Австрия[3]
Австрией называется страна, расположенная, благодаря предусмотрительности великих держав, в Европе. С юга она омывается Адриатическим морем, с востока – Россией, омывшей уже наиболее укрепленные пункты.
Австрия изобилует реками, служащими переправой для отступающих войск и для перевозки контрабандного оружия в соседние страны.
Благодаря счастливому стечению обстоятельств Австрии находится между северной широтой и долготой; до последнего времени выпадало много атмосферных осадков, но в связи с нуждами военного времени производство их сокращено.
Климат в Австрии теплый и благоприятный – это общее мнение не только отдельных путешественников, но и целых армий, испытавших долговременное пребывания на австрийской территории.
Реки не обладают стремительным течением, но горы весьма быстроходны: опытный генерал переходит, например, Карпаты в несколько переходов, не теряя артиллерийских парков и обозов.
Обмеления рек не заметно; усыхают только границы; над этим вопросом работают преимущественно историки.
Австрия представляет собой филиальное отделение германской империи, для розничной продажи. В мирное время отделением заведует Габсбургская династия, в военное время всеми делами заведует династия Гогенцоллернов; в это время Габсбурги работают исключительно на процентах, валовой же доход получают державы Тройственного Согласия.
К трону приписан император Франц-Иосиф, которого за его оригинальный образ правления многие называют «престарелым». Ему принадлежит вся высшая инициатива, помимо объявления войны, издания законов и управления страной.
…с востока Россией, омывшей уже наиболее укрепленные пункты.
Депутатам рейхсрата как вольноопределяющимся предоставляется выбор рода оружия.
Над всем родом Габсбургов, как уверяют вечерние издания провинциальных газет, висит тяжелый рок; неизвестно, кем он повешен, но большие европейские газеты завели даже особый отдел после хроники городских происшествий: «Несчастья с Габсбургами», расцениваемый по повышенному гонорару.
Австрийская тайная полиция деятельно охраняет членов династии; в последнее время ее организация настолько окрепла, что даже смогла самостоятельно устроить убийство эрцгерцога на боснийской территории.
Габсбургам помогает рейхсрат; хотя это учреждение не династическое, но тоже подверженное несчастным случаям, особенно во время прений немцев и чехов. Депутатам рейхсрата как вольноопределяющимся предоставляется выбор рода оружия.
Чехи предпочитают чернильницы, немцы – движимое имущество семейных квартир – стулья, зонтики, цветочные горшки и т. д., которые они сносят за два часа до заседаний.
Во время проведений важных законов, Габсбурги, желая прислушаться к голосу страны, рейхсрат распускают и передают все на усмотрение государственного консула, который подает в отставку. Разрешение вопроса приходит из Берлина, с пометкой "Made in Germany" (сделано в Германии); это составляло почти весь импорт Австрии за последнее время.
Население Австрии
Историки передают, что во время вавилонского смешения языков Австрия не сумела воспользоваться своей долей (можно ли не верить после этого злому року Габсбургского дома!) и с тех пор ходит без языка, пользуясь для необходимых случаев немецким. Можно прожить в Австрии шесть лет и не услышать австрийского языка, хотя русские еженедельные журналы и помещают иногда переводы с австрийского.
Население живет обрабатывающей промышленностью, немцы обрабатывают венгров, венгры – славян, славяне никого не обрабатывают, поэтому их промышленность называется добывающей. А что они добывают – это пока неизвестно.
Главный город Австрии – Вена, жители которой преимущественно занимаются венским шиком: засевают парки картофелем, окапывают окрестности и переезжают в другой город во избежание военных неприятностей.
В свободное от побегов время, венцы делают кофе по-венски, шницеля, венские стулья и пьют венское питье. Они отличаются особым патриотизмом и даже лучшее слабительное называют горькой водой Франца-Иосифа.
Вена считается одним из самых красивейших городов Европы; впечатление портят только австрийцы, которых здесь можно встретить на каждом шагу. Венцы очень любят украшать свой город памятниками, стараясь не пропускать ни одного исторического случая: смерти негуса Менелика, взятия Кирк-Килиссе, открытия паровой прачечной в Праге, раскрытия игорного притона в Архангельске и т. п.
Лучшие женщины Вены организуют венские оркестры и играют в ресторанах второго разряда от шести вечера до двух ночи. По праздникам – раньше.
Многие из европейских жуиров всегда следуют венской моде; даже султан Магомет V сделался ее ярым последователем и предполагает убежать в другой город.
Армия
Вся австрийская армия в военное время делится на пленных и отступающих. Первыми заведует русское военное министерство, вторыми никто не заведует.
