– Это другое дело, ты мой брат.
– Ну, он тоже тебе родственник.
– Да еще изволь за ними приехать, хотя у обоих есть права, они просто за руль не хотят садиться, представляешь?
– Каролина, слушай, есть дело поважнее. Ты не могла бы сходить вниз, посмотреть, как там что?
– У родителей? Что там может случиться?
– Тут один тип объявился, хочет забрать у нас щенков.
– Кто такой?
– Потом объясню. Сперва спустись вниз и позвони, как доберешься. Больше я у тебя ничего не прошу.
Поскольку сестра была на грани взрыва, Александр решил, что поговорили они вполне неплохо.
Из клиники вышел Дебокер, зашагал ему навстречу.
– Никогда не видел город таким, – заметил он. – Впечатляет, да?
– Да уж, я вон тоже смотрю. Ну, чего там у него с рукой?
– Кусочек кости откололся, трещина. Ладно, плечевая кость – не нагрузочная, полтора месяца в гипсе – и порядок.
– Сам не можешь его загипсовать?
– Слушай, я, конечно, понимаю, что у нас тут война, как по телевизору говорят, но мы пока не в окопах… И вообще, до больницы рукой подать, отвезешь в травму – и порядок.
– А сам он что про это думает?
– Он же бык, так я ему ввел два миллилитра домоседана, он теперь помалкивает.
– Серьезно?
– Нет, шучу. Но успокоительного я ему дал, так что до вечера будет видеть мир в розовом свете.
Да уж, умел этот добрый человек успокоить.
– Представляешь, сестра уже два дня валандается у меня на ферме, а тут, похоже, к нам намылилась и вторая, с мужем и двумя парнишками, нас там наверху шестеро будет, ты чего думаешь?
– Что ты больше на них не злишься.
– Да уж, тут вирус помог.
– Ты такой же, как и я. Всю жизнь бьемся над тем, чтобы в организм к млекопитающим не попадали патогены, так вот, не худо бы и дома тем же самым заняться. Отношения-то у вас, насколько я понимаю, все еще прохладные, да?
– Ну да, а ты это к чему?
– К тому, что оно и славно: никто не полезет целоваться, не надышите там друг на друга. С респираторными вирусами всегда так: те, кто в ссоре, легче отделываются, то же самое касается одиночек и мизантропов – короче, всех, кто не лезет в толпу.
Александр улыбнулся, так и не поняв, шутка это или нет. Массового переезда в Бертранж он опасался с самого начала. Как устроить, чтобы родители несколько недель держались в стороне от этих городских? Поразмыслив, он так ничего и не придумал.
Фредо он обнаружил спящим в кресле, они доволокли его до машины и положили на заднее сиденье – точно так же они волокли бы какого-нибудь оленя, подобранного по дороге. Дебокер дождался, пока Александр сядет за руль, а потом сунул ему записку, которую написал для врача.
– Давай, позаботься об этом малом. И себя потом не забудь. Если чего нужно будет – обращайся сразу, понял?
– Обращусь.
– А они когда приезжают-то?
– Кто?
– Ну, родственники твои.
– А с этим вообще красота: хотят, чтобы я за ними приехал. А мне только этого не хватало, еще и в дорожный патруль вляпаюсь.
– Езжай на фургоне для скота, уверяю, на нем тебя всюду пропустят, а им, глядишь, заодно и мозги вправишь.
По дороге вниз, в город, Александр обдумывал слова ветеринара, думал про свою семью как про «родственников», которых положено оберегать, ведь об этом-то и идет речь, о том, чтобы обезопасить стадо, не только здесь, но и по всему свету. Все эти человеческие существа, приговоренные к изоляции, миллиарды людей, запертых каждый в своей норе, – все они так или иначе подчинялись древнейшему инстинкту спасения собственной шкуры, потому что ведь для того и существует эпидемия, чтобы проредить стадо, отрегулировать численность – разумеется, за счет истребления самых слабых.
Фредо откинул голову на спинку сиденья, у него уже не было сил трепыхаться, он с блаженной улыбкой смотрел на огни на пустынных улицах, на красные задние фары, на вывески, а когда они подъехали к большой новой клинике, освещенной точно космический корабль будущего, ему показалось, что он очутился внутри «Бегущего по лезвию» – вот только дождь не шел.
– Видела, я там загородку поставил?
– Нет, где именно? – поинтересовалась Каролина.
– У поворота с дороги. А еще приколотил к ней старую табличку «Въезд запрещен», которая у нас лежала в сарае – уж теперь-то сюда никто не сунется.
Проезд на ферму отец замуровал не для того, чтобы отпугнуть Драго и его банду, а чтобы остановить назойливых автомобилистов, которые вечно являлись в самое неподходящее время, чтобы купить овощей. Какие-то никому не ведомые люди, неизвестно откуда, желавшие затариться напрямик у производителя ну прямо совсем свежим.
– На этом, говорят, можно бешеные деньги зарабатывать, только не хочу я их приучать к тому, что тут можно шастать в любое время.
Мама, стоявшая у Жана за спиной, пожала плечами и ушла обратно на кухню. Каролина и на сей раз не стала входить в дом, остановилась у окна, держась на расстоянии. Увидела в дальнем конце гостиной щенков – они явно только что проснулись. Кучка не то волчат, не то медвежат, которые тут же устремились к ней, негромко потявкивая.
– Маме твоей не нравится эта идея, но я все-таки достану карабин.
