Какой ты, Игорёк, умный. Всё делаешь правильно, зная, что за тобой следят. Не удивлюсь, если ты ещё и действительно с собой ноут таскаешь, притворяешься, что стал любителем компьютерных игрушек. Но ничего у тебя не выйдет. Теперь ты не хищник, а жертва. Я слежу за тобой из зарослей и жду, когда ты подойдёшь поближе.
Смирнов вышел из поля одной камеры, и я увидел его через другую. А потом через третью и четвёртую. В самый конец гаражей идёт. К самому дальнему зданию. Обшарпанному, заросшему травой, выцветшему из-за солнца и дождей. Когда оно было построено? Лет сорок назад, не меньше. Не удивлюсь, что там единственный живой гараж принадлежит Игорю.
На четвёртый этаж поднялся, под самую крышу. Но там тоже есть камеры. Покопавшись в рюкзаке, Смирнов открыл последний гараж, самый дальний. Темень там непроглядная, дешёвая видеокамера едва позволила что-то рассмотреть. Но дверь я определил точно, а большего мне сейчас и не нужно.
Попался, голубчик.
Я могу себя даже немного похвалить. Не зря меня любят девушки. Под маской моей суровой физиономии скрываются умнейшие мозги. И скромность. Очень много скромности.
Игорь находился в гараже недолго, какие-то полчаса, затем выбрался назад и долго возился с неподатливой дверью. Назад он шёл ещё более настороженный, чем только что. Один раз даже остановился и долго смотрел вперёд. Померещилось, наверное, что-то. Но, когда несешь сто грамм героина, небольшая паранойя — это нормально. Уж я-то знаю. Подбрасывать, к счастью, не приходилось, но дать немного наркоты агенту, чтобы его не «ломало» из-за того, что нечем уколоться — такие эпизоды в биографии есть.
Суровые оперативные будни. Чтобы раскрыть преступление, его надо совершить.
Ну вот что Смирнов мог делать полчаса в гараже? Забирать какие-то дорогие его сердцу вещи? Подарок от бабушки? Интересный подарок, который можно хранить только тайно и чёрт знает где от дома.
Поэтому я помчался к машине.
Пока бежал, позвонила Вика. Я ей вкратце объяснил ситуацию, сказал, что мне очень некогда. Вика всё поняла, сообщила, что у неё всё нормально, и отключилась.
Как приятно иметь дело с умной женщиной. Хотя глупенькую уложить в постель проще, так что свои плюсы и минусы. Но умная сама тебя туда уложит, поэтому… поэтому ты не о том, Паша, сейчас думаешь. Если ты не отправишь Смирнова за решётку, один из киллеров не промахнётся.
Так что соберись и займись делом. В ближайшие несколько часов никаких баб!
— Точно, никаких, — кивнул я и набрал номер на телефоне.
— Юля, привет. Как ты? Сто лет тебя не видел! Ты мне срочно нужна! Подъеду в любое место, где ты будешь! Дома? Отлично!
…Старая девятиэтажка. Грязный подъезд с валяющимися по углам окурками и шприцами. На двери был когда-то домофон, но однажды его «с мясом» выломали, и так и не починили. Почтовые ящики выглядят так, будто о них чесал бок динозавр. Кафель на полу разбит, лифт скрипел и громыхал так, будто жить ему осталось пару часов…
Поэтому я решил идти пешком, хотя последний, девятый этаж — всё-таки высоковато. И по этой лестнице надо идти, как сапёру по заминированной местности. Один неверный шаг, и менять обувь.
— Вот для чего нужен «дар». Для таких лестниц, — вслух сказал я себе и храбро двинулся по ступенькам.
Добрался, к счастью, без происшествий. На одном из лестничных балконов заметил трёх алкоголиков с бутылкой, пластиковыми стаканчиками и банкой консервов, но они были настроены дружелюбно. И это хорошо, потому что со мной уже был мой «пятисотый». Он у меня «два в одном» — и бабахнуть так, что быка с ног собьёт, и рукояткой по голове вместо дубинки.
У Клинта Иствуда в культовом фильме «Грязный Гарри» был револьвер калибра 44-магнум, который преподносился как чудовищное по мощности оружие, но мой «пятисотый», в зависимости от патрона, может быть втрое сильнее.
Поэтому лучше не просить у меня закурить и не интересоваться, с какого я района.
Вот она, знакомая дверь. Когда-то я две недели за ней жил. Было весело. Насчёт женщин мне, конечно, есть что вспомнить.
Звонок, и дверь распахнулась.
— Ты совсем не изменился, — усмехнувшись, сказала Юля, стройная двадцатитрёхлетняя девушка с очень короткой стрижкой, хмурым, но очень симпатичным лицом и серёжкой в правом ухе. Одета она была в чёрные кожаные штаны и майку-безрукавку. Я не видел Юлю пару лет.
— Ты тоже, — сообщил я традиционный в таких случаях ответ (он был, кстати, абсолютно верен), и тут же осёкся, посмотрев на её руки и шею.
— А где… татуировки?
— Потом объясню, — хмыкнула Юля. — Заходи.
В её квартире царил бардак, но он был, что называется, чистый. Ни пыли, ни грязи, зато множество ноутбуков, электронных плат, видеокамер, микрофонов, паяльников, проводов и ещё тысячи наименований из этого списка. На окне — тёмные шторы, за столом — три одновременно работающих огромных монитора.
