[96].
Если до пожара в архитектуре Сызрани преобладали формы классического зодчества и эклектики с элементами классицизма, то после пожара многое изменилось. Дома, возведенные плотниками с верховьев Волги, отличались от деревянной застройки, характерной для Самарской губернии. Появляются не использовавшиеся ранее барочные криволинейные сандрики с волютами, античные классические фризы с триглифами и метопами и навесы над входами на крупных деревянных кронштейнах. Встречаются также здания, выполненные в русском стиле, и особняки в стиле модерн, спроектированные профессиональными архитекторами. Некоторые исследователи считают, что основной особенностью сызранских домов является их объемная структура, в которой суровая монументальность и рациональность архитектурных форм напоминают образцы деревянного зодчества Севера[97]. Интересно также, что в отличие от деревянной и каменно-деревянной застройки Самары в Сызрани не получил распространения такой архитектурный элемент, как эркер.
В городе существует легенда о привидении, якобы обитающем в голубом тереме на улице Свердлова. Легенда настолько живучая, что сюда даже приезжало телевидение, жаждущее поразить общественность репортажем о неугомонном полтергейсте. Свидетелем паранормальной активности стала сотрудница Сызранского краеведческого музея, филиалом которого терем является уже на протяжении многих лет. Одним зимним морозным утром она пришла на работу и заметила женскую фигуру, проскользнувшую по коридору. Увиденное настолько взволновало бедолагу, что скоро о загадочном призраке узнал весь город.
До революции дом, где сейчас творится всякая «чертовщина», принадлежал купцу Мартиниану Васильевичу Чернухину. Он дважды занимал должность городского головы и руководил Сызранью на протяжении двенадцати лет (кстати, этот рекорд до сих пор никто не побил). Интересно, что при рождении Чернухин принадлежал к мещанскому сословию, однако он сумел разбогатеть на торговле зерном и мукой и был зачислен в первую купеческую гильдию, повысив, таким образом, свой социальный статус. В конце 1880-х он сначала избирается гласным городской думы, а затем, в 1902-м, ее председателем – то есть становится градоначальником.
Терем на улице Свердлова (до революции Посадской) Мартиниан Васильевич строит после того самого пожара 1906 года: тогда сгорело две трети городской застройки, в том числе пострадал и собственный особняк купца. Из-за этого печального инцидента гласные сызранской думы выступили с предложением запретить в городе строительство домов из дерева. Однако Чернухин инициативу не поддержал: «Чтобы жить в каменных постройках, надо ждать два года, и каменным домом не может обзавестись каждый житель. А скоро зима. Наша святая обязанность позаботиться о том, чтобы все были под кровом». И дума согласилась.
Для своего нового особняка Чернухин выбрал живописное место у берегов речки Крымзы: в начале XX века здесь простирались красивейшие заливные луга. В отличие от других купцов, которые строили дома на центральной улице Сызрани (Большой улице), Мартиниан Васильевич предпочел участок на отшибе. Возможно, причиной тому послужила его любовь к дереву как строительному материалу – после пожара его использование подвергалось запретам и ограничениям, и осуществить проект было проще вдали от городской суеты и посторонних глаз.
Возведение усадьбы Чернухина заняло несколько лет – с 1907 по 1910 год. Она включала целый комплекс хозяйственных построек, которые, к сожалению, не сохранились до наших дней. Главный дом высотой в два этажа сложен из бревен и обшит тесом. Он стоит на каменном фундаменте, декорированном рустом. Шатровая крыша с декоративной кованой решеткой, тонкое деревянное кружево, богато обрамляющее оконные наличники и карнизы, выступ фасада, обращенный к реке Крымзе, – все это делает терем эффектным, объемным и живым. Он является ярким образцом деревянного модерна со стилизованным использованием традиционных элементов русского зодчества и приемов обработки дерева пропильной резьбой.
Автор проекта терема неизвестен. Часть исследователей считают, что им был городской архитектор Сергей Щербаков. Другие видят здесь руку звезды симбирского (ульяновского) модерна Федора Ливчака: слишком уж много в архитектуре здания характерных для его работ деталей. На момент постройки усадьбы Ливчак как раз сотрудничал с сызранской управой – в частности, делал для нее проект здания народного училища. Он вполне мог взять и частный заказ у городского головы.
Заглянув во двор, вы увидите лестницу, которая ведет на верхний этаж: здесь находились жилые комнаты хозяев дома. Внизу, на первом этаже, располагались служебные помещения. Мартиниан Васильевич переехал в терем сразу же после завершения строительных работ и проживал в нем вместе с супругой – Татьяной Степановной, представительницей купеческого рода Спрышковых. Так как детей у них не было, они усыновили восьмилетнего мальчика Коленьку и вырастили его как собственного сына. Известно также, что как-то раз Чернухиным подбросили новорожденную девочку, которая вскоре скончалась (об этом есть запись в метрической книге). Возможно, именно история с умершим младенцем послужила поводом для слухов о призраках, якобы обитающих в усадьбе.
