Горел яркий дневной электрический свет. И кругом стояли из пластика столы. И на них в минзурках и колбах, что-то шипело и булькало как в химической лаборатории. Она посмотрела на стоящий в конце комнаты свой главный в этой лаборатории с постоянно качающимся кольцевым маятником стол, заваленный журналами, папками и тетрадями. В то время как в аквариуме плавал длинный, извиваясь черный цветом угорь.
Верта вспомнила, как поставила прикосновением диагноз пленному АBN007855656. И как на том столе взяла тетрадь и отдала ее ему лично в его руки. Дав ознакомиться на досуге со своей смертельной болезнью. Она хотела получить его в качестве испытуемого, превратив в машину и связав его судьбу со своей, но не вышло. И его больше уже нет.
— Поняла, мой повелитель. Сейчас же выдвигаюсь — произнесла она, отбросив свои личные любовные и трагичные воспоминания в своем молекулярном микропроцессоре на языке машин, стрекоча электронными звуками, цифровыми шифрами и кодами своему хозяину, пославшему свое ей сообщение из области нулевого пространства GAMMA-X2 из глубины блока Х30, Главной Догмы автоматического роботонизированного своего муравейника.
Угорь подплыл к стеклу. И замер, глядя на Т-1001, стоящего перед ним.
То был не живой рыбоподобный угорь, а лишь отдаленно напоминающий угря и тоже робот. Точнее, отдельная часть самой Верты, машины Т-1001. Ее встраиваемое в ее жидкометаллическое тело еще одно запрограммированное в работе как одно целое с главным носителем устройство и оружие, и живущее теперь отделившись от главного и основного, отдельно пока в этом аквариуме. Большую часть времени, проводя в кибернетической спячке, прямо в воде и на дне аквариума в этой верхней наземной лаборатории первого этажа трехэтажного здания. Здания, куда приводили роботы охранники и конвоиры Т-700 покойного пленника Верты Белова Андрея. И где она соблазняла его, но безуспешно.
Верта положила руку на стену из стекла аквариума. И угорь прилип головой к стеклу. Она считала данные со своего встраиваемого модуля, и его исправности и даже пообщавшись с ним как с живым организмом. Словно дама со своей ручной собачкой. Через стекло, передавая свою энергию из батарей и плазменного генератора. И вода в аквариуме закипела как в котле и по поверхности заскользили электрические разряды. А место где стояла Верта, и аквариум окутал водяной горячий пар. И вскоре из этого пара вышла она уже одетая в серый с воротником стойкой костюм и до колен в зауженной очень короткой юбке. В черных чулках и черных туфлях. Со своим рыжим длинным вьющимся за спиной, до самой ее виляющей из стороны в сторону широкой задницы хвостом из рыжих полиморфных жидкометаллических забранных на затылке заколотых золотой брошью волос. И виляя, красиво женскими полными бедрами. Машина из мимикрирующего жидкого полисплава Т-1001 по-имени Верта. Стуча черными туфлями на высоком и широком каблуке, быстро продифелировала к открывшейся настежь на гидравлике и приводах из титана двустворчатой двери из своей верхней лаборатории.
12 мая 2032 года.
Восточная Сибирь.
Бывший Красноярск.
Территория Скайнет.
Лагерь S9А80GB18 «TANTURIOS».
Левый берег. Цитадель А.
Медицинский центр.
Подземный блок Х50.
Сектор В-14.
11:50 утра.
Кругом кружили малыши разного возраста и пола. Девчонки и мальчишки. Много детей. И они окружили двух мужчин, когда они случайно попали в сам детский садик, свернув в один из боковых коридоров блока Х50. Они шли в сторону больницы лагеря, а попали сюда в детский садик. Тот самый крепостной лагерный садик, о котором они оба слышали.
— Сколько их тут! — удивленно произнес Кравцов Алексею.
— Много — произнес в ответ Алексей, Кравцову озираясь по сторонам и видя кричащих, пищащих и бегающих везде ребятишек с игрушками и тех, кто их увидел и подбежал знакомиться с ними, глядя любопытными детскими шаловливыми и несколько напуганными даже глазенками на двоих случайно попавших к ним сюда мужчин. И здесь же были другие взрослые. Воспитатели женщины. Тоже разного возраста, но, вероятно из пленных лагеря и здесь выполняющих работу досмотра за малышами как воспитатели и нянечки. Те, удивленнее и расстереннее малышей уставились, молча на вошедших к ним мужчин. Одного взрослого лет пятидесяти и второго лет двадцати еще совсем мальчишки. Они стояли и молчали. Одну женщину даже Алексей признал. Она была той, что приводили к нему в ту закрытую одиночную жилую со всеми удобствами его камеру в Х17 в секторе В-16, откуда они с майором Кравцовым убежали. Эта женщина делала, как и погибшая, робот андроид Юлия ему те уколы от контузии и по приказу самого Скайнет. Это, правда, как казалось, помогало. И он, Алексей соглашался на прививки.
И в это время раздался голос где-то сзади их. За спинами и из открытых в садик обычных из белого пластика дверей.
— Ктьо вы?! — прозвучало громко и за их спинами и даже напугало обоих. И они оба вздрогнули, враз, посчитав, что голос принадлежал Верте, но этот вопрос и голос был другим. С сильно ощутимым акцентом.
— Щто вам тут найдо и откюда вы оба?! — снова громко прозвучал за спинами голос. Голос женщины. Голос по-русски и ломано.
Они оба, враз, обернулись и увидели стоящую, прямо в дверях на пороге еще одну женщину, лет сорока или даже старше. Худощавую и высокую. В белом длинном ниже колен как врач халате. Это была та женщина, которая приходила тогда в палату к нему к Егорову Алексею и Юлии, чтобы забрать заблудившегося и потерянного в садике малыша, который, видимо долго бегал по коридорам Х50 в секторе В-14 и прибежал к нему с андоидом-гибридом Юлией в палату.
— Вьы дьолжы неьедленно покьинють этьо мьесто — произнесла женщина жестким приказным тоном и вошла быстро в помещение садика с воркующими и галдящими малышами, окружившими незнакомых двоих мужчин — И как мьожно бьистрее — произнесла она им.
— А вы кто будете? — произнес Виктор Кравцов женщине, вероятно здесь главной — Я вот, например, первый раз вас вижу.
— Йя вