Смирнов молча шагнул в полуоткрытую дверь.
— Не понимаю, что вам нужно, — надменно сказал он. — Гараж мне не принадлежит, мне дали ключи, чтобы я попользовался им какое-то время. Что в нём находится, я не знаю.
Глава 11
Я протолкнул Смирнова дальше в гараж, включил верхний свет, заставил сесть на почти совсем поломанный стул и быстро набрал сообщение ОСБшнику Андрею, который занимался делом Смирнова. Сообщив, что не могу по понятным причинам говорить вслух, я вкратце описал ему произошедшее, передал координаты гаражного кооператива и попросил немедленно приехать.
Едва появилась отметка о том, что сообщение прочитано, Андрей набрал мне.
— Не могу говорить, — сказал я в трубку. — Скажем так, не один. Очень неудобно, и выйти не могу.
Андрей истерически зашептал в трубку (до этой секунды я и не предполагал, что можно шептать истерически):
— То… что ты написал… это всё правда?
— Да. Я не пьяный, не укуренный и не под таблетками. Сейчас переведу на видео.
Я включил видеоформат звонка и направил камеру на встревожившегося Смирнова.
— Об…обалдеть, — начал заикаться Андрей, а потом добавил:
— Ты уверен, что сможем доказать?
— Если не будем валять дурака, то сможем. Вы бы, пожалуй, поторапливались, а то мало ли что.
«Мало ли чем» могло быть все что угодно — от истерики и попытки Смирнова напасть на меня (тогда бы мне пришлось его пристрелить) до появления его друзей.
— Сейчас, только доложу руководству!
Он отключился, и в гараже снова наступила тишина.
— ОСБшников позвал? — презрительно фыркнул Игорь. — Ну-ну. Эти клоуны за мной двадцать лет бегают, а поймать всё не могут. Ты не понимаешь, во что ввязался.
Отвечать я не стал. Рассказывать Смирнову, что с доказательствами у меня немного получше, чем он думает, смысла не было.
Потекли напряжённые минуты ожидания. Путь от Управления собственной безопасности к гаражам был неблизок, к тому же полицейская бюрократия не позволяет вот так «бросить всё и приехать». Если бы они работали пошустрее, я бы не стал действовать сам. Но теперь уже обсуждать нечего.
Через полчаса Смирнов не выдержал.
— Зачем тебе это нужно? — спросил он.
— Что?
— Вот это всё, — он указал рукой на револьвер. — Задержание, или как его назвать. Очень похоже на бандитское нападение.
— Тебе не кажется, — как можно спокойнее ответил я, — что если бы мне это было не нужно, ты бы давно спросил, кто я? Откуда ты знаешь, что за человек прибежал к тебе в гости с оружием в руках? Где мы могли с тобой столкнуться?
— Хороший вопрос, — закивал головой он. — Ну, например, по делу Левшина.
— Какой-то нанятый им частный детектив — зачем он вам? Левшин мог нанять их сотню.
— А нанял одного, — вздохнул Игорь. — Но очень прыткого.
— И всё-таки, как ты узнал меня? В соцсетях меня нет, фотографироваться я не люблю, хранящееся в архиве моё полицейское дело никто тебе не даст, да ты и не настолько сумасшедший, чтобы его попросить.
— Видел около суда, — подумав, ответил Смирнов. — Когда Левшину продлевали арест… и не продлили.
— Неплохо придумал. Пожалуй, это лучшее, что ты мог сказать. Увы, я отлично понимаю, насколько это маловероятно. Около суда тебе делать было нечего. Придурков-понятых мог привезти кто угодно, а ждать, что тебя вызовут — просто идиотский поступок.
Смирнов долго молчал и изучающе смотрел на меня.
— А ты ещё умнее, чем я думал.
И добавил:
— Но если ты такой умный, то должен понимать, что нам лучше с тобой договориться.
Затем, после ещё одной долгой паузы, он продолжил:
— Левшин — кто он тебе? Папа мажора, который даёт тебе деньги. Левшин богат, но он никогда не поставит тебя на один уровень с собой. Его деньги — это так, подачки, причём за то, что ты спас его придурка-сына. Или ты хочешь сделать мир лучше?
— Хочу, — пожал плечами я. — Почему бы и нет. Чище, добрее… какие там ещё слова прилагаются.
— Да? Точно? Не стреляй, я тебе кое-что покажу.
Смирнов расстегнул воротник рубашки и стянул её с плеча.
Показалась татуировка — та самая, о которой я слышал с первого дня знакомства с Левшиным.
— Знаешь, что это?
— Нет, откуда.
— Знак. Знак того, что кто-то действительно хочет сделать мир лучше, как ни глупо и пафосно это звучит.
— Подбрасывать наркотики — интересный способ отправить цивилизацию по правильному пути.
— В белых перчатках мир не исправить, — махнул рукой Смирнов. — А деньги дают власть и силу. Зло без их помощи не победить. Почему я, оперативнику со стажем, должен говорить такие простые вещи? Отпусти меня, и ты станешь миллионером. Более того, ты станешь одним из нас. Ты будешь жить не своей маленькой бессмысленной жизнью, а другой… ты станешь частью великой силы, которая придёт на Землю и сделает то, что должна сделать…
В коридоре послышались шаги, и через несколько секунд в гараж вбежал Андрей, с ним его начальник Илья, ещё несколько оперативников, из которых выделялись двое — я сразу понял, что это сотрудники Комитета Имперской безопасности.
