероятно значимы. Она доказывает, что «разум и мир неразделимы. Поскольку субъективные и объективные аспекты опыта возникают одновременно как разные полюсы одного и того же акта познания (то есть как части одного и того же информационного поля), они соединены уже у самого источника». Элеонор утверждает о необходимости «фундаментальной переориентации понятия науки», напоминая высказывание Альберта Эйнштейна, что невозможно решить проблему на том же уровне, на котором она возникла[212]. По мнению Рош, «научная работа должна осуществляться с разумом мудрости». Мне совершенно ясно, что Элеонор разрабатывает язык для описания едва уловимого опыта, который есть у всех нас, но мы его почти не замечаем.
По дороге к своему кабинету она произнесла: «Просто сказать, что разум и мир не отделены друг от друга, – только полдела. Весь список качеств, который я перечислила… на самом деле одно и то же. Именно это тибетский буддизм называет естественным состоянием, а даосизм – источником. Это кроется в самом центре сердца. Есть сознавание и эта маленькая положительная искра – и они совершенно не связаны со всеми вещами, которые мы считаем такими важными. Именно благодаря этому происходят изменения, и, если смотреть под подобным углом, действие рождается именно из этого. А если описанного источника у нас нет или мы о нем не знаем, мы способны породить только ужасный хаос – будь мы отдельная личность, народ или культура».
Уже в кабинете она продолжила: «Все происходящее можно мыслить как разворачивающиеся из мгновения в мгновение проявления этого глубинного сердечного источника с присущей ему познающей гранью. Тибетский буддизм говорит, что пустота, светоносность и способность к познанию неразделимы. На самом деле эта способность есть, в некотором смысле, поле, знающее самое себя, или этот более широкий контекст, знающий самого себя».
«И вы считаете своим долгом помочь этому процессу – познанию полем самого себя?» – спросил я.
«Если вы последуете за своей природой настолько далеко, насколько она позволит, – она продолжила объяснение, – если последуете так далеко, что вам удастся на самом деле отпустить себя, вы обнаружите, что стали подлинным, вошли в исконное состояние бытия. А это состояние знает нечто определенное и поступает своим определенным образом. Когда это происходит или когда вам удается лишь мимолетно это почувствовать, вы понимаете, что на самом деле мы не действуем как отдельные личности, как нам обычно это видится. Никакое действие не может произвести подобное постижение, такое исконное состояние бытия. Нужно настроиться на эту волну, на такой способ действия. На самом деле у этого состояния есть глубокое намерение быть собой, если можно так выразиться, и оно само все сделает, если только вы ему позволите».
Рош говорила о тех же поворотных моментах, которые я часто замечал на семинарах, а также о которых говорил Варела: перенаправление (настройка) и отпускание. Например, в диалоге «пациент – врач», когда участники посмотрели на стену с белыми и темными точками, позволяя этой картине проникнуть в свое сознание, они не получали никаких дополнительных сведений. Перемена в этот момент касалась внутреннего места, или пространства, из которого они созерцали предъявленную картину. До этого они действовали из своего обычного внутреннего «я», или из того, что Рош называет «личностью, запертой внутри своей кожи и смотрящей своими глазами»[213]. После сдвига в самоощущении участники форума начали действовать из другого пространства – из самоощущения, запредельного их оболочке из кожи и физической организованности.
Когда вы функционируете из этого усиленного, выходящего за рамки своего «я» чувства – из пространства, которое одновременно внутри и снаружи организации наблюдателя, – вы видите свое «я» как часть системы и начинаете понимать, как люди актуализируют эту систему. Вы чувствуете, что наблюдаете за системой не с одной точки («балконная перспектива»), но одновременно с множества точек, из окружающего поля или сферы. Это то, что Бортофт называл «стремление из целого к части» и о чем Рош говорит как о «поле, знающем самое себя», которое «обладает огромной волей быть самим собой», если только вы сумеете на него настроиться.
Моменты истины, красоты и добра
Как же все это работает? Давайте рассмотрим несколько примеров. Первый из них взят из опыта Эрика Лемке, скульптора и консультанта по менеджменту из Дании.
«Вот я довольно длительное время работаю над некой скульптурой, – рассказывал он, – и в определенный миг все начинает меняться. В момент, когда происходит это изменение, осознаю, что я уже не единственное действующее лицо в творчестве. Чувствую себя соединенным с чем-то гораздо более глубоким, и мои руки участвуют в процессе со-созидания наравне с этой силой. Одновременно с этим ощущаю, как по мере расширения восприятия меня наполняют любовь и забота. Я начинаю воспринимать все в другом свете. Это любовь к миру и тому, что должно в него явиться. Отныне я на интуитивном уровне чувствую, что делать. Руки знают, когда нужно что-то убрать или добавить, в какой форме должно проявиться будущее творение. В каком-то смысле с таким водительством процесс становится легким. В подобные моменты у меня возникает мощное чувство благодарности и смирения».
Пример Эрика прекрасно показывает, что суть чувствующего присутствия и глубинного творческого процесса – одна и та же. Следующий кейс взят из совершенно другого мира. С его помощью я хочу показать, что этот глубокий преображающий опыт не сводится лишь к безмятежной среде искусства. Он нередко случается и в суматохе повседневности.
