Людоеды в СССР
Украина добивается, чтобы международное сообщество признало Голодомор 1932–1933 годов, когда от недоедания и сопутствующих заболеваний погибли миллионы людей, актом геноцида. Россия с возмущением это отвергает, упрекая Киев в том, что он увлекся Теорией заговора против украинской нации. Кто прав в этом споре? И был ли сам заговор?
Каннибализм и коммунизм
Рассказ о том, как советский человек ел советского человека, хочу начать с того наблюдения, что массовое людоедство встречается только в двух типах общества: в первобытном и в коммунистическом. Вот, например, поедание своих жертв коммунистами Пол Пота в Кампучии. Революционные бойцы («красные кхмеры»), в большинстве — подростки 15–17 лет, после боя считали правилом вырезать у поверженного врага печень и съесть тут же ее еще горячей, в сыром виде. Там полагали, что при этом победителю переходит сила поверженного врага. Меня в этом вопросе всегда удивлял идиотизм марксизма-ленинизма: считалось, что до коммунистических идей «марксистско-ленинского мировоззрения» и «построения социализма» может додуматься и туземный народ-людоед. Так марксистами стали людоеды, с такой логикой марксистами могут считаться и макаки с булыжником в руке (оружием пролетариата).
Но самое показательное — это, конечно, тотальный голод 1932–33 гг. (один из многих в СССР), когда советский человек стал кушать советского человека. Причина голода проста: коммунисты пришли к власти в России с лозунгом «Землю — крестьянам!», но сами не только не отдали крестьянам помещичьи земли, а отобрали у крестьян и их небольшие наделы. Мало того, они вообще ликвидировали крестьянство как класс, который без своей земли становился классом наемных сельских рабочих. Причем, даже сегодня в странах СНГ так и не возродилось крестьянство, ибо страны СНГ — единственные в мире капиталистические государства, где Государство после ликвидации «общенародной социалистической собственности на средства производства и землю» — сию землю крестьянам не вернуло. В итоге крестьянства как класса в СНГ нет, есть, как и в СССР, только сельские рабочие (то есть наемные работники без своей земли). Поэтому, как в СССР, продолжается вырождение села, а сельское хозяйство продолжает быть неэффективным без собственника-крестьянина. Но это, впрочем, уже другая тема…
По производству главнейших сельскохозяйственных культур царская Россия занимала первое место в мире, выращивая больше половины мирового производства ржи, больше четверти пшеницы и овса, около двух пятых ячменя, около четверти картофеля. Царская Россия стала главным экспортером сельскохозяйственной продукции, первой «житницей Европы и всего Мира», на которую приходилось ДВЕ ПЯТЫХ всего мирового экспорта крестьянской продукции. Кроме того, Россия поставляла около половины мирового вывоза яиц и была абсолютным монополистом в экспорте льна.
И вот именно в этой «житнице всего Мира», имевшей чудовищное количество избытка во всем, коммунисты СССР организовали в 1930-х годах голод, унесший миллионы человеческих жизней. Крестьяне, еще недавно кормившие всю Европу и весь мир, умирали от голода, повсеместно встречался каннибализм. Сельское хозяйство — самое эффективное в мире — было полностью разрушено, а пришедшие ему на смену колхозы не только не могли накормить город, но не могли накормить и самих себя. СССР стал самым крупным мировым покупателем пшеницы, масла и других продуктов, которые разучился производить сам. Немыслимое стало привычным: за пшеницу СССР платил золотом.
Причина одна: крестьян лишили частной собственности на свою землю. Крестьянин без земли — это уже не крестьянин, а рабочий. Кстати, когда уже в 60-е годы «крестьянам» дали паспорта, то их массовое бегство в город стало повсеместным. Деревня вырождалась. Любые попытки удержать селян на земле, которая им больше не принадлежит, оказались бесплодными, ибо рабочий — он и есть рабочий — волен выбирать более лучшие условия труда, а они в городе всегда лучше, чем в деревне. Вот и настал в 1960-е деревне КОНЕЦ.
Создание Великого голода
На политику Кремля по превращению крестьян в рабочих (пресловутую «индустриализацию деревни» с уничтожением крестьян как класса) крестьяне ответили массовым недовольством, грозящим вылиться в крестьянскую войну против большевизма. В течение 1930 года около 2,5 миллионов крестьян приняли участие в 14 000 восстаниях, бунтах и манифестациях против режима. Наиболее беспокойным регионом была Украина, некоторые районы Черноземья и Северный Кавказ.
Последовали ужасные репрессии — около двух миллионов членов семей «кулаков» были выселены к концу 1931 года без имущества (с издевательствами, пытками и массовыми изнасилованиями коммунистами), и более половины людей умерли по дороге к ссылке или в первый год ссылки. Однако власти не могли навести порядок, так как против режима выступало фактически все крестьянство. Крестьянская революция стала реальностью — хотя она как таковая не признавалась СССР. Как главный способ ее подавления коммунистическая партия СССР выбрала организацию Голода.
В 1930 году Государство забрало 30 % колхозной продукции в Украине, 38 % в богатых районах Куба ни и Северного Кавказа, 33 % в Казахстане. В 1931 году при получении еще более низкого, чем в предыдущем году, урожая эти проценты поднялись соответственно до 41,5 %, 47 % и 39,5 %. Такое изъятие сельскохозяйственной продукции у крестьянства имело целью Москвы полностью расстроить производственный цикл; достаточно напомнить, что при НЭПе крестьяне продавали только 15–20 % своей продукции, оставляя 12–15 % всего собранного зерна на семена, 25–30 % на корм скоту, а остальное для собственных нужд.
Крестьяне, которые пытались сохранить хотя бы часть своего урожая, и местные власти, обязанные во что бы то ни стало выполнять все более ирреальный план хлебозаготовок (а план сдачи сельхозпродукции государству в 1932 году превышал на 32 % план сдачи 1931 года), неизбежно вступали в конфликт. В деревне установилась атмосфера войны и противостояния, о чем пишет инструктор Центрального исполнительного комитета, прибывший в командировку в один из зерновых районов на Нижней Волге:
Аресты и обыски учиняют все, кто хочет: члены сельского совета, командировочные всех видов и родов, спецкомиссии, любой комсомолец, которому не лень это делать. В этом году 12 % хозяев района были преданы суду, не говоря об уже высланных кулаках, а также о крестьянах, подвергнутых штрафам и т. д. Согласно расчетам бывшего помощника прокурора района, за последний год 15 % взрослого населения стало жертвой репрессий в той или иной форме. Если к этому прибавить, что в течение последнего месяца приблизительно восемьсот земледельцев были исключены из колхозов, вы можете себе вообразить размах репрессий в данном районе… Исключая ситуации, в которых репрессии действительно были необходимы, нужно признать, что эффективность репрессивных мер все продолжает падать, а когда эти меры превышают все допустимые нормы, их просто невозможно использовать… Тюрьмы переполнены. В тюрьме в Балашово содержится в пять раз больше человек, чем это предусмотрено, в маленькой тюрьме в Елани содержится 610 человек. В прошлом месяце тюрьма Балашово «возвратила» в Елань 78 заключенных, среди которых было 48 человек моложе десяти лет; 21 человека они немедленно отпустили.
