— Вот это да! — промолвил Егор, еще не веря своему счастью. — Вот это пес!
— Да, что правда, то правда, — грустно согласился Алеша. — Эх, если бы мама не была такой упрямой, если бы она разрешила мне взять собаку…
— Старик небось обрадуется, — сказал Егор. — Выше головы прыгнет.
— Хоть бы он приехал скорей, — сказал Алеша.
Егор представил себе, как седоусый, седоголовый Петр Петрович прыгает выше собственной головы, и невольно рассмеялся. Вот уж действительно!
Потом он задумался: Петра Петровича еще нет, он в отъезде. Что же делать со щенком? Куда деть его?
Алеша взглянул на Егора и словно бы разгадал его невеселые мысли.
— А где же этот песик пока что жить будет?
— Можно у нас, во дворе, — задумчиво произнес Егор. — Только я боюсь, как бы Кузя не обидел его.
— А к нам мама не разрешит, — грустно проговорил Алеша.
— Ладно, — решительно сказал Егор, — возьму пока что к себе, попробую!
— Конечно, попробуй, а вдруг Кузя полюбит его?
— Может, и полюбит. Кузя ведь умный.
Егор приподнял малыша, потерся носом о его круглую мохнатую головку. Щенок быстро лизнул его горячим шершавым языком.
— Идем, — сказал Егор. — Поживешь пока что у меня…
— Если тебя не слопает Кузя, — добавил Алеша.
Больше всего ребята боялись первой, самой первой встречи с Кузей. Как будет реагировать Кузя, когда увидит щенка? Неужели он и в самом деле обидит малыша?
Егор подошел к нему, держа щенка на руках, строго сказал:
— Смотри, Кузя, он еще маленький, не смей его обижать!
— Да, — подтвердил Алеша, — маленьких обижать нельзя!
И Кузя, этот мудрый, все понимающий пес, внимательно посмотрел на малыша, тщательно обнюхал его и завилял хвостом.
Егор спустил щенка на землю. Кузя быстро лизнул малыша в нос.
— Порядок! — восторженно заключил Алеша.
— Да, — согласился Егор, — они подружатся…
Щенок прожил у Егора два дня. На третий день мальчики снова отправились к Петру Петровичу.
И — о радость! — старый фотограф стоял возле своей калитки, покуривая трубку. При виде мальчиков он улыбнулся, шагнул им навстречу, протянув обе руки.
— Наконец-то, друзья мои, я по вас соскучился…
— Мы тоже…
— Я приехал вчера поздно вечером. И как будто чувствовал, что сегодня кто-нибудь из вас обязательно явится навестить меня…
— Нам сказали, что вы ездили в Москву к какому-то другу…
— Верно. Я был у Васи.
— У Васи? — переспросил Егор. — У того самого?
— У того самого, — с улыбкой подтвердил старик. — Только теперь он уже не Вася, а целый Василий Семенович и командует большой обувной фабрикой…
— А у нас для вас знаете что есть? — сказал Алеша.
— Нет, не знаю. Что же?
Вместо ответа Егор вытащил из-за пазухи щенка и бережно спустил на землю.
Щенок постоял немного, потом побежал, чуть раскачиваясь на своих коротеньких лапах. Пушистый хвостик загнут кольцом, лапы белые, толстые.
— Что это? — недоуменно спросил Петр Петрович.
— Хорош? — с гордостью спросил Егор.
Как бы понимая, что речь идет о нем и сейчас, именно в эту самую минуту, решается его судьба, щенок вдруг подбежал к Петру Петровичу и лизнул его ногу.
— Мы достали его для вас, — сказал Алеша.
Петр Петрович наклонился, взял щенка на руки.
— Что ж, спасибо, ребята, что подумали обо мне… — Он погладил щенка по голове. — Назовем его Джоем.
Так у старого фотографа появился новый песик по имени Джой, названный в память верного Джоя, прожившего у него без малого пятнадцать лет.
Вскоре после начала занятий в шестом «Б» появился новый учитель русского языка и литературы, который заменил Надежду Евгеньевну, ушедшую на пенсию.
Ребята сидели необычайно тихо: ведь сейчас, на первом уроке, они увидят нового учителя, того самого, кто сменил Надежду Евгеньевну.
Он вошел в класс, сказал:
— Здравствуйте, ребята!
— Здравствуйте, — хором ответили школьники.
Егор подтолкнул Алешу:
— Слушай, по-моему, это тот, помнишь?
— Которого мы видели у кино?
— Ну да, еще билет спрашивал…
— А ты его тогда спросил, не приезжий ли он?
— Ну да, это тот самый…
Тем временем учитель раскрыл классный журнал и, сказав «Давайте знакомиться», стал выкликать фамилии учеников, пристально вглядываясь в каждого. Потом он сказал:
— А меня зовут Виталий Валерьевич.
При этом он бросил беглый взгляд на парту, где сидели Егор и Алеша. Наверно, никто не обратил внимания на этот взгляд, но Егор и Алеша сразу же легонько толкнули друг друга.
— Так вот… — продолжал Виталий Валерьевич. — Я родился и рос в нашем городе, а потом надолго уехал отсюда. И теперь вот снова вернулся спустя много лет…
Он замолчал. Ученики слушали его, не проронив ни слова.
— Я люблю свой город. Мне приходилось бывать во многих уголках нашей страны, но мне кажется, лучше нашего города нет на всей земле.
— Что же, наш город лучше Ленинграда? — не выдержал Егор.
— Для меня лучше, — ответил учитель. — Ленинград, конечно, красивее, величественнее, и Москву тоже заслуженно считают красавицей, но, знаете, родной город — сердцу дороже. Есть такая поговорка: где родился, там и пригодился. Согласны со мной? — И он улыбнулся. — Давайте, — продолжал далее учитель, — самый первый урок посвятим нашему городу. Пусть каждый из вас напишет, чем ему дорог наш город, почему он любит его, что для него самое дорогое, самое отрадное в нашем городе…
Лучший ученик класса Сережа Колесаев поднял решительно руку.
Сережа предпочитал во всем искать и находить ясность.
— Это классное сочинение?
— Да, классное.
Учитель сел за стол, раскрыл какую-то книжку и ни разу за весь урок не подошел ни к кому.
Вот уж не похож он был на Надежду Евгеньевну! Та редко улыбалась, а когда давала классные сочинения, то все время ходила между партами и внимательно смотрела, кто как пишет.
— Не знаю, что писать, — шепнул Алеша Егору. С нескрываемой завистью заглянул к нему в тетрадь: — Бон ты уж сколько накатал!
— А ты?
— Не знаю, как начать.
Алеша окончательно сгрыз кончик ручки, нарисовал множество домиков и собак с непомерно длинными хвостами, пока не родил первую фразу:
«Мой город — самый лучший на свете».
Вскоре раздался звонок. Урок кончился. Виталий Валерьевич собрал тетради…
Прошло два дня, снова наступил его урок, и он начал раздавать сочинения.
— Прежде всего хочу сразу объявить, что мне понравилось одно сочинение больше, чем другие, — начал он. — И знаете чем понравилось? Своей искренностью.
Все ребята сразу же поглядели на Егора, известного всей школе писателя.
Егор скромно опустил глаза.
— Вот это сочинение, я вам его прочитаю…
«Я люблю свой город потому, что в нем живет моя мама. А моя мама очень хорошая, она меня никогда не ругает, а если я сделаю что-нибудь не так, она говорит: «Как же можно так поступать?» И мне тогда стыдно, и я обещаю больше так не делать. По воскресеньям мы ходим с мамой гулять. Мы катаемся на лодке, мама гребет, а я сижу впереди и смотрю на реку и на лес, который на том берегу, и мне до того хорошо, что даже петь хочется…»
Так написала Валя Ватрушкина, — сказал учитель.
Валя, толстенькая, кудрявая кубышка, залилась румянцем до самых своих, еще с лета выгоревших бровей.
— Мне понравилось это сочинение своей искренностью, — повторил учитель. — Я верю Вале: для нее родной город это тот, где живет ее мама, и она хорошо, правдиво рассказала нам об этом…
Валя взяла свою тетрадь. Егор шепнул Алеше:
— Тоже мне сочинение!
В глубине души он был разочарован: ожидал, что учитель раньше других отметит его, Егора, сочинение.
А учитель между тем продолжал дальше:
— Мне меньше понравилось сочинение Сережи Колесаева. Конечно, оно написано грамотно, все запятые и точки на месте, и все-таки души города Сережа словно бы и не заметил. Вот послушайте…
«Наш город очень красивый. В нем строится много новых домов. По главной улице проходит троллейбус. Возле вокзала стоят такси — «Волги» с шашечками. Недавно у нас открылся Дом культуры, а еще раньше стадион, на котором спортсмены играют в футбол и в волейбол».
Вот, — сказал учитель. — И так далее. Все как будто бы верно, и в то же время — это все общие слова, которые можно сказать о любом городе. А ведь мне хотелось, чтоб каждый из вас рассказал, чем ему мил родной город, что для него в нем самое дорогое, самое любимое…
И тут он взглянул на Егора.
И все в классе тоже перевели взгляд на Егора. А учитель сказал:
— Вот Егор Пушкарев нашел какие-то свои слова, он так написал о городе, что каждый, кто прочитает, захочет поехать поглядеть, так ли это все на самом деле… — Учитель передал ему тетрадь. — Только тебе надо больше следить за синтаксисом, забываешь о том, что на свете существуют запятые…
Сережа Колесаев усмехнулся не без злорадства.
— Сейчас мое, — шепнул Алеша Егору.
И действительно учитель раскрыл Алешину тетрадь.
— Говорят, краткость — сестра таланта, но все-таки не до такой степени…
— Почему? — мрачно спросил Алеша.
Учитель слегка улыбнулся:
— Я полагаю, ты меня понимаешь…
Когда Егор и Алеша возвращались домой, Виталий Валерьевич обогнал их, обернулся, помахал им рукой и быстро пошел дальше.
— Он тебе нравится? — спросил Егор и сам же ответил: — Мне — очень.
Алеша промолчал.
Новый учитель, по правде сказать, был ему по душе, только зачем он так сказал о его сочинении…
…Для обоих друзей — Егора и Алеши — уже стало традицией: обо всех новостях первым делом сообщать Петру Петровичу.
И на этот раз, придя из школы и пообедав, они прямехонько отправились к старому фотографу.
Он был дома. Сидел, по своему обыкновению, на крылечке, курил трубку, и возле его ног уютно примостился маленький Джой.
Завидев ребят, Джой стремглав бросился к ним. Кругленький, пушистый, он был удивительно забавен. Черные глаза его блестели, хвост завивался колечком.