Теремок Сергея Малютина
Кронштейны в виде голов Змея Горыныча
Изразцовая печь в интерьере
В начале 1900 года художник вместе с семьей перебирается из Москвы в Смоленск и арендует квартиру с видом на кремлевскую стену, при этом основную часть времени он проводит в Талашкине. Княгиня планировала создать в имении целый комплекс построек в русском стиле, и Малютин с головой уходит в работу. Хотя в своих эскизах он много раз изображал сказочные шатры и терема, в реальной жизни ему еще ни разу не доводилось заниматься архитектурой. Тем не менее мастер с честью принимает этот вызов. Богатое воображение Сергея Васильевича порождало все новые и новые причудливые архитектурные формы, которые никогда не были копией виденных им ранее сооружений. После стольких лет застоя он наконец творил «в полную силу», возрождаясь в Талашкине «как растение, пересаженное в подходящую почву».
Самая известная постройка Малютина в имении Тенишевой – это затейливый дом-теремок в неорусском стиле, как будто сошедший со страниц русских сказок. Он великолепно вписан в окружающий ландшафт и словно вырастает из того холма, на котором стоит. Кажется, что ветви растущих рядом деревьев «вплетаются» в резной узор оконных ставен, создавая иллюзию волшебства. Особенно красив западный фасад, обращенный в сторону подъездной дороги и декорированный роскошным резным панно. В узоре его орнамента разместились фантастические существа вроде коньков-горбунков, диковинные птицы, солнечный диск с человеческим ликом, чудесные цветы и растения. Дополняют картину резные кронштейны под срубом в виде голов Змея Горыныча и далеко вынесенный торец крыши с фигурными причелинами. Интересен также восточный фасад с двумя оконными проемами, объединенными крупным наличником, с которого на нас смотрят ожившая луна, звезды и плывущий по волнам лебедь.
Дом стоит на кирпичном основании (подклете), выложенном в форме «курьих ножек». Он представляет собой одноэтажную бревенчатую постройку, которая состоит из трех срубов и лестничной пристройки, перекрытых крутыми кровлями различной высоты. Несмотря на кажущуюся игрушечность, по сути это была просторная двухэтажная изба, имевшая чисто практическое назначение: здесь размещались читальня и библиотека для учителей, преподававших в местной сельскохозяйственной школе. Позже нижний этаж здания использовался для нужд красильной мастерской.
Теремок стал воплощением творческого кредо Малютина, воспринимающего и чувствующего архитектуру как часть природы. Именно поэтому дом кажется естественным продолжением местного пейзажа: весь деревянный, пропитанный смолистыми запахами леса, щедро украшенный резными элементами, яркая раскраска которых еще в большей степени усиливала ощущение праздника. Построив теремок, мастер словно пригласил нас в созданную им сказочную страну, населенную знакомыми с детства героями русских былин и преданий. Подобный подход роднит Сергея Васильевича с основателем английского движения «Искусства и ремесла» Уильямом Моррисом, который тоже всю жизнь в своих работах стремился воссоздать сказочную атмосферу своего детства, пропитанную средневековыми европейскими легендами.
Воплощая задумки княгини Тенишевой, Сергей Васильевич раскрыл себя не только как зодчий, но и как живописец, сценограф, прикладник, ландшафтный дизайнер. Он дополнил природный ландшафт Талашкиное и Флёнове живописными мостами, воротами, калитками. По его эскизам в талашкинских мастерских выпускались изделия из дерева и керамики: столы, диваны, кресла, стулья, скамьи, сани, ларцы, игрушки и предметы быта[228]. В «Теремке» можно увидеть созданную по проекту Малютина потрясающую изразцовую печь, а также расписные балалайки, произведшие фурор на Всемирной выставке в Париже[229].
Не зря Сергей Дягилев сравнивал Малютина с финским художником Аксели Галлен-Каллелой: «Какое милое и художественное впечатление производят все эти затейливые и вместе с тем простые теремки. То, о чем мечтал Васнецов в своих архитектурных проектах, то, к чему стремилась даровитая Якунчикова в своих архитектурных игрушках, – здесь приведено в исполнение. И притом все это не васнецовское и не якунчиковское, но характерно малютинское, а вместе с тем русско-деревенское, свежее, фантастичное и живописное. Не знаешь, где начинается прелесть творческой фантазии Малютина и где кончается прелесть русского пейзажа. Ворота с диковинными птицами, ведущие в лес, переплетаются с ветвями сосен на фоне просвечивающей пелены глубокого ослепительного снега. Весь Запад трудится теперь над разрешением архитектурных задач, и в этих вопросах пришел уже к известным формулам, выбиться из которых не может. Малютин, по существу, человек менее культурный, чем любой западный строитель, пришел к своим формулам, далеко отстоящим от западных трафаретов. По характеру дарования и по ярко выраженной индивидуальности он не подходит ни к одному из западных мастеров и напоминает лишь более сильного и непосредственного мастера – финляндца Галлена».
