Как говорится, вопросов больше нет.
— Что он делал? — спросил меня Валентин Палыч.
— Сейчас объясню, — ответил я. — Все нормально, не волнуйтесь.
Не хотелось говорить при стороже.
Потом я посмотрел камеры, направленные во двор.
Кошмар, конечно.
Четверо гомункулов оттаскивают в сторону плиту. Привычная работа, но затем один из них вдруг останавливается, хватает себя за голову, а потом бросается на людей. Другие гомункулы на это спокойно смотрят, не слишком понимая, что случилось.
Прибегают охранники, начинается пальба. Сначала стреляют из пистолетов, но от тех никакого толка, все равно что камешками кидаться. Потом появляется охранник с ружьем, гомункул бежит на него, но не добегает и валится на землю. Мужчина от ужаса стреляет в лежащее тело.
Я включил просмотр с камеры за поворотом — там, где свихнулся еще и человек, но она смотрела вниз, а все происходило выше. Камера запечатлела только падение спятившего на землю.
Человек с портфелем уехал спустя несколько минут после того, как все закончилось. Темную энергию через видеокамеры заметить невозможно.
Мы с Валентином Палычем вышли на улицу.
— Ну что там? — спросил он меня.
— Судя по тому, что я видел, кто-то подъехал к забору и сделал так, что гомункул и человек сошли с ума.
— А кто он?
— Не знаю. Боюсь, установить его будет сложно. Номер автомобиля не виден, да и скорее всего машина взята в прокате по поддельным документам.
— Но зачем этот человек такое устроил⁈
— Видели чемодан около машины?
— Да. Я только не понял, зачем он его клал на землю.
— В нем находился какой-то артефакт, впитывающий темную энергию. Ее здесь целые ручьи. И все они стекались в одно место — туда, где лежал чемодан. Когда энергии собралось достаточно, человек забрал артефакт и уехал. Вот и все.
— Убийства он затеял, чтобы она появилась?
— Да, все верно. И, думаю, не последнюю роль здесь сыграли гомункулы. Они ее как-то аккумулируют или способствуют ее появлению.
— Боже мой, как это может быть… — запричитал Валентин Павлович. — За что нам все это…
А потом внезапно встрепенулся, выдохнул воздух, взял себя в руки.
— Вы знаете… возможно так и есть. В лаборатории возле созданных существ постоянно что-то происходило. То какой-нибудь легкий полтергейст, то еще что-то. Мы привыкли, особого внимания не обращали, но однажды все-таки привели специалиста… он посмотрел и сказал, что это именно она, темная энергия. Появляется из-за наших разработок. А как бороться ней — не сказал.
— Меня больше интересует, как этот тип на «опеле» получил контроль над гомункулом, а затем и над человеком, — проговорил я. — Такое чувство, будто это было сделано разными способами. Сначала — гомункул, а потом, когда в его распоряжении оказалась энергия, он использовал ее для человеческого разума.
— Я даже не знаю, что вам сказать, — покачал головой профессор. — Буду думать, но пока не знаю.
— Надо поговорить со свидетелями, — сказал я.
Сначала мы нашли охранника, который как раз и застрелил гомункула. Он сидел в курилке бледный-бледный, хотя на вид парень крепкий — еще не старый, лет сорока, крупный, широкоплечий.
— Десять лет в армии отслужил, такого не видел, — сказал он нам. — Хоть там бывало всякое. И на охоте тоже. Кабан на меня пер пару раз, и я не боялся. А тот клыками нутро раздерет в секунду. Но ничего, стоял, ждал, пока ближе подойдет, чтоб жахнуть и не промахнуться. А здесь… руки ходуном ходили. Как во сне все видел. В кошмарном.
— Хорошо, хоть ружье на месте оказалось, — кивнул я.
— Положено по инструкции, — пожал плечами охранник. — Хотя на многих объектах их не берут, говорят, не нужны. Но кабы не оно, гомункул нас всех разорвал. Видел, как пули из пистолетов с него фонтанчики крови выбивают, но зверюга на это никакого внимания. Оно и ружье его не сразу убило, хотя патроны здесь усиленные. Двенадцатый калибр, все-таки. Не какая-то мелочь.
— Ничего странного не заметили?
— Вроде нет… казалось только с утра, будто что-то не так, но кто знает, из-за чего оно…
Потом мы поговорили с рабочим — он находился рядом с гомункулом, когда все началось, и чудом спасся.
— Он схватился за голову, — бормотал рабочий, сжимая в пальцах измятую папиросу, — у него заболела голова. Он даже взвыл перед тем, как броситься на нас. Точно говорю, я стоял в трех метрах от него. Что-то произошло с его мозгами. Не знаю, что. Гомункулы, они боли не чувствуют. Одному на стройке как-то ногу плитой сломало, и ничего, только смотрел на нее, будто не понимал, что случилось. А здесь… Колдовство, точно говорю.
Рабочие, на которых напал их коллега, разговаривали неохотно. Как ни крути, в качестве самообороны или нет, но они его сбросили вниз, то есть убили. Скорее всего, кому-то пришло это в голову, а остальные подхватили идею. Не знаю, можно ли их упрекать.
