Борис, изогнув бровь, вилкой отправил кусок мяса в рот.
— А где она у тебя? На стоянке около ресторана?
— Нет, поодаль. Там было удобное место, и сюда я не поехал.
— Попробуй запустить сигналку. Может, ее не заблокировали, — посоветовал Борис.
Я нажал кнопку на брелке, и через открытое окно послышался вой сирены.
— Хорошая она у тебя. Громкая, — одобрил Борис. — А теперь побежали смотреть.
И мы кинулись к машине.
Та, по счастью, стояла на месте, целая и невредимая. Водительская дверь приоткрыта. Я посмотрел на автомобиль с помощью «дара» и увидел, что тут действительно кто-то был. Следы чужой ауры лежали на кузове, как отпечатки пальцев.
Едва ли враг успел мне что-то подложить, но я решил проверить.
Заглянул под все сиденья, в бардачок, в другие укромные места, но ничего не нашел. Под днищем бомбы тоже не было.
— Может, и зря ты меня послушал, запустив сигналку. Надо было попробовать его задержать. Однако, увидев нас, человек мог попросту взять и уехать. А теперь пошли доедать обед.
Я перегнал машину на стоянку перед рестораном — тут, все-таки, видеокамеры, не сравнить с пустой обочиной — и позвонил Вике.
— Ко мне в машину только что попытались забраться. И это у них почти получилось. Спасла твоя безумная игрушка. Сигнализация молчала, пока я ее не включил сам. Спасибо тебе. С меня массаж с удвоенной прытью.
— Да уж, — ответила та, — надо быть совсем осторожными. Подложить чего хотели?
— По всей видимости. Но времени не хватило, я мигом среагировал. Никого, правда, не поймал.
— Ясно, — вздохнула она. — Давай, повнимательней. И не ставь машину в безлюдных местах. Ты же меня этому учил. Осталось самому соблюдать собственные советы.
— Теперь начну, — заверил ее.
Мы доели обед. Нарочито спокойно, показывая вид, что произошедшее нас нисколько не впечатлило.
— Кто же это мог быть? — чесал в затылке Борис. — Кто-то очень серьезный. Даже глушитель радиосигнала не поставил, поэтому ты смог сирену включить. Уверенности в себе человеку не занимать, как и мастерства. Поймаешь его, позвони. А то у меня, как отошел от дел, настоящих развлечений мало. Рыбалка, охота, девочки — это все не то. А вот сцепиться с кем-то, кто может быть вооружен… какой адреналин, какой кайф!
— А не мог это оказаться кто-то из твоих знакомых?
— Мог. Скорее всего, так и было. Но мне плевать. Я живу мирной жизнью и обратно не вернусь. К тому же в наших кругах дружба существует только на страницах книжонок для обывателей. Все только и ищут, как кого подставить и получить с этого выгоду.
— Может, поменять сигналку? Или еще какой совет дашь?
— Не поможет. Ничего не поможет, кроме этой магии. Надеюсь, твои враги не поняли, что им помешала она. А то наймут кого-то для ее нейтрализации.
Мы пожали друг другу руки, и я уехал. Вернувшись в офис, походил по кабинету взад-вперед и решил направить электронной почтой в полицию заявление, что мою машину вскрыли. Хотя материальный ущерб не причинен, предполагаю, что в салон хотели что-то подбросить, и это связано с моей профессиональной деятельностью.
Заявление на случай, если им все-таки удастся что-то подложить — или наркоту, или незарегистрированное оружие, или еще что-то. Тогда я смогу апеллировать к своему письму — дескать, в автомобиль ко мне уже залезали.
Никакого уголовного дела возбуждено не будет, да оно мне к чему. Передадут материал участковому, и тот откажет в связи с тем, что ущерба нет. В полиции делается именно так.
Пока писал заявление и занимался другими делами, наступил вечер. А он мне нужен для поездки к дому пропавшего сторожа.
Я люблю ночь. Мне с ней лучше, спокойнее. Мы понимаем друг друга. Ночью ты принадлежишь себе, а днем бегаешь по делам, суетишься, думаешь, что сказать в разговоре с нужным человеком. Играешь роль. Притворяешься. Ночь — не такая. Она таит опасности, но не скрывает этого. Ночь не лжет.
И я поехал в гости к сторожу. К мертвому сторожу.
Я в этом был абсолютно уверен. Хотя мне человек нужен живым — расскажи он чего, было бы прекрасно. Но увы. При таких обстоятельствах люди случайно не пропадают.
…Самая окраина Москвы. Лес, а перед ним старые улицы. Домики — разные, одни побогаче, другие похуже, но общая картина — тоска и запустение. Невесело тут жить. Номера домов, как ни странно, есть, хотя и не все. Ближе к месту, где должен находиться дом сторожа, они благополучно исчезли. Ладно, будем разбираться.
Оставив машину подальше, я пошел по улице. Пара домов находилась в глубине, поэтому непонятно, как их считать. Придется спрашивать. Только у кого, если не видно ни одного человека?
А нет, идет какая-то бабушка-божий одуванчик в платочке. Она-то мне и нужна. Не может не знать Васю-сторожа.
— Добрый вечер, не подскажете, где дом Василия? Он на мясокомбинате работает, сторожит. Автомобиль у него старенький, синенький.
