– Ослик!
– Лука, я тут!
По венам адреналином ее испуганный голос с той стороны двери.
– Отойди на два шага, я сейчас!
Делаю шаг назад, и бью с ноги. Снова и снова. Дверь остается на месте. Здесь штук пять замков. Понимаю, что так мне с ней не справиться. Тогда я передергиваю затвор пистолета и стреляю в каждый из них. В один, второй третий. Пока последний замок не падает на пол бесформенным куском металла.
– Что здесь? – рядом появляются Исай и Амир.
Толкаю дверь и прохожу внутрь. Сканирую пространство. Ослик на полу, возле кровати. Когда она видит меня, срывается и прыгает мне в руки.
– Лука! – в ее глазах слезы и мне п*здец как больно. Притягиваю к себе, а самого трясет как в лихорадке. Моя маленькая, живая…
– Он что—то сделал с тобой? – ставлю ее на пол, осматриваю лицо, шею, тело.
Она хватает меня за руки, тянет на себя.
– Глеб, – Ия машет рукой, указывая на кровать, заваленную тряпьем. Когда я подхожу к ней, в нос ударяет зловонный запах. Я понимаю что это не просто груда грязного тряпья и какой—то бомж под ней. Это ее брат Глеб. Точнее, все, что от него осталось.
От увиденной картины тошнота подкатывает. Твою мать! Что этот ублюдок сделал с ним?!
– Он живой? – наклоняюсь к нему, пытаюсь прощупать пульс. Глеб грязный, изможденный. От него разит запахом гнили. Пульс есть. Слабый, но прощупывается.
– Он его обкалывал чем—то, пытал… – за спиной ее голос тихий. – Лука, спаси его…
– Твою мать! – со спины подходит Исай. Приблизившись, несколько секунд всматривается в Глеба.
– Мирон!
В комнату заходит младший Гесс.
– Пила нужна, – Исай приседает у кровати, поднимая железную цепь. Мирон стягивает с плеча рюкзак, достает оттуда орудие. Пару минут и наручники падают на пол.
Все это время я прижимаю к себе Ослика.
– Парни, помогите, его нужно погрузить на заднее, – Мирон подзывает остальных.
Исай и Амир подходят к кровати и берутся за простынь с двух сторон. Я благодарен Гессам. Они ведут себя так, словно ничего особенного не делают. Словно их не пугает вид брата Ии.
Осматриваюсь по сторонам, вспоминая об Оскаре.
– Где эта мразь?
Ия смотрит на меня, а в глазах слезы.
– Не знаю, он сказал, что машину во двор загонит, больше не заходил.
Мирон хмурится.
– Не было там никакой машины, – положив ствол на плечо, кивает нам. – Пора покинуть этот гадюшник.
Как только парни выходят в коридор, я беру за руку Ию, и мы последними выходим из комнаты. Слышу, как Мирон докладывает, что на улице все чисто. Парни выносят Глеба. Замираю на мгновение. Вдруг слышу какой—то шорох в темноте за спиной. Оборачиваюсь. А дальше, все словно в замедленной съемке.
Вижу, как из темноты на нас вылетает обезумивший ублюдок с тесаком в руках. Мгновение, Ия резко выходит вперед, закрывая меня собой. Она обнимает меня. смотрит мне в глаза… так, словно я – последнее, что она собирается увидеть. Внутри холодом все сковывает. Я вижу как он заносит руку для удара, и тесак летит прямо ей в спину. Никаких мыслей. Все на автомате. Резкое движение рукой, ладонь обжигает болью. Она смотрит мне в глаза, с ее губ слетает всхлип. Он давит.. я чувствую, как лезвие упирается ей в спину, еще сильней сжимаю его в ладони. Гребаная секунда уходит на то, чтобы собраться с силами, и толкнуть его обратно.
Оскар отлетает на шаг, я толкаю Ослика назад, себе за спину. Он снова замахивается. Ухожу от удара и отбиваю нож. А потом меня накрывает. Удар за ударом. Они градом сыпятся на него. Я не чувствую боли. Из груди рвется животный рев. Оскар на полу, его лицо в крови, и я не знаю, его она или моя.
– Лука!– окликает Ия. И только ее голос приводит в чувства. Обернувшись, вижу ее сидящую на полу. Испуганно прижимающуюся к стене.
За ее спиной Гесс.
– Забери ее! – кричу Амиру.
– Нет! Лука!
Она сопротивляется, тогда он берет ее на руки и выносит из дома. Моя рука на рукоятке ствола за поясом. И когда я оборачиваюсь, то вижу как дуло его ствола направлено мне в грудь.
– Я убью тебя, мразь. Мы сдохнем вместе, – его губы кривит улыбка, демонстрируя мне окровавленные зубы.
Резкий взмах руки, и гремит выстрел. Этот звук отдачей по нервам. Его голова заваливается на бок, а глаза вдруг становятся стеклянными. Опускаю взгляд на свои руки, в которых зажат ствол.
Они трясутся. Убираю оружие за пояс, вытираю рукавом лицо. Смотрю на неподвижное тело ублюдка, так долго портившего жизнь близким мне людям. И понимаю, что ни капли не жаль. Эта мразь заслуживает смерти.
– Пошел ты… – сплюнув в сторону, разворачиваюсь и выхожу на улицу. Туда, где меня ждет она. Мой рыжий, маленький ангел. Та, за которую жизнь отдам и не моргну.
Эпилог
Три месяца спустя
Солнечные блики играли на моем новеньком колечке. Пока Варламов вез меня к брату, под громкие треки, раздающиеся из колонок, я не могла перестать любоваться обручальным кольцом.
Этот умник сделал мне предложение. Прямо на ринге своего клуба, у всех на глазах! Я чуть в обморок не упала от стыда! Вокруг нас стояла чета Нейманов, Остап, и нагло улыбающийся Дема. А еще Марика… От такого количества народа у меня колени тряслись. А может, они дрожали от нежных касаний Варламова? Или от его обещаний, которые кружили мне голову? Он не оставил мне выбора! Даже подумать не дал! Пришлось соглашаться.
– Ты ведь специально это сделал?
Он опускает на меня взгляд и смотрит удивленно. А лицо такое довольное! У—у—у! Знаю ведь, что понимает, о чем я!
– Позвал свою родню, и при них предложение сделал. А ведь если бы я «нет» сказала, они бы меня съели с потрохами! Особенно, Марика, – смеюсь, представляя реакцию сестры Луки.
– Ослик, ты такая глупая, ей богу, – руку мою в ладонь берет, прижимает к губам. – Даже если бы мы были наедине, ты думаешь, я дал бы сказать тебе «нет»?
– И то верно. Ты же та еще зануда! Плешь бы мне проел, – смеюсь, когда он останавливается у крыльца дома.
Лука всматривается в здание через лобовое.
– С тобой пойти?
Я выхожу из машины, и, поправив одежду, оборачиваюсь к нему.
– Ну уж, нет, Варламов, – ухмыльнувшись, поднимаюсь наверх по ступенькам.
Стоит зайти в дом, тут же таким спокойствием накрывает. Хорошо тут у Глеба. Хотя, живет он один. Аня не вернулась к брату. Сбежав из—за Оскара в родной город, нашла себе там мужчину.
– Доброе утро, Ия, – из кухни выходит Ольга. Новая домработница Глеба. Он принял женщину сразу после возвращение из больницы. Изначально, она была сиделкой, а теперь, когда брат встал на ноги, женщина осталась в качества повара и помощницы по домашним делам.
– Глеб еще спит?
– Нет, что вы, – смеется она. – На тренировке.
Не верю собственным ушам.
– Трени..? – не договорив, замолкаю.
Она улыбается, кивает, указывая в сторону спортзала. Мол, сама убедись. Спускаюсь вниз, думая о том, что это просто невозможно! Глеб целый месяц провел в реанимации. Жуткие последствия приема наркотических средств, которыми его пичкал Оскар, истощение, практически все органы были в ужасном состоянии. Врачи не давали прогнозов, а он справился! Через месяц его перевели в обычную палату, а еще через две с половиной недели выписали домой. С недостатком веса, нуждающегося в длительной реабилитации. За эти полтора месяца нахождения дома, он сделал огромные шаги на пути к выздоровлению! Брат с каждым днем все больше походил на себя прежнего. Возвращался к работе и делам, разгребал потихоньку все проблемы, на которые обрек фирму Рома.
О происходящем за эти полгода у Оскара, со мной Глеб не говорит. Да и беседовал он об этом всего однажды, со следователем. Как я поняла из рассказа полицейского, Оскару нужен был код, который служил подписью Глеба. С этим кодом Оскар получил бы основной пакет акций Глеба, и доступ к многомиллионным счетам. И даже если бы он убил Глеба, я бы не смогла иметь к этому всему доступ без нужных цифр.
Мне хотелось поговорить с братом обо всем случившемся, но я понимала, что ему больно, и не хотела мучить его. Возможно, когда—нибудь, он захочет поговорить, и мы вместе откроемся друг другу. Но не сегодня…
Я спустилась по ступенькам и замерла, едва не открыв от удивления рот. В зале играл тяжелый рок, а Глеб качал штангу. Я прошла к нему. И только когда он закончил упражнение, поднял глаза и увидел меня.
– Привет, мелкая, – улыбнулся, вытирая полотенцем пот со лба. Глеб все еще не набрал прежнюю массу, но даже сейчас он выглядел прекрасно. Брат притянул к себе и поцеловал в щеку.
– Ты не слишком спешишь?
Я волновалась о нем. Знаю, что веду себя как наседка, просто переживаю, чтобы его нагрузки не пошли во вред.
– Черт, я во времени потерялся. Разбирались с Мишей с бумагами по строительству, а потом потренироваться решил. Я быстро, душ приму и выйду.
– Мы ждем тебя с Лукой.
Когда я поднимаюсь и выхожу во двор, Лука стоит облокотившись о капот, курит. Он поворачивается на звук и его голубые глаза скользят по моей фигуре.
– Чего замерла? Давай скорей, – он поднимает руку, и я бегу к нему. Пару секунд, и я прижата к его крепкому, горячему телу. Руки Луки обивают мою талию, он поднимает меня и целует. И ровно в этот момент я улетаю.
– Ну че, не передумали? – спрашивает Варламов, когда ставит обратно на землю. Я улыбаюсь и качаю головой.
– Он уже штангу от груди жмет!
В глазах Луки вспыхивает уважение.
– Твой брат – четкий пацан.
– Неужели это говоришь ты, Лука? Я не ослышалась? С твоих уст, про моего брата такие слова…
Он смеется.
– Я ведь про Глеба, мы точно про него?
Я закатываю глаза, пытаясь отойти, а он к себе резко притягивает, упираясь в мою спину. Его ладони на моей груди, он слегка сжимает, утыкаясь носом мне в шею.
– Я голодный, Ослик. Не хочешь покормить? – на этих словах его пальцы несильно щипают за сосок. Я ойкаю и шлепаю его по ладони. А когда оборачиваюсь, он поднимает свои руки вверх.