Наиболее выразителен фасад дома № 19, крыша которого с правой стороны выполнена в виде крестовой бочки с кокошниками на четыре стороны. Под двумя кокошниками раньше были устроены балконы, ведущие на чердак, – к сожалению, они не сохранились. С левой стороны крыша двускатная, а фасад имеет щипцовое завершение – с подзорами, «полотенцами» и шпилем. Здесь находится выразительное крыльцо. В интерьере дом был разделен на жилую и хозяйственную половины с анфиладной планировкой. Выход во двор вел через тамбур, в котором находилась винтовая лестница на чердак.
Интересно, что при выявлении объекта культурного наследия была допущена ошибка в инициалах владельца усадьбы: вместо Петра Михайловича Попова был упомянут его двоюродный брат – знаменитый изобретатель радио Александр Степанович Попов, который неоднократно посещал Рязань, но собственником домов на улице Щедрина не являлся.
Об истории усадебного комплекса в советское время мы узнаем из рассказов Анатолия Ивановича Турбина. Он родился в 1930 году и практически всю жизнь прожил в 7-й квартире дома № 21. Его мать работала портнихой в мастерской Военторга: она шила мундиры для полковников и подполковников. Отец заведовал киноремонтной мастерской (в те годы кино в Рязани только начиналось). Сам же Анатолий Иванович много лет трудился радиоинженером в рязанском конструкторском бюро «Глобус».
Турбин вспоминает, что за год до начала Великой Отечественной войны все плодовые деревья в усадебном саду вымерзли, и на их месте посадили картошку[178]. Каштаны и ели также спилили для устройства бомбоубежища. Есть было нечего: по карточкам давали всего лишь 400 грамм хлеба. Над улицей Щедрина часто пролетали вражеские самолеты, которые сбрасывали на Рязань бомбы: Анатолий Иванович говорит, что у немецких машин был особый гул, который ни с чем нельзя было перепутать. В усадьбу Попова снаряды, к счастью, не попали, однако был полностью разрушен дом напротив, где жили старик со старухой.
Главный дом усадьбы
Третий жилой дом усадьбы (№ 23)
На причелинах главного дома изначально были вырезаны аллигаторы
Еще одна бомба упала на расположенный по соседству дом № 25: там располагалось бензохранилище. Так как оно было не заполнено, взрыв оказался несильным. Тем не менее осколки стекла разлетелись во все стороны и попали в грудь совсем еще юного Анатолия Ивановича, который в тот момент как раз стоял у окна в своей квартире. Пострадала также стоящая поблизости лошадь: ей оторвало ногу. А вот бомба, которая должна была уничтожить дом № 15, не взорвалась. Дети подбегали к образовавшейся воронке и по дурости бросали туда камни.
Анатолий Иванович прекрасно помнит приемную дочь Попова Софью Григоревскую: после того как усадьбу национализировали, ей оставили одну трехкомнатную квартиру в доме № 23. Она была очень образованной женщиной: окончила гимназию, прекрасно говорила по-немецки и по-французски. Во время войны у нее дома жили беженцы из Ленинграда, и Софья Петровна взяла одного из ребят себе в ученики. Она гуляла с ним по улице и тренировала в немецком языке.
В советское время облик улицы Щедрина претерпел существенные изменения, что хорошо заметно при сравнении фотографий разных лет. На открытке начала XX века улица вымощена камнем, а тротуары (либо мощеные, либо грунтовые) отделены от мостовой специальными тумбами и небольшими траншеями, через которые перекинуты мостки. На снимке, сделанном в 1950-е, траншеи неравномерно заросли травой: по ним были проведены электролинии и высажены молодые деревья (раньше никакой растительности здесь не было). На фото 1970-х деревья сильно разрослись, а улица и тротуары уже асфальтированы.
За эти годы ансамбль усадьбы Попова потерял многие элементы декора и значительно обветшал. Были разобраны оригинальные, облицованные белым кафелем печи и перестроены тамбуры. Существенно изменилась внутренняя планировка. На месте венецианской беседки с восьмигранным шатровым бельведером ныне стоит простая дощатая беседка. Поглощающий колодец засыпан, водозаборная скважина заглушена.
К дому № 21 вместо первоначального крыльца пристроили новое – с двускатным навесом на резных столбиках. У него гораздо более скромное декоративное оформление. Также были утрачены декоративный гребень и шпиль по центру. В доме № 23 демонтировали мезонин с балконом. Сильнее всего пострадал дом № 19, у которого была полностью отсечена дворовая часть, «мешающая» строительству элитного жилого комплекса.
Тем не менее имение Попова – это единственный в Рязани объект культурного наследия, в подлинности сохранивший комплекс сооружений городской усадьбы середины XIX века, а «парадные» фасады усадебных домов, обращенные на улицу Щедрина, и в наши дни имеют уникальную по выразительности и завершенности архитектурную композицию. Интересно, что сын Софьи Петровны Григоревской, Владимир Евгеньевич, до настоящего времени проживает в доме № 23.