Бабушка остановилась и молча посмотрела на меня безжизненными глазами. Даже не на меня, а сквозь. Ее взгляд блуждал где-то далеко-далеко отсюда. Да и лицо бабули под стать ее глазам — неживое, застывшее. Как неудачно я подошел. Эх. Надо искать кого-то другого.
— Большое спасибо, — разочарованно сказал я после минутного молчания и сделал шаг в сторону.
— Стойте, — тревожно произнесла бабушка. — Остановитесь. Остановитесь и покайтесь в грехах, сделанных или только задуманных.
«В неделю не уложимся, даже если быстро перечислять», — мрачно подумал я.
— Покаюсь непременно, но вы скажите, где дом Василия?
— Зачем вам дом человека, которого унесли демоны? — ответила бабушка, подняла ладони, и вокруг ее пальцев заплясали призрачные огоньки.
Оказывается, она немного разбирается в магии. Да ты, бабушка, ведьма!
— Эээ… — я не сразу нашелся, что сказать, — понимаете, я работаю с ним на мясокомбинате, и начальство попросило узнать, не случилось ли чего. На работе несколько дней не появляется, и телефон отключен.
— Говорю вам, его унесли демоны. Демоны…– настойчиво повторила бабуля.
— В каком смысле?
— В самом простом. Унесли. То есть, унес. Демон был один.
— И когда это произошло?
— Позавчера ночью. Это ему за грехи, — убежденно вещала старушка. — Силы ада не стали ждать, пока он попадет к ним после смерти, а пришли за ним. Потом так же за нами придут. Надо каяться, хотя это не спасет.
Точная дата появления здесь нечистой силы совпадала по времени совпадала с днём пропажи Василия.
— А он что… был плохим человеком?
— Хороший не будет издеваться над собаками. Он выращивал их и продавал. Но только сильных. А слабых убивал и кормил ими других, — уверенно припечатала соседка.
Действительно, мерзкий тип. Если его на самом деле забрали в ад, то, возможно, и поделом. Как все странно.
— А сейчас где его собаки? — поинтересовался я.
— Не знаю. — проворчала старушка, — Пропали в один день. Были — и не стало.
— Давно?
— Да. А до этого их было много…
— Соседи не жаловались на него? — уточнил я, — От собак шума много…
— Жаловались, как не жаловаться? — хмуро сообщила та, — Только пользы от жалоб не было никакой. Придет участковый, что-то там напишет, и уйдет. А Вася вечером молотит кулаком в дверь к тому, кто писал, и обещает собак на него натравить. Его все боялись.
— А родственники у Василия есть?
— Только сын. Он уже взрослый, и с отцом не общался. Считал отца злым. Приезжал несколько лет назад, а потом — все. Мое окно напротив дома Василия. Я постоянно сижу перед ним и запоминаю, что происходит на улице.
— А где, все-таки, он жил-то? — задал я главный вопрос.
— Тут! — бабушка резко вскинула руку, заставив меня отшатнуться. Однако, дом указала. Я на него первоначально и подумал. Большой, двухэтажный, покрашенный в зеленый цвет, с шиферной крышей.
— Спасибо! Пойду постучусь.
— Вас тоже заберут демоны, — любезно сообщила бабушка, — я вижу. Они положили на вас взгляд.
— Я не настолько плохой, как Василий, — возразил я. — Не убивал собак и не скармливал их другим.
Формально соврал, если вспомнить происшествие на мясокомбинате, но речь как бы шла не об этом.
— Ты — житель ночи. Свет тебе недоступен. Ты такой же, как они. Чужой здесь. Поэтому тебя и заберут.
— Большое спасибо, сейчас проверю, что там у Василия, а потом покаюсь. Хотя это, как вы сами говорите, не поможет, — я уже тяготился нашим знакомством, желая остаться один. Тоже мне провидица старая нашлась.
Я отошел от бабушки. Она, постояв еще с полминуты, отправилась к себе, вызвав у меня вздох облегчения.
Ага, еще один прохожий. На сумасшедшего, вроде, не похож. Мужик лет пятидесяти, по виду — работяга. Надо перепроверить. Хрен эту бабку знает.
— Здорово, можно спросить?
— Ну, спроси, — он с сомнением окинул меня взглядом.
— А где живет Василий, сторож с мясокомбината?
— На кой-ляд он тебе сдался? — грубо осведомился мужик. Я почуял, что от него разит алкоголем. Нажрался в вечернее время гражданин. — Ты его приятель?
— Я юрист с комбината, где Вася работает. Никакой он мне не друг, я его и в глаза толком не видел. Начальство послало объяснить ему, что на работу надо ходить, иначе уволят. Он что, бухает? Куда он делся?
— Бухают только нормальные мужики, — процедил он, — а Вася был…
Собеседник плюнул на землю и задумался в поисках подходящего эпитета.
— Ненормальный! — злобно сказал он, не найдя других слов.
— А в чем его ненормальность выражалась? — снова попытался выяснить я про сторожа. — На работе особо никаких претензий… Ходил трезвый, за собачками следил…
— За собачками! Ха-ха-ха! — громко расхохотался он, будто я сказал что-то безумно смешное, и, ничего не говоря, пошел прочь.
Через десяток метров он остановился, повторил: «За собачками следил» — и снова засмеялся, даже согнувшись пополам.
Он скрылся за поворотом, а я пошел к дому сторожа.
Какие интересные люди живут на этой улице! Надо продавать квартиру и переезжать сюда.