Она ушла на минуту в ванную и вернулась, оставив там свою сумочку с непонятным содержимым.
Через пару минут, после далеко заходящий объятий в ванную решил сбегать я — находящееся в сумке не давало мне покоя. Неосмотрительно она ее там оставила. Или не боится? Открыв молнию, я поначалу не обнаружил ничего, кроме обычных вещей, без которых женщины на улицу не выходят. А потом, даже без помощи магического зрения, увидел, что подкладку можно отстегнуть, и там уже нашлось много интересного.
Во-первых, черновик заявления в полицию. Гражданин такой-то… такого-то числа около полуночи, угрожая револьвером, надел на меня наручники, избил и принудил заняться с ним сексом. В подтверждение этих слов наручники лежали здесь же. Также за подкладкой нашлись обезболивающие таблетки — бедной девочке ведь придется наставить себе царапин и синяков, а это все-таки больно! — и еще один предмет, таких я раньше не видел.
Кисть руки из твердой пластмассы. Черная, будто отрезанная у трупа. Габаритами с большую мужскую ладонь. Пальцы могли сжиматься и разжиматься — под воздействием мощной пружины на тыльной стороне, они, как я понял, могли стиснуть какой-нибудь предмет и оставить на нем следы.
Все ясно — при помощи этой вещицы дамочка решила наглядно продемонстрировать полицейской экспертизе, как я ее злобно хватал.
Черт побери, грамотно сделано. Не подкопаешься. Оправдаться не получится, все вещдоки налицо. Сейчас мы с потрахаемся, затем она, сказав на прощание что-то вроде «ты был великолепен», прямиком отправляется в полицию писать заявление, что я ее изнасиловал.
Задумка прямо-таки гениальная. Ну а что — не удалось пристрелить, давайте для начала хоть посадим. По этой статье арестуют до суда, безо всяких вопросов, и потом дадут несколько годиков тюрьмы. А в тюрьме, даже в полицейской, человек беззащитен. Убить там гораздо проще, чем на воле.
Первой мыслью после неожиданных находок было вышвырнуть Лиду (или как ее зовут на самом деле), из квартиры. Но заявление она сможет написать и после этого (доказать, что мы не успели приятно провести время, будет проблематично), а уж надеть на себя наручники и покрутить в них запястья, чтобы остались царапины — дело вообще пары минут.
Тогда поступим иначе. Мне тоже нужно совсем немного времени.
И оно появилось у меня очень скоро.
Я вернулся в спальню.
Хитро посмотрев на меня, Лида сказала «я сейчас», и тоже ушла в ванную. Я нахмурился — не собирается ли она с собой что-то делать уже сейчас? — но потом решил, что деньги ей все-таки платились моими «друзьями» за полный набор услуг, то есть без секса обойтись не удастся.
Я кинулся в шкаф и вытащил свою сумку. Она у меня сделана специально для кое-каких мероприятий. Правый бок у нее сетчатый — то есть прозрачный, хотя это и незаметно, а внутри находится небольшая видеокамера. Идешь с такой сумочкой по улице, никого не трогаешь, наслаждаешься теплым весенним днем, а камера тем временем снимает то, что тебе нужно — надо только правильно повернуться. С такими обычно ходит полицейская «наружка».
Я включил камеру и поставил сумку на стул так, чтоб в фокусе была вся спальня.
То есть сейчас попадет на видео то, как я несчастную девочку будут насиловать, подставлять ей револьвер к виску и надевать наручники. Ну или не попадет, потому что ничего этого делать я не собираюсь.
Но интересное кино получится точно. Хотите стать порнозвездой? Спросите меня, как.
Едва я успел сесть обратно на кровать, как Лида вышла из ванной. Абсолютно голая, с довольной улыбкой на физиономии. На несколько секунд остановилась в дверях, слегка изогнувшись и закинув руки за голову. Дала на себя как следует посмотреть.
Моя ж ты умница. И я посмотрел, и видеокамера тоже. Мы вдвоем оценили твою фигуру. Ничего так, нормально. Хоть по подиуму ходи. Неужели не получается зарабатывать деньги иначе, чем выполняя такие поручения? Впрочем, какое мне дело. Каждый сам выбирает свою дорогу. Воспитывать девочку уже поздно.
Уперев руки в бока и виляя бедрами, она подошла ко мне вплотную, опустилась на колени и зубами расстегнула молнию на брюках.
— Сейчас тебе будет очень хорошо, — хитро сообщила Лида.
Полностью согласен! Даже лучше, чем ты думаешь. Звук видеокамера тоже пишет. И произнесённые слова тобой слова — лишнее доказательство того, что у нас все произошло по обоюдному согласию, без малейшего принуждения с моей стороны.
Жизнь вынуждает быть коварным.
…Делать мужчине хорошо девушка умела. Наверное, закончила на пятерки специальный институт, а потом и курсы повышения квалификации. Необычность ситуации, в которой я оказался и легкий адреналин только усиливали удовольствие. В общем, как здорово, дорогая, что я тебя встретил!
Где-то с час мы кувыркались по кровати. А затем, после небольшого отдыха, девушка внезапно засобиралась домой.
— Мне надо идти, — сказала она.
— Спешишь? Дети дома ждут? — осведомился я.
— Какие дети… нет у меня детей. Завтра на работу.
— А где ты работаешь?