«Вопросы истории КПСС», 1988, № 11, стр. 42–43
В арсенал репрессий попал и знаменитый закон от 7 августа 1932 года, изданный в момент наиболее напряженного противостояния власти и крестьянства; он сыграл немалую роль. Закон устанавливал осуждение на 10 лет лагерей или смертную казнь за «кражу и расхищение колхозной собственности». Этот закон народ прозвал законом «колосков», так как со гласно этому закону могли быть наказаны и те, кто собирали на колхозных полях ОСТАВШИЕСЯ ПОСЛЕ УБОРКИ колоски ржи или пшеницы. Закон позволил осудить в период с августа 1932 по декабрь 1933 года более 125 000 человек, из которых 5400 было приговорено к смертной казни. За пару колосков. СССР оказался не только неспособен выполнить обещанное населению — дать зарплаты выше всех в мире, но был неспособен вообще обеспечить жизнь народа без голода, а тех, кого сам СССР обрек на этот голод, — расстреливал. В том числе было тогда расстреляно несколько тысяч детей до 12 лет, «укравших колоски». Именно дети, не имеющие взрослого мужества бороться с чувством голода, чаще всего и старались «украсть колосок» с государственного поля — с их собственной крестьянской земли, только что отобранной у них Государством. Удивляет вообще, что кто-то СССР называет «народным» государством: хватать голодных детей, которые осмелились подбирать в грязи оставшиеся после уборки колоски (обязанные сгнить) — что более постыдного для человеческой Совести можно найти?
Не думаю, что кто-то со мной станет спорить о том, что Государство, расстреливающее голодного ребенка — да и вообще любого ребенка, — это мерзкая страна. А СССР тогда ввел для детей 12 лет официально расстрел как форму наказания. Более мерзкого и постыдного государства, чем СССР, трудно вообразить — ибо никто до такой низости не опускался за всю историю Человечества. И сегодня только извращенцы и психопаты могут испытывать ностальгию по детоубийце СССР и сожалеть о развале такого «справедливейшего» государства. В древней Греции и Риме 12-летних детей не наказывали — 2000 лет назад. А СССР тут стал новатором среди Человечества в издевательствах над детьми. 2000 лет назад Человечество ввело правило: судить можно только гражданина. И один СССР, наплевав на нормы Человечества, ввел свое правило: судить, репрессировать и расстреливать детей, которые в СССР еще не стали гражданами.
Но в 12 лет (это ученик 5–6 класса) невозможно достичь гражданской зрелости — никак. И паспорт только в 16 лет давался. Как же можно расстреливать этих детей? И как рука у ОГПУ поднималась стрелять мальчикам и девочкам в затылок? А они их, ветераны-чекисты СССР, расстреляли многие тысячи в эти годы, получая за это ордена и награды.
Я вообще не понимаю логики награды дяди-чекиста: эта «логика» означает, что чекист должен поймать ребенка, укравшего у другого ребенка игрушку, — и расстрелять дитя за это. Это именно так, ибо ребенок в принципе не осознает в этом возрасте разницу между понятиями «социалистическая собственность Государства» и «собственность друга Коли» (и смутно понимает вообще понятие «собственность»), а двигал детьми Голод, а вовсе не некрасивое желание заиметь чужую игрушку. Но за воровство чужих игрушек детей не расстреливали, а за вызванное голодом собирание колосков на убранном поле — пуля в детскую голову.
Кстати, именно тогда, с введения одиозного закона СССР о расстреле 12-летних детей, и возник массовый страх у детей и их родителей перед советскими правоохранительными органами. Родители стали опасаться, как бы их ребенок не совершил по детскому незнанию глупости (взял вдруг что-то колхозное или со стройки ДЛЯ СВОЕЙ ИГРЫ, что вело к расстрелу), а потому массово от этого детей предостерегали и вовсе не пугали, а отгораживали от погибели от нагана чекиста, уча опасаться человека в форме, несущего детям смерть. Фобия была настолько велика в Советском Союзе, что уже много позже сии органы ГПУ — МГБ заказали для придворного поэта Михалкова политические стихи про «дядю Степу», якобы «друга детей», а уже не детоубийцы. Все это чудовищно и омерзительно, как омерзительны сами стихи про «дядю Степу», где он, согласно закону СССР (что знал прекрасно Михалков), стреляет детям в затылок за колосок, но при этом — их лучший друг…
Но, несмотря на принятые драконовские меры, зерно никак не собиралось в нужных количествах. В середине октября 1932 года общий план главных зерновых районов страны был выполнен только на 15–20 %. 22 октября 1932 года Политбюро решило послать в Украину и на Северный Кавказ две чрезвычайные комиссии, одну под руководством Вячеслава Молотова, другую под руководством Лазаря Кагановича с целью «ускорения хлебозаготовок». 2 ноября комиссия Лазаря Кагановича, участником которой был и Генрих Ягода, прибыла в Ростовна-Дону. Тотчас было созвано совещание всех секретарей парторганизаций Северокавказского региона, по окончании которого была принята следующая резолюция:
В связи с постыдным провалом плана заготовки зерновых, заставить местные парторганизации сломить саботаж, организованный кулацкими контрреволюционными элементами, подавить сопротивление сельских коммунистов и председателей колхозов, возглавляющих этот саботаж.
Для некоторого числа округов, внесенных в черный список (согласно официальной терминологии) были приняты следующие меры: возврат всей продукции из магазинов, полная остановка торговли, немедленное закрытие всех текущих кредитов, обложение высокими налогами, арест всех саботажников, всех «социально чуждых и контрреволюционных элементов» и суд над ними по ускоренной процедуре, которую должно обеспечить ОГПУ. В случае, если саботаж будет продолжаться, население подвергнуть массовой депортации.
Но эти меры ни к чему не привели. Тут и пал выбор на простое решение вопроса: «оставить врага голодным». Первые сообщения о возможной критической ситуации в снабжении продуктами зимой 1932–1933 годов пришли в Москву летом 1932 года.
В августе 1932 года Молотов рапортовал в Политбюро, что «существует реальная угроза голода в районах, где всегда снимали превосходный урожай». Тем не менее он же предложил выполнить во что бы то ни стало план хлебозаготовок. Несколько дней спустя Политбюро направило местным властям циркуляр, предписывающий немедленное лишение колхозов, не выполняющих свой план заготовок, «всего зерна, включая семенные запасы». Что фактически было наказанием Голодной Смертью.
Вынужденные под угрозой пыток сдавать все свои скудные запасы, не имея ни средств, ни возможностей покупать что бы то ни было, миллионы крестьян из самых богатых в СССР сельскохозяйственных регионов остались голодными, не имея при этом никакой возможности выехать куда-нибудь в город. 27 декабря 1932 года правительство (в плане подготовки Голода) ввело общегражданский паспорт и объявило об обязательной прописке городских жителей в целях ограничения исхода крестьянства из деревень, «ликвидации социального паразитизма» и остановки «проникновения кулаков в города».
Столкнувшись с бегством крестьян в города с целью «выживания», правительство отправило 22 января 1933 года циркуляр, в котором фактически приговаривались к смерти миллионы голодных. Подписанный Сталиным и Молотовым, этот циркуляр предписывал местным властям и, в частности, ОГПУ запретить «всеми возможными средствами массовое отправление крестьянства Украины и Северного Кавказа в города». Циркуляр объяснял ситуацию следующим образом:
Центральный комитет и правительство имеют доказательства, что массовый исход крестьян организован врагами советской власти, контрреволюционерами и польскими агентами с целью антиколхозной пропаганды, в частности, и против советской власти вообще.
Во всех областях, которые поразил голод, продажа железнодорожных билетов была немедленно прекращена; были поставлены специальные кордоны ОГПУ, чтобы помешать крестьянам покинуть свои места. В начале марта 1933 года в донесении ОГПУ уточнялось, что только за один месяц 219 416 человек были задержаны при попытке уехать в ходе операций, призванных ограничить массовое бегство крестьян в города.
186 588 человек были возвращены на места проживания, многие арестованы и осуждены. Но в докладе замалчивалось то состояние, в ко тором находились вынужденно покидавшие свои места крестьяне.
Великий голод
Это — преступление против Человечества, геноцид, приведший к смерти нескольких миллионов людей (точная цифра не известна до сих пор, но не меньше 3,5 миллионов, а реально около 5–7 миллионов человек; некоторые историки приводят цифры в 10–15 миллионов). Причем, в Украине он носил явно выраженный имперский характер, так как украинское крестьянство добивалось, помимо социально-экономических требований, и национальной независимости от имперско-советской России.
Свидетельство итальянского консула из Харькова, города, находившегося в самом центре охваченных голодом районов:
За неделю была создана служба по поимке брошенных детей. По мере того, как крестьяне прибывали в город, не имея возможности выжить в деревне, здесь собирались дети, которых приводили сюда и оставляли родители, сами вынужденные возвратиться умирать у себя дома. Родители надеялись, что в городе кто-то займется их отпрысками.
…Городские власти мобилизовали дворников в белых фартуках, которые патрулировали город и приводили в милицейские участки брошенных детей.
…В полночь их увозили на грузовиках к товарному вокзалу на Северском Донце. Там собрали так же и других детей, найденных на вокзалах, в поездах, в кочующих крестьянских семьях, сюда же привозили и пожилых крестьян, блуждающих днем по городу. Здесь находился медицинский персонал, который проводил «сортировку». Те, кто еще не опух от голода и кто мог еще выжить, отправлялись в бараки на Голодной Горе или в амбары, где на соломе умирали еще 8000 душ, в основном детей. Слабых отправляли в товарных поездах за город и оставляли в пятидесяти-шестидесяти километрах от города, чтобы они умирали вдали от людей… По прибытии в эти места из вагонов выгружали всех покойников в заранее выкопанные большие рвы.
Случаи каннибализма отмечены как в докладах ОГПУ, так и в донесениях итальянских дипломатов из Харькова.
Каждую ночь в Харькове собирают 250 трупов умерших от голода или тифа. Стало замечено, что большое число из них не имеет печени, и эти деяния приняли солидный размах. Полиции удалось схватить охотников за печенью, которые признались, что готовят из этого «мяса» пирожки и торгуют ими на рынке.
Демографические архивы и переписи 1937 и 1939 годов, которые держались до 1990-х годов в секрете, позволяют проследить, как разрастался голод 1933 года. Географически «голодная зона» занимала почти всю Украину, часть Черноземья, богатые долины Дона, Кубани, а также Северный Кавказ и большую часть Казахстана. Около сорока миллионов человек пострадало от голода и лишений. В наиболее затронутых голодом районах, в сельской местности вокруг Харькова, смертность в январе и июне 1933 года увеличилась в десять раз по сравнению со средней смертностью: 100 000 похоронено в июне 1933 года в районе Харькова и против 9000 в июне 1932 года. Нужно ли говорить о том, что далеко не все смерти были зарегистрированы? Сельские районы больше пострадали, чем города, но и города тоже голод не пощадил. Харьков за год потерял 120 000 своих жителей, Краснодар — 40 000, Ставрополь — 20 000.
За пределами «голодной зоны» также нельзя снимать со счетов демографические потери, связанные с недоеданием. В сельской местности вокруг Москвы смертность достигла 50 % в период между январем и июнем 1933 года, город Иваново стал эпицентром голодных бунтов в 1932 году, смертность возросла на 35 % в последние месяцы 1933 года. Иначе говоря, за весь 1933 год в целом по СССР наблюдается увеличение числа смертей — более чем до 6–7 миллионов.
Большая часть этих смертей вызвана голодом, именно с голодом и только с ним связаны минимум 6–7 миллионов жертв развернувшейся трагедии. Крестьянство Украины внесло особо тяжкий вклад в эту «общую цифру», оно потеряло не менее четырех миллионов. В Казахстане от голода умерло не менее миллиона человек, в основном, ведущих кочевой образ жизни. Создавая коллективные хозяйства, людей принуждали к оседлой жизни, при этом они теряли свой скот. На Северном Кавказе и в районах Черноземья тоже насчитывается более миллиона погибших…
Но вот вопрос: наши народы допустили к власти коммунистов, создавших СССР, только потому, что коммунисты обещали народу более высокие зарплаты, чем на Западе. Вместо этого они организовали Голод, в котором наши народы стали есть себе подобных — за неимением другой пищи. Спрашивается: кому нужен такой СССР, превращающий людей в каннибалов?
Никто и вопросом не задавался: а когда вообще на Руси люди ели друг друга? Да никогда. Это коммунисты и колхозы их довели до этого даже не животного, а — слова не найду — состояния. Ни в одной летописи, даже в самые жуткие для Руси времена, подобного не описано. Руси 1200 лет, и только при коммунистах, в СССР, наш народ стал жрать друг друга. Колхозы СССР начали свое унылое существование с того, что колхозники стали жрать трупы колхозников.
Православные жрут православных. Нет такой заповеди Библии: не ешь ближнего, не жри человека. Вроде не грех. Потому что даже в первобытных обществах Ближнего Востока такого не было. Не стало это 11-ой заповедью, заповедью от каннибализма, данной Богом Моисею, ибо даже в те древние времена люди до такого состояния не опускались. А мы в СССР опустились.
И что самое показательное: в СССР коммунисты жрали коммунистов, варили в кастрюлях мясо членов партии. Но куда больше было съедено трупиков померших от голода детей. Коммунисты лишили людей коров, овец и свиней. Лишившись этого, люди стали пожирать все съедобное в экосистеме: съели всех кошек, собак, крыс, волков, червей — вообще всю плоть своей экосистемы. Ничего не осталось, кроме коры на деревьях, которая стала единственной пищей, как пишет очевидец событий писатель Андрей Платонов. Неизбежно люди из хищника в СССР впервые в истории Человечества перешли в другую экологическую нишу: стали падальщиками. На фоне полного отсутствия плоти для еды единственной альтернативной коре деревьев стала плоть умерших людей, единственный источник питательных веществ. Деревенские семьи стали есть своих детей, которые первыми умирали от голода. Ибо хоронить детские трупы было неоправданным расточительством — их съедят соседи или бесящиеся от голода редкие еще живые дикие звери.
В СССР наш народ потерял человеческий облик. До САМОГО ДНА БЕЗДНЫ — до массового многотысячного трупоедства — пал в истории Человечества только один-единственный тип чело века — это советский человек.
Ниже — только несколько писем того времени, которых много в 1990 году опубликовал журнал «Родина». Прочитайте. Об этом нужно знать и помнить. Помнить о том, как выглядит Голодная Смерть антинародного СССР. А она — эта наша Смерть — имеет свое лицо.