Интересны бытовые подробности жизни городского головы. К примеру, мы знаем, что Чернухин хотел иметь в качестве дворника лучшего кулачного бойца Сызрани Серегу: он должен был следить за порядком в усадьбе и давать в случае чего отпор хулиганам. Однако Серега от предложения отказался – и на то была веская причина. Дело в том, что дворник в царской России считался младшим полицейским чином, и сызранский боец, видимо, не хотел иметь никакого отношения к полиции. Теперь вы понимаете, почему до революции абы кого в дворники не брали и часто отдавали предпочтение ветеранам, которые могли достойно представить хозяина? Сохранились также фотографии некой Агапьи Кощеевой, которая работала в усадьбе. Ей было всего десять лет, когда она начала помогать Чернухиным по хозяйству.
Усадьба сызранского градоначальника Чернухина
Когда смотришь на портрет Мартиниана Васильевича, который висит в его рабочем кабинете, обращаешь внимание на большое количество наград у него на груди. Среди них должностной знак главы города на золотой цепи, который вручали во время инаугурации, а также два ордена – Святого Станислава 3-й степени и Святой Анны 3-й степени, три золотые медали «За усердие», серебряная медаль, награды за благотворительность (во время Русско-японской войны он жертвовал деньги на госпитали). Чернухин имел право ношения шпаги и мундира.
Купец внес огромный вклад в развитие Сызрани. По его инициативе здесь появилось много новых учебных заведений – причем не только в центре, но и на окраине. За первое десятилетие XX века количество народных училищ в городе удвоилось! Керосиновые фонари заменили электрическими, на тротуарах высадили деревья. Были возведены здания городского общественного банка, городской управы, винных погребов, электростанции, Первой женской гимназии. Предпринимателям на льготных условиях выделяли участки земли под строительство заводов, оптовых складов, мельниц, элеватора[98].
В плане религии Чернухин поддерживал идею «единоверия». Это направление возникло в старообрядчестве в конце XVIII века. Его сторонники сохраняли древние богослужебные традиции и древнерусский бытовой уклад жизни, но при этом признавали иерархическую юрисдикцию Московского Патриархата – то есть, по сути, стремились к объединению с обычной православной церковью[99]. Мартиниан Васильевич был старостой Никольского единоверческого храма, который строили для «ослабления раскола».
В 1916 году Чернухин досрочно уходит в отставку с поста городского головы, а в начале 1917-го неожиданно умирает от сердечного приступа. В газете «Сызранский курьер» на этот счет был опубликован следующий некролог: «19 марта, в 4 часа утра, скончался Мартиниан Васильевич Чернухин, о чем извещают его супруга Татьяна Степановна и сын Николай. 21 марта панихида в 12 и 2 часа дня, в 6 часов вечера всеночная. Вынос тела 22 марта в 8 час. утра в Единоверческую церковь. Погребение на Единоверческом кладбище. Поминовение в своем доме». В наше время от этого некрополя не осталось и следа – на его месте были построены дома. Могила знаменитого сызранского градоначальника считается утерянной.
После революции семью Чернухина из терема выгоняют, а само здание национализируют и устраивают здесь коммунальные квартиры. Жена бывшего городского головы Татьяна Степановна вплоть до смерти в 1934 году проживала у родственников и своего угла не имела. Ее приемный сын Николай работал электриком на заводе и умер в 1970-х.
В позднесоветский период в тереме размещались санэпидемстанция и народный суд. Когда Сызрань в 1983 году отмечала свое трехсотлетие, суд переехал в новое здание, и встал вопрос, что же делать с опустевшей, пришедшей в негодность старой усадьбой? Так случилось, что один из тогдашних сызранских руководителей – директор автокомбината Михаил Серпер – был большим любителем деревянной резьбы. У себя на предприятии он держал целую бригаду искусных столяров и плотников, обустроив даже ведомственную турбазу в виде старорусских, украшенных узорами теремков. Он и предложил отремонтировать особняк силами предприятия, чтобы потом там разместить городскую художественную галерею, где будут выставляться картины из коллекции местного краеведческого музея[100].
Позже в тереме также появилась экспозиция, связанная с сызранским купечеством. На примере нескольких комнат можно увидеть, как жили местные торговцы и предприниматели на рубеже XIX–XX веков. К сожалению, мебель и предметы быта, принадлежавшие Чернухиным, не сохранились, поэтому музейные работники заполнили пространство терема антикварными вещами, изготовленными в тот же временной период. Некоторые экспонаты были перевезены сюда из других особняков, некоторые были пожертвованы музею неравнодушными сызранцами. То есть получился такой собирательный образ ку