Дом Страховых
Здание увенчано завершением типа «бочка» с шатром
В начале XX века в Сокольниках уже имелось порядка семидесяти проездных дорог, переулков, просек, и район продолжал разрастаться. Примерно в этот период Московская городская дума распланировала под застройку так называемое Сокольничье поле, которое когда-то предназначалось для проведения войсковых маневров. Здесь была сформирована сеть пересекающихся под прямым углом номерных Сокольнических улиц, образовавших геометрически правильные кварталы. Большинство владений представляли собой небольшие участки прямоугольной формы, передававшиеся не в собственность, а на правах аренды, что препятствовало формированию капитальной застройки. Одно из таких владений в 1900 году приобрели братья Матвей и Иван Страховы. Будучи сами крестьянского происхождения, перебравшись в Москву, они стали заниматься здесь каменными и строительными работами[368].
Три года спустя архитектор Леонид Ипполитович Лазовский возводит на участке Страховых одноэтажный деревянный дом. Прямоугольное здание на каменном цоколе увенчано завершением типа «бочка» с четырехгранным шатром, кружевным подзором и деревянным солярным знаком в центре. Двухстворчатые филенчатые входные двери декорированы резными элементами, повторяющими узор «бочки». С северной стороны к дому примыкает двухэтажная деревянная пристройка, сделанная в более позднее время[369]. На участке располагались и другие жилые и хозяйственные сооружения, но они не сохранились. До революции позади домовладения простиралась незастроенная городская земля. Справа от терема можно увидеть оригинальные каменные пилоны калитки и ворот с кованой решеткой. При этом каменная ограда слева от дома, судя по всему, появилась лишь в 1990-е годы.
Для архитектора Леонида Лазовского проект дома братьев Страховых стал одной из первых архитектурных работ, ведь на тот момент он только окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Несмотря на очевидный талант, судьба мастера сложилась достаточно трагично. Он рано потерял родителей и воспитывался родственниками, зарабатывая на хлеб чертежными работами. В 1905 году Лазовский был первый раз призван в армию и во время службы в Московском инженерном полку сблизился с РСДРП. С началом Первой мировой войны архитектор вновь оказался в действующих войсках, где принял решение вступить в партию, примкнув к группе меньшевиков-интернационалистов. Вернувшись в Москву, Леонид Ипполитович стал военным комиссаром Сокольнического района и выступал с лекциями перед рабочими. В 1919 году он был направлен для подавления антибольшевистского восстания в Донскую область, но в результате измены попал в руки мятежников и был расстрелян. Любопытно, что в романе Шолохова «Тихий Дон» мятеж в Сердобском полку тоже упоминается и среди действующих лиц есть «командир бригады товарищ Лозовский»[370].
Дом братьев Страховых в последующие годы несколько раз менял хозяев: к примеру, в справочнике «Вся Москва» за 1907 год он числится за владелицей галантерейных товаров Королевой, а в 1917 году – за наследниками некоего Родина. Из-за этой «чехарды» с собственниками долгое время считалось, что теремок принадлежал известному московскому велосипедному мастеру Ивану Родину, но на самом деле никакого отношения к нему не имел. После революции дом был национализирован, и здесь разместились коммунальные квартиры, которые сохранялись в здании до тех пор, пока оно стало совершено непригодным для жилья. Уцелел терем благодаря архитектору-реставратору Геннадию Ларионову: в 1970-е он изучил постройку и детально ее обмерил, позже здесь квартировало «Строительное управление № 2» и прочие организации.
Терем купцов Финляндских
В настоящий момент терем Страховых официально включен в единый реестр памятников истории и культуры и поставлен на охрану. Но его состояние оставляет желать лучшего. К примеру, в марте 2017-го с фасада здания неожиданно исчезли фрагменты деревянных наличников. По сведениям краеведа Федора Евдокимова, оторвали их местные наркоманы, искавшие под старинными досками «дурь», которой, разумеется, там не оказалось. Сейчас наличники лежат внутри здания и дожидаются реставрации.
Адрес: ул. Гастелло, 5.
В Сокольниках есть еще один красивый терем, который из-за не очень удачной реставрации можно принять за новодел. До революции он принадлежал купцам Финляндским, занимавшимся колокололитейным делом. Их завод изготовил множество колоколов по заказу императорской семьи, частных лиц, монастырей и церквей – в том числе для Храма Христа Спасителя (и для доходного дома страхового общества «Россия» на Сретенском бульваре). У предприятия к началу XX века было полтора десятка различных наград и право изображать на своих изделиях герб Российской империи. В 1900 году Николай Дмитриевич Финляндский взял в аренду участок земли в Сокольниках и решил построить здесь усадьбу-дачу. Однако в процессе передумал и превратил ее в приют для мальчиков-сирот. Проект терема принадлежит архитектору Владимиру Рудановскому: на тот момент он учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (которое, кстати, так и не окончил), и это была его дипломная работа. Зодчий построил на участке несколько зданий: в самом выразительном поселили детей, в другом были учебные классы и квартиры учителей. В юго-восточной части усадьбы был разбит великолепный сад, а со стороны улицы комплекс окружала ажурная сквозная решетка с воротами. В советское время терем был отдан под коммунальные квартиры. Сейчас здание занимает компания «Мосэкострой». Его адрес: ул. Шумкина, 16[371].
