«Молодец», — прокомментировал я свой ход мыслей. Если что-то произошло — этому была причина, потому что без причины ничего не происходит. Осталось узнать самую малость — эту самую причину.
Похоже, он очень серьёзно относится к тому, что происходит за городом.
Следующий вопрос — стоит ли идти к в лабораторию к Валентину Палычу и спрашивать у него, зачем гомункулам отрезают головы и что это за ползающая дрянь в аквариуме. Но у того сразу возникнет вопрос — а где ты это все нашёл? Говорить ему, что я совершил уголовное преступление — незаконно забрался в квартиру к Мите, — не хочется. Настолько я Валентину Палычу не доверяю.
Сказать честно, я не доверяю ему вообще, и речь даже не о том, что мало его знаю. Люди, не работавшие в правоохранительной системе или рядом с ней, бывают очень болтливы. Плюс к этому, если их вызывает на допрос следователь, пусть даже в роли свидетеля, они, обливаясь потом от страха, рассказывают все, что знают, и что не знают. Поэтому…
А потом позвонила Снежана. Новости были плохие. Её живущая в Рязани бабушка сильно заболела. По всей видимости, старушке остались считаные дни, и все родственники засобирались к ней. Сколько Снежана пробудет там — непонятно. Но в любом случае, не один день, а скорее всего не меньше недели. Экзамены у нее почти все поставлены «автоматом» (Снежана, как недавно выяснилось, отличница), поэтому в Москве её, по мнению родственников, ничего не держит (я не в счёт, обо мне они не знают).
Ну что же, езжай. Это дело такое.
— Отвезти тебя? — только и спросил я.
— Не надо, на такси доберусь. Не люблю прощаться, — грустно помахала она ручкой в камеру телефона.
Значит, ночевать сегодня я буду дома. Ну, такова жизнь. Приходите ко мне, кошмары, я вас не боюсь.
Сделав кофе, я опять задумался о разговоре с Палычем. Вдруг в том, что мы видели дома у Мити, какая-то зацепка? Не говорить ему, откуда видео, мол, не твоего ума дело, и на этом всё? Секретные разведданные, что бы эта фраза ни означала.
Да, наверное, так и сделаю.
И ещё надо помочь Вике заниматься поджогом на заводе. Раз секс временно исчез из моей жизни, ударимся в работу. Это, как говорят, отвлекает (хотя меня не отвлекает совершенно).
Я набрал Вике.
— Привет, как ты.
— Отлично! — ответила она. — В бассейне!
— Где, где? — изумился я. — В рабочее время?
— Да, я в бассейне! В самом настоящем!
Она назвала какой-то спортивный комплекс в тихом районе на краю Москвы.
— Решила позволить себе отъехать на три часа. Никаких заседаний в суде нет, а бумаги я и так печатаю каждый день до ночи. Надо сделать себе что-нибудь приятное. Стоит хоть немного любить себя, как советовал древний философ.
— А почему ты поехала в такую даль? Рядом с тобой столько уйма спортзалов!
— Не люблю толпы. Здесь в рабочее время нет никого. Я одна на целый огромный бассейн! А ещё здесь есть сауна, и у нее свой бассейн, тоже немаленький. В следующий раз в нее соберусь. Может, даже под конец дня, чтобы назад не возвращаться.
— Ух, здорово! — восхищенно заявил я. — Поставь на видео, хочу посмотреть!
— Не могу, ещё не дошла до воды. Сейчас в душе. Ты знаешь, когда надо звонить.
— Да ты что! — обрадовался я. — Тогда тем более давай по видео разговаривать!
— Шутить изволите, молодой человек! — последовал суровый ответ.
— Ну включи видео, какие сложности, всего лишь одну кнопочку нажать! Согласись, что когда наблюдаешь перед собой собеседника, разговор протекает куда интереснее!
— Особенно когда тот голый, — мрачно ухмыльнулась Вика.
— Это неважно! Метод работает во всех случаях! Так утверждает наука!
— Перестань, пожалуйста!
— Не перестану! Это выше моих сил!
— Тебе сколько лет⁈
— Шестнадцать! А вообще, если я перестану так себя вести, то потеряю себя, а потерять себя — самое страшное, что может случиться с человеком, гыгы!
— Кажется, я поняла. С тобой девчонки спят, чтоб ты только от них отвязался. Ладно.
Заработала видеосвязь, и на экране появилось мокрое Викино лицо и обнажённые плечи. Телефон стол на полке напротив душевой, отделённый от неё проходом к двери, за которой и был бассейн. Обычно там кладут полотенце и другие вещи, чтобы не замочить их водой, принимая душ перед плаванием.
— Привет! — продолжая дурачиться, я замахал ей обеими ладонями.
Она ничего не ответила, и, немного повернув телефон, отправилась в открытую душевую кабинку. Я увидел девушку со спины целиком — затылок, голую спину, не менее голую попу и босые длиннющие ноги.
Какое наслаждение для глаз. Я чуть не заурчал, как кот по весне, но через несколько секунд телефон отключился — наверное, Вика поставила таймер.