Юля — хакер. Наверное, один из лучших в Москве. Во всяком случае, так о ней отзывались. Говорили, что она может взламывать компьютер взглядом.
Этим она и жила. Брала заказы от самых разных людей, безразличная к тому, законно это или нет. Внешний мир Юлю интересовал мало. Деньги у неё были, переехать в какое-нибудь элитное жильё в центре города она могла давно, но смысла в этом не находила.
Какая разница, где сидеть перед экраном ноутбука — в пятистах метрах от Красной площади или в доме на забытой богами окраине. Когда ей становилось скучно, у неё появлялись мужчины. Я был одним из них.
— Так что же у тебя случилось? Почему вдруг вспомнил обо мне? — спросила Юля, усадив меня в кресло и протянув банку безалкогольного пива. Сама она уселась на другое кресло, напротив.
— В меня стреляли.
— Весело, — вздохнула Юля. — Давно?
— Нет, только что.
— Ты вроде живой и не раненый.
— Я выстрелил первым, — ответил я. — И попал. Вот из этого.
Я показал ей «пятисотый», зная, что она любит оружие. У неё самой было несколько «стволов», правда, нелегальных.
— Тогда понятно. Из этой штуки слона убить можно. И что нужно сделать, чтоб ты был в безопасности?
— Заменить мне мозги, — развёл руками я.
— Давай попробуем, — пожала плечами Юля. — Гарантий дать не могу, но вдруг получится.
— Шутка.
— Жаль, мне было бы интересно.
— А на практике для начала взломать систему наблюдения в гаражном кооперативе и установить несколько видеокамер.
— Всего-навсего… сделаю. Для тебя — всё что хочешь.
— У тебя-то как жизнь? — спросил я, довольный тем, что она на меня не обиделась, потому что инициатором расставания был я.
— Всё нормально. Без новостей и происшествий. А это главное. Я свободный человек и делаю, что хочу. Ты знаешь, что такое свобода?
— Немного… По телевизору как-то в новостях её показывали… Ну а всё-таки… что случилось с твоими татуировками?
Раньше она выглядела, чуть ли не как боевик «якудзы». Узоров не было только на лице. Руки, ноги, спина, грудь, живот, даже немного шея — Юля напоминала живую картину.
Действительно живую, потому что татуировки были магические, двигались и будто существовали сами по себе.
Когда мы лежали в постели, я любил играть с ними. Поцарапаешь легонько ногтем дракона, а он тебя будто за палец хочет цапнуть.
— Никуда они не делись, — пожала плечами девушка. — Всё на месте.
— Я всё-таки не слепой и память у меня не отбита. Помню, что они были для тебя очень важны. И если их сейчас нет, значит, что-то всё-таки произошло.
Юля откинулась на спинку кресла и заулыбалась.
Только она умела так улыбаться. Уголком рта, но могло показаться, что она хохочет.
— Мне скучно, поэтому смотри.
Она встала и сняла майку. Никаких лифчиков она не носила, поэтому я увидел её грудь, небольшую, упругую, которую когда-то так не хотелось выпускать из рук, плоский живот… и никаких татуировок.
— Повернись, — сказал я, нахмурив брови и сделав физиономию учёного-испытателя.
Юля послушно повернулась. Игра ей явно доставляла огромное удовольствие.
Спина тоже была чистая.
— Нету, — коротко сообщил я. — Ты не поверишь, но они отсутствуют.
— А здесь?
Юля одним движением сняла штаны вместе со стрингами и замерла передо мной абсолютно голая.
— Повернуться?
— Да, повернись, пожалуйста, — попросил я, чувствуя, как у меня пересохло в горле.
Однако я увидел кожу без малейших признаков татуировок.
— Нету! Клянусь психическим здоровьем Императора, ничего!
— Подойди ко мне, — загадочным голосом пригласила меня Юля.
Ну как отказать в этом красивой обнажённой девушке?
Подошёл.
— Кусай меня за грудь, — сказала Юля. — Смелее.
Я почувствовал, как застучало сердце.
— Как прикажешь!
Я несильно прикусил её зубами за левую грудь и увидел, как на левой части её тела, до бёдер, появились знакомые рисунки. Вот, дракон, цветы, птички. Теперь мне стало всё понятно.
— Магия? — спросил я.
— Она самая. Теперь другую грудь.
Я послушно выполнил просьбу, для мести сильнее сжав зубы. Юля чуть-чуть вздрогнула, изогнулась, но теперь картинки появились и справа.
Эффектно, что и говорить.
— Теперь живот.
Я поцеловал её в живот, подумав, что хорошо бы на нём и остановиться.
Татуировки появились и на ногах.
— Я же говорила, что они никуда не делись, — победно сказала Юля. — Но они теперь только для любовников.
Я промолчал, потому что сказать было нечего.
— А теперь раздевайся и ты. Покажу ещё один фокус.
И я начал снимать с себя одежду. Хотел что-то сказать, пошутить, но ничего остроумного не придумал. Я всё-таки живой человек, а в отдельные моменты контролировать себя очень тяжело.
Такова нелёгкая частного сыщика, подумалось мне. Много девчонок, и все красивые.
— Дай руку, — сказала Юля.
Я протянул ладонь, она положила на неё пальцы, и через них на меня потекли тонкие живые линии татуировок. Перейдя на моё тело, они крутились, сталкивались, разветвлялись и застывали причудливыми картинами. Другими, не теми, что были у Юли. Её татуировки никуда не делись. На плечах у меня появились кельтские узоры, на груди — оскаленная морда льва.