У зеленого мема – составляющего примерно 2 % взрослого населения Америки и ошибочно названного Полом Рэем «интегральной культурой» – теперь есть шанс совершить переход ко второму порядку и подлинно интегральному пониманию. Зеленый мем заправлял академическими науками, культурной элитой и значительной долей либеральных политиков в течение последних тридцати лет, но теперь ему со всех сторон бросается вызов (со стороны его собственных внутренних противоречий; его провалившейся политической повестки; его жесткой нетерпимости в виде политкорректной полиции мыслей; его претензий на главенство в мире, где ничто не должно, по идее, главенствовать; нигилизма и нарциссизма крайнего постмодернизма, им проповедуемого; его агрессивной маргинализации холархий и, таким образом, отсутствия целостного, или интегрального, видения). Когда какой-либо мем начинает терять свою гегемонию, обыкновенно его инквизиция начинает весьма воинствующую и реакционную защитную деятельность – то, что в данном конкретном случае можно назвать «злобным зеленым мемом» (который в особенности служит пристанищем для бумерита). Именно бумерит и злобный зеленый мем представляют собой основные препятствия на пути к подлинно интегральному, или более всевключающему, подходу. Нам предстоит еще увидеть, падет ли злобный зеленый мем в течение ближайшего десятилетия или двух (оставив за собой множество положительных, важных, необходимых функций здорового зеленого мема), или же он будет мучительно держаться до самой смерти своих сторонников (последний вариант, как показывает история, куда более вероятен).
И все же чем больше людей находится на зеленой волне, тем больше людей готовы совершить прыжок в гиперпространство второпорядкового сознания, на котором могут быть разработаны и применены подлинно целостные, или интегральные, подходы к мировым проблемам.
Хантингтон завершает свои синие рассуждения признанием того, что мы наблюдаем начальную фазу становления постконвенциональной миро-центрической Всемирной Цивилизации (в данном случае Хантингтон пишет слово с прописной буквы), которая не только опирается на оранжевый/зеленый, но и начинает интуитивно осознавать интегральные, второпорядковые волны. То есть нечто вроде интегральной и глобальной Всемирной Цивилизации. Рекомендации Хантингтона не происходят с этого уровня, но он действительно его признает, равно как признает и то, что история медленно движется в этом интегральном направлении.
Хантингтон отмечает, что то, что часто называется «универсализмом», в действительности является лишь империализмом: то есть когда одна цивилизация (например, западная) пытается принудить к своим ценностям все остальные. Подобный универсализм категорически отвергается и Хантингтоном, и мною. Однако Хантингтон движется в направлении универсализма «общностей», означающего, что в дополнение к признанию и чествованию множества различий между культурами мы также должны пытаться ценить и те вещи, которые мы совместно разделяем, будучи людьми, живущими на очень маленькой планете. Я всецело согласен с подобным здоровым универсализмом (который я также называю единством-в-многообразии, универсальным плюрализмом, unitas multiplex[139], универсальным интегрализмом и т. д.). «В мультицивилизационном мире, – пишет Хантингтон, – конструктивным развитием событий будет отвержение универсализма [империализма], признание многообразия [интернационального плюрализма] и обнаружение общностей [здоровый универсализм]». В этом смысле я с ним совершенно согласен.
Что же касается здорового универсализма и Всемирной Цивилизации – интегральной Цивилизации, – Хантингтон делает следующий (правильный, на мой взгляд) вывод: «Если людям когда-нибудь и суждено развиться до универсальной цивилизации, она постепенно будет возникать в ходе изучения и расширения данных общностей. Таким образом, народы во всех цивилизациях должны стремиться найти и развивать ценности, социальные институты и практики, которые совместно разделяются ими с народами других цивилизаций».
Далее он обращается к сердцу проблемы – трансформации от этноцентрического (синего) к мироцентрическому (и затем интегральному): «Эти усилия будут способствовать не только ограничению столкновений между цивилизациями, но и усилению Цивилизации в ее единой форме [не империализма, а здорового универсализма]. Единая Цивилизация, по-видимому, подразумевает сложное объединение более высоких уровней морали и нравственности, религии, обучения, искусства, философии, технологии, материального благосостояния и, вероятно, других факторов» (выделение курсивом добавлено мною). Иными словами, я бы сформулировал это следующим образом: различные линии, или потоки, развития (мораль, религия, обучение, искусство и т. д.) проходят через уровни, или волны, развития (пурпурный, красный, синий, оранжевый, зеленый и т. д. – если вкратце, то от эго-центрического к этноцетрическому и мироцентрическому), и чем выше уровень развития в различных линиях, тем выше вероятность возникновения Всемирной Цивилизации. Вероятно, по той причине, что тектонические плиты и вправду осуществляют переход от эгоцентризма к этноцентризму и затем мироцентризму. Анализ Хантингтона напоминает нам о том, что огромная доля мирового населения все еще находится на этноцентрическом уровне, а посему прагматической политике лучше это учитывать, если она действительно хочет достичь чего-либо мироцентрического.