— Мы услышали крики, потом выстрелы, — сказал один. — Спускаться, конечно, не стали. Потом вроде все затихло, уже собрались вниз, но тут Викторыч застонал, обхватил голову руками… потом у него пена изо рта пошла, и он на нас, будто в бешенстве… Да, как бешеный зверь, укусить норовил… И силы в нем появилось немерено…
Глава 20
— А кому пришла идея скинуть его? — как бы невзначай поинтересовался я.
Ну не утерпел. Не хочет меня покидать полицейское прошлое. Зла я никому не желал, не исключаю, что и сам поступил бы как-то так, но все равно интересно.
Мой собеседник вздрогнул. Надо признать, основания для этого у него имелись. Кто его знает, как такое действие квалифицируется с точки зрения закона. Он любит закусывать людьми, превысившими, по его мнению, допустимые пределы самообороны.
— Нет! Никому никакая идея не приходила! Он сам упал! — нервно сообщил мной рабочий, отвернулся и больше разговаривать не захотел.
И правильно сделал. Зря я его спросил. И Валентин Палыч на меня посмотрел тоже немного неодобрительно, хотя тут же сделал обычную на сегодняшний день грустную физиономию.
— Надо поговорить с полицией, — сказал я ему. — Спросите, как они видят ситуацию дальше, а я постою немного в сторонке, а то если выяснят, что я посторонний, будет совсем нехорошо.
Профессор кивнул, и мы подошли к двум полковникам, хмуро стоявшим у забора.
— Не знаю, что будет, — пожал плечами один из них в ответ на вопрос Валентина Палыча. — Понятия не имею. По-хорошему, надо запрещать использование гомункулов, пока не выясним причины, но в правительство уже побежали ходоки со строительных организаций. Говорят, не надо радикальных мер, а то будут большие убытки. Пусть все останется, как было.
— А про то, что и рабочий спятил, вообще разговора нет, — добавил второй. — Подумаешь там. Случайное совпадение. Скорее всего, просто усилят охрану, выдадут крупнокалиберные ружья, и все.
— Так что будем ждать, когда такой случай повторится, хахаха! — мрачно засмеялся первый. — Сейчас должны приехать маги, посмотреть, как оно по их части, но с нами они делиться знанием не будут. Уже сказали. Может, хотя бы комитету безопасности доложат, и те нам сообщат… хотя кто его знает. Когда в игру вступают большие деньги, законы приобретают странные очертания!
С последним утверждением не согласиться было трудно. Полковники, кстати, оказались ребята неглупые и чувством юмора. Я их не знал. Интересно, с какого они управления. Большинство, дослуживаясь до таких погон, теряют разум практически полностью. То, что по инструкции — хорошо, остальное — от лукавого. Один мой коллега говорил, что обязательной процедурой перед получением полковничьих погон является лоботомия. Тут он, конечно, погорячился, но кое-что в его словах есть.
Сейчас этот коллега, кстати, сам стал полковником. Давно его не видел, интересно было бы поговорить.
А сейчас мне уходить. Скоро заявятся маги, с ними кто-то еще… вдруг поймут, что я видел лишнего. Маловероятно, но все-таки.
Валентин Палыч остался — ему положено. Пообещал мне рассказать, если что узнает. Он тоже был удручен тем, что гомункулов будут продолжать использовать без выяснения причин. Да и вообще история с непонятным магом оказала на него удручающее впечатление.
На прощанье я все-таки высказал полковникам свою версию. Не говоря, откуда у меня эти знания.
— К забору вроде какой-то человек подъезжал, на «опеле». Странно себя вел. Когда все началось, сидел спокойно, несмотря на стрельбу, когда успокоилось — тут же уехал. Он есть на видео. Посмотрите, пожалуйста. Может, тут какая магия или гипноз.
— Да, надо глянуть, — кивнул один из полковников.
А второй сделал вид, что знал об этом и так.
…Будет ли полиция работать по-настоящему — не знаю, но я сделал все, что мог. Вообще-то, надо запрещать работать гомункулам и ловить странного человека на «опеле». Сделать это очень сложно. Номер замазан, скорее всего, машина ему не принадлежит, но тем не менее. Искать, как будто он ограбил банк или покушался на жизнь Императора. Но, как говорится, тут меня терзают смутные сомнения.
Сев в свою машину, я позвонил Нечаеву и рассказал ему о случившемся. Безо всякой конспирации, напрямую. И о том, что увидел. Пошло все к черту, надоело прятаться.
— Что скажете?
— Все очень плохо, — сообщил Альберт. — Вы абсолютно правы — убийства произошли для того, чтобы собрать темную энергию. Как получили контроль над гомункулом, сказать не могу, но мозгом строителя человек завладел именно через нее. Собрал в артефакт, и сделал.
— Он маг? Темный маг? — спросил я.
— Необязательно… возможно, кое-какими навыками владеет, но не более того. Власть над гомункулом, думаю, скорее инженерное изобретение — но темная энергия помогла перенаправить гипнотическое воздействие на более сложный разум, то есть на человеческий.
— А зачем ему темная энергия?
— Ее можно использовать для разных целей… обычно очень нехороших. Для тех же генетических экспериментов, кстати.
— И что теперь делать?