условиях рос основатель Советского социалистического государства. Однако Владимир Ильич далеко не всегда спасал симбирское наследие.
В 1970 году, к 100-летию со дня рождения вождя, в городе был построен огромный мемориал в его честь. Чтобы ничто не мешало любоваться на новую достопримечательность, в центре Ульяновска снесли бывший губернаторский дворец, где останавливались члены императорской фамилии, отплясывал на балу поэт Александр Пушкин и служил секретарем писатель Иван Гончаров. При возведении мемориала была также снесена одна из старейших городских улиц – Стрелецкая, где, собственно, и родился Владимир Ильич. Парадоксально, но, чтобы увековечить память о Ленине, благодарные потомки сровняли с землей столь знаковое в его биографии место[259].
Дореволюционный Симбирск отличала типичная для провинции малоэтажная деревянная застройка с царящими над ней объемами храмов. Но, к сожалению, дерево не только самый доступный, но и самый уязвимый строительный материал. Грандиозный пожар 1864 года, уничтоживший бо́льшую часть города, способствовал тому, что деревянные сооружения первой половины XIX столетия оказались для нас утрачены[260]. Тем не менее стоит признать, что памятников деревянного зодчества в Ульяновске сохранилось достаточно много, и вы можете очень долго гулять по историческому центру, рассматривая кружевные наличники.
Во все времена в резном декоре симбирских домов преобладал растительный орнамент: плоды, ягоды, симметрично изгибающиеся стебли с листьями, цветы, трилистники. Нередки также зоо-морфные и антропоморфные изображения: сказочные птицы, символические образы драконов и женские фигуры. Исследуя старинные улочки, вы встретите образцы как сквозной, так и глухой резьбы – правда, последней осталось крайне мало. Ввиду национального состава губернии на симбирское деревянное зодчество оказали значительное влияние чувашские, татарские, мордовские художественные традиции. К примеру, для многих домов русских крестьян, живущих в окружении татарского населения, была характерна полихромная раскраска всего фасада в различные цвета, подчас самые яркие[261].
Хотя в конце XIX века искусство краснодеревщиков в регионе приходит в упадок, профессиональные архитекторы продолжают использовать в своих авторских проектах народные мотивы. Давайте же посмотрим на самые красивые симбирские терема того периода.
Вы удивитесь, но уже в начале XX века в Симбирске существовал самый настоящий яхт-клуб, во флотилию которого входило множество парусных и гребных шлюпок, моторная лодка. Разумеется, членами его были люди весьма состоятельные – дворяне, служащие высокого ранга, предприниматели. Начиналось это общество как обычный спортивный кружок, пропагандирующий речное дело и плавание, но со временем в распоряжении симбирских яхтсменов оказались собственный теннисный корт, поле для крокета, буфет и павильон для танцев. И все это на живописном берегу Волги, по соседству с лодочными ангарами. В 1916 году командором кружка становится купеческий сын Сергей
Сергеевич Бокоунин: именно благодаря его усилиям клуб становится популярным местом отдыха и приобретает лучшее судно города – двухпарусную яхту «Бриз»[262].
Сергей Сергеевич был купцом новой формации – человеком современным, без окладистой бороды, интересующимся театром, литературой, новыми веяниями архитектуры[263]. При этом происходил он из семьи простого костромского крестьянина. Его отец, перебравшись на постоянное место жительства в Симбирск, открыл на местном базаре небольшой обувной ларек и через двадцать лет превратился в крупнейшего обувного торговца города. Бокоунин-младший от предприимчивого родителя не отставал: он вместе с братьями активно участвовал в семейном бизнесе и даже заключил с губернскими властями договор о поставке кожевенного товара в мужскую и женскую тюрьмы. В годы Первой мировой Сергей Сергеевич открывает в четырех верстах от Симбирска небольшой кожевенный завод, выпускающий до 20 тысяч дубленых кож в год. Он был оснащен паровым двигателем и дубильными чашами, а обслуживался 47 военнопленными, нанятыми на работу по распоряжению местного губернатора[264].
Бокоунин был человеком очень эксцентричным и пробивным. Как-то раз он в пьяном виде явился на заседание комитета, ведавшего распределением военных заказов. В тот день решался вопрос о подряде на выделку кожаной упряжи, и каждый фабрикант предлагал свою кандидатуру. Неожиданно купец вышел на трибуну и безапелляционно заявил, что берет подряд: «У меня есть кожевенный завод. Сделать он может хоть миллион шкур! Начинаю завтра». Разгневанные конкуренты попросили Сергея Сергеевича как-то обосновать подобное заявление и ехидно поинтересовались, сколько же шкур он имеет в наличии на сегодняшний день, на что купец мгновенно ответил: «Всего одну – и ту на себе!» В итоге ушлый предприниматель все-таки получил желанный заказ. Бокоунин также состоял гласным Симбирской городской думы и частенько превращал рутинные заседания в настоящий спектакль. К примеру, чтобы добыть денег на содержание городской богадельни, купец на полном серьезе предложил устроить в благотворительном учреждении новейшую забаву – кинематограф. Кстати, его идея на поверку оказалась удачной, и Сергея Сергеевича даже представили к награде за общественную деятельность.
