В усадьбе Погодина собирались самые знаменитые представители русской науки и литературы: в разное время здесь бывали Пушкин, Чаадаев, Вяземский, Тургенев, Островский и Толстой – перечислить всех просто невозможно. Лермонтов читал тут поэму «Мцыри», Гоголь работал над «Мертвыми душами». Разумеется, среди друзей Погодина были и богатые промышленники – к примеру, купец-миллионщик и меценат Василий Кокорев. Он обрел народную известность, когда на исходе Крымской войны устроил масштабное чествование севастопольских моряков в Москве. Кокорев был большим поклонником русского стиля и «чуть ли не первым поставил на стол своего кабинета золотой лапоть». Считается, что именно он подарил Погодину избу, хотя документально его финансовое участие в постройке не отражено.
Михаил Петрович прославился как собиратель русских древностей, и в избе разместилась его легендарная коллекция «Древлехранилище». Она включала древние рукописи, старопечатные книги XVII века, старинные иконы, лубки, портреты государственных деятелей. После смерти славянофила это собрание приобретут лучшие музеи России – Эрмитаж и Оружейная палата. Часть предметов окажется в Публичной библиотеке. Интересно, что Погодин также занимался литературной деятельностью, но его произведения – историческая драма «Марфа Посадница», книга «Повести» – популярности не снискали.
Изба Михаила Погодина
Резной декор наличников избы
Погодинская изба была эдаким архитектурным манифестом славянофилов. Распространено мнение, что ее облик навеян крестьянскими избами Поволжья, а в качестве мотивов резьбы были использованы рисунки художника Григория Гагарина, который делал зарисовки народного зодчества. Согласно другому источнику, в 1847 году Погодин предпринял путешествие в Муромский уезд, где находилось принадлежавшее графу Уварову село Карачарово. Там граф мог указать Михаилу Петровичу на древнюю избу, построенную еще во времена императора Петра I: якобы с нее и были позаимствованы украшения окон и столбики террасы, воспроизведенные затем в погодинской избе. Архитектор Никитин также мог черпать вдохновение в альбомах образцовых проектов.
До революции теремок Погодина был очень популярен в Первопрестольной и даже упоминался в путеводителях. В Москве не было «ни единого коренного обывателя, кто бы не знал на Девичьем поле длинного тенистого сада, русской избы и дома под зеленою крышей». Когда в 1875 году Михаил Петрович скончался, он не оставил письменного завещания. «Наследники, оба его сына Дмитрий и Иван, были враждебны всякой науке и литературе. Корысть обуяла их, и ко всяким книгам и рукописям они отнеслись с этой исключительно точки зрения». В начале XX века на территории бывшей погодинской усадьбы действовала частная психиатрическая лечебница невропатолога Федора Саввей-Могилевича: одним из ее пациентов в 1902 году был знаменитый художник Михаил Врубель[361].
Во время Великой Отечественной войны главный дом усадьбы, где когда-то жил знаменитый славянофил, разбомбили фашисты. Погодинской избе, единственной из всего архитектурного ансамбля, удалось уцелеть. Здание долгое время находилось в запустении, затем в 1972 году было отреставрировано, и здесь разместилось отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Позже в избе квартировали музей «Слово о полку Игореве» и офис строительной фирмы. В настоящее время фасады дома окрашены голубой масляной краской, хотя изначально сруб и накладные элементы сохраняли цвет натурального дерева. Дом не эксплуатируется, но его хотят использовать как специальную площадку для проведения переговоров и встреч.
Адрес: ул. Погодинская, 12А.
Еще одна резная московская изба принадлежала предпринимателю и общественному деятелю Александру Александровичу Пороховщикову. Он прославился как строитель знаменитого гостинично-развлекательного комплекса «Славянский базар», который до революции был центром общественной жизни Москвы. Здесь снимали номера золотопромышленники и министры, останавливались Чехов, Чайковский, Римский-Корсаков, выступал с гастролями Сиамский придворный театр, читали лекции известные историки и ученые. Особой популярностью пользовался ресторан при гостинице, где московские купцы любили «завтракать». Они являлись сюда во втором часу дня после «праведных трудов» на бирже и, завершив за столом миллионную сделку, требовали «журавлей» – так назывался запечатанный хрустальный графин с первосортным коньяком, украшенный золотыми птицами. Отсюда и появилась фраза «завтракать до журавлей»[362].
Дом Пороховщикова
Будучи выходцем из семьи потомственных дворян, Пороховщиков являлся весьма одиозной для своего времени фигурой. Его считали выскочкой, неудобным, невоздержанным, едким и непредсказуемым человеком с сомнительной репутацией. Если художник Илья Репин отмечал его заразительную энергию, то классик русской литературы Иван Тургенев называл болтуном. Из-за трагической смерти молодой супруги, скончавшейся от чахотки, предприниматель берется за благоустройство пыльных московских мостовых. Он первым стал покрывать улицы твердыми породами камня и использовать асфальт – настолько качественный, что он выдержал без ремонта четверть века. Пороховщиков водил знакомство с известными славянофилами и разделял их мировоззрение. Он был лично принят Александром II и самыми высокопоставленными сановниками, во время коронации Александра III организовывал охрану царя и его семьи.