Милый дядя.
К Таниным безотрадным словам я еще хотела бы добавить много безотрадного, но «боюсь, как бы гусей не раздразнить», да и вас не разочаровать, — ведь вы такой оптимист, верите в то, что достаточно быть здоровым и живым, а в остальном «всяк человек кузнец своего счастья».
Ой, как мы раньше в это верили, а теперь ни-ни. Ты хочешь, а кто-то заставляет делать иначе. Тебе грустно, а велят радоваться и т. д. Но это еще пустое. А самое главное, у нас голод, люди мрут как мухи; хоронят их не единицами, а возами, в 50–60–70 человек сразу в одну яму. Где были ямы, мельница, лесопильные овраги — там новые могилы, зарытые на две четверти. Собаки разрывают и на этой почве бесятся. На этой неделе бешеные собаки искусали 13 человек. Лечить нечем. Ужас, ужас, ужас… Прожила день, ночь, слава Богу. Даже жить не хочется. Да простит Вас Бог. Простите за небрежность письма. Темно, керосина нет.
Ваша Нина
Область сильно голодает, особенно северные округа. Сеять почти никто не собирался, так как семян нет: все было отобрано по продналогу. Весной власти из одной станицы посылали казаков в другую, иной раз верст за сто за получением семян, но, обыкновенно, прибывавшие туда не только никаких семян не находили, но встречали жителей, едущих за семенами чуть ли не в их станицу… Людоедство — факт, установленный даже в Новочеркасске, где продавали котлеты из человеческого мяса. Наблюдаются кошмарные сцены убийства матерями своих детей, чтобы не видеть их мучений, а затем самоубийства.
Сообщающий знает два факта, когда в одном случае мать отравила всю семью, а в другом — задушила двенадцатилетнего сына.
Смертность приняла громадные размеры, особенно это заметно на железнодорожных станциях, где в день умирают десятками.
Покойники на кладбищах лежат в очередях, ожидая похорон, а привозимых из больниц, без гробов, сваливают в кучи, где они лежат по несколько суток.
…Плохо, жрать нечего, абсолютно нечего. У кого есть кое-что, проживает, отдает за крошки хлеба. Так, например, мы за зиму прожили 2 подворья, а за зиму ни разу не были сыты, а у кого ничего нет, тот обречен на голодную смерть.
Охота на сусликов, собак — явление обыкновенное. Недавно приехала из Н-ской станицы… и рассказала, что две женщины (она называла их, но я забыл) убили отца и у них при обыске нашли человечье мясо, засоленное в кадушке, а жена Н. ела мясо своего умершего ребенка. Вообще на почве голода столько можно собрать материалов, что и бумаги не хватит.
Дорогой Сергей Владимирович!
Здесь голод. …Из наших в селе все умерли. Конюховы — все 11 человек. Включая Вашу любимую Свету. Морочко — все 8. Антонюки — все 8. С Николаем и Сергеем Сергеевичем. Все Черноусы, Макарьевы, Бобко, Слепневы. Из Токаревых остались только Мария Ивановна и Софья. У Толмачевых — один Василий Петрович. У Стефанских — остались две дочери, вчера умерла мать. У меня тоже все умерли, остался из 9 только я один. Поэтому Вам и отвечаю за отца. Он умер 19 августа. А мама с Лизой и Машей умерли втроем 16 августа, в один день. Я их сам хоронил, потому что отец не смог подняться.
Все умерли, жизнь кончилась. Умерли здесь почти все, а кто еще не умер, тот все равно умрет. Я пишу Вам и плачу. Извините за смазанные строки. Я не знаю, что мне делать.
Есть нечего. Три дня назад на шел в лесу гриб — это вся моя пища за неделю. Съедены все кошки и собаки. А крысы куда-то исчезли. Я съел ремни и ботинки, пытаюсь есть одежду из льна и кору деревьев. Больше ничего нет. Меня тошнит плохой зеленой рвотой со вчерашнего дня, а потому я наверно тоже умру, хотя не хочу в это верить. Родных перед смертью тоже тошнило зеленым.
Мы все умрем. Такова воля Божья. Молитесь за нас.
Дорогой Всеволод Львович!
Я знал, конечно, что голод обрел невиданный размах, но когда я приехал с продуктами к своим родителям в станицу Нечаевскую, то вообще никого там не нашел. Не только родителей и родственников, а вообще ни одного человека. Все или почти все вымерли и в соседних станицах. Пустые хаты, как будто Мамай прошел со своими татарами.
Мне рассказали люди, еще живые (я отдал им все продукты), что здесь было много случаев трупоедства. Часто родители съедали трупы детей, которые быстрее всего умирали от голода. На них доносили и их расстреливали. Про мою станицу сказали, что там многие были трупоедами. Не хочу страшного думать о родных.
Это мерзко, но и то, что тут происходило, выше всякого понимания. Съели все, что только походит на еду. На деревьях нет коры, ее содрали и съели. Я до сих пор не могу понять, как могла умереть с голоду вся моя родня, живя в таком богатейшем крае и без войны, без всяких природных катаклизмов. Мне казалось такое невозможным, когда я сюда ехал, а когда увидел все своими глазами, то стал думать по-другому.
Вы спрашивали, как поживает моя станица. Так вот ее больше нет. Все умерли с голоду. Около 2000 человек. Все, кого я знал еще ребенком. Никого не осталось. Ни одного.
Я не знаю, как жить. Все исчезло, ничего нет из того, что было мне Родиной. Пустые хаты, ни одного человека. Умерли все. Остался только я один.
Отрывок из «Бабьего яра» Анатолия Кузнецова:
Мы им: колхозы или смерть. Они на это: лучше смерть…
Нам, коммунистам, выдавали по талонам, чтоб не сдохли, немножко, деревенским активистам тоже, а вот что ОНИ жрут — это уму непостижимо. Лягушек, мышей уже нет, кошки уже ни одной не осталось, траву, солому секут, кору сосновую обдирают, растирают в пыль и пекут из нее лепешки. Людоедство на каждом шагу… …Сидим мы в сельсовете, вдруг бежит деревенский активист, доносит, в такой-то хате девку едят. Собираемся, берем оружие, идем в ту хату. Семья вся дома в сборе, только дочки нет. Сонные сидят, сытые. В хате вкусно пахнет вареным. Печка жарко натоплена, горшки в ней стоят.
Начинаю допрашивать:
— Где ваша дочка?
— В город поихала…
— Зачем поехала?
— Материала на платье купить.
— А в печи в горшках что?
— Та кулиш…
Выворачиваю этот «кулиш» в миску — мясо, мясо, рука с ногтями плавает в жире.
— Собирайтесь, пошли.
Послушно собираются, как сонные мухи, совсем уже невменяемые. Идут. Что с ними дальше делать? Теоретически — надо судить.
Но в советских законах нет такой статьи — о людоедстве — нет! Можно — за убийство, так это ж сколько возни по судам, и потом голод — это смягчающее обстоятельство или нет? В общем, нам инструкцию спустили: решать на местах.
Выведем их из села, свернем куда-нибудь в поле, в балочку, пошлепали из пистолета в затылок, землей слегка присыпали — потом волки съедят.
Голодомор
Американская газета «The Wall Street Journal» 26 ноября 2007 года опубликовала статью президента Украины Виктора Ющенко под на званием «Голодомор»:
Семьдесят пять лет назад украинский народ стал жертвой невообразимо-ужасающего преступления. На Западе это событие обычно называют Great Famine или Terror Famine. Украинцам оно известно под именем «Голодомор». Это была организованная государством программа массового голодания, в результате которой в 1932–1933 годах погибли, как считается, 7–10 млн. украинцев, в том числе до трети детей нации. Власти СССР с гротесковым спокойствием назвали произошедшее «неурожаем». Их намерения состояли в том, чтобы снять с себя ответственность и скрыть информацию о том, что эта трагедия была порождена человеческим фактором и имела последствия для людей. Это уже достаточный резон, чтобы отвлечься от повседневных дел и вспомнить о случившемся.
В течение долгих десятилетий советского правления украинцам было опасно обсуждать эту величайшую травму, нанесенную их нации. Говорить о Голодоморе значило совершать преступление против государства, а мемуары очевидцев и работы таких историков, как Роберт Конквест и покойный Джеймс Мейс, были запрещены как антисоветская пропаганда. Однако каждая украинская семья знала по горьким личным воспоминаниям, какие грандиозные масштабы имело произошедшее. Украинцы также знали, что все это было причинено им намеренно, дабы наказать Украину и разрушить основу ее национальной цельности. Чтобы воздать долг памяти жертвам и послужить делу восстановления исторической истины, независимая Украина сегодня предпринимает усилия для распространения более глубокого понимания и признания Голодомора как в собственных пределах, так и за рубежом.
Мы делаем это не из желания мести или не для того, чтобы отстоять некую узкую политическую концепцию. Мы знаем, что русские люди были среди основных жертв Сталина. Мы и не думаем сваливать вину на их ныне живущих потомков. Единственное, чего мы хотим, — чтобы это преступление было интерпретировано в его истинном смысле. Именно поэтому украинский парламент в прошлом году принял закон, признающий Голодомор актом геноцида, именно поэтому я прошу наших друзей и союзников поддержать эту позицию. Мир, попустительствующий исторической амнезии или фальсификации истории, обречен повторять свои худшие ошибки.
Геноцид — очень жесткий термин, и некоторые лица до сих пор оспаривают его применимость к случаю Украины. В этой связи следует заглянуть в Конвенцию ООН о геноциде от 1948 года и посмотреть, какое юридическое определение дано в этом документе. В Конвенции геноцид определяется как «действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую», в том числе «предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее». Голодомор вполне подпадает под это определение. Немаловажно, что того же мнения придерживался и ученый-правовед Рафаэль Лемкин, которому принадлежит замысел Конвенции о геноциде.
Теперь собраны богатые исторические материалы, подробно описывающие особые черты сталинской политики насильственной коллективизации и «террора голодом» против Украины. Другие области Советского Союза тоже ужасно пострадали. Но в сознании советского руководства притеснение и замаривание голодом украинского крестьянства служило двум задачам сразу. То была составная часть кампании по сокрушению национальной идентичности Украины и ее стремления к самоопределению. Несколькими годами ранее Сталин заметил, что без крестьянской армии нет сильного национального движения, а, следовательно, национальный вопрос по сути своей является крестьянским вопросом. Стремясь повернуть вспять политику «украинизации», которая в 1920-е годы способствовала ограниченной культурной и политической автономии, Сталин решил нанести удар по крестьянству, составлявшему 80 % населения. Национальный вопрос в Украине он решил путем массового истребления людей голодом.
Жестокие методы Сталина предполагали, в том числе, установление астрономически высоких квот на реквизицию зерна, выполнить которые было невозможно, — в результате местному населению не оставалось продовольствия. Когда квоты не были выполнены, прислали войска. К концу 1932 года целые деревни и регионы были превращены в систему изолированных голодающих гетто, названия которых заносились в “черные списки”. В течение этого периода СССР продолжал экспортировать зерно на Запад и даже производить из зерна спирт. К началу 1933 года советское руководство решило кардинально усилить блокаду украинских деревень. В итоге вся территория Украины была окружена войсками, и вся страна превратилась в обширный лагерь смерти.
Особый национальный мотив, стоявший за тем, как Сталин обошелся с Украиной, также очевидно прослеживался в кампании террора, направленной против институций и конкретных лиц, которые служили опорой культурной и общественной жизни украинской нации. Волны чисток обрушились на научные учреждения, литературные журналы, издательства и театры. Пострадали Академия наук Украины, редколлегия Украинской советской энциклопедии, Украинская православная церковь и, наконец, Коммунистическая партия Украины. То была систематическая кампания против украинской нации, ее истории, культуры, языка и образа жизни.
Голодомор был актом геноцида, задуманным для подавления украинской нации. Тот факт, что он не достиг своей цели и сегодня Украина существует как гордое и независимое государство, никак не уменьшает серьезности этого преступления. Не освобождает он нас и от моральной ответственности за признание того, что было содеяно. В год 75-летней годовщины мы обязаны ради жертв Голодомора и других актов геноцида говорить о прошлом правдиво.
Протесты России
Заявления Украины о Голодоморе как геноциде вызвали волну возмущения в России. Практически все политики на всех ведущих телеканалах в разных ток-шоу обвинили Украину в «национализме» и «русофобии», в том числе против признания Голодомора геноцидом высказались и представители РПЦ Москвы. Кстати, Московская церковь так и не осудила Голодомор.
Журналист газеты «The Washington Post» Питер Финн 28 апреля 2008 года в статье «Отголоски советского голода» дал такой комментарий:
Российские политики, историки и литераторы утверждают, что Ющенко и его сторонники пытаются представить советское преступление, которое уносило жизни и русских, и казахов, как трагедию одного только украинского народа. Они соглашаются с тем, что голод был кошмарным событием, но утверждают, что это был лишь побочный эффект от безжалостной сельскохозяйственной политики и движения индустриализации, а не преднамеренное массовое убийство.
«Нет никаких исторических свидетельств того, что голод организовывался по этническому признаку, — говорится в специальной резолюции нижней палаты российского парламента, которая была принята в апреле 2008 года. — Его жертвами стали миллионы граждан СССР, представители различных народов и национальностей, проживающих преимущественно в сельскохозяйственных районах страны».
Более того, в России некоторые полагают, что стремление определить Голодомор как акт геноцида связано не столько с тягой к исторической справедливости, сколько с желанием очернить современную Россию в глазах Запада. С начала 2005, когда Ющенко пришел к власти, между двумя странами неоднократно возникали столкновения по целому ряду вопросов, в том числе в связи с намерением украинского президента вывести Украину из российской орбиты влияния и интегрировать ее в западные организации.
В апрельской передовице газеты «Известия» российский писатель Александр Солженицын писал, что «провокаторский вскрик о “геноциде”» оформился «в затхлых шовинистических умах, злобно настроенных против “москалей”».
«Да, для западных ушей такая лютая подтравка пройдет легче всего, — писал он. — Они в нашу историю никогда и не вникали, им — подай готовую басню, хоть и обезумелую».
Эта инвектива появилась несколько дней спустя после того, как во время своего визита в Украину венок к памятнику жертвам голода возложил президент Буш. В США и некоторых других странах Запада упомянутая катастрофа уже признана актом геноцида.
Впрочем, среди историков нет единого мнения по поводу того, подходит ли голод 1932–1933 годов под принятое в ООН определение геноцида, как, в частности, «действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую».
Сотрудник Института российской истории РАН Адрей Марчуков в статье, опубликованной российским информационным агентством «РИА Новости», пишет:
Согласно статистике ЗАГСов за 1933 год, смертность в городах имела обычный естественный характер, а вот на селе была повышенной… по всему СССР. Иными словами, люди гибли не по национальному признаку, а по месту проживания.
Вопрос о геноциде привел к расколу и в украинском обществе: русскоговорящие украинцы (преимущественно жители восточных регионов страны) считают, что обвинения в геноциде, которые выдвигает Ющенко, — это политический трюк. Президент Украины предложил принять новый закон, согласно которому отрицание Голодомора будет признано уголовным преступлением.
Прокремлевская партия во главе с бывшим премьер-министром Виктором Януковичем бойкотировала голосование по внесенному еще в 2006 году законопроекту о признании голода актом геноцида. Парламентарии от этой партии предлагают признать голод «трагедией».
«Это произошло на территории многих стран, — сказал Янукович. — Возможно, в Украине последствия были более тяжелыми, потому что Украина — в больше степени аграрная страна».
Некоторые украинские историки, такие как сотрудник киевского Института истории и специалист по голоду 1932–1933 годов Станислав Кульчицкий, возражают: хотя голод охватил многие части Советского Союза, «сокрушительный удар» (так, по его словам, выражался Сталин) пришелся именно по Украине и Кубани, населенным в основном украинцами.
«На Украине применялась иная методика», — сказал Кульчицкий в телефонном интервью. Он указывает, что именно в Украине деревня изолировалась от внешнего мира, в то время как в других местах, по его словам, это не практиковалось.
Кульчицкий утверждает, что голод следует рассматривать как часть более масштабной кампании по искоренению украинской культуры и украинского национализма, которая началась в 1920-х.
«Это была не индустриализация и не модернизация, — сказал он. — Это было хладнокровное убийство голодом».
Споры о Голодоморе
Не вызывает никаких сомнений, что голод был создан Кремлем сознательно. Как не вызывает никаких сомнений и то, что действия Кремля носили характер все-таки именно геноцида над Украиной, так как именно там войска окружили районы голода и не давали жителям их покидать. Это — второе преступление СССР — еще страшнее самого искусственно созданного голода, оно является очевидным доказательством именно национального геноцида над украинцами.
Одно дело — действия сталинизма по созданию голода: тут можно о чем-то полемизировать, даже находить эти действия «ошибками», а не умыслом. Но совсем другое дело — действия Кремля во время самого голода: вместо помощи умирающим миллионам сограждан, которых власть СССР довела до людоедства, — они со всех сторон ограждаются кордонами НКВД, а за попытку бежать из районов голода расстреливаются.
Представьте аналогичную ситуацию: люди бегут из региона, охваченного пожаром или наводнением, спасая свои жизни, — а власти их не выпускают, отлавливают и расстреливают за это бегство. Это — чудовищное преступление, а поскольку оно имело место в СССР только в одной Украине, и нигде больше в СССР подобного не было, то у него все черты именно национального геноцида.
Но важно в этой теме другое. Эти споры о Голодоморе выявили две главные проблемы.
Во-первых, преобладание в менталитете россиян идей великодержавия. С одной стороны, многие там находят СССР «Русской Империей», а потому любую критику против сталинизма воспринимают как «русофобию».
Показательная деталь: во время одной из передач Познера «Времена» редактор «Московский новостей» (и бывший редактор «Независимой газеты») Третьяков оговорился, сказав вместо «Музеи советской оккупации» (открытые в ряде стран экс-СССР) — «Музеи русской оккупации». Ни Познер, ни кто-либо из других участников передачи не заметил этой оговорки Третьякова: видимо, действительно в российском сознании «советское» и «русское» стало неведомым образом синонимами.
С другой стороны, в России крайне негативно относятся к независимой политике Ющенко, а «оранжевая революция» воспринимается как «сущее зло» — именно по той причине, что она несла в себе освобождение от идеологии российско-советского империализма, ментально противопоставляла ордынскому великодержавию общеевропейские ценности, курс на интеграцию с Европой и на равенство стран. Плюс инициативы Ющенко о вступлении в НАТО и ЕС, реабилитация воинов УПА и прочее, что каждый раз уязвляет великодержавные чувства в России. В этом ряду инициатива о признании Голодомора геноцидом — выглядит, как «очередная провокация» или «обезумелая басня», как выразился Солженицын.
Во-вторых, споры о Голодоморе показали нерешенность В ОЦЕНКЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ СССР — государства, уничтожившего миллионы своих сограждан. Как раз имперское мышление большинства россиян и мешает дать соответствующую оценку сталинским преступлениям — ведь Сталина в России многие считают «великим созидателем великой Советской империи».
Конечно, никто, в том числе россияне, не оспаривает причастность Кремля к тому, что миллионы людей были обречены на голод. Но в резолюции Госдумы РФ, которая ошибочно нашла, что «кто-то пытается обвинить РФ как правопреемницу СССР в геноциде» (хотя Ющенко как раз подчеркивал, что это не так), сказано:
Нет никаких исторических свидетельств того, что голод организовывался по этническому признаку.
В ней также отмечено, что среди жертв были «представители различных народов и национальностей, проживающих преимущество в сельскохозяйственных районах» Советского Союза.
Но ВДУМАЕМСЯ! Под этим подразумевается: мы убили миллионы крестьян и их семьи не потому, что они были украинцами, нет — мы убили миллионы украинцев потому, что они были крестьянами.
И этого достаточно, чтобы «снять с себя обвинения в геноциде»?
Очевидно, что ответ российского парламента должен был быть совершенно другим, ведь ЗНАЧИМ не предлог, под которым сознательно истреблялось на селение, а сам факт этого истребления. Убиты украинцы, потому что были крестьянами, или наоборот — какая в этом разница?! Это лишь жонглирование терминами, скрывающее уничтожение миллионов людей.
Ответ Госдумы мне кажется совершенно бесчеловечным — он, фактически, реабилитирует Злодеяние Кремля — только потому, что в Москве стараются «оградить сталинизм от нападок русофобов». Но с какой стати сталинизм стал вдруг чем-то РУССКИМ? Увы, маргинальное население России сегодня воспринимает внешние «завоевания Сталина» как «русские имперские завоевания», потому Сталин видится в таких извращенных взглядах «отцом Империи», что, например, постоянно высказывает сторонник феодализма в России Александр Проханов. При этом сам русский народ, ставший первой и главной жертвой коммунизма, в таких концепциях считается не рабом Системы, а — вот удивительно-то! — нацией метрополии. В каше таких представлений посаженные в ГУЛАГ русские видятся трагедией, а посаженные в ГУЛАГ соседи — «имперской политикой». Конечно, с такими людоедскими взглядами маргиналов порождается пресловутая «политика двойных стандартов»: осуждать сталинизм, мол, имеют право только одни русские (в том числе менять названия Сталинград на Волгоград, Ленинград на Санкт-Петербург, писать книги вроде произведений Солженицына). А вот если критикой сталинизма и переименованием коммунистических названий городов и улиц занимаются другие народы, равно ставшие жертвами коммунизма, то, дескать, это уже «русофобия».
Зачем сегодня многие в России САМИ ставят знак равенства между «Империей Сталина» и «Русской Империей», тем абсолютно беспочвенно, безосновательно дискредитируя русский народ, — это уму не постижимо. Как в народе говорят, велика дурь человеческая…
По большому счету я полагаю, что Госдума вообще не должна была никак реагировать на принятие Украиной Голодомора как геноцида: это внутреннее дело самой Украины — ТАК оценивать СВОЮ СОБСТВЕННУЮ историю. Но ответ Госдумы выглядел как попытка оправдания. Зачем? Перед кем? За что?
Высказывались мнения, что раз РФ себя назвала правопреемником СССР, то теперь посыплются иски к РФ за преступления сталинизма. Возможно, Госдума и пыталась этим заявлением себя оградить от возможных исков со стороны Украины. Мне кажется это в корне неверным страхом, достойным как раз Теории заговора. УССР была соучредителем СССР и в период Голодомора находилась добровольно и законно в СССР, а сам Голодомор осуществлялся Москвой совместно с коммунистическим руководством Украинской Республики. Так что любые претензии Украины за геноцид могут адресоваться только к самим властям УССР или к абстрактно режиму большевизма, к идеологии. Но никак не к РСФСР России, которая к этим событиям никакого отношения не имела. Это понятно мне, это понятно в Украине — но это почему-то не понятно многим в России. Поэтому повторяю: Госдума не должна была «оправдываться» за Сталина. Это, конечно, мое личное мнение… (В скобках скажу следующее об «исках». Вопрос с «исками за преступления большевизма» — намного более широк, чем его представляют сегодня многие. Обычно его увязывают только с оккупацией стран Балтии, на что Путин вполне резонно ответил, что в большевистской революции активнейшую роль играли латышские стрелки, а потому Россия равно может выставить Латвии свой счет. В вопросе с ликвидацией государственности стран Балтии есть «всякие нюансы»: пусть СССР ликвидировал эти страны шантажом и насилием, но формально они все-таки сами вошли в состав Союза. Но вот зато совсем иная история с Беларусью, Украиной, Молдавией и странами Кавказа.
Тут — откровенная военная оккупация, осуществленная РСФСР — войсками Троцкого. Например, суверенная Белорусская Народная Республика была зимой 1918–1919 гг. открыто и нагло захвачена российскими войсками, ликвидирована — и целиком помещена по указу Ленина в состав РСФСР. Затем из одной Минской области РСФСР разрешает создать БССР, а Могилевскую, Витебскую, Гомельскую и Смоленскую области оставляет у себя в РСФСР, занимаясь там активно русификацией белорусов. Это — откровенный захват территорий соседнего народа путем военной оккупации, и за это Беларусь сегодня вполне могла бы предъявить иск России. И шансы белорусов выиграть такой иск у России как правопреемницы РСФСР — на порядки больше, чем у прибалтов. Для белорусов эта оккупация не носила характер «социальной революции», ибо даже белорусской компартии тогда не существовало: это была чистейшая военная оккупация с целью территориальных приобретений (Смоленскую область РСФСР так и не отдала) — то есть, чисто империалистические преступление.
Все эти события за давностью лет можно и забыть (агрессии РСФСР, Голодомор, оккупация стран Балтии и Молдавии — произошли в 1919–1940 гг., то есть на много более полувека назад). Но вот чего надо было бы Госдуме действительно опасаться — это исков по Чернобыльской катастрофе. Беларусь получила 70 % осадков Чернобыля — что, согласно официальным данным, составляет 235 миллиардов долларов ущерба, что равно 32 бюджетам БССР 1985 года. Ущерб Украины оценивается примерно в 80 миллиардов, а России (Брянской области) в 20. БССР, не имея атомных станций на своей территории, получила заражение со стороны другой республики СССР — и должна сегодня в одиночку невесть почему расхлебывать последствия от 70 % осадков Чернобыля. Вполне разумно подать иск против Украины (как правопреемницы УССР) и России (как правопреемницы СССР): пусть они, сложившись, найдут 235 миллиардов долларов для Беларуси, а также оплатят лечение сотен тысяч зараженных белорусов и выплатят компенсации семьям десятков тысяч умерших от заражения. Так что, как видим, Госдуме надо сегодня бояться исков не по Балтии и Голодомору, а по Чернобылю.)
Сталинизм виновен во многих именно этнических преступлениях — это, в первую очередь, депортации ряда советских народов, которые лишились имущества и понесли огромные потери. Но и в случае Голодомора этническая составная в преступлении СССР очевидна. Однако даже если ее не признавать, как это сделала Госдума, то вопрос все равно остается: было это преступление геноцидом или нет?
ООН определяет геноцид как «действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу». Бросается в глаза, что в этой формулировке не упомянуты «современные» политические ярлыки, наклеиваемые на людей: классы, верующие и т. д.
Это упущение было целенаправленным. Термин «геноцид» предложил польский еврей Рафаэль Лемкин, отозвавшись на сетования Уинстона Черчилля в 1941 году о том, что «мы столкнулись с преступлением, не имеющим на звания». Лемкин, борец за права человека, потерявший во время Холокоста 49 родственников, спустя несколько лет дал название преступлению. Но, чтобы добиться от ООН признания геноцида отдельным преступлением, Лемкин пошел на компромисс.
Под давлением представителей СССР Лемкин поддержал идею не упоминать в резолюции ООН о геноциде, принятой в 1948 году, попытки истребления «политических» групп людей. То есть, как видим, нынешнее определение геноцида является сформулированным при участии самого Сталина, который — ясное дело — не хотел, чтобы осуществленные им и его хунтой убийства миллионов людей попадали под определение «геноцид».
Согласно более узкому определению, утвержденному ООН, попытки истребить народ рома (ранее всем известный как цыгане) — это геноцид, но вот умерщвление, например, всех бомжей (лиц без постоянного места жительства) не обязательно будет геноцидом.
Нельзя убивать «католиков», но можно ликвидировать «верующих» и тем самым увернуться от обвинения в геноциде. То есть, все зависит о того, как назвать уничтожаемую группу.
С таким подходом можно запросто доказать, что никакого геноцида нацистов над евреями (Холокоста) не было: достаточно только разделить евреев на классы и сказать, что Гитлер уничтожал не этническую группу страны, а только ее классы крестьян, торговцев, рабочих и интеллигенции. Уничтожение классов в определение геноцида, согласно Сталину, не входит — поэтому запросто можно любой геноцид представить как «жертвы социальной модернизации».
Джерард Александер, политолог из Вирджинского университета (США), осуждает подобные нелепости как «предвзятость эпохи Просвещения». В своей рецензии на книгу Саманты Пауэр «Проблема из преисподней: Америка и век геноцида» (2003 г.) в «Hedgehog Review» Александер отметил, что эта предвзятость отчасти помогает величайшим массовым убийцам XX века — сами себя они называли марксистами-ленинистами — выйти сухими из воды.
В этой книге (которую специалисты считают «важнейшим трудом о геноциде за последние 30 лет») — Пауэр обходится узким определением геноцида в духе ООН (то есть в редакции Сталина) и тем самым фактически причисляет массовые убийства к «второстепенным преступлениям», если они совершаются «во имя общественного прогресса, модернизации или других идеалов Просвещения».