– Против кого, против торговцев краденым?
– Нет, против кабанов: машин-то на дорогах не стало, вот они и повадились спускаться в долину, по ночам так и шастают.
В глазах кутят она прочитала мольбу о защите, они будто бы говорили: «Не хотим, чтобы нас опять увезли отсюда в страшное место, в клетке, на грузовике, мы тройняшки; не хотим, чтобы нас разлучили…» Один завалился на спину, задрав лапки в воздух, чтобы ему почесали животик; двое других тут же последовали его примеру.
– Вон того как зовут?
– Ринтинтин. Ни о чем тебе не напоминает?
Каролина улыбнулась.
– Да, Агате нравилось. А двух других?
– Тоже Ринтинтин. Всех троих Ринтинтин зовут, так подзывать проще. С коровами так поступают: теленку дают имя матки: позвал – идут сразу оба.
– А, понятно. Ты в курсе, что Александр попросил меня забрать их наверх?
Отец промолчал, явно досадуя, что его считают неспособным защитить щенков. Вернулась мама с пластиковым контейнером.
– Я вам свинины на двоих потушила. А уж если вас будет шестеро…
– Агата тебе звонила?
– Слушай, Каролина, я прекрасно понимаю, что тебе это не по сердцу, но она все-таки твоя сестра, ты про парнишек ее подумай.
Вернувшись на ферму, Каролина накрыла на стол себе и брату. Она успела заметить, что после ее приезда Александр перестал ужинать у родителей. Она, впрочем, ничуть не сомневалась, что у нее нет никакого вируса и уж тем более она не заразила им брата. Если явится еще и Агата, вшестером здесь будет совсем тяжко. Ее эта перспектива ужасала.
Вот уже три дня Каролина умудрялась не слушать новости, но тут увидела на буфете пульт от телевизора, и ей вдруг захотелось узнать, что там творится в мире. На нее обрушился безжалостный поток изображений, разных, но одного порядка: в день теперь регистрировалось более десяти тысяч новых случаев заражения, медики умоляли обеспечить их масками, число заболевших все росло, эпидемия была объявлена официально, говорили, что в домах престарелых вирус просто свирепствует. Какой-то санитар проревел прямо в камеру: «Да привезите уже эти гребаные маски!», люди вкалывали так, что не выдерживали, доставалось также курьерам, грузчикам, водителям грузовиков, которые не могли ни сходить в туалет, ни принять душ в зонах отдыха на автострадах. Европейский банк только что разблокировал 750 миллиардов, чтобы спасти экономику, но масок все равно не хватало.
Каролина не сразу осознала, что у нее звонит телефон. Все еще не выйдя из-под гипноза, она услышала мамин голос:
– Брата не жди.
– Почему?
– Он только что отвез бедолагу Фредо в больницу.
– Хорошо, но потом-то он вернется?
– Нет, поехал в кооператив за скотовозкой.
– Зачем ему скотовозка в такой час?
– Поедет через Родез за твоей сестрой. Вряд ли они вернутся раньше полуночи или часу ночи. Ну, ты как, свинину-то мою попробовала?
Вместо более привычных проселочных дорог Александр выехал на трассу. На уровне Вильфранша наткнулся на блокпост жандармерии. У обочины стояло три автомобиля. Движения почти не было – военные могли проверить каждую проезжающую машину. Они, впрочем, даже не посмотрели в сторону его старенькой скотовозки-«ситроена», перекресток он проскочил беспрепятственно. Дебокер оказался прав. Он позвонил Каролине спросить, в каких комнатах она собирается селить новоприбывших. Хотелось, чтобы она хоть немного почувствовала себя хозяйкой на ферме и что-то сделала к их приезду. Каролина предложила отдать Агате с мужем бывшую родительскую спальню, а их сыновьям – комнату Ванессы. Требовала, чтобы они держали какую-никакую дистанцию, хотя бы в первые дни.
– И как ты собираешься их изолировать?
– Ты не переживай, мне тут коллеги роликов наприсылали, как маски делать, вот и займусь.
– Ладно, поглядим. Спокойной ночи.
На подъезде к городу навстречу стали попадаться машины, в основном грузовики: товары все еще перемещались с места на место, а вот люди – нет. Александр позвонил Агате, чтобы она объяснила ему подробнее, как проехать – в их кафе он не бывал ни разу. Подъехав, подивился тому, что оно довольно роскошное, хоть металлические жалюзи и закрыты, но все равно видно, что местечко дорогое. Он боялся, что придется ждать, но оказалось, что они почти готовы, а вот другой его страх оправдался: багажа оказалась целая куча. Он видел, что из дома в числе прочего выносили огромные мешки-холодильники с продуктами: два – с мидиями, еще один – с мясом в вакуумной упаковке, будто вместе с личными вещами решили забрать отсюда все свое заведение. Впрочем, в трехтоннике-скотовозке места было много. Грузились уже после начала комендантского часа, каждый, выходя на улицу, тщательно оглядывал ее в обе стороны. Кевин активнее всех бегал туда-сюда, на плече у него висела адидасовская сумка, которую он неизменно таскал с собой наверх, вместо того чтобы оставить в машине. Когда Агата поднялась в квартиру, чтобы там все проверить, Грег, воспользовавшись возможностью, исподтишка вытащил из-под стойки две больших коробки. Взгляды их пересеклись, и Александр прекрасно понял, что там лежит: бутылки и блоки сигарет.