Проект резного особняка для Пороховщикова разработал в 1871 году академик Андрей Леонтьевич Гун: он также занимался отделкой интерьеров «Славянского базара» и украсил один из залов гостиницы деревянной резьбой. Спустя пару лет построенный Гуном терем был отмечен дипломом на Всемирной выставке в Вене. Дом Пороховщикова только кажется небольшим: на самом деле он достаточно просторный[363]. В разные годы в нем находились Агентство по продаже швейных машин электротехника Чиколева, редакция «Газеты А. Гатцука» и «Крестного календаря»[364], «Общество воспитательниц и учительниц с бесплатной школой коллективных уроков по естествознанию и математике, иностранным языкам, пению», женская воскресная школа, педагогический музей и библиотека. В тереме квартировал князь Сергей Трубецкой – философ и публицист, в дальнейшем ставший ректором Московского университета.
В 1995 году терем на 49 лет арендовал у Москвы актер Александр Пороховщиков, потомок первого владельца. Он организовал реставрационные работы, однако половина участка, примыкающего к зданию, была использована для строительства современного клубного жилого дома. В 2012 году супруги Пороховщиковы друг за другом ушли из жизни: про их трагическую смерть часто пишут журналисты, акцентируя внимание на том, что жена актера покончила с собой непосредственно в старинном тереме. Сейчас дом находится в собственности города: он пустует и заперт[365].
Адрес: Староконюшенный пер., 36, стр. 1.
Терем Виктора Васнецова
Помимо упомянутых теремков, рекомендую к обязательному посещению двухэтажный особняк в неорусском стиле, возведенный в 1894 году для главного сказочника всея Руси Виктора Васнецова. Художник выбрал тихое уютное место, неподалеку от Садового кольца, рядом со старинным подворьем Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Строительство велось по собственному проекту Васнецова: он продумал всё – от общего архитектурного решения до декора фасадов и убранства комнат. Мастер проживет здесь вплоть до своей кончины. Об этом особняке с восторгом отзывался Федор Шаляпин: «Замечателен был у Виктора Васнецова дом. Нечто среднее между современной крестьянской избой и древним княжеским теремом». С северной и западной сторон здания за высоким дощатым забором сохранен сад с вековыми дубами и вязами. С 1953 года в доме функционирует музей художника, который считается филиалом Третьяковской галереи. Подробности на официальном сайте: https://www.tretyakovgallery.ru
Если вы хотите ознакомиться с полным списком сохранившихся исторических деревянных домов Первопрестольной, рекомендую книгу архитектора Владимира Резвина «Москва деревянная: что осталось».
Дом братьев Страховых в Сокольниках
В старину московский район Сокольники представлял собой сплошной лесной массив с редкими проезжими дорогами, где устраивали царскую охоту. Это было не просто развлечение, а часть парадного придворного церемониала, которому уделялось большое внимание. При царе Алексее Михайловиче Тишайшем на месте, где теперь расположен парк, находился Соколиный двор. Здесь специальные слуги выращивали и воспитывали пернатых хищников. Масштабы русской соколиной охоты просто поражали – в этом плане мы могли дать фору даже европейским монархам: если у Людовика XIII было «всего лишь» 140 ловчих птиц, то у нашего государя 3000! Причем все они были украшены золотыми и серебряными колокольчиками[366]. Даже в XVIII веке, когда интерес к подобной охоте угас, Соколиный двор все равно впечатлял. Он являл собой небольшой деревянный дворец с четырьмя светлицами, многочисленными чуланами и амбарами, где держали не только птиц, но также зверинец со львами[367].
После знаменитого московского пожара времен Наполеона древесина сокольнических боров пошла на восстановление домов москвичей. Примерно в тот же период здесь началась постройка первых дач, однако массовым это явление станет значительно позже. К середине XIX столетия Сокольничья роща уже была разбита просеками, на которых вырастали деревянные, а иногда и каменные дома. А еще пару десятилетий спустя тут появилась конка – передвигающийся по рельсам экипаж, запряженный лошадьми, – который связал Сокольники с центром Москвы. По настоянию известного коллекционера живописи Сергея Третьякова дачная местность вошла в состав города. Теперь Сокольничья роща превращается в лучший московский парк, где в 1883 году устраиваются торжества в честь коронации Александра III. Специально для приема именитых гостей под наблюдением архитектора Чичагова в парке был выстроен деревянный резной павильон-ротонда, вмещавший 3,5 тысячи зрителей и названный впоследствии «Круг».