Чего она обманывает! Девчонки со мной бывают в постели не только затем, чтоб я перестал приставать. Но и потому, что умный, красивый, сильный, добрый… какие ещё там у меня есть качества…
Хотя пару раз, наверное, именно так все и произошло. Ну, такова жизнь. Никто не виноват, что девчонки не смогли воспылать ко мне страстью, как это и полагается делать при первом же взгляде на меня.
Что-то я совсем развеселился. Ой, не к добру. Паша, дорогой, будь серьёзнее и смотри по сторонам, когда переходишь улицу.
Около воды Вика снова включила видео. Действительно, шикарно — в бассейне хоть соревнования проводи, а она одна.
— Ты там хоть в купальнике? — спросил я. — Все равно нет никого.
Вика негромко выругалась, но перевела камеру на «селфи» и вытянула руку. Да, в купальнике, в черном, раздельном, он очень ей идет.
— Когда пойду в баню, буду голая. Теперь либо о делах, либо не доставай меня.
— Конечно-конечно! Но в баню я тебе составлю компанию. В такие заведения ходить одной глупо! А теперь замолкаю, точнее, перехожу к официальной части.
Мы договорились, что через пару часов я приеду к ней в офис, а до этого побываю в лаборатории и поговорю с Валентином Палычем.
Профессор (или кто он, уже забыл), находился на работе. Он вообще всегда находился в своем подземелье и никуда в рабочее время не выбирался. То ли дело я. Как пишут в объявлениях, «график работы разъездной».
— Можно приехать за маленькой консультацией?
— Конечно, всегда пожалуйста! К сожалению, начальник безопасности Сергей Петрович куда-то запропастился, а то бы вдвоём могли чем-то помочь!
— Нет, он мне сегодня абсолютно не нужен. Только вы, тут необходимы профессиональные знания.
— Тем более! Жду!
Когда я зашёл в кабинет, Палыч разговаривал по стационарному телефону. Такие мало где сейчас остались, но в генетической лаборатории стояли на каждом столе. Разговор, наверное, был внезапный и очень важный, поэтому встречать меня на проходную Палыч отправил одного из своих подчинённых, молодого нескладного парня, по виду студента-второкурсника, отличника, забывшего о том, что такое «личная жизнь».
Хотя нет. Бывают отличники, точнее, отличницы, в ней неплохо разбирающиеся. Снежана, например.
Ухо Палыча покраснело от прижатой трубки, он молча записывал чьи-то ценные указания на бумагу, изредка повторяя «да, понял», «сделаем», «безусловно» и тому подобное. Мне он указал на стул и, ткнув пальцем в телефонную трубку, скорчил страдальческую рожу, показывая, как надоел ему разговор.
Я пожал плечами, жестом успокоил его — мол, не волнуйтесь, подожду — и приземлился на предложенный стул. Через десять минут беседа всё-таки завершилась.
Палыч в изнеможении шмякнул трубку на металлические «рога» и отшвырнул подальше блокнот, в котором только что писал.
— Куратор из администрации Императора, — воздев руки к потолку, сообщил Палыч. — Граф Шуваев. Как он надоел! Ни черта не понимает, а всё туда же, давать советы и приказывать! Раньше курировал военное строительство, и перенёс методы на новое место службы! Тупой солдафон! И чиновники из его службы такие же! Военные пенсионеры! Маршировали бы себе дальше по плацу, в науке им делать нечего!
— Верю, — поддакнул я. — С этой публикой я знаком. Работать они не умеют, только учить других.
— Как приятно, когда тебя понимают! — воскликнул Валентин Палыч. — Здесь я не могу даже пожаловаться кому-нибудь. Все считаютсчитаю, что граф за одно неосторожное слово скормит их нашей продукции… трусы и подхалимы! Удушливая подземная атмосфера!
— Я, с вашего позволения, отвлеку вас на пять минут.
— Да хоть на шесть! Что случилось?
Я показал ему фотки отрезанной головы гомункула. На некоторых были видны даже оставшиеся иголочки электродов.
— Скажите, что это?
Палыч чуть ли не целую минуту рассматривал фотографии, и его глаза постепенно становились всё больше и круглее.
— Откуда они у вас?
— Не могу сказать. И очень надеюсь, что существование фотографий останется между нами. Даже начальник безопасности не должен ничего знать.
— Конечно, как скажете… — вздохнул учёный.
— Ну что я могу сказать… — добавил он, — кто-то отрезал голову гомункулу… а потом при помощи электродов, и, возможно, магии, пытался ее немного оживить и исследовать происходящие в мозгах гомункулов процессы для получения контроля над этими существами.
— Контроля?
— Да, именно его. Такими методами можно изменить психику гомункула, сделать его другим — например, злым, жестоким, заставить на кого-нибудь-напасть. С душой гомункула, как человека, можно сотворить всё что угодно. Она — пластилин в руках специалиста.
— Гомункула убили ради его головы?
— Нет, не думаю… Скорее всего, её «позаимствовали» у мёртвого… Зачем убивать, они и так живут недолго, подождать неделю на любом предприятии, использующем гомункулов — и тело есть… Но делать это надо быстро. Какие бы растворы для сохранностей мозговых тканей ни ввели, какую бы магию ни использовали, работать с головой можно не больше недели. Но за это время можно успеть многое.
— Митя смог бы, получи он голову?
— Конечно! Надеюсь, он всё-таки останется без головы. Она ему не нужна точно!