В мирное время армия делится на 1) армию и флот, 2) австрийский ландвер и 3) венгерский гонвед. Флот состоит из германских броненосцев и двух портов, занятых Италией. Армия обыкновенно занимается обстреливанием Белграда. Ландвер разделен на национальности, из которых каждая уже самостоятельно участвует в мятеже, в отличие от гонведа, который во время войны защищает Венгрию от Австрии.
Артиллерия, как сообщали газеты, бронзовая, с лепными украшениями – для того, чтобы артиллеристам не стыдно было с чем и в люди показаться. Были проекты делать пушки из более дорого материала, но боялись соседства династии Гогенцоллернов.
Главный штаб австрийской армии набирается из лиц административно-оштрафованных за распространение ложных слухов. Первый штраф носит денежный характер, второй без замены деньгами, и уже после третьего заподозренные подвергаются насильственному составлению сведений о победах австрийской армии.
Австрийские войска уже не раз искусными приемами заманивали враждебные армии в Вену, где тем волей-неволей приходилось получать контрибуцию и уходить на родину. Австрийские солдаты находчивы, веселы и остроумны; они умеют метко охарактеризовать положение, и им приписывается чисто Суворовское изречение по поводу потери Львова:
– Пуля – дура, Ауфенберг – тоже дурак.
А генерал Данкл в одной из своих бесконечных шуток во время отступления удачно перефразировал изречение Цезаря:
– Пришел, увидел – и подал в отставку.
Суровая дисциплина выработала в австрийском солдате дух настоящего спартанца. Не желая пользоваться на войне преимуществами, он охотно отдает неприятелю артиллерию, денежные ящики и пулеметы.
– Мы не изнежены, – говорят австрийские офицеры, очутившись в русском лагере, – с нас хватит и простого конвоя.
Консервированные холеные вибрионы…
В противоположность германским войскам, позволяющим себе излишества в военное время, вплоть до стрельбы по сестрам милосердия, австрийцы довольствуются самыми скромными боевыми развлечениями – отравлением колодцев, стрельбой разрывными пулями, и даже к поджогам деревьев приступают только по усиленному настоянию туземного населения.
Питаются австрийцы в мирное время консервами; судя по газетам, в одном из захваченных у австрийцев окопов были найдены даже консервированные холерные вибрионы. В военное время австрийская армия ничем не питается, что лишний раз подчеркивает ее боевые качества.
Австрийская дипломатия
Дипломатам называются люди, устраивающие войны. Австрийскую дипломатию отличает от других особая тонкая хитрость и упорство, ставящие враждующую страну в безвыходное положение. Как показал опыт настоящей войны Австрии с Россией и Францией, на обязанности австрийских дипломатов лежит тяжелая задача продержаться возможно дольше во враждебной стране.
– Вам тут паспорт принесли, – докладывают австрийскому послу на другой день после объявления войны.
Австрийский дипломат с изумлением рассматривает паспорт, внимательно прочитывает его и обижается.
– Что же они не могли подождать… За прописку там надо, или больничный сбор – так они уже лезут к занятому человеку…
– Да нет, говорят, что уезжать надо вам…
– Мне? Послу дружественной державы? Мне?
– Да ведь Австрия объявила войну…
– А что же мне раньше-то не сказали? – обиженно огрызается австрийский дипломат.
После этого он идет в министерство иностранных дел и грозится, что если с ним будут так невежливо поступать, то недалеко и до открытия военных действий…
– Да они уже открыты…
– А, это другое дело. Вот поживу еще с недельку и уйду…
Посол переезжает на частную квартиру, оттуда в меблированные комнаты, живет там не прописываясь, потом скитается несколько дней по ночлежками, наконец, не выдержав, вручает ноту с объявлением войны. После этого он уже спокойно возвращается в здание посольства, откуда его отправляют по месту жительства на родину.
В балканских государствах австрийские дипломаты занимаются назреванием конфликтов и принимают участие во внутренней жизни страны. Так, если черногорским офицерам запрещается носить лакированные сапоги, австрийский дипломат обязан предупредить сербское правительство об уступке данным правительством Австрии определенной пограничной полосы. В случае отказа посол в виде протеста выдает субсидию македонским четам для нападения на Болгарию. Так путем долгой и терпеливой работы создается так называемый балканский вопрос.
Искусство и литература
Некоторые из лиц, признанные негодными для службы в ландвере, занимаются литературой.
Большинство журналов издается в Вене, с приложением выкроек, иллюстрированных прейскурантом суконных фирм, и выписывается портнихами всего мира, не пользующимися для этого специальными парижскими изданиями. Увлечение венскими журналами настолько велико, что их всегда считают исключительно модными.