Так как дела у Бокоунина шли в гору, в 1916 году купец наконец-то решает обзавестись собственным домом и покупает усадебный комплекс в районе улицы Романовской (ныне Радищева)[265]. Он сносит старые постройки и заказывает проект новой усадьбы ведущему архитектору симбирского модерна Федору Осиповичу Ливчаку. Этот проект предусматривал возведение в центральной части участка жилого дома с мансардой (так называемого «теремка»), а также одноэтажного флигеля («кучерской избы»), конюшни, каретника, коровника, сеней и ретирады. Западную границу усадьбы ограничивал забор с воротами и калиткой, с юга располагались брандмауэр и декоративный сад[266]. Созданный Ливчаком архитектурный ансамбль стал самым ярким образцом национально-романтического направления модерна в деревянном зодчестве Симбирска. Специалисты считают, что в своих работах зодчий продолжал творческую линию своего более именитого тезки – московского архитектора Федора Шехтеля.
Главный дом усадьбы купца Бокоунина
Глухая резьба наличников
Фигурное оформление конька кровли
Для главного здания усадьбы характерен наметившийся уже в XII веке тип русской избы с тремя окнами на главном фасаде. Сильно выступающие вперед свесы кровли отбрасывают на стены глубокую тень: ажурная сквозная резьба фриза благодаря контрасту с этой тенью создает то «узорочье», которое часто применялось в народном зодчестве. В декоре наличников Ливчак использует уже не пропильную, а глухую резьбу, типичную для старинных домов средней России – Ярославской и Нижегородской областей. А вот высокая двускатная крыша терема отсылает к архитектуре Русского Севера, где зимой наблюдались обильные снегопады. У здания сложное объемно-пространственное построение, состоящее из четверика и нескольких прирубов, что соответствует проживанию в доме зажиточной семьи. Среди всех архитектурных элементов особенно запоминается окно в светелку башни с карнизом в виде сказочного кокошника, а также фигурное оформление конька кровли, который, кстати, был восстановлен в соответствии с первоначальным проектом[267].
За тремя большими окнами, выходившими на Романовскую улицу, находилась просторная гостиная. В нее можно было попасть через переднюю, оттуда же уводила на 2-й этаж винтовая лестница. Помещения дома, уходившие в глубину двора, делились коридором на две части. Справа располагались столовая, спальня, «удобства», кладовая, а также запасная комната, видимо, гостевая спальня. Слева – кабинет хозяина, кухня и комнатка для кухарки и прислуги. Не совсем понятно, кто именно из членов семьи Бокоунина жил в доме до революции: авторы некоторых статей утверждают, что купец уступил теремок младшему брату Николаю, а сам почти не бывал здесь до победы Советской власти.
После революции у Сергея Сергеевича начались проблемы на заводе: поставщики задерживали сырье, производство упало, и 28 февраля 1919 года предприятие было «отчуждено в пользу государства». Сам купец еще какое-то время оставался в Симбирске, но потом уехал, и его след затерялся. Усадьба Бокоунина перешла к сельхозтехникуму, а с 1958-го до начала 1980-х находилась на балансе домоуправления № 4. После этого в теремке размещались Ульяновский региональный Общественный фонд культуры, Фонд милосердия и архитектурно-проектная мастерская. В 2004 году здание прошло реставрацию: была выполнена замена перекрытий и кровли, восстановлены по старинным чертежам утраченные витые столбики крыльца, деревянные решетчатые ограждения. К настоящему моменту из всего усадебного комплекса сохранился только главный дом[268]. В нем находится небольшой Музей первого губернатора Ульяновской области Ю. Ф. Горячева.
Адрес: ул. Радищева, 4.
Левая сторона усадьбы Ливчака в «ропетовском» стиле
Так уж сложилось, что история дома, о котором пойдет речь дальше, была связана с различными государственными служащими. Вплоть до 1890-х он принадлежал надворному советнику Волынкину. На тот момент здание выглядело совершенно иначе: его площадь была в несколько раз меньше, отсутствовали резной декор и башенка с шатровым завершением. Затем городскую усадьбу покупает коллежский советник Прушакевич: в 1902 году он практически полностью перестраивает дом, возведя с двух сторон пристройки на каменных полуэтажах и украсив главный фасад накладной резьбой. Именно тогда над парадным входом появляется четырехгранный шатер со шпилем. Наконец, в 1910 году домовладение переходит к жене гражданского инженера Федора Осиповича Ливчака