— К чему ты клонишь??
— К тому, что мы не можем просто сбежать. Нам нужно попытаться остановить его.
Уэстмор мрачно кивнул.
— Но как? Мы не сможем выбраться отсюда.
— Без ключей не сможем. Нам нужно найти их, а в процессе наверняка придется кое-кого убить.
— Отлично, — произнес Уэстмор, хотя он понимал, что Брайант прав. — Если не рискнем, мы никогда не выберемся из этого дурдома.
— Верно, тогда не будем попусту тратить время. Давай спалим тут все.
— Такой дом? — с сомнением произнес Уэстмор. — Его будет нелегко сжечь. Смотри. Уэстмор указал на вмонтированные в потолок сопла противопожарных разбрызгивателей.
— Найди способ вывести их из строя. Перекрой воду, например. Это будет твоя работа.
— Моя работа, да? — Уэстмор с хмурым видом закурил. — А какая будет твоя?
— Моя — найти Фэррингтона и убить его, — ответил Брайант. — А еще я отметелю того британца. Не нравится мне его рожа.
— Класс, — согласился Уэстмор.
— Мы можем либо оставаться здесь пленниками до конца своих дней, либо сделаем все возможное, чтобы выбраться отсюда. Выруби эти опрыскиватели и начинай поджигать дом. Если повезет, сможем забрать у кого-нибудь ключи. А возможно, даже спасти в суматохе кого-нибудь из этих калек.
— Ага, а что, если не повезет? — не удержался от вопроса Уэстмор.
— Тогда мы оба умрем. Но я хочу рискнуть.
Брайант огляделся.
— Это место не должно существовать.
11
Шэрон трепетала под гнетом смущения и неизвестных ощущений. Она была не достаточно умна, чтобы понять, что с ней происходит. Но каким-то задним чувством она осознавала, что испытывает влечение. Зияющая бездна у нее между ног пылала страстью. Клитор горел незатухающим угольком. Ее состояние, к сожалению, не позволяло ей касаться себя с целью самоудовлетворения. Поэтому она извивалась, сведя искривленные ноги вместе и раскачиваясь взад-вперед, что зажигало ее лоно пламенем страсти. Ей было нужно, чтобы это пламя вспыхнуло в полную силу, но она смутно осознавала, что этого не произойдет, если тот маленький лысый мужчина не коснется ее. Она хотела, чтобы он потрогал ее так, как раньше это делал Луи в центре помощи. Если б она была способна выразить силу своих желаний словами, то попросила бы, чтобы лысый отодрал ее до бесчувствия, утрамбовал как дерн, просто-напросто оттрахал до полусмерти. Больше ее ничего не волновало, и не могло волновать. Шэрон обезумела от неослабевающей похоти.
Она трепетала, лежа в кровати. Слепящий свет потолочных ламп бил в ее уродливое лицо. Она напоминала вспучивающийся, телесного цвета крендель. Ее деформированные конечности и грудная клетка подрагивали. Между тем, лысый монах тоже выглядел безумно, его торчащий член истекал влагой. И все же, Сато Масааки был сейчас больше, чем человек. Он был воплощением силы воли, взявшей верх над природой. Да, в данный момент его воля была сильнее всего на свете. Его страдания были соизмеримы с муками Шэрон, но он все равно не утратил способности сказать нет. Нет — плотскому. Нет — наслаждению. Нет — похоти.
Да — силе духа.
Затем вошел лаборант и сделал ему еще одну инъекцию «Метопронила»…
12
Уэстмор проследил, как англичанин выходит из комнаты и исчезает в коридоре. Брайант предложил разделиться. Их целью было найти уязвимое место, слабое звено в цепи. Конечно, дом был настоящей крепостью, но выход должен был быть. Уэстмор решил найти его, однако…
Снова эти ощущения.
Дурные предчувствия.
Похоже, я не выберусь отсюда живым…
Он не знал, хочет ли вообще жить. После того, что Брайант рассказал ему, и после того, что он увидел в тех комнатах? Ангел был прав. В этом доме творится очень серьезное дерьмо. Он бросил лишь несколько полных отвращения взглядов, когда крался по одному из коридоров второго этажа. Религиозные лидеры под действием химических препаратов насиловали инвалидов и калек. Кто мог представить себе подобное? Кому вообще могло потребоваться такое?
Очевидно, Фэррингтону. Это настоящий безумец.
Но тут Уэстмора поразила чудовищная мысль.
Что если он НЕ безумец? Что, если он прав?
Уэстмор не был крестоносцем. Он был жалким, одиноким пьяницей. Но он должен был что-то сделать.
Господь всемогущий! — воскликнул про себя он, проскользнув в комнату, из которой только что вышел британец. Место походило на центр управления, и было напичкано видеомониторами. Сперва он подумал, что это комната охраны, но быстро заметил, что мониторы не подключены к камерам системы безопасности. Они транслировали сексуальные зверства, имевшие место в комнатах другого крыла.
Каждый монитор был глазом, глядящим в ад.
Уэстмора вырвало в угол. Он едва не рухнул на пол. Не, нет, нет, — причитал он про себя. Этому не бывать. Брайант прав. Мы должны сжечь это место дотла и уничтожить Фэррингтона…
Уэстмор не мог больше смотреть на экраны, но обратил внимание на панель с кнопками. Он нажал кнопку с надписью «ГАРАЖ», и монитор переключился на камеру в гараже. Где-то в доме было гаражное помещение. «Ролс ройс уайт шэдоу», несколько «БМВ», и пара тех фармацевтических фургонов. На другой кнопке была надпись «ТЕХПОМЕЩЕНИЕ». Уэстмор нажал ее, посмотрел.