– Стакан со сливками и Алтернбергом. Да поскорее, голубчик…
Из австрийских писателей выделяется Петер Альтенберг, который, как говорят его биографы, всегда находится во всех венских кафе. Публика настолько привыкла к этому, что иностранцы, придя в кафе, непременно требуют:
– Стакан со сливками и Альтенбергом. Да поскорее, голубчик…
Петер Альтенберг и сам уверяет, что он не может представить себя без кафе; он и спит на одном из столиков и покрывается прейскурантом прохладительных напитков.
Желая поставить редакторов периодических изданий в безвыходное положение, Петер Альтенберг пишет такие короткие рассказы, что при пристрастном сокращении их на четыре сточки от рассказа остается только многоточие и подзаголовок. В целях ближайшего ознакомления читателей приводим несколько рассказов Альтенберга, с сохранением всех особенностей письма.
Человек, который плакал
Я увидел его.
– Да, – сказал он, – ударить бы ее хорошенько.
Позже двумя часами мне отказали от комнаты.
Так борется стихия. Так строится мир.
Я пошел в кафе.
Землетрясение
Нас было много. И у одного была бородавка.
– Отдай ее мне, – сказала худая женщина.
Он цинично засмеялся и сказал:
– Если погибнут тысячи – будет еще легче.
У этого человека была бородавка. Я пошел в кафе.
Нелюбимые
Он подошел ко мне и грубо схватил за пуговицу.
Я пошел в кафе. Пуговица – это большое слово.
Сравнительно недавно Петер Альтенберг написал большую драму, после постановки которой многие считают его хорошим юмористом. Другим наиболее видным австрийским писателем считается юморист Рода-Рода, как и всякий талантливый человек, плохо понятый австрийской широкой публикой. Вначале его произведения были рекомендованы в библиотеках низших школ для отдела религиозно-философского чтения, а сравнительно недавно, как об этом писали газеты, он был назначен военным обозревателем официального издания. Судя по официальным австрийским известиям, к этому делу привлечены и другие юмористы, так что Рода-Рода пока является простым рядовым юмористом австрийского генерального штаба. В мирное время Рода-Рода писал довольно удачно рассказы о кошке, упавшей с четвертого этажа на рассеянного человека, остановившегося под окном, о шляпе, попавшей в суп сельского учителя, и даже о престарелом чиновнике, которого кто-то принял за канарейку. Рассказы очень нравились австрийскому обществу, и даже были проекты ходатайствовать о выдаче Рода-Рода нобелевской премии по отделу химии или богословских наук.
О других представителях австрийской литературы почти не слышно, вообще же австрийское правительство очень благосклонно относится к начинающим авторам и сравнительно недавно заплатило одной румынской газете за ряд убедительных статей несколько тысяч крон, проведенных по книгам военного министерства.
История Австрии
Как и у любого другого государства, у Австрии есть своя история; многие замалчивают ее, находя неудобным злословить.
Первоначально в Австрии была только флора, фауна и Габсбургская династия. Флора была подержанная, уступленная Германией, что же касается фауны, то краеугольный камень ее положил Ной, уступив Габсбургской династии семь пар нечистых, эвакуированных из его ковчега, уступленного значительно позже Турции в качестве легкого крейсера германской службы.
Получив в свои руки флору и фауну, Габсбургская династия стала заботиться об увеличении государства за счет соседних народов, скупая бракованные территории, использованные народы и требуя их в виде жалования за домашние услуги. Обычно большое европейское государство, отчаявшись использовать какой-нибудь упрямый город или местечко из контрабандистов, издавало приказ:
– Отнеси на кухню – Австрия съест.
Персидский принц, обидевшийся на улицу, где ему не отдали знаков почтения, марокканский султан, желавший выселить неудобный для застройки оазис, лопари, покинувшие деревушку на берегу Северного моря – все были облегчаемы Австрией от ненужных территорий. Австрия действовала легко и нежно; мало-помалу создавалась целая монархия из королевств со своими правительствами. Из-за этого происходила масса недоразумений; если одному из Габсбургов хотелось вызвать королей подчиненных земель, для них приходилось выстраивать особые казармы. Потом Габсбурги объявили себя самодержавными; многих это огорчило, но многие искренно смеялись. С этого момента началось объединение Австрии; немцы говорили, что надо повесить славян; славяне охотно соглашались на такую же меру по отношению к мадъярам, которые приветствовали этот взгляд, полагая, что должны быть повешены и чехи. Так дружбой и верностью объединенных народов создался крепкий венский престол.
Франц-Иосиф, который родился уже престарелым, не любил вмешиваться в австрийские дела и внутреннюю политику предоставил случаю и державам тройственного согласия.
– Эти разберут.
– Да ведь они далеко, – возражали приближенные.
– А прийти не могут, что ли? – обижался Франц-Иосиф.
Эта надежда никогда не оставляет престарелого монарха.
– А прийти не могут, что ли? – обижался Франц-Иосиф.