Дача Софьи Левенсон в Ново-Переделкине
«До сих пор в деревне были только господа и мужики, а теперь появились еще дачники», – говорит герой пьесы Чехова «Вишневый сад» Ермолай Лопахин. Эта фраза очень точно отражает общественную ситуацию в стране на рубеже XIX–XX веков, когда в России появился новый средний класс, начался дачный бум и в результате даже самые небольшие города были окружены дачами. Лопахин точно определил условия успеха дачного поселка: «Местоположение чудесное, река глубокая, возле прошла железная дорога, и, если вишневый сад и землю по реке разбить на дачные участки и отдавать потом в аренду, вы будете иметь самое малое двадцать пять тысяч в год дохода»[372].
Возьмем для примера поселок Чоботы, который ныне входит в состав столичного района Ново-Переделкино. Он привлек внимание дачников после того как в августе 1899 года открылось постоянное движение поездов на линии Москва – Брянск и здесь появилась железнодорожная платформа. Территорию вблизи станции быстро освоили любители загородной жизни, тем более что рядом протекала живописная река Сетунь с многочисленными родниками[373]. Незадолго до революции в окрестностях Чоботов было построено уже около сотни дач, но самая известная и красивая принадлежала жене богатого книгопечатника Александра Левенсона – Софье Яковлевне.
Дача четы Левенсон
Дача стояла на возвышенности, в приятной близости от леса, над рекой, а за прибрежными зарослями ольхи виднелись купола Преображенской церкви[374]. Ее автором был, пожалуй, самый выдающийся архитектор дореволюционной России – Федор Шехтель. На момент постройки этого дома в творчестве зодчего наметился новый этап, в это время Шехтель увлекался теорией Ницше и строил особняки для Смирновых, Рябушинских, Дерожинской в стиле франко-бельгийского, западного модерна.
В 1901 году Шехтель создает деревянные павильоны для Международной выставки в Глазго, которые были вдохновлены шатровыми храмами и избами Русского Севера. А затем проектирует здание Ярославского вокзала, своими формами повторяющее те же самые павильоны, но только в камне. Возведенная примерно в то же время дача Левенсон – эдакий Ярославский вокзал в миниатюре[375]. То есть все названные сооружения образуют единую группу гражданских построек, объединенных некой общей идеей и выполненных в неорусском стиле[376].
Дача Левенсон состоит из разнохарактерных, отличающихся по форме и высоте объемов. В ее архитектуре Шехтель воссоздает клетский[377] тип древнерусских зданий, когда несколько срубов живописно сочетаются между собой и накрываются выразительными кровлями[378]. При этом стены срубов соединены по углам «в обло». Ядром композиции является увенчанная высоким четырехгранным шатром башня, острие которой завершает вырезанная из жести сказочная птица сирин[379]. К ней примыкает другой, значительно более широкий объем с трехчастным окном и высокой кровлей-палаткой, скрывающей помещения второго этажа. В интерьере особенно впечатляют каминный зал и просторное, пронизанное воздухом и светом пространство террасы, окаймленное с трех сторон сплошной лентой окон. У входной части расположена деревянная лестница с перилами-балясинами, ведущая наверх. Нарядность облику дачи придает исполненная по эскизам Федора Осиповича многоцветная роспись, украшающая наличники. Это единственное загородное деревянное строение архитектора, которое мы можем лицезреть до сих пор.
Александр Александрович Левенсон был издателем и владельцем типографии в Трехпрудном переулке (которую, кстати, тоже построил Шехтель). Начав деятельность в 1881 году с печати визиток и имея в распоряжении лишь одну маленькую типографскую машину и ручной станок, его компания в итоге была удостоена звания «поставщика Двора Его Величества» и выиграла несколько золотых медалей на Всемирной выставке в Париже. «Товарищество скоропечатни Левенсона» просуществовало до 1917 года: здесь был напечатан первый сборник рассказов Антона Чехова «Сказки Мельпомены» и Марины Цветаевой. После революции полиграфическое производство было национализировано и через некоторое время продолжило работать под другим названием, выполняя заказы строителей коммунизма.