– Вы что там, мать вашу, удумали?
Никакого ответа, они даже не обернулись, охваченные желанием кому-нибудь накостылять, а дальше все стало происходить очень быстро. Александр понял, что родственников не остановить – они уже заходили в здание. Изнутри выскочили два мужика и принялись орать, увидев входящих, за спиной у которых хором рычали собаки. Александр схватил веревку с металлической оплеткой – использовал ее, когда перегонял коров – и стремительно зашагал следом. Видимо, Кевин успел поведать отцу, что эти-то типы его и поколотили – впрочем, Грег и без того только дожидался возможности сорваться с цепи.
Внутри началось какое-то движение, сейчас они наделают дел. Эти отморозки – да, проблема, но сейчас Александра волновали не они, а зять и племянник, этот его мудила-зять с сынком-лоботрясом, которые решили воспользоваться его яростью, его внедорожником, его винтовками, чтобы забрать назад чертову хрень, которую этот сопляк приволок из Родеза. Вот только устроить им выволочку на месте не получилось, потому что в здание он вошел с мыслью дать по мозгам своим родичам, но на месте сразу понял, что дело серьезно. В просторной, почти пустой комнате – окна закрыты ставнями – оказалось четыре типа, еще в кальсонах, но двое из них уже держали телескопические дубинки, а у двух оставшихся в руках поблескивали отбитые горлышки бутылок. Это, однако, не помешало Кевину надвинуться на самого здоровенного и прорычать, чтобы тот гнал обратно ему товар. Грег сдерживал троих оставшихся, наведя на них свою винтовку двенадцатого калибра. А потом он вдруг с решительным видом ринулся в их сторону громко выкрикивая:
– Ковид, ковид!..
Те замерли на миг, вопросительно переглянувшись, Грег же продолжал наступать.
– Говорю вам, козлы сраные, у меня ковид, валите отсюда!
Грег рассвирепел оттого, что типы эти ему не верили, его возмущало что им на него наплевать, эти психи явно были отъявленными ковидоскептиками. Их царственное равнодушие полностью вывело его из себя, и, утратив остатки хладнокровия, он пальнул в воздух – дробь вылетела из ствола со скоростью 450 метров в секунду. Мало того, что раздался оглушительный грохот, но дробинами посбивало штукатурку, а двоих еще и зацепило по ходу дела, они скрючились от боли. Кевин рванул рыться в лежавших повсюду грудах хлама, Александр рявкнул, что все, хватит, нужно уходить, но Кевин продолжал переворачивать все вверх дном, пока не обнаружил за диваном свою адидасовскую сумку. В тот же миг на него кинулся здоровенный брюнет, Александр испугался, что Грег пальнет снова, и, чтобы это предотвратить, хлестнул здоровенного брюнета веревкой по ногам, металлическое кольцо прилетело ему в низ живота, отчего он тут же рухнул на пол. Кевин отступил назад, папаша же его продолжал изображать артиллериста, который прикрывает отступление штурмового взвода. Ему не терпелось снова нажать на спусковой крючок и разнести на куски этих придурков, не желающих верить в ковид, так что он пальнул еще раз, на сей раз в стену, куски штукатурки снова полетели во все стороны. Все четверо попадали на пол; Александр, Кевин и Грег выскочили наружу, добежали до «нивы» и рванули с места пока целы.
В зеркало заднего вида Александр видел, что румын так и сидит в гараже, удерживая свою собаку, в противном случае здоровенная псина кинулась бы на них сразу после приезда. Александр держал румына в поле зрения, не хотелось отпускать руль, чтобы помахать тому в знак признательности, секунды три они смотрели друг другу в глаза, а потом «нива» понеслась прочь.
С таким грузом – оружие, щенки в клетке и наркота – соваться на трассу было уж полным безумием, так что они свернули к лесу; едва въехав под его прикрытие, Александр остановил машину и выключил зажигание. Хотел от души наорать на своих спутников, но тут всех троих объяла полная тишина, только щенки, все еще не оправившиеся от испуга, жалобно повизгивали. Александр вышел из машины, открыл клетку, нагнулся к щенкам, которые тут же попытались прижаться к нему покрепче. В результате он опустился на колени, оперся локтями на край багажника, подставил им лицо, щенки принялись вылизывать ему щеки, лоб, волосы, они в разлуке стосковались по нежности, Александр же закрыл глаза и молча терпел их неистовые ласки. Кевин и Грег щенков недолюбливали, но тем не менее потрепали их по загривку. Александр распрямился навстречу своим спутникам, срывать на них зло теперь было поздно, весь мыслимый ущерб уже нанесен; тем не менее он отобрал у них винтовки, которые они до сих пор так и не выпустили. Они ждали от него хорошей взбучки, тем более что обе винтовки перешли в его руки. Видимо, от избытка чувств, Грег закашлялся, да так, будто поперхнулся целым стаканом воды или, скорее, джина – видно было, что горло у него так и горит: даже его сын, обычно чуждый всякого сострадания, подошел и постучал его по спине.