В первые июньские дни 1999 года Джозеф Яворски и я сидели на последней встрече команды линейных менеджеров и внешних консультантов в Хьюстоне. Мы собирались создать план обучения с помощью действия, который помог бы людям на вершине (после крупного нисходящего слияния нефтяной компании) более эффективно и с предпринимательским духом руководить этой огромной и сложной организацией. Помещение звенело от напряжения, беспокойства, раздражения и смятения.
Уровень разговора, похоже, был подвержен действию закона Грешема[214]. Сэр Томас Грешем, английский бизнесмен и чиновник, заметил, что «плохие деньги вытесняют хорошие»[215]. Точно так же я часто замечаю закономерность в групповых беседах, где плохие разговоры вытесняют хорошие. Плохой разговор – надоедливый и шумный; одни и те же люди выставляют напоказ эго и монополизируют эфир, без всякой чуткости к процессу или вкладу тех, кто мог бы подвинуть группу в иное направление. Хорошие беседы требуют определенного качества внимания или слушания – «вместилища», как сказал бы Билл Айзекс, – которое включает в себя некоторое снижение тона или недопущение «плохих». Поэтому хорошее общение зависит от приостановки плохого, но плохой разговор не зависит от хорошего – он просто идет и идет, воспроизводит себя снова и снова. Меня поразило, насколько наша группа была живым примером этого прискорбного принципа.
Почти каждый процесс рождения связан с таким же количеством боли, как и радости и волшебства. Всякий раз, когда некая группа достигает значимого прорыва, сначала бывают боль, грязь и падения, а также смятение. Тогда почему же мы слышим столько героических историй о людях, совершивших потрясающие вещи без этого хаотического измерения? Потому что эти истории – плод нашей фантазии. Вскоре после рождения второго ребенка моя жена сказала: «Все, хватит. Больше нам этого не надо». Но три месяца спустя она уже интересовалась: «Мы что, действительно хотим только двоих? Может быть, подумать о третьем?» Если бы женщины четко помнили боль деторождения, будущее человечества было бы под серьезной угрозой. А если бы мы досконально держали в памяти страдания групповой работы, скорее всего, сменили бы профессию. Но наш мозг приглаживает и полирует историю. Происходит моментальный сдвиг фона, и мы начинаем преуменьшать «плохие моменты» и настраиваться на радость от совершенного. Этим утром в Хьюстоне «команда мечты», как они себя называли, казалась, скорее, «группой ночного кошмара». Время истекало, а задача создания лаборатории лидерства, которая помогла бы руководителям вести организацию к будущему, явно не решалась; трения и обиды нарастали, поэтому мы решили сделать небольшой перерыв. Лидер группы отозвал меня с Джозефом в сторону, чтобы обсудить, как лучше использовать оставшееся время.
Мы периодически встречались в течение четырех месяцев, много и интенсивно наблюдая, погружаясь в реальность и совместно обучаясь. Более того, это создало значимый корпус совместного восприятия, понимания и, до некоторой степени, устремлений. Казалось, у нас есть все, чтобы преуспеть. Когда участники вернулись с перерыва, лидер проекта начал энергично «продавливать» бесконечный список разных пунктов повестки дня. Я пересекся взглядом с Дэвидом, одним из главных переговорщиков в торговом отделе. С самого начала он произвел на меня впечатление, пожалуй, наиболее трезвомыслящего во всей группе. Человек железной воли, он владел техникой поведения в торговой зоне и при этом был максимально сосредоточенным и серьезным в команде. Казалось, он очень старается сформулировать вопрос, завязать новую нить беседы – едва уловимую, но точно реальную. Общение двигалось вперед, но я видел, что он никак не приступит, позволяя вопросу вырасти, принять нужную форму. Он начал кристаллизировать свою мысль (или мысль кристаллизировалась через него). Казалось, энергетическое поле вокруг него нарастало. В итоге вопрос пришел из его источника и стал поворотным моментом.
Он указал на несколько таблиц, висящих по всему помещению: «Эти таблицы как будто разные, но что-то их объединяет». Одна была моделью U-образного движения. Другая изображала четыре поля слушания[216]. Следующая показывала четыре разных уровня организационных изменений. А еще был график, иллюстрировавший структуру нашего лабораторного процесса. «Мы стараемся объять это глубокое сотворчество – активное участие в создании новых миров, – и эти четыре плаката представляют образы, отпечатки глубинной действующей силы. Но что же соединяет их, в чем общий источник?»
Его вопрос переключил внимание в зале. Лидер проекта был в ярости. Он хотел продолжать ставить галочки в повестке дня, но это намерение было резко прервано выступлением Дэвида. Сформулировав тему, Дэвид и остальные участники посмотрели на меня. Я ничего не сказал. Это молчание показалось всем затянувшимся.
Тогда медленно поднялся Джозеф и поставил в ряд четыре таблицы, упомянутые Дэвидом. Когда он заговорил, все ощутили, что речь шла из некоего подлинного источника. Вопрос Дэвида, тишина и Джозеф – все вкупе открыло дверь, и вот уже мы стали участниками потрясающе глубокого разговора. Не каждый высказался, но по лицам была видна полная вовлеченность. Глаза горели. У некоторых наворачивались слезы. В группе внезапно случилось что-то важное. Время остановилось. Чувство нашего «я» и единения с остальными расширилось. Мы все говорили из более истинного места, которое соединяло нас с более широким порождающим полем, позволяя очень быстро развивать самые ключевые идеи.
