Оскар хмурится.
– Ладно, я сегодня допоздна в фирме проторчу. Если что понадобиться, звони. Сорвусь в любую минуту, окей?
Я киваю.
– Юлька больше не трогает?
– Нет, я не видела ее уже давно.
Оскар целует меня в щеку, его ладонь обхватывает мою скулу. Его руки теплые и мягкие. Наверное, такими и должны быть руки близкого человека. И забота его мне приятна… но я вынуждена ему врать. Через пару недель я стану его женой, в то время как люблю совсем другого. С исчезновением Глеба все стало слишком запутано и сложно.
Водитель тихий и молчаливый мужчина. Я благодарна ему за то, что он не лезет с расспросами. Уставившись в боковое окно, смотрю на фасады зданий. Лука ведь будет там и сегодня я его увижу.
После нашей с ним позавчерашней встречи, я совсем потеряла сон. Постоянно вспоминаю тот разговор странный. У меня осталась его куртка. И я как последняя дурочка каждую ночь в нее заворачивалась и лежала, вдыхала запах родной… и сердце на куски рвалось.
Я забыла ему отдать ее. Сорвалась в универ и только на занятиях поняла, что в его одежде сижу. И сейчас она со мной, аккуратно уложена в пакет. Как лишний повод заговорить с ним…
Только я и хочу и боюсь любого разговора. И не знаю как правильно..
Водитель останавливается на въезде в кладбище. Здесь полно припаркованных авто, среди которых желтая Хонда Демы и черный Туарег Луки. Значит они здесь. Поблагодарив мужчину, выхожу из машины, забираю с собой вещи и цветы.
Сегодня по—особенному холодно. Всю ночь шел дождь, и к влажному воздуху прибавился еще и промозглый ветер. От каждого его дуновения бросало в дрожь. Пока я шла по длинной аллее к месту, где происходила процессия, казалось, каждая косточка пропиталась могильным холодом. И к тому времени, как я дошла до ребят, зубы стучали друг о друга.
Я увидела Его первым. Он стоял ко мне спиной. В одном пиджаке и брюках. Прическа снова была идеальной. Выбритый затылок, а сверху аккуратно уложенные кудряшки. Что—то родное было в этом силуэте мужчины. Хотелось молча подойти и лбом ему в спину упереться, и обнять крепко—крепко. Почувствовать его на себе.
Но когда я подошла, первым меня заметил Илай. Он обнимал Нинель. На ее лице была запечатлена печаль. Девушка обнимала тоненькими ручками своего сильного мужчину.
– Привет, – кивнул мне Нейман, тут же пряча глаза в пол. Его жена тоже поздоровалась, покосившись в сторону Марики. Я поискала взглядом Дему. Он стоял у закрытого гроба. Молча стоял, ссутулившись. Весь в черном, лицо отекшее, осунувшееся. По всей видимости, в последние дни он много пил.
Я направилась прямиком к нему, и когда проходила мимо ребят, вдруг почувствовала на себе ЕГО взгляд. Лишь секунда – наши глаза встретились. Меня пробила мелкая дрожь. Я сделала еще шаг, и вдруг почувствовала на своем плече его руку.
– Привет, – раздалось хриплое, сдавленное над ухом.
– Привет, – не поворачиваясь, ответила. Боялась даже взглянуть ему в глаза.
– Подожди немного, дай ему проститься.
Я кивнула. Лука потянул меня за собой и я послушно отошла на пару метров в сторону. Ноги вязли в мокрой земле. Но больше не было холодно. Варламов встал за моей спиной, словно стена, защищал меня от промозглого ветра.
Я обвела взглядом присутствующих. Чуть справа, стояло несколько мужчин. Выглядели они устрашающе. Тот, что стоял впереди всех был высокий и огромный, словно шкаф. Его черные длинные волосы были заплетены в тугой хвост. На мужчине была надета косуха и черные джинсы. Но когда он мимолетно поднял ко мне глаза, я удивилась. Те были такими голубыми, такими огромными, словно глаза ребенка. Он словно мальчишка, запертый в теле великана.
Встретившись со мной взглядом, мужчина прищурился, и тут же посмотрел чуть верх. По всей видимости, концентрируясь на Луке за моей спиной. И теперь взгляд незнакомца потерял всякую мягкость. Он стал цепкий, жесткий… Нет. Первое впечатление было обманчивым. Мужчина был хищником. Не знаю, что за отношения связывают его с Варламовым и ребятами, но этот громила совсем не тот, с кем стоит иметь дело.
Рядом с великаном стояло четверо мужчин. Они были меньше его ростом, но выглядели не менее устрашающе. А с самого края, зябко обняв себя за талию стояла миниатюрная блондинка. Ее красные губы были такими пышными, что я на секунду засмотрелась.
– Теперь можно. Иди к нему, – легка подтолкнул в спину Лука.
Словно сбросив с себя оцепенение, я послушно подошла к Демиду. Он только сейчас заметил меня. Его лицо скривилось в гримасе боли.
– Стукачка, ты здесь – произнес севшим голосом. А когда я приблизилась к нему, то сгреб меня в объятия.
– Я с тобой, Дем, слышишь?
Он кивнул. Все это время он стоял, уткнувшись носом мне в шею.
– Прости, что ночью к тебе приперся. Мне Лука рассказад, – он отстранился и смахнул с лица влагу.
Я подхожу к гробу и кладу цветы к остальным. Смотрю на фото женщины. Красивая, улыбчивая. Помню рассказ Демы о родителях. О том, что они были счастливой семьей, но все пошло прахом, когда напарник отца Огинского кинул его. Так хрупка человеческая жизнь. Я сама много кого теряла. Мама, теперь Глеб. Я очень хочу, чтоб он бы жив.
Чувствую, как меня кто—то притягивает к себе. Демка. Зажимает в объятиях, прячась лицом мне в плечо. В это время гроб опускают вниз. Всю церемонию погребения он стоит со мной.
Покосившись в сторону, ловлю на себе сосредоточенный взгляд Луки. И понимаю, что все это время он глаз с меня не сводил.
– Бросай пить, слышишь, – шепчу Деме. – Твоя мама бы хотела, чтобы ты чемпионом стал. Давай, ради нее, собирайся…
Он кивает. Прижимается ко мне, и я чувствую, как его трясет. И эта дрожь, эта боль – она наша общая. Да, я не знала этой женщины, но я знаю, что такое терять. И я тоже одна.. совсем одна, как и Демка теперь.
Мы стоим так, обнявшись бесконечно долго. Уже все завершилось, люди потихоньку расходятся. Все будто бояться отвлекать Огинского, не трогают его.
– Ребят, идем. В кафе уже ждут… – раздается за спиной нежный и тихий голос Нинель.
Дема отстраняется от меня, кивает.
– Ты поедешь с нами? – спрашивает он.
Я не хотела.
– Если тебе это нужно, я буду там.
Он улыбается. Обняв меня за шею, ведет за собой. Я вижу, что все гости уже на дороге к выходу из кладбища. Многие успели рассесться по авто и уехать. Лука уже за оградой. Стоит у своей тачки, разговаривает с Нейманом. Его напряженный взгляд то и дело возвращается к нам, идущим по аллее.
И когда мы выходим из кладбища, Варламов подходит к нам.
– Ты едешь?
– Да, она со мной, – Дема по собственнически прижимает меня к себе. Я вижу, что Луке это не нравится. Но он лишь молча кивает. Направляется к своей машине. У меня сердце рвется на куски от того, что не могу даже подойди к нему…
– Лука!
Он оборачивается. Замирает на мне напряженно.
– Твоя куртка. Прости, в прошлый раз я забыла…
Он удивленно смотрит на пакет, который я протягиваю ему. И, словно, только сейчас догадавшись, о чем я, забирает его. И когда наши пальцы с ним соприкасаются, мы поднимаем глаза и смотрит друг на друга… И я клянусь, я хотела бы исчезнуть с лица земли прямо сейчас. Умереть вот так, глядя в глаза любимые, полные нежности и тоски.
Вдруг рядом со мной раздается оглушительный рев. Я вздрагиваю. Вижу, как Дема срывается куда—то в сторону. Застываю в испуге. Он буквально налетает на незнакомую девушку, по всей видимости, только что подошедшую к нам.
– Если не хочешь, чтобы я прямо здесь вь*бал тебе, уматывай нах*й отсюда! – рычит, нависая над ней. Он стоит в упор к ней. В его глазах ярость, его буквально трясет от нее.
– Стой здесь, – Лука резко тянет на себя, буквально вбивая меня в корпус машины, а сам срывается к ним.
– Дем… я пришла выразить соболезнования, – шепчет еле слышно девчонка. – Я любила тетю Аню.
Он резко хватает ее за плечо. Похоже, что слова девушки лишь сильней разозлили его.
– Даже имя ее не смей произносить…
Лука пытается его успокоить.
– Демид.. – отвлекает внимание Огинского на себя. Тот поворачивается к Варламову. Дема в ярости, в любую секунду готов броситься и на друга, если посчитает нужным. Не понимаю, с чего он вдруг так взъелся.
Перевожу глаза на девушку. Она очень напугана. Худенькая, с мокрыми от дождя волосами. Жмет к груди три гвоздички. Видно, что денег у нее нет. Одета не по погоде холодно. На ней лишь коротенькая ветровка и джинсы. Сумочка, перекинутая через плечо сделана из дешевого кожзама, и он изрядно потрепался в уголках.
– Пошла отсюда! Чтобы я тебя больше не видел! – кричит он, намереваясь снова наброситься на бедняжку.
Мне ее жаль. Я срываюсь к ней и встаю впереди, закрывая собой от яростно бросающегося Огинского.
– Демид, так нельзя, слышишь?!– кричу, пытаясь призвать его к рассудку.
В этот момент Дема вырывается из рук Луки и идет в нашу сторону. Я успеваю притянуть девушку к себе за руку, сжать в объятиях, закрывая от него. Толчок в спину. Мне больно, но в ответ я только сильней сжимаю ее в объятиях.
– Огинский, бл*ть! – где—то за спиной раздается рык Луки. А потом Дема пропадает куда—то. Обернувшись, вижу, как его скручивают Нейман с Варламовым. А в нескольких метрах стоит напуганная Нинель и просит ребят делать это помягче.
Парни что—то говорят ему. Лука рычит, сжимая в руках его голову и всматриваясь в безумные глаза Демы.
– Угомонился?
Тот рычит в ответ.
– Пусть она свалит!
Я понимаю, что нужно уходить, иначе добром это не кончится.
– Идем, – я тяну девчонку вслед за собой. Помнится, неподалеку была автобусная остановка. Думаю, мы сможем вызвать такси и убраться отсюда.
– Идем, милая, – обернувшись, встречаюсь с ее испуганным взглядом. Девушка кивает и послушно следует за мной.
Я слышу за спиной мужские крики, слышу, как заводятся машины и едут мимо нас. Дождь начинает идти сильней, и в итоге, к остановке мы уже несемся бегом.