Как мне кажется, Джерард Александер абсолютно прав, критикуя такой подход. Ведь это может привести к опасному образу мышления: дескать, людей, которые считаются помехой прогрессу — крестьян из среднего класса, выступающих против коллективизации, аристократов, реакционеров — убивать простительнее, чем представителей той или иной национальности, так как первые гипотетически мешают реализации каких-то идей власти.
Кстати, в России адвокаты неонацистов, которые громили и убивали торгующих на рынках азиатов, пользовались для оправдания отморозков именно такой демагогической риторикой: мол, фашисты устраивали погромы не против национальной принадлежности их жертв, а против того, что «это спекулянты». Что переводило уголовное дело из «национального» в «бытовое» — с куда как меньшей мерой ответственности за содеянное.
8 апреля 2008 года газета «The Los Angeles Times» в статье Ионы Голдберг «Геноцид и лазейка в законах» комментирует эту проблему так:
Получается, что советская власть и красные китайцы избегают обвинений в геноциде — и, следовательно, статуса ужаснейших злодеев — хотя в XX веке они перебили десятки миллионов человек. Главное объяснение в том, что их жертвы преграждали дорогу прогрессу. Кулаки — крестьяне-единоличники — противостояли планам коллективизации, которые вынашивал Сталин, а потому были убиты ради «высшего блага». Однако Мао Цзэдун и Сталин в массовом сознании не считаются такими же злодеями, как Адольф Гитлер, — они ведь были «модернизаторами». Вы только поглядите, как россияне преспокойно воспринимают обвинение в массовом убийстве, но шарахаются от предположения, что оно было совершено по расистским мотивам.
Это разграничение ошибочно. Убийство есть убийство, вне зависимости от мотива — будь то предвзятость или стремление к якобы просвещенным общественным преобразованиям. Более того, такое разграничение обычно является надуманным. Геноцид по расовому признаку час то оправдывается его виновниками как разновидность прогресса. В период «голодомора» российская советская власть систематически искореняла украинскую культуру, воспринимая ее как второсортную и не подлежащую со хранению. Несомненно, суданские джанджавиды в Дарфуре и китайские военные в Тибете тоже мнят себя «модернизаторами».
Рассмотрим крайний пример геноцида по расовому признаку — Холокост. Гетц Али и Сюзанне Хайм показали в своей блестящей книге «Архитекторы истребления: Освенцим и логика уничтожения», что «Окончательное решение», особенно в Польше — на родине Лемкина — воспринималось «инженерами социума» и молодыми экономистами, которые руководили этим процессом, как «программа модернизации, которая преобразит общество».
В Германии усилия по уничтожению евреев были тесно переплетены с действиями по национализации экономики и упразднению маленьких и независимых фирм. Для немецких инженеров социума евреи были удобными подопытными кроликами для проведения экономических экспериментов. Между прочим, первым «пробным шаром» были не евреи, а психически больные: в «четырехлетнем плане» экономической модернизации, принятом властями Германии в 1936 году, их объявили обузой для экономики страны.
Разумеется, Холокост стал возможен в атмосфере антисемитима, но его осуществлению способствовала и «предвзятость эпохи Просвещения», гласящая, что во имя прогресса чуть ли не все может быть оправдано.
Сомневаюсь, что подобные разграничения послужили бы большим утешением для 49 родственников Лемкина.
Почти во всех европейских странах бывшего «соцлагеря» коммунизм осужден как величайшее зло, аналогичное фашизму, и запрещены коммунистические партии. В Венгрии является уголовным преступлением изображать коммунистические символы (серп и молот, красное знамя), как равно и фашистскую свастику. В Польше 13-ая статья Конституции приравнивает коммунизм и фашизм.
Аналогичное должны сделать и мы в странах экс-СССР, для нас это еще важнее. В 80–90-е годы были реабилитированы сотни тысяч жертв сталинизма, но поскольку не были осуждены их палачи — политическая полиция СССР — то сегодня реабилитируется уже сам Сталин и сталинизм. В многочисленных фильмах и передачах воспевается работа НКВД-МГБ и СМЕРШа, хотя около 90 % ими арестованных — это невинные и реабилитированные сегодня люди, наши родственники.
Сталинисты всегда демагогически спекулировали на победе советского народа над фашизмом в Великой Отечественной войне и пытались примазаться к этой по беде — дескать, раз мы победили фашизм, то нас не следует обвинять в преступлениях сталинизма. На самом деле народ победил в этой войне не благодаря большевистской хунте Сталина и органам НКВД — а вопреки им. Следует четко разграничить: победителем в войне был только советский на род, а сталинизм к этой победе не имеет никакого отношения. Тем более что именно хунта Сталина виновна в Катастрофе 1941 года — ее бы не было, если бы СССР не являлся в 1939–41 гг. союзником нацизма и не захватывал соседние страны.
Следует поставить мемориалы в память жертв сталинизма, сделать День Памяти о жертвах массовых репрессий — и отмечать его вместе всеми странами СНГ. Не менее важно — убрать из нашихго родов улицы с фамилиями государственных деятелей СССР, так как все они прямо или косвенно причастны к массовым репрессиям.
Голод в Беларуси
Голодомор коснулся не только Украины, но и Восточной Беларуси. Тадеуш Малевич из Гродно прислал опубликованные в местном еженедельнике «Беларускi Час» (№ 27–28, 11–17 июля 2008 г.) интересные воспоминания Федора Дмитриевича Ропота под названием «Нас спасло панское кольцо». Ф. Д. Ропот ветеран войны, родился 3 августа 1924 года в деревне Малые Зимовищи Гомельской области. Награжден многими медалями, орденами Отечественной войны I и II степеней. Он вспоминает:
До окончания начальной школы, в 1933 году, мне довелось пережить жесточайший голод. В то время в наших краях (в Гомельской области), чтобы выжить, люди питались лебедой, липовыми листьями, вымоченным люпином, собирали на полях подгнивший прошлогодний картофель… От голода умирали целые семьи, но нашей семье повезло — мы выжили!
По словам Федора Ропота, в их местах на левом берегу речки жил человек, которого все называли паном Ромбаком. В его владении было более 10 гектаров пахотной земли, несколько лошадей, несколько голов крупного рогатого скота и другая живность. Семья Федора Ропота жила на другом берегу. Ромбак был знаком с его родителями и иногда заходил в гости. Федор Дмитриевич рассказывает:
Мне запомнилось, что на руке пана было желтое кольцо. Позже его хозяйство забрали в колхоз, а пана выслали в Сибирь… В тот страшный 1933 год мы искали спасения от голодной смерти. С младшим братом Степаном пошли на бывшую панскую усадьбу собирать с земли горошины. И тогда Степан нашел золотое кольцо Ромбака. С радостью прибежали домой, рассказа ли родителям. Отец поехал в Мозырь и сдал драгоценность в Торгсин. Взамен привез 20 кг муки, несколько буханок хлеба и пару-тройку бутылок растительного масла, кое-какие продукты. Все это и спасло нас от голодной смерти.
Интересно, что выжил и сам пан Ромбак. В 1976 году брат Федора поехал в дом отдыха «Ченки» и встретил Ромбака — вернувшись в родные края, он работал там завхозом. Также выяснилось, что его сыну Павлу, с которым Ропоты учились в одной школе, за героизм и отвагу, проявленные во время войны, присвоено звание Героя Советского Союза. Вот такая история…