Среда, 25 марта 2020 года
– Мы находимся в состоянии войны, и по предложению начальника штаба вооруженных сил – поскольку речь идет о сфере его компетенции – я принял решение о начале операции «Устойчивость». Эта операция никак не связана с операцией «Страж», направленной на борьбу с терроризмом, целью ее является поддержка населения…
Вот уже двое суток Грег один находился в большом доме, где кроме него не было ни души, и от вида Макрона, который казался совершенно негнущимся в своем толстом темном пальто, да еще и шарф на нем был черный, лихорадка у него только усиливалась. Президент республики выступал с краткой речью среди военных палаток полевого госпиталя. Бледное лицо из ночной тьмы выхватывал желтоватый свет зенитного прожектора. Время от времени голос президента тонул в рокоте вертолета. От этой сцены, рассчитанной впечатлить идиотов, разило фальшивкой. Макрона Грег никогда не поддерживал, его бы, может, и порадовало, что тот стоит продрогший, одинокий, подавленный и старательно сдерживает дрожь в голосе, когда говорит про реквизированные поезда, переполненные больницы и все растущее число жертв среди медработников, однако на Грега это наводило тоску. Президент перевел дыхание, Грегу показалось, что он услышал какой-то звук снаружи, но тут президент продолжил.
– Я принял решение о незамедлительном выдвижении вертолетоносцев-амфибий «Мистраль» в южную часть Индийского океана… Операции по санитарным перевозкам морем и по воздуху уже осуществляются силами самолетов-заправщиков в рамках операции «Морфей» наших ВВС при помощи вертолетоносцев-амфибий «Тоннер». Я знаю, что наши военные готовы в любой части мира решительно…
Тут снаружи явно донесся какой-то звук. Грег поспешил к окну гостиной.
Он просил шурина оставить ему гладкоствольные винтовки, а карабины Александр пусть забирает себе. Чтобы полностью обезопасить родителей от этих типов с карьера, их вместе со щенками отправили наверх, на ферму, и там они снова вселились в комнату, в которой жили тридцать лет назад. Остальные единодушно высказались за то, что Грега нужно оставить одного в домике – до тех пор, пока у него не упадет температура, пока болезнь не отступит, а главное – пока Дебокер не прослушает ему легкие и не прощупает лимфатический узел, который – Грег это чувствовал – выпирал у него рядом с гортанью.
Грег уставился в ночь сквозь щель между ставнями. Без толку. Во дворе никого, Грег прижался щекой к раме, чтобы вглядеться во тьму, и тут в ставню трижды громко стукнули, и она затряслась, будто бы от пощечин.
– Ты чего сидишь в темноте, хоть крыльцо освети, мать твою!
Грег едва не зарыдал от облегчения, узнав голос Александра.
– Давай открывай ставню!
Грег с трудом отодвинул шпингалет, застрявший в разбухшем дереве. А когда наконец справился, увидел Александра – руки у того были полны.
– Ух ты, какая у тебя тут компания!
Грег повернулся к телевизору, Макрон затерялся среди военных палаток, его леденящая речь погрузила комнату в волглую бурую тьму.
– И как, хорошо проводишь время со своим друганом?
Грег смущенно потупил глаза, а потом стал оправдываться:
– Тут же связи нет, мне ничего не остается, кроме как смотреть телевизор.
Схватил контейнер с едой и бутылку вина, которую ему протянул Александр – ужинать он сегодня будет тушеной уткой, там, наверху, все как раз садятся за стол.
– Про долипран не забыл?
– Я тебе еще вчера привез упаковку.
– Там всего три штуки было, я последнюю в полдень принял.
– Завтра позвоню в аптеку, но я правда тебе не вру: у них все разобрали.
– А твой ветеринар не может мне его раздобыть?
– Приедет он, обещаю, он делает все, что может.
– В котором часу?
– Когда закончит, а это значит поздно. Ну, ладно, ты как, все еще кашляешь?
Этого вопроса хватило, чтобы на Грега напал приступ нервного кашля.
– А, вижу.
– Нет, не кашляю, зато сморкаюсь, не переставая, и горло болит, а кашлять не кашляю.
– А как по мне, кашляешь даже сильнее вчерашнего.
– Да это ваша дурацкая пыльца, не привык я жить в деревне, на воздухе, ну не для этого я родился!
– А температура как?
– Ты этот свой древний градусник наверняка коровам в задницы запихиваешь…
– Ну естественно: вчера я тебе его отдал сразу после того, как вытащил из попы у Рейнеты, чтобы ты получше прочувствовал, каково оно в деревне.
– Ну ты козел!
– Разогрей это на газовой плите, если не собираешься шваркнуть на землю.
Грег отнес еду на кухню, а потом, поскольку одиночество и температура его доконали, потребовал, чтобы Александр остался с ним поужинать.
– Напоминаю, что ты на карантине, так что давай-ка не будем нарываться.
– Да насрать я на это хотел, нет у меня никакого вируса, или тебе полегчает, если я его все-таки подхватил?
– В «Интермарше» ты ощупал все упаковки, какие подвернулись, да еще и дрался со всеми подряд.
– Хватит чушь городить. И вообще, у меня тут даже пушки нормальной нет, если явятся другие румыны, чего будет-то?
– Забаррикадируешься, как в крепости, у тебя две винтовки, еще, если хочешь, оставлю тебе Лекса с Максом…