Сергей Васильевич проработал в Талашкине ровно «три года и три месяца», после чего неожиданно принял решение уехать из Смоленской губернии, чтобы стать преподавателем Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Княгиня почти год уговаривала его вернуться, но он и слышать об этом не хотел. Что послужило причиной ссоры меценатки и художника, мы точно не знаем, но с того момента, как Малютин «покинул» Тенишеву, она стала отзываться о нем в пренебрежительном ключе, называя «практичным, хитрым, себе на уме, простым русским мужичком», который «испортил ей много крови». Сергей Васильевич в долгу не остался и написал сатирический «портрет» Марии Клавдиевны: это был профиль капризной и злой царицы из «Сказки о рыбаке и рыбке».
Сегодня от архитектурного ансамбля, созданного в Талашкине великими русскими художниками, сохранилась лишь та часть, которая находится на хуторе Флёново. Это позволило создать Историко-архитектурный комплекс «Теремок», входящий в состав Смоленского государственного музея-заповедника. Его сотрудники покажут вам фотографии, на которых можно увидеть, как выглядело имение сто с лишним лет назад, а также расскажут о его хозяевах и обитателях[230].
Перед посещением Талашкина и Флёнова обязательно проверьте на официальном сайте Смоленского государственного музея-заповедника, в какие дни и часы работает комплекс «Теремок». В нерабочее время ворота, ведущие на территорию бывшей усадьбы княгини Тенишевой, закрыты, и увидеть чудесный домик и красивейший храм Святого Духа у вас не получится даже издалека.
Брянская область
Терема Злынки
Злынка – самый маленький городок Брянской области, расположенный недалеко от границы с Республикой Беларусь. Первые поселенцы появились в этих краях во второй половине XVII века, когда после произошедшего в Русской православной церкви раскола гонимые официальной властью староверы бежали от преследований за польский рубеж. Здешние леса давали старообрядцам не только надежное укрытие, но и достаточное пропитание в условиях скрытной жизни: они изобиловали горностаями, белками, куницами, медом, ягодами и лекарственными травами, обеспечивали беглецов бревнами для изб и сырьем для кустарных поделок[231]. В 1682 году раскольники основали небольшой монастырь-скит на реке Злынке, от которой позже получила название одноименная слобода. Если изначально в ней насчитывалось всего лишь 12 семейств, то столетие спустя поселение разрослось до трехсот дворов[232].
Старообрядческий уклад жизни формировал «брутальный» внешний облик злынковской слободы. Массивные хозяйственные постройки купеческих подворий обносились высоким забором с внушительными воротами и калитками. Окна на ночь плотно прикрывались ставнями. Конечно же, простой люд стремился как-то смягчить суровость сложившегося быта, и постепенно в раскольничьем кругу начинают развиваться различные ремесла. В середине XIX века особенно много в Злынке было мастеров строительных специальностей: на лето они уезжали в Царство Польское[233], Киевскую, Гродненскую, Ковенскую и Таврическую губернии, где занимались возведением и украшением домов – то есть напрямую участвовали в развитии и становлении национального стиля архитектуры Российской империи[234].
Характерной чертой Злынковской школы деревянного зодчества было стремление к обильной, подчас чрезмерной украшенности зданий. Пропильной резьбой покрывалась вся поверхность главного фасада снизу доверху, придавая ему замысловатые световые эффекты и ажурную воздушность. Еще одной особенностью злынковского резного декора была его многоплановость. Кружевные занавески подзоров, повешенные в несколько рядов на некотором удалении от плоскости стены, выполняли функцию кулис в театре. Рядом с такой «пространственной» резьбой размещались различные накладные элементы, служащие промежуточным звеном между «кулисами» и обшитой тесом гладью фасада. Когда видишь все это великолепие воочию, в солнечную погоду, поражаешься тончайшему рисунку светотени – живому, музыкальному, постоянно меняющемуся.
Особое внимание в Злынке уделялось украшению венчающего карниза и, конечно, наличников, коих здесь представлена целая галерея – от классически сдержанных, подражающих каменным архитектурным формам, до сплошь покрытых сложной резьбой. Вероятно, именно по умению делать наличники и оценивался талант резчика. Интересно, что среди мастеров внутри строительных артелей существовала строгая соподчиненность в соответствии с личным умением. К примеру, каменщики разделялись на «первоучеников» («лицевиков»), кто делал фасад дома со всеми его укр