В то же время мироцентрическая Цивилизация не есть нечто единообразное, империалистическое и гомогенизированное: это богатое пиршество единства-в-многообразии, при котором равный акцент делается как на многообразии, так и на единстве. Единственное, что оно не чествует, так это только лишь этноцентрическое многообразие, которое ведет ко всем ужасам – раздробленности, отчуждению и войнам, – которые Хантингтон столь потрясающе подробно описывает.
Далее Хантингтон ставит существенный вопрос, к которому подводит вся его книга: «Каким образом можно описать взлеты и падения в развитии человечеством своей Цивилизации?» Он задает этот вопрос, на чем книга и заканчивается.
Мое предложение, конечно же, состоит в том, что подход, включающий «все квадранты, все уровни, все линии», – это один из лучших методов, доступных сегодня для описания необычайного развертывания от эгоцентризма к этноцентризму и мироцентризму со всеми его полными опасностей взлетами и падениями. Это позволит обезопасить путь к земле обетованной мироцентрической Цивилизации и unitas multiplex. И это будет не итоговая и завершающая точка, а просто новое начало.
Томас Фридман, хотя он и считается некоторыми экспертами простым популяризатором, сумел дать точный анализ нескольких вещей, которые другие исследователи упустили из виду или не смогли должным образом подчеркнуть. К сожалению, его обзор также представляется исключительно поверхностным или горизонтальным, состоящим из шести основных сфер, или потоков, но не включающим каких-либо уровней, или волн. (Данный флатландский подход, игнорирующий жизненно важные волны развития, присущ не только Фридману, но, как мы убедились по материалам настоящей главы, является стандартным подходом в большинстве современных политических и социокультурных аналитических работ, включая и те, которые написаны Хантингтоном, Збигневом Бжезинским, Полом Кеннеди, Робертом Капланом и др., какого бы уважения ни заслуживали их труды, требующие безусловного включения своих частичных истин в любой интегральный анализ).
Шесть сфер, или потоков, по Фридману, таковы: политика, культура, национальная безопасность, финансы, технология и окружающая среда. Он считает, что для того, чтобы понять какую-либо из данных сфер, необходимо попытаться понять их все вместе. Далее он высоко оценивает работу Пола Кеннеди и Джона Льюиса Каддиса за их попытку быть более «интегральными» и «глобальными», хотя я и ценю добрые намерения этого хода, но та «глобальность», которую они рекомендуют, представляет собой глобальную флатландию, флатландскую Паутину жизни, которая взаимосвязана в рамках одного уровня, но полностью лишена какой-либо вертикальной глубины. «В сочинении, которое они совместно написали, – пишет Фридман, – Гэддис и Кеннеди высказывают сожаление о том факте, что сторонники частностей повсюду в мире слишком часто являются теми людьми, кто все еще определяет и анализирует международную политику. „Эти люди, – как пишут два историка из Йельского университета, – совершенно компетентны в том, чтобы анализировать части картины, но испытывают трудности с тем, чтобы видеть ее всю целиком. Они раскладывают приоритеты по полочкам, следуют им по отдельности и одновременно, без учета того, как каждый из них может подрывать остальные. Они достаточно самоуверенно переходят от дерева к дереву, но с удивлением обнаруживают, что потерялись в лесу. Великие стратеги прошлого удерживали в поле зрения как лес в целом, так и отдельные деревья. Они были сторонниками общих картин и оперировали, исходя из экологической перспективы. Они понимали, что мир – это паутина, в которой изменения, произведенные в одном месте, обязательно приведут к последствиям в другом: все в мире взаимосвязано. Где же, однако, можно сегодня найти сторонников общих картин? В университетах и аналитических центрах преобладает тренд еще большего сужения специализации: больше ценится компетентное функционирование в рамках одной-единственной дисциплины, нежели на обширном пересечении нескольких. И все же без какого-либо рода осознания целого… нельзя прийти к стратегии. А без стратегии можно лишь дрейфовать“».
А без глубины будет еще больше дрейфа. Все упомянутые теоретики (включая Кеннеди, Гэддиса и Фридмана) фокусируются почти исключительно на нижне-правом квадранте (включая теорию систем, теории хаоса и сложности, Паутину жизни, флатландский холизм, технико-экономическую глобализацию и т. д.). Они либо игнорируют левосторонние квадранты, либо, если мимоходом их и признают, оказываются неспособны признать существование вертикальных уровней глубины развития в данных важнейших квадрантах. Они, таким образом, совершают ошибку тонкого редукционизма: сведения всех левосторонних событий к функциональному соответствию правосторонних квадрантов, – предлагая тем самым флатландский холизм (включающий лишь правые квадранты),