- Правда, реально? - спрашивает он. - Учитывая то, что тебе, Рик, приходится скрывать их от друзей и семьи, выходит, ваши отношения притворные.
- Иди ты на хуй, - говорю я снова.
- Нет, иди ты на хуй, - отвечает он, что довольно не характерно для Коннора. Настолько, что мои мышцы напрягаются. - Я вступился за тебя. Когда Ло был против тебя и Дэйзи, я был тем, кто пытался убедить его, что вы оба зрелые люди. Я поддерживал любую идею о ваших возможных в будущем отношениях, что я все еще делаю, но после этой поездки, я пересмотрю то, сколько веры в тебя у меня останется.
Я могу сказать, что дело не в моей руке на ее попке на этом чертовом снимке. Дело в том разговоре, который он хотел затеять в номере ее отеля, после того как Дэйзи проснулась, крича. Почему ему нужно выбрать именно этот момент, чтобы надавить на меня?
Я просчитался в том, насколько сегодня раздражен Коннор. Он был прав. Он реально чертовски зол и идет в наступление.
- Тебе следует поговорить с кем-то о ее проблемах со сном, - говорит он. - Я думал, что ты больше других, будешь обеспокоен ее состоянием здоровья. Думал, ты побежал бы к ее сестрам с этими новостями. Думал, ты сделал бы хоть что-то, чтобы гарантировать безопасность и защиту Дэйзи.
- И я, блядь, это сделал! - восклицаю я. Несколько человек, спавших в комнате ожидания, начинают шевелиться.
- Тогда почему никто не знает об этом?
- Она не хотела рассказывать ни одной чертовой душе, - говорю я. - Роуз и Лили по уши в своем собственном дерьме, чтобы иметь с этим дело. Она не хотела беспокоить свою мать или тебя или еще кого-то этими проблемами. Она хотела решить это все самостоятельно.
Коннор обдумывает это секунду, прежде чем спросить:
- И как долго она имеет с этим дело, Рик?
Я качаю головой.
- Это был не единичный случай. Это целая серия событий.
- Как долго?
Я не могу скрыть это от него.
- Больше года.
Его глаза затуманиваются, но он несколько раз кивает.
- Это все из-за СМИ, верно? Фотограф, который ворвался в ее комнату, парень, который разбил ее мотоцикл и напал на нее - это все повлияло на нее сильнее, чем она позволяла нам увидеть.
- Это положило всему начало.
- Роуз очень расстроится, что не обращала достаточно внимания на Дэйзи, - Коннор глубоко вздыхает, словно может ощутить боль своей жены, хоть она на самом деле все еще не имеет ни малейшего представления о проблеме. - Если честно, я не могу поверить, что не заметил этого раньше.
Я закатываю глаза.
- Это останется между нами. Дэйзи должна сама рассказать своим сестрам.
Он кивает, соглашаясь.
- Она была у врача?
Перед тем как отправиться в Париж, она регулярно посещала терапевта и прошла множество обследований своего страха во сне, - я выкладываю всю информацию, о которой он хотел бы спросить. Никто не предложил ей лучшего решения проблемы бессонницы, чем таблетки и терапия. Она просто надеется, что однажды перерастет это.
Коннор вынимает свой телефон и начинает что-то набирать.
- Мне нужны имена всех ее врачей и терапевтов.
- Ты говоришь, как Роуз.
- Я серьезно. Я хочу убедиться, что ты водил ее к лучшим...
- Коннор, - перебиваю я его, - она моя чертова девушка. Я трижды, на хрен, проверял каждого человека, с которым она встречалась. Мне не нужно, чтобы ты делал мою работу за меня. Я более чем в состоянии позаботиться о ней.
Он колеблется, прежде чем положить телефон обратно в карман, а затем смотрит на меня с большим уважением, чем до начала этой беседы.
- Итак, вы навесили ярлык на свои отношения?
Я киваю.
- Ага, - мои ноздри раздуваются, когда пытаюсь подавить свои эмоции. Она в чертовой больничной палате, возможно, борется за жизнь. В каком решении я ошибся, что в результате она оказалась там? Где я облажался?
Иногда я гадаю, на что была бы похожа жизнь, если бы я решил никогда не знакомиться с моим братом. Если бы я принял решение не высовывать голову из песка.
Моя мама бы никогда не узнала о сексуальном пристрастии Лили.
Она бы никогда не сообщила это всему гребаному миру.
Не было бы никаких СМИ.
Дэйзи бы спокойно спала.
Лили не пережила тот хреновый стыд.
Сексуальная жизнь Коннора и Роуз не попала бы в интернет.
А мой брат - думаю, он по-прежнему бы пьянствовал.
Я глубоко вздыхаю, эта ночь свалила на меня больше сожаления, чем я привык нести на своих плечах.
- Я не всегда поступал верно, Коннор, - говорю я. - Я не идеален. Но я пытаюсь со всех сил заботиться о моем брате и Дэйзи. Однако, если я причиняю им боль, тогда тебе нужно сказать мне об этом прямо сейчас, - я встречаюсь с ним взглядом, без претензий. Без шуток. Из-за строгости в положении наших тел трудно дышать. Но я обращаюсь к нему от всей своей долбаной души. - Я не хочу разрушить ничью жизнь, своим в ней присутствием. Это никогда не входило в мои намерения.