Адрес: ул. Щедрина, 19, 21, 23.
Когда я только начала искать информацию о доме № 40 по улице Щедрина, то удивилась неправдоподобно ранним датам его постройки. В открытых источниках появление приюта связывали с эпидемией холеры, которая свирепствовала в Рязанской губернии в 1848 году. Ее последствия были ужасны: число жертв превысило 13 тысяч человек, многие дети остались без родителей. Именно тогда архиепископ Рязанский и Зарайский Гавриил задумал построить училище для «обездоленных дочерей духовенства», объясняя это тем, что, в отличие от мальчиков-сирот, имевших возможность воспитываться в казенных учебных заведениях, девочки-сироты «не только остаются без приличного христианского воспитания, но нередко терпят недостаток в самом насущном пропитании и необходимых для жизни потребностях». И вот 1 января 1853 года состоялась церемония открытия Рязанского училища девиц духовного звания, которое якобы располагалось как раз в этом деревянном здании…[179]
На самом деле приют для девочек на улице Щедрина не имел никакого отношения к упомянутому женскому училищу. Он был основан существенно позже, осенью 1899 года, и курировался Обществом попечения о нищенствующих и бесприютных девочках города Рязани. Изначально приют существовал исключительно на членские взносы и добровольные пожертвования, но с 1902 года он был принят в число заведений Ведомства учреждений императрицы Марии[180] и получил более стабильную финансовую основу[181].
Сооружение, которое занимала благотворительная организация, – единственный на улице Щедрина пример объединения разновременных построек общим фасадом, решенным в формах русского стиля. Первым в 1880-х годах был возведен дом Л. Липицкой – южная часть существующего здания с выразительным угловым эркером, из-за которого и появилось название «дом с башенкой». В конце XIX века вплотную к нему был пристроен отделенный брандмауэром дом Е. Рюмина, удлинивший общий фасад на восемь окон. Вероятнее всего, он был либо пожертвован приюту при его основании, либо выкуплен Ведомством императрицы Марии.
Преобразования продолжились в начале XX века, когда дом Рюмина был расширен по улице Щедрина четырехоконной пристройкой, а дом Липицкой дополнен задней пристройкой с обновленным декором по всему фасаду. Вероятно, в это время и сложился окончательный облик приюта для девочек, зафиксированный на фотографии 1910-х годов.
Архитектурный объект связывают с именем рязанского зодчего Ивана Степановича Цеханского, который после обучения в Московском училище живописи, ваяния и зодчества в апреле 1895 года определяется на службу в Рязанскую городскую управу сверхштатным архитектором. Он был автором одной из самых ярких деревянных городских построек того времени – Летнего клуба Дворянского собрания и как по возможностям, так и по должностным обязанностям вполне мог проектировать и курировать расширение и перестройку домов, в которых размещался приют.
После революции помещение приюта было переоборудовано под жилые квартиры. Также здесь располагалось Приокское малярийное объединение, в отдельных документах упоминающееся как малярийная станция. В годы Великой Отечественной войны в деревянном здании левого крыла организовали детскую столовую, что подтверждается воспоминаниями Анатолия Ивановича Турбина. Питаться здесь могли только те «счастливчики», чьи родители ушли на фронт. Поскольку отец Анатолия Ивановича был призван в армию, ему дали пропуск в эту столовую.
Здание приюта для девочек
Там стояли столики на четыре места: каждому ребенку было положено два куска хлеба, маленькая порция супа, котлетка. Некоторые клали хлеб за пазуху, чтобы отнести его родственникам, однако на крыльце столовой их уже поджидали другие дети, у которых не было пропуска: они тоже голодали и без каких-либо сомнений отнимали припрятанные куски. Именно поэтому Анатолий Иванович съедал все до крошки. Отдельный зал был предназначен для мальчиков и девочек, переживших блокаду Ленинграда. В столовую их приводили под руки: дети были настолько истощены, что едва могли ходить. Турбин с горечью вспоминает, что другие ребята по глупости завидовали блокадникам, так как вместо чая им для восстановления сил давали какао.
Еще до начала войны было принято решение передать весь комплекс построек Липицкой – Рюмина рязанскому Дому ребенка № 2. Тем не менее некоторые неуступчивые жильцы не спешили выселяться, из-за чего открытие состоялось лишь в мае 1945 года. По причине неполного освобождения всех площадей детское учреждение было развернуто на 100 коек вместо запланированных 160. Помимо этого, в распоряжении персонала находились кухня, кладовая, кастелянская, общежитие кормилиц и комната для красного уголка. Освещение было электрическое, канализация отсутствовала.
Дом ребенка № 2 был открыт «вследствие значительного поступления грудных детей от матерей-одиночек» и предназначался для малышей возрастом до 1 года. Здание на улице Щедрина служило своеобразным «карантином-распределителем»: все только поступающие дети направлялись сюда для тщательного обследования, а затем разделялись на группы. Младшие оставались в Рязани, а старшие переводились в Дом ребенка № 1, еще в 1941 году эвакуированный в село Сушки Шелуховского района.