Даже их сюда подключили. О как.
— Это человек напал на меня, — произнёс Смирнов. — Я выходил из гаража, он направил на меня оружие, заставил вернуться, осматривал мои вещи и подбрасывал мне что-то в карманы и в рюкзак. Что находится в гараже, я не знаю, он мне не принадлежит. Я требую дать возможность позвонить моим адвокатам — у меня заключены соглашения с двумя адвокатскими бюро. Нарушены мои права. В кармане у меня лежали деньги, этот человек их похитил. Больше я ничего не скажу, буду говорить только в присутствии адвокатов.
Я хотел сказать, что в гараже стоит камера, к тому же пишущая звук, но не стал. Смирнову до поры об этом знать не стоит.
Оперативники стали около Смирнова, и Илья, Андрей и один из комитетчиков попросили меня выйти с ними из гаража.
— Мы знали, что ты сумасшедший, но не знали, насколько, — сказал Илья. — Ты уж извини.
— Теперь знайте. Наркотики в банке и в рюкзаке. В коробке «макаров» с патронами. В кармане у него перчатки, в которых он пересыпал героин. И, самое главное — в гараже стоит камера, она зафиксировала все его действия.
У комитетчика от этих слов немного приоткрылся рот. Илья и Андрей оказались поспокойнее, но глаза и у них стали размером с блюдце.
— Постой здесь, — произнёс Илья, скрылся в гараже, но через минуту вернулся.
— Так и есть. Делаем осмотр, изымаем, бегом проводим экспертизу и выходим на арест. Никуда Смирнов теперь не денется. В браслеты его. Сейчас я позвоню двум понятым, чтоб все бросали и ехали сюда.
— Понятые нормальные? — усмехнулся я.
— Конечно, — кивнул Илья. — С опытом работы. Умрут, но скажут, что случайно проходили мимо. Как с продлением ареста Левшину не будет. О том случае стало известно всей полиции Москвы.
Затем он отвел меня в сторону.
— Ты или не доверял нам, — сказал он мне, — или считал, что мы плохо работаем. И то, и другое имеет под собой основание… но пообещай больше так не делать. Хорошо?
— Хорошо, — согласился я. — Первым делом в начале вы камеру в верхнем углу гаража заберите, а то она будет снимать, как вы осмотр проводите, а потом адвокаты будут верещать, что вы всё сделали не по закону.
Через несколько часов всё закончилось. Бумаги были написаны, я — допрошен, из гаража вытащены и упакованы в пакеты с бирками наркотики и пистолет. Смирнова перекосило в лице, когда он узнал, что в гараже стояла скрытая видеокамера. Адвокаты его приехали, только когда осмотр гаража закончился. Точнее, Смирнову дали возможность позвонить только после этого.
Когда один из них спросил, почему их не пригласили раньше, Илья пожал плечами и сказал: «А Смирнов не просил никого приглашать», — и слышавшие это понятые синхронно пожали плечами и закивали головами, всем своим видом показывая, что «да, почему-то гражданин решил обойтись поначалу без адвокатов».
Я поговорил с одним из комитетчиков насчёт перспектив дела. В осмотре он участия не принимал, стоял в сторонке и наблюдал. У них это называется «курировал». Ну да, я не против, пусть называют, как хотят. Даже не против того, что они преподнесут задержание Смирнова как свою глубокую разработку. Получайте, ребята, премии и дополнительные звёзды на погоны. Я добрый, мне не жалко.
Он сказал, что дела у Смирнова плохи, и что их служба приложит все усилия, чтобы он «не сорвался с крючка». Показатели по коррупционным задержаниям в этом году не ахти, и пойманный оперативник с Управления по борьбе с наркотиками, да ещё и впридачу с килограммами этих самых наркотиков — как раз то, что нужно. И незаконный пистолет — вишенка на торте! Так что никакой адвокат ничего не развалит. Дело, как повторил он несколько раз, «политическое».
Смирнов, по его мнению, получит пожизненное — статья за хранение такого объёма наркоты вместе с оружием предполагает именно такое наказание. А на самом деле ситуация у него ещё хуже — теперь подкрепляются показания Жука о том, что именно Смирнов подбрасывал героин в машину Левшина. Даже можно сделать сравнительную экспертизу наркотика и доказать, что найденный в автомобиле и в гараже — из одной партии.
Как странно устроен человек — я только что был готов пристрелить Смирнова (всё-таки было за что), но узнав, что он не выйдет на свободу до конца своих дней, на секунду почувствовал жалость.
Но — только на секунду. А опера, которые были здесь, как мне показалось, не чувствовали её вообще. Хотя их Смирнов убить не пытался.
А теперь мне надо возвращаться к мирной жизни. Хотя бы на время, и к очень относительно мирной.
…Первым делом я позвонил Вике и вкратце рассказал ей обо всём. Она только и смогла, что покачать головой и попросить завтра приехать к ней в офис, чтоб объяснить всё подробно.
Затем был звонок Снежане. Я уже запутался, сколько она меня не видела — день, два?
Снежана сидела очень грустная. На мои слова о том, что наконец-то всё закончилось, отреагировала тихой улыбкой.