Коннор устало смеется так, что в уголках его глаз выступают слезы.
- Рик... - он качает головой и трет свои губы. А затем его руки падают по швам. - Ты пробежал с ней на руках больше трех миль. Рождение твоего брата привело к разводу твоих родителей, и все же ты потратил большую часть своего времени и энергии, чтобы помочь ему оставаться трезвым. Как ты вообще можешь думать, что вредишь их жизням? То, что ты сделал для них, это поистине героично, и если ты не можешь этого увидеть, тогда ты слепец, мой друг.
Горячая слеза скатывается вниз по моей щеке.
Я так чертовски устал быть одиноким. Я боялся, что он скажет мне убраться на хрен. Потому что это означало бы, что мне нужно вернуться к жизни, в которой я больше не могу себя видеть. Дэйзи изменила для меня все. Она сделала так, что мне комфортно делить свою жизнь с кем-то другим, что я ощущаю счастье в компании других людей. Мое одинокое будущее выглядит мрачно. Но будущее с моим братом, друзьями, ею - нет ничего чертовски лучше этого.
Она - солнце. Я - тьма.
Если она уйдет, я утрачу тот хренов свет.
Без нее, я знаю, что никогда не увижу его вновь.
ГЛАВА 27
ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ
Я открываю глаза, дезориентированная. Мое зрение затуманено, а все окружающее размыто. Я несколько раз моргаю, ощущая тяжесть в своих руках и ногах. Мой разум не может осмыслить ничего, кроме моих физических аномалий - легкость головы, онемение лица, дрожь в пальцах.
Сперва я замечаю светлые и темные участки. А затем различаю, как фигура поднимается с кресла и подходит ближе ко мне.
Я проснулась не от ночного кошмара.
Данное чувство отличается от моего обычного ночного состояния.
Я пытаюсь вспомнить последние события, последний образ, который я видела до этого, до того, как легла спать.
Но воспоминание не дается так легко, как мне казалось. Мои мысли не формулируются в четкую картинку.
К счастью мои глаза работают.
- Дэйзи, - раздается очень знакомый голос, все еще резкий, но полный неудержимого беспокойства. - Ты меня слышишь?
Я пытаюсь кивнуть. Думаю, я киваю. Моргаю еще пару раз, и мое зрение проясняется. Рик возвышается над больничной кроватью. Моей больничной кроватью. Но я концентрируюсь на чертах его лица, царапинах вдоль его щек, синяках вокруг его глаз и на подбородке. На его бровь наложены швы.
- Рик, - шепчу я, буквально скрепя.
Слезы увлажняют мои глаза. Я никогда не видела Рика таким избитым прежде. Моя рука инстинктивно тянется ко рту, чтобы прикрыть мои эмоции, но от этого движения за моей рукой тянется стойка с капельницей. Я опускаю взгляд, пытаясь понять, что происходит. К верхней части моей руки прикреплены трубки, которые поверх моих коленей тянутся к стойкам.
Рик садится на край кровати возле моих ног. Он растирает их, даже несмотря на то, что они покрыты светло-голубым одеялом.
- Тебе нужна вода? - он закрылся от меня, его черты лица ожесточились, будто парень, так же как и я, пытается скрыть свои эмоции.
Я качаю головой.
- Не мог бы ты... пододвинуться ближе? - я тянусь к его руке, но начинаю задыхаться. Пытаюсь сесть так, чтобы мочь видеть его получше, однако все мое тело - сплошное зло, словно меня переехал грузовик. Может это правда? Может я нечаянно выскочила на дорогу? Пожалуйста, скажите мне, что я не сделала чего-то глупого, поранив себя и Рика.
Я разражаюсь слезами, потому что боюсь, что это именно то, что произошло.
- Дэйзи, не плачь, - говорит он. - Мы вместе пройдем через это, - мы. Я фокусируюсь на этом одном местоимении, пока он нажимает кнопку на пульте дистанционного управления. Кровать издает скрип, приподнимая меня в сидячее положение. А затем Рик пододвигается вперед так, что оказывается возле моего бедра.
Я испускаю вздох, чтобы остановить слезы, а затем тянусь и провожу пальцами по его щеке. Он наблюдает за мной, пока я изучаю его ранения своей дрожащей рукой, пока разглядываю вблизи его швы.
- Твоя бровь...
- Она в порядке, - он сжимает мое запястье, пытаясь остановить этот осмотр.
- Останется шрам, - бормочу я.
Он почти начинает кривится. Но вместо этого несколько раз качает головой.
- Меня это на хрен не волнует.
Я слабо улыбаюсь, но движение вызывает дискомфорт. Почему мне так больно? Мои губы кривятся.
- Что случилось? - спрашиваю я.
Его кадык вздрагивает.
- Ты не можешь вспомнить?
- Нет, - выдыхаю я. - Разве я... я сделала что-то глупое? Ты не... ты не последовал ведь за мной на дорогу под машины, верно? - тот факт, что подобное могло случиться, отражается у меня на лице, и видимо это заметно со стороны. Я могу не думать и быть эгоистичной, когда дело касается вопроса выживания. Но мне всегда очень нравилось то, что Рик никогда меня не останавливает.
Как бы дико я не поступала, Рик Мэдоуз делает так же.
Вниз по горнолыжному склону.
В океане, сражаясь с акулами.