— Юристом… в одной маленькой фирме.
— Я отвезу тебя! — клятвенно пообещал я. — Прям к офису. А утром после пробуждения нам будет чем заняться.
— Нет… не надо! — раздраженно ответила Лида. — Я на чужой кровати не засну, и переодеться надо. Так что я домой.
— Ну хорошо, — пожал плечами я.
— Вызову такси. Только сбегаю искупаюсь.
Ушла Лида в ванну. Зашумел душ, полилась вода, вот только на не роскошное тело девушки, а в пустую ванну — по звуку отличить можно. Сама она в это время стояла перед столиком. Приложив ухо к двери, я услышал характерный щелчок наручников.
Ага, приступила к самоистязанию.
Взяв в руки смартфон и включив видеокамеру, я рванул ручку двери. Щеколда на такие нагрузки не рассчитывалась, и винтики благополучно вылетели.
Представшая моим глазам (и камере смартфона) картина заслуживала восхищения. Голая Лида стояла посреди комнаты с наручниками на одной руке. В другой был ключ. На две сразу наручники надевать не стоит, тяжело открывать. На столике уже лежала вытащенная из сумки и готовая к употреблению «рука».
Личико после моего вторжения у девушки было очень перепуганным, хотя пришла она в себя очень быстро.
— Не смотри на меня! Я неодетая!
— Я только что видел тебя такой в разных позах, — мрачно ответил я. — И не замечал каких-то возражений, скорее наоборот. И какая ты неодетая, на тебя наручники. Очень любопытный стиль. Скажи, зачем они тебе?
Лида не отвечала.
— А это что за приспособление? — спросил я, — наводя камеру на «руку». — Ни разу такого не видел.
— Не твоего ума дело, — проговорила Лида. Ее лицо исказилось от злости.
Я залез к ней в сумку, и, прежде чем она успела что-то сказать, вытащил из-под подкладки черновик заявления в полицию.
— Что же это вы, девушка, называетесь юристом, а элементарные документы составить сами не можете, — протянул я. — Сдается мне, не тому вы учились. А сейчас идите со мной, интересное кино покажу.
Глаза Лиды расширились, но она пошла в спальню.
Я вытащил из камеры флешку и вставил ее в телевизор.
— Глянь, как круто. Люблю, когда женщины пылают страстью и их не надо соблазнять. В телевизоре одна из таких.
Лида молчала, вцепившись пальцами в край одеяла.
— Все поняла? А теперь рассказывай, кто тебя надоумил писать на меня заявление.
Глава 17
Она по-прежнему не произносила ни слова и сидела, уставившись на экран.
Там было на что посмотреть. Записалось очень хорошо. Даже через сетчатый бок камера работала исключительно. Хоум-видео получилось просто на загляденье.
— Как интересно, — сказал я, — в заявлении написано, что я тебя заставлял, а на экране инициатор — ты. Чему больше полиция поверит, твоим словам или вещественным доказательствам?
— Я не могла отказаться, — тихо сообщила Лида.
— Ага, — кивнул я. — То есть, тебя шантажировали?
— Да.
— Ну-ну. Допустим. А кстати, как тебя зовут на самом деле? Полагаю, ты представилась своим настоящим именем, чтобы выглядело реалистичнее — ведь знакомилась ты со мной не по принуждению?
— Лида. Ты прав.
— А фамилия у Лиды есть?
— Фадеева.
Затем она скривилась от злости.
— В сумке есть паспорт. Странно, что ты его не нашел.
— Люблю, когда девушки сами называют свои имена, — хмыкнул я. — Это так сексуально.
Затем я, не спрашивая разрешения, вытащил из ее сумки паспорт и сфотографировал его страницы. Какая невинная мордашка у нее была, когда фотографировалась на документ. Прям школьница-отличница. Сейчас она тоже очень симпатичная, но совсем другая. Знающая жизнь.
А потом задал еще один вопрос. Ответ на него должен был подтвердить мою догадку, причем неважно, что бы Лида сказала — я пойму, врет она или нет, по ее реакции.
— Сколько у тебя стоит час?
Лицо девушки вспыхнуло. Она отвернулась от меня и закусила губу.
— Пятьдесят тысяч.
Молодец. Не стала юлить и отказываться.
А мой вопрос в переводе с полицейского на человеческий звучал так — ты проститутка? И сколько ты берешь за час доставления удовольствий мужчине? Если б девушка таковой не являлась, скорее всего, она бы и не поняла, о чем речь. А тут сдалась сразу, не стала изображать оскорбленную невинность.
Кстати, свою работу она оценивает дорого. Таких девиц называют «элитными». Простому работяге с завода Лида не по карману, да она и не пойдет к таким. Ее клиенты — успешные коммерсанты, важные чиновники и аристократы. Скорее всего, насчет цены не врет — очень уж она симпатичная.
Мог ли я догадаться о том, что поведение девицы наиграно? Мог, но алкоголь и усталость от стрессов последних дней дали о себе знать.
И кого же еще звать на такое мероприятие, как не профессионалку в области секса. Та сделает все, что нужно, не показывая, что мужчина ей не нравится. И заявление напишет не побоясь — с полицией девушки с такой работой сталкиваются неоднократно, и уже к ней привыкли. Хотя этой с такими заработками приключения не нужны — скорее всего, действительно заставили.