Решение было у него в руках.
Он быстро покинул помещение. И это было к лучшему. Иначе он увидел бы, что происходит в комнате с лысым монахом.
13
Как только Сато Масааки достиг высшей стадии духовного совершенства — точки, когда сила воли победила природный инстинкт, подействовала новая доза «Метопронила». Это походило на сон или на какое-то райское видение. Ему показалось, что рядом с ним кто-то есть. Еле заметный свет, казалось, шептал ему, ухмыляясь.
Затем эта сущность, или что бы там ни было, коснулась его. Не физически, а скорее в духовном смысле. И в следующий момент все зло в истории человечества черным потоком хлынуло ему в разум. Он увидел бесконечный калейдоскоп истинной человеческой природы, с самого начала времен. Похоть, жадность, обжорство, гнев. Ненависть.
Да, он увидел все это. Настоящую реальность, истинные составляющие человечества. Но если это были истинные составляющие, куда делась его собственная идеология? Означало ли это, что его собственная правда на самом деле является ложью?
Сато Масааки больше это не волновало. Его решимость рухнула, как ветхий дом.
Следующие несколько часов он будет трахать до бесчувствия свою гипо-остеопезисную соседку.
14
Это слишком просто, — подумал Уэстмор. Он больше часа рыскал по дому, пока не нашел техпомещение, увиденное на мониторе. Особняк представлял из себя настоящий лабиринт, с подвальными уровнем, испещренным узкими коридорами. Наконец, Уэстмор нашел дверь в стальной раме, с надписью «ГАРАЖ» и не удивился, обнаружив ее запертой. Чтобы пробить такую, потребуется гребаная гаубица. Но затем он нашел техпомещение и едва не издал торжествующий вопль.
Эта штуковина смотрела прямо на него. Покрашенный красной краской вентиль и табличка с надписью «ОТКЛЮЧЕНИЕ ВОДОПРОВОДА». Да, это слишком просто, мать вашу, — снова подумал он и закурил. В застекленном ящике у двери висел удобный пожарный топор. Разбив стекло, Уэстмор извлек топор и взвесил его в руках. Если Брайант не одолеет Фэррингтона и британца, это сделаю я. Он знал, что ключи от выхода должны быть у них. Если понадобится, я снесу им обоим головы, но ДОСТАНУ эти гребаные ключи.
План был простой и единственный доступный. Сейчас он перекроет вентиль центрального водопровода, чем выведет из строя систему противопожарных разбрызгивателей. Затем примется поджигать дом. Конечно, это было рискованно. И шансы на побег были крайне малы. Но после того, что он здесь увидел? Уэстмор был полностью согласен со своим коллегой. Они не могли оставить здесь все, как есть. Подобное место не должно существовать, и Уэстмор с удовольствием поможет стереть его с лица земли.
Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня, — сказал себе Уэстмор.
Он потянулся к главному водопроводному вентилю и тут…
Чьи-то руки схватили его.
Уэстмор даже вскрикнуть не успел. Он отлетел в другой конец комнаты, словно мешок с упаковочной стружкой. Над ним нависла деформированная тень.
Сперва Уэстмор подумал, что нападающий был самим Дьяволом, но тот оказался еще уродливее. Это был Билли Майерс. Голый великан, чьи уродливые мышцы блестели от пота. Возбужденный из-за душевного недуга, а еще больше от действия «Метопронила». Косые глаза горели огнем. Гигантский, как у слона и налитый кровью пенис, казалось, вот-вот взорвется. Толщиной с пивную бутылку, испещренный венами, напоминающими трубки для капельницы. Многочисленные зубы были стиснуты в ухмылке и, похоже, вымазаны в дерьме. Нейрофиброматоз превратил его голову в орудийную башню. Один глаз был голубым, другой — зеленым. Монстр протянул вниз лишенную локтя левую руку и провел ею по лицу Уэстмора, оставив мазок экскрементов.
Намерения Билли были ясны как божий день. Он возвышался над Уэстмором. Его набухший член с тяжелыми, как сливы яичками упирался фотографу в грудь, Монстр продолжал лапать Уэстмору лицо, трахая его «в сухую». Но Уэстмор ничего не мог поделать, поскольку был пригвожден к полу другой рукой, которая с легкостью обхватила ему горло. Хватка напоминала медленно затягивающийся зажим.
Только не это, только не это, только не это, — умолял Уэстмор. Но к кому он обращал свои мольбы? К Богу? К ангелу? Или к собственной плохой карме? Он знал, что умрет, и, по сути, ему было все равно. Просто он не хотел умирать вот так. Став сексуальной жертвой этого чудовища.
Уэстмор не мог дышать. В глазах темнело. Все, конец. Скоро ему кранты…
И тут Уэстмор услышал звук удара. А затем пронзительный скулящий звук, который не мог принадлежать человеку, и, тем не менее, принадлежал. Монстр, откатился в сторону, содрогаясь и отчаянно пытаясь нащупать что-то у себя в спине. В последние мгновения, движимый скорее рефлекторным инстинктом, чем силой воли, Уэстмор сумел схватить пожарный топор и вонзить его Билли в поясницу. Столбы мышц, которые были ногами чудовища, конвульсивно бились на полу. Уэстмор попятился прочь, но уродливая рука нащупала его воротник и дернула.