Оглядываясь назад, я понимаю, что эти несколько часов дали старт трем важным результатам. За какие-то минуты группа произвела на свет несколько постулатов, позднее внедренных в устройстве лидерской лаборатории. К тому же мы заметили, что после встречи смогли входить в поле генерирующего диалога гораздо быстрее, с большей готовностью и без всей той боли, которая предшествовала первой «серии» этого опыта[217].
Позже мы отметили важное влияние и на индивидуальном уровне. Когда я встретился с Дэвидом несколько лет спустя, он сказал, что это собрание стало крупным поворотным моментом его жизни. Я спросил, что он чувствовал, когда формулировал тогда свой вопрос. Он объяснил: «Было ощущение, что я прорываюсь через какую-то мембрану». Какое прекрасное выражение, подумал я. Несколько месяцев спустя Дэвид стал главой бизнес-подразделения лизинговой торговли, которое поднял с самого дна до лучшего положения в отрасли, до высочайших показателей как по объему, так и по выручке.
«Прорыв сквозь мембрану». Каждое рождение – это тайна, включающая в себя по крайней мере три разных угла зрения: позицию матери, помощника (акушерки, отца, врача) и, наконец, новорожденного – того самого существа, которое «прорывается» в новый мир. В этот день «появление на свет» пережил не только Дэвид. Но именно он был той повитухой, которая привела младенца в этот мир. Мой друг Карен Спирстра, которая пишет книги и помогает им «родиться» (включая и ту, что вы сейчас читаете), однажды сказала, что она научилась этому от настоящей акушерки, поделившейся мудростью: «Нужно уважать дух родов». Иногда необходимо просто ждать. Порой очень хочется схватить щипцы, но мудрее отдать должное духу родов.
Замечание Дэвида также напомнило мне, как я искал в интернете, не использовал ли кто-нибудь понятие «чувствующее присутствие» (presencing) в другом смысле, когда решил ввести его в обращение для этого глубинного опыта. В поиске выпало только два «хита». Первый – термин «чувствующее присутствие» употребил французский переводчик работы Хайдеггера на английский язык. А другой – медсестры и акушерки с его помощью делились тонкостями своей работы. Когда я увидел эти два контекста, понял, что нашел правильное словосочетание для того смысла, который хотел выразить.
На следующий день после встречи-диалога «пациент – врач» в Германии основная группа докторов, студенты, Урсула и я собрались, чтобы прибрать в школьном кабинете, где мы заседали. К нам присоединились несколько пациентов, которые сами, без наших просьб, решили помочь. Это ощущалось как утро после праздника, когда вы продолжаете общаться, усталые, но в приподнятом расположении духа и ненапряженные, открытые ко всему, что может произойти. Один присел с чашкой кофе. Другой придвинул свой стул к первому. Вскоре мы уже жарили на гриле остатки еды из кухни и беседовали в кругу друзей при нежном естественном освещении, свойственном весне. Я спросил женщину, управлявшуюся с грилем, что она думает о прошедшей встрече.
«Она меня тронула».
«Чем тронула?» – уточнил я.
«В некотором роде напомнила свадьбу. Под занавес комнату наполнила торжественность, как в соборе, а также близость, которую можно почувствовать, только когда знаешь друг друга, как в семье». Она нашла самые лучшие слова, чтобы описать неуловимый уровень опыта, который мы все пережили. Этот день действительно соединил два различных поля или тела, сделав их сильнее и увеличив возможности каждого.
Я огляделся и увидел наше маленькое «свадебное созвездие» – круг друзей, объединявший врачей, пациентов и студентов. Мы стали одним сообществом и полностью присутствовали друг для друга. Время остановилось; группа излучала энергию любви.
Этот круг стал ключевой группой в одной из самых успешных сетей среди дюжины подобных немецких организаций, возникших в 90-е годы. В 2000-м эта сеть создала новый центр быстрого реагирования, который включает круглосуточную врачебную горячую линию и предоставляет неотложную помощь более высокого уровня со значительно сниженными общими издержками.
Около десяти лет мы с Катрин Кауфер проводили полугодовые собрания сообщества биодинамических фермеров Германии. Эта группа состояла примерно из дюжины человек. Как всегда, мы использовали первый вечер трехдневных встреч для подробной истории каждого участника о себе. Они рассказывали о том, где сейчас находятся в работе и жизни. Следующие два дня обсуждали общие основные актуальные проблемы. На одной из начальных встреч мы с Катрин почувствовали, что за первый день совсем недалеко продвинулись. Было ощущение, что задачи не решаются. Как будто что-то мешало группе достичь подлинного потенциала. И мы предложили каждому рассказать, как он оказался в этом месте. Скоро стало понятно, как мало мы знаем друг о друге.
На следующее утро, в воскресенье, произошел сдвиг, который очень повлиял на всех. Мы заговорили о более общей картине, возникшей из их историй, а также о том, как она может повлиять на будущее этого сообщества фермеров и на это место – а оно историческое, основано монахами около девяти веков назад. Один участник начал выражать свое ощущение цели с помощью очень простых, но трогательных слов – «заботиться об этом крошечном клочке земли». Он говорил из глубины сердца, и люди почувствовали, как переместились в некое интимное пространство. Предыдущий раз они вели обсуждение с индивидуальной точки зрения, но теперь говорили о присутствии и бытии этого места. Что они как сообщество могут сделать, чтобы раскрыть его лучший и самый полный потенциал?
В эти мгновения время остановилось и пространство будто бы открылось, а мы почувствовали силу неуловимого присутствия, сияющего через наши слова, жесты и мысли, – словно на нас смотрело присутствие будущего, которое одновременно было полностью и неумолимо зависимо от нас – и до сих пор зависит.
Когда вечером этого дня встреча закончилась, группа «прошла в игольное ушко». В группах и организациях это та самая точка, в которой действующие лица начинают видеть и чувствовать из другого места, которое позволяет установить прямую связь с полем будущего – и начать действовать способом, освещенным (вдохновленным) этим грядущим. Сообществу фермеров «прохождение через игольное ушко» дало возможность начать весьма продуктивные годы, в которые проявились многочисленные инициативы и предприятия, а также были приложены совместные усилия, продолжавшие формировать и изменять фермы и окружающие их местности.
Одним словом, эти истории иллюстрируют такую мысль: чтобы пройти «сквозь игольное ушко», мы должны посмотреть на старые проблемы другими глазами, а также привнести в ситуацию свое подлинное «я».
В группах происходит движение в сферу чувствующего присутствия, когда они проходят «сквозь игольное ушко». Во-первых, участники чувствуют сильную связь, ощущают низкие, исчезающие границы. Затем осознают в себе едва уловимое, но подлинное присутствие. В тот момент, когда группа испытывает этот уровень единства, между ними образуется устойчивая глубокая связь. Например, «Круг семерых» систематически разрабатывал инструменты и средства совместного движения в это место единства и подлинности. Но это требует немалой готовности рисковать и желания отпустить страх. «Может быть, у других это не так, – объясняла Гленнифер, – но мне очень трудно нивелировать личные границы и расслабиться навстречу кругу. Это требует тяжелой внутренней работы и навыка отпускания. Каждый из нас по-разному решает проблему, как позволить себе войти в коллективное поле. Это всегда требует перехода через некий порог».
Я спросил Гленнифер, как этот переход ощущается. «Чувствую, что просто умру, если пущу себя в круг, – ответила она, – поэтому должна замечать это переживание и смиряться с ним. Я представляю себе смерть как переход границы. Кем я стану там? Не знаю, как защититься».
«А что происходит потом?» – спросил я.
«Затем я все-таки преодолеваю рубеж. Если дохожу до конца, испытываю невероятное облегчение от того, что сделала этот шаг. Ощущаю себя свободнее. Почему-то каждый раз не знаю, что почувствую свободу, хотя уже делала это раньше.
Когда это получается у каждого, мы достигаем коллективного присутствия на другом уровне. У нас есть новый объект – присутствие круга. Пока я не сделала этого, круга не чувствовала. Теперь опыт выходит за мои индивидуальные рамки. Я перестаю так много значить как отдельный человек. И в то же время парадоксальным образом становлюсь более полной личностью».
После краткого молчания одна из участниц сказала Гленнифер: «Здесь ты перешла границу. Если это описать с энергетической точки зрения, когда начала говорить, твой голос был выше. Ты объясняла быстро и хрипло. По мере того как ты пробивалась к тому, что внутри, а также к тому, что находится по ту сторону этого порога, ритм и скорость речи изменились. Тембр голоса снизился. И энергия переместилась отсюда (она показала на голову) сюда (она указала на грудь и живот). Я увидела, как ты решила рискнуть. Обязательно должен быть риск, чтобы проявилось коллективное. Он может наличествовать у одного человека, двух или у всех сразу, но обязательно должен присутствовать какой-то вид риска или уязвимости, ассоциирующийся с переходом порога, о котором ты говорила. Я почувствовала, как все сместилось. Поскольку ты не побоялась сделать смелый шаг, сдвиг произошел для всех».
Поразительно, но у всех эпизодов и моментов чувствующего присутствия, которые я пережил за многие годы, есть два общих элемента. Первый – согласие на риск, как в примере с Гленнифер и другими. «Готов ли ты умереть?» Это один элемент. Но есть и другой. Он касается качества поддерживающего пространства.
«Если у нас в кругу есть какая-то преобладающая практика (в “Кругу семерых”), – сказала Энн, – то она касается поддержки».
Тогда я спросил: «Когда вы слушаете ваши рассказы, как культивируете ее, чтобы стать друг для друга коллективным поддерживающим пространством?»
Участницы «Круга семерых» описали три разных условия слушания, которые позволяют возникнуть такому пространству (см. рис. 11.2). Первым они назвали позицию безусловного свидетеля. «Качество свидетельствования, или поддерживания, о котором мы здесь говорим, – это отождествление себя с источником в кругу. Примерно так: глаза, которыми вы видите, уши, которыми вы слышите, вам не принадлежат.
Рис. 11.2. Три условия глубокого слушания и поддержки
И поэтому вы почти не проецируете себя на ситуацию. У вас очень мало волевого момента, кроме желания открыться тому, что жизнь хочет, чтобы с вами случилось прямо сейчас. Чуткость без манипуляции. Дух не суда, но благословения».
Второе условие – расчистка горизонтального пространства с помощью безусловной любви. «Сгусток энергии в комнате опускается через голову в сердце, потому что открытие обычно происходит тогда, когда чье-то сердце раскрывается по-настоящему, и точно тогда, когда поле находит свое определение. Должно опуститься энергетическое поле.
Есть некое благословение, приходящее из безличной любви. Безличная суть любви. В ней нет вашей личности. И мне кажется, что у нас, как у коллективного тела, как-то получается удержать этот уровень», – объяснила Энн.
Третье условие касается того, куда вы обращаете внимание: видение сущностного «я» другого человека. «Я вижу сквозь эту рану ее истинную суть, – заметила Барбара. – Поэтому суть действия в том, куда я направляю сознавание. ‹…› Это дисциплина внимания, относящаяся к тому, как я вижу людей, которых описывают другие члены круга».
«Мы договорились, что будем стараться видеть сущностное “я”, – добавила Лесли. – И называем это соглашение “оговоркой неосуждения”. То есть независимо от того, что кто-либо из нас натворил, никто не может “низко пасть” в глазах остальных. Намерение направлено на сущностное “я”. У нас есть общее убеждение, что одна из самых великих форм служения людям – видеть их сущностное “я” и что каким-то образом, когда мы так поступаем, люди лучше переживают опыт самих себя».
«Может быть, это только мое понимание, – сказала Гленнифер, – но вот как я переживаю нашу работу в кругу, если речь идет о том, когда меня наблюдает и мне помогает другой человек. Мне кажется, в атмосфере присутствует некая густота – помогающее присутствие, – которое позволяет мне идти глубже, чем, например, если бы Бет и я работали только вдвоем. ‹…› Я вижу больше. Вижу саму себя глубже. Полнее наблюдаю ситуацию, над которой работаю. И не знаю, связано ли это с уровнем навыков в группе, или качеством внимания, или сочетанием того и другого. Но мой опыт такой: у меня получается больше видеть, лучше чувствовать себя».
«Я ощущаю себя более полной личностью. Чувствую всю полноту бытия. Совершенно явно слышу прилив сил и возможностей. Осознаю, что меня увидели. И понимаю, что быть в центре внимания не страшно: оно качественное, неосуждающее и любящее. Я ощущаю присутствие круга, которое отличается от суммы отдельных лиц.
И поэтому на самом деле я никак не могу это описать по-другому. Когда что-то не работает, я это знаю. Чтобы призвать круг, требуется некоторое время. Но когда он возникает, у моего опыта совсем другое качество. Качество атмосферы другое. Это одно. А еще важная вещь – то, что я чувствую себя способной на большее: я полна силы».
Позже я попросил каждую нарисовать две картинки: первая должна изображать опыт нормальной встречи, а вторая – опыт встречи круга.
«Рисуя первую картинку, – объяснила Бет, – я вспоминала конкретную группу, работающую над реформой здравоохранения. Чувствую, будто каждый участник окружен неким пузырем – собственной идентичностью. Поэтому я нарисовала то, с чем они приходят в команду, разными цветами. Вообще, у нас уже есть что-то более важное, чем мы сами, но мы не знаем друг друга, поэтому не в курсе, хотят ли другие того же, что и мы. И между нами есть некоторое расстояние.
На второй картинке, – продолжила Бет, – создается впечатление уникального дара внутреннего присутствия каждого и его сущностного “я”. Вижу, как оно все больше проступает, и в то же время мы становимся более различными в мыслях и вкладе в группу. Мы максимально испытываем полноту жизни, поскольку нас увидели и засвидетельствовали то, кто мы есть, а также структуру личности и взгляды.
По моему опыту лучших встреч я нарисовала одним и тем же цветом подлинное “я” человека и коллективный уровень. Это основное присутствие – аспект Большого Поля. Но в то же время все мы – разные, поэтому я также использовала другие цвета.
Мой опыт говорит, что вокруг нас есть круг, проникающий во всех и поддерживающий каждого. Если мы восприимчивы к этой энергии, она просвещает нас, влияя на понимание, чувства и самовыражение. Через наши личности, но коллективно проливает свет на сложные проблемы, при этом отличаясь щедростью и полнотой взгляда.
Когда я ухожу со встречи “круга” и начинаю работать, приношу с собой силы, которых хватает надолго, и конкретику созданного нами пространства. Я несу их, куда бы ни шла. Чувствую себя сильнее во всех новых пространствах. Думаю, что люди из моего окружения на работе ощущают собственное присутствие и силу по мере того, как вступают в контакт с чем-то, что я пережила здесь. В свою очередь, они идут дальше и приносят подобный опыт другим».
Смотря на вторую картинку, я поразился, насколько она созвучна полевой структуре внимания, которая связана с «теми, кто вокруг нас», рождается из «существ, окружающих нас».
«И когда вы говорите “суть круга”, это только некая концепция, просто название? Или она обозначает реальное присутствие?» – спросил я.
«Приведу пример, – сказала Лесли. – Есть друзья, которые приезжают к нам, чтобы начать некое новое направление или проект круга. Например, Лекси чувствовала призвание создать круг молодых женщин, основываясь на своем опыте менторской работы с некоторыми из нас. Она знала: если побудет с нами не как с индивидуумами, а в присутствии круга, вырастет и ее потенциал создать такой же для молодых женщин. Суть круга дает потенциал[218].
Есть множество вещей, которые люди принесли в наш круг, чтобы на них проявилось действие поля».
«Как можно понять, присутствует ли круг?»
«Это проявляется в изменении атмосферы. У меня звенит в ушах; все останавливается; время изменяется. Наступает некая обезличенность, и что-то побуждает не разбрасываться словами. Я говорю, если мной движет более широкое присутствие, так как хочет, чтобы я была его голосом. Всегда есть смесь чувств, но в целом все перемещается в другую зону. Иногда мы замечаем: “Вошли в поле”».
«Итак, Отто, – сказала Барбара, поворачиваясь ко мне. – У меня есть конкретное соображение. Мне интересно, не хотели бы вы, чтобы мы поддержали всем кругом вас и вашу работу?»
Благодаря этому вопросу я осязаемо почувствовал присутствие. И понял, что этот вопрос на самом деле уже пришел мне в голову во время интервью. Но, конечно, никогда не осмелился бы спросить. Теперь, когда Барбара затронула эту тему, я почувствовал, что не могу отреагировать. В ушах звенело. Я внезапно осознал, насколько мне не хватает европейских друзей, с которыми мы вместе шли по жизни, учились и радостно творили. Также я понял, насколько недостает присутствия такого коллективного поддерживающего пространства в моей нынешней жизни. Должно быть, я долго раздумывал, прежде чем тихо произнес: «Да, с превеликим удовольствием».
При этом я чувствовал любящее и свидетельствующее присутствие не только каждого члена круга, но и чего-то большего. Меня поддерживали и свидетельствовали в особом пространстве. Я чувствовал, что на меня смотрит или выступает в роли свидетеля поле или суть, отличная от меня.
И хотя нет никаких доказательств, мое личное ощущение таково: все положительные прорывы, которые мы отмечаем в работе глобальной U-экологии (и u.lab), не случились бы, не будь этого опыта поддержки от «Круга семерых».
Принципы чувствующего присутствия
Чувствующее присутствие случается в контексте групп, команд и организаций, а также отдельных личностей. Я часто встречаюсь с этим явлением в глубоком слушании и диалоговых интервью. Довольно очевидно, когда беседа переходит с одного уровня на другой. Можно почувствовать это всем телом. Люди часто описывают это как связь от сердца к сердцу. Нередко возникает тонкое переживание света и тепла – не физического, но ощутимого. Когда открываются границы, появляется тонкое поле или присутствие, которое соединяет меня с интервьюируемым посредством чего-то, что окружает нас и держит в открытом, исключительно плодотворном и успокаивающем состоянии духа. Мы все становимся частью одного и того же широкого поля или присутствия, которое, кажется, начинает осознавать самое себя через нас. Этот сдвиг определяется четырьмя четкими принципами.
Отпускание старого и отдача себя во власть неведомого – первый принцип. Франсиско Варела, Элеонор Рош и Брайан Артур подчеркивают его как первый шаг на этом пути. «Все несущественное должно уйти», – сказал Брайан Артур, описывая переход порога. Когда начинаешь приостанавливать привычные способы функционирования, твое внимание захватывает нечто удивляющее, интересующее, конкретное, специфическое и неожиданное. Когда это происходит, ты получаешь доступ к открытому разуму. Горящая усадьба освободила место и позволила мне переместить свое видение за границы паттернов-шаблонов прошлого. В такие моменты нужно отпустить. Зачем хвататься за старую идентичность, которая только что исчезла в клубах дыма? В этом случае отпускающий жест дается легко. Человек просто отдается очевидному. Но жизнь не всегда предлагает механизм уничтожения старых структур. Вызов в том, чтобы достичь этой глубинной территории без поджога родового гнезда.
В отсутствие таких экстремальных событий приходится выполнять отпускание и смиренное принятие гораздо более осознанно. В «Круге семерых» Гленнифер сказала, что практически «собралась умереть»: «Поскольку необходимо переступить границу. ‹…› Я представляю, что на другой стороне ничего не будет и я не буду той, какая теперь, перейдя этот рубеж». Для участников фермерской организации это включало в себя отпускание их устоявшихся взглядов о цели и сущности фермы, их самих и других участников группы. Для сотрудников энергетической компании в Хьюстоне это означало отбросить огромное давление коллектива и лидерских обязанностей по поводу соответствия установленным срокам и ожиданиям.
Отпускание и смиренную отдачу себя неведомому можно понимать как две стороны одной медали. Отпускание начинается с открытия, устранения барьеров и заторов на пути, а смиренное принятие происходящего – это само движение через образовавшееся отверстие. Когда Дэйв почувствовал, что в нем и вокруг него возникает важный вопрос, он должен был уделить этому все внимание и просто отдаться ему, сдаться, каким бы он ни был. Когда я провожу диалоговые интервью, регулярно вынужден отбрасывать прежние намерения, дорожные карты и списки вопросов и просто отдаться тому, что выплывает из беседы.
«Инверсия» – вот слово, которое я использую для описания того, что происходит, когда человек или группа проходит «через игольное ушко» и начинает соединяться с возникающим полем. Немецкое слово для инверсии, Umstülpung, буквально обозначает «выворачивание наизнанку» (второй принцип). Когда вы переступаете порог и все несущественное отходит – вы сдвигаете место, из которого действуете, в поле «тех, кто нас окружает»; начинаете видеть с другой точки, действовать из возникающего целого.
В «Круге семерых» Бет описывала ощущение, словно она стала больше и что-то приходит через нее. Я также испытал это смещение перспективы, когда почувствовал, что меня наблюдают не только члены круга, но и нечто другое, которое не было ни мной, ни людьми в комнате. В примере с фермерами инверсия случилась после нашего разговора вечером в субботу, когда люди делились историями и взглядами. Следующим утром они начали беседу с другой точки. И только тогда смогли спросить: что значит бытие этого места для реализации его потенциала во всей полноте?
Для сотрудников Хьюстонской энергетической компании инверсия произошла в момент тишины, когда Дэвид задал свой мудрый вопрос и непосредственно перед тем, как Джозеф и остальные последовали за ним «сквозь игольное ушко» и помогли открыть это отверстие шире. В тот момент все переместили место, из которого действуют, изнутри в более глубокую территорию, из которой сквозь группу прорвалось коллективное творческое начало. Для участников немецкого диалога «пациент – врач» инверсия совершенно очевидно произошла где-то между субботним утром, когда пациенты заняли места на одном конце комнаты, а врачи – на другом, и началом следующего дня, когда во дворе несколько докторов и пациентов уселись в кружок. Одним из критических поворотных моментов стала искренняя реплика участницы, не желавшей, чтобы система уничтожила врачей, о которых она знала и переживала. Почти во всех примерах перед сдвигом поля мы наблюдаем глубокое молчание.
Гленнифер сказала о «Круге семерых»: «Мой опыт такой: получается больше видеть, лучше почувствовать саму себя. Я ощущаю себя более цельной личностью. Воспринимаю максимальную полноту бытия. И совершенно конкретно слышу прилив сил и возможностей». Когда переключаешься с эмпатического слушания к слушанию из более глубокого источника или потока эмерджентного возникновения, который связывает с полем будущей возможности, стремящейся родиться, соединяешься с еще более глубинным ресурсом слушания и мудрости, доступным как людям, так и системам, – мудрости открытой воли.
Я многократно испытал такого рода сдвиги в своих интервью-диалогах. Получается, что завершаешь разговор другим человеком по сравнению с тем, кто пришел на встречу за несколько часов до того. Не можешь быть прежним. Становишься (немного) ближе к истинному «я». Иногда это «немного» может быть весьма значимо. Помню, однажды просто физически почувствовал в себе рану, когда беседа приняла особенно глубокое направление. Почему? Потому что разговор создал плодородное социальное поле, соединившее меня с глубинным аспектом моего личного путешествия и сути. Выход из места поддержки – социального поля – прервал глубинную связь, что и создало ощущение открытой раны.
Когда в Хьюстоне Дэвид сформулировал свой вопрос, он, по его же признанию два года спустя, на самом деле пережил глубокий опыт открытия в себе другого измерения возникающего «я».
Когда фермеры обсуждали глубокую и меняющуюся суть их самих, отношений и места, они также почувствовали, как их тянет вперед другой тип «открытой двери» или возможности, каким-то образом связанный с воплощением возникающего или иного типа «я» – подлинного «Я».
В каждом из этих примеров мы видим одно и то же фундаментальное событие, третий принцип – появление, начало рождения и возникновение нового «Я», сущностного и подлинного, соединяющего нас с нашей истинной сутью.
Четвертый принцип касается силы места. Чувствующее присутствие происходит в конкретных территориях, то есть в каких-то контекстах поддерживающего пространства. Участницы «Круга семерых» описали для этого три условия: позиция безусловного свидетеля или неосуждения, безличная любовь и видение сущностного «я». Когда происходит этот сдвиг, возникает новый тип взаимоотношений между индивидуальным и коллективным началом. Бет описала это так: «Мой опыт говорит, что нас охватывает круг, проникающий в каждого и поддерживающий». В случае с сообществом фермеров, энергетической компанией из Хьюстона и диалога «пациент – врач» поддерживающее пространство сознательно создавалось посредством взаимного знакомства с контекстом каждого, рассказывания историй и глубокого слушания.
Во многих ситуациях в качестве учителя в этом глубинном месте и проводника к нему может выступать природа. Как использовать и задействовать присутствие и мощь особых территорий для связи с подлинным измерением «я» человека и сообщества – один из самых интересных вопросов для исследования.
Полевые заметки
Через все истории проходит простое различие между чувствованием (действием из текущего целого) и чувствующим присутствием (действием из будущей целостности, стремящейся возникнуть). Существует несколько рычагов, чтобы усилить способность человека действовать из этого глубинного источника. Вот они.
Выберите определенную практику. «Валюта», действующая внизу U-образного маршрута, – это не идеи, а практики. У многих людей (интервьюируемых, клиентов и других), которые произвели на меня самое большое впечатление, есть собственные практики воспитания в себе определенных качеств. Одни как-то особенно задействуют утренние часы, например рано встают и используют тишину рассвета, чтобы соединиться с источником творчества и приверженности жизненному делу. Другие медитируют. Кто-то использует созерцательные практики. Стандартного рецепта не существует, так же как нет и обычной практики. Каждому предстоит самостоятельно открыть для себя, что работает, а что нет.
Создайте круг присутствия. Сформируйте для себя контекст – группу людей, участники которой поддерживают друг друга на пути и в поисках глубоких вопросов и вызовов, возникающих по ходу жизни. В качестве примера можно взять «Круг семерых». То, как они это сделали, не единственно возможный вариант. Но для них он работает. Принцип в том, чтобы ваши встречи стали регулярным поддерживающим пространством. Такое пространство может подарить крылья, чтобы перелететь любые пороги.
Разработайте коллективные культивационные практики. Пусть это будут, например, целенаправленное молчание или генеративный диалог, которые открывают доступ к глубинным источникам общего сознавания и внимания в контексте повседневной работы и жизни. Развитие новых коллективных практик чувствующего присутствия будет одним из самых важных дел наступающих лет. Коллективная практика чувствующего присутствия отличается от индивидуальной тем, что используется как «ворота» для связи с глубинным источником коллективного творчества и знания, для входа в этот поток (как в примере с фермерским сообществом).
Делайте любимое дело – и любите то, что делаете. Очередной совет от Майкла Рэя. Это тот основной принцип, о котором говорил Стив Джобс в своей знаменитой речи по случаю начала учебного года в Стэнфорде[219]. Он касается ключевого вопроса: что у меня за Дело? Зачем я здесь? Я нашел очень простую формулу, которая объясняет мой стабильный уровень энергии. Нужно всего лишь, чтобы соблюдались два основных условия: то, что я делаю, должно быть по-настоящему важно (связь с моей высшей целью, или предназначением) и приводить к положительным изменениям (механизм обратной связи). Если эти условия соблюдаются, я нахожусь в положительной петле постоянно растущей энергии.
Итак, каждый – не один, нас двое. Каждый человек и каждое сообщество – не одни, но два. С одной стороны, я человек, мы общество, которым стали на пути из прошлого к настоящему, – нынешнее «я». С другой стороны, есть и другое, спящее «я», которое стремится появиться из нас, выйти на свет, реализоваться через будущий путь. Чувствующее присутствие – это соединение двух «я»: текущего «я» и подлинного. Это движение к нашему «Я» из будущего, которое стремится возникнуть.
Когда мы входим в это более глубокое состояние – как индивидуумы и как коллективы, – то проникаем в фундаментальную свободу и способность творить. Мы открываем свою истинную свободу. И поэтому социальная технология чувствующего присутствия – по сути, технология свободы. В практическом плане это означает, что определяющей чертой вхождения в поле чувствующего присутствия становится отсутствие манипуляции и манипулятивных практик. Это основное. Здесь все, что нам под силу, – открыть двери. Но мы никогда не отнимем у человека решение, которое может принять только он один: войти в эту дверь или остановиться у порога. Как только вы решите манипулировать в этом пространстве, тут же переместитесь в поле бесчувственного отсутствия.
Переступая этот порог, мы входим в свою подлинную силу – действовать из наивысшего будущего «Я», обретая сильную способность соединяться с «живыми существами, окружающими нас»[220]. Эта глубинная связь описана под разными названиями в традициях мудрости: присутствие Источника (даосизм), естественное состояние (буддизм), Брахман (индуизм), Яхве (иудаизм), Аллах (мусульманские традиции), Бог, Христос, Святой Дух (христианские традиции) или Великий Дух (коренные традиции индейцев и др.). Все эти понятия обозначают один и тот же основополагающий уровень переживания и описывают более глубокое состояние, которое может воплотиться внутри нас и через нас как индивидуально, так и коллективно. Но чтобы произошло чувствующее присутствие этого глубинного поля и связи, сначала мы должны пересечь порог в нижней части U-образного маршрута.
Теперь, когда наша прогулка по полю достигла дна, наступил удобный момент, чтобы вернуться в начало и снова посмотреть на рисунки Келви: на порог, айсберг, инверсию, социальное поле и рост Земли. Вы обнаружите, что сейчас, когда ваше путешествие с книгой дошло до середины, значение этих образов приобрело другие оттенки. Посвятите им еще немного времени, пусть они расскажут свою историю…
Помню разговор с Джоном Мильтоном, экологом-первопроходцем, учителем и специалистом по медитации, основавшим Сообщество природного пути. Его метод проведения людей через дно U-образного маршрута – использовать в качестве учителя природу, помещая людей в естественную среду на несколько дней или даже недель в одиночестве. Перед началом опыта он говорит примерно так: «Когда вы встретитесь с Природой с широко открытым сердцем, то поразитесь тому, сколько всего она даст вам взамен». Я обнаружил, что этот принцип работает также с искусством. Возможно, он окажется полезным для вас и при повторном изучении иллюстраций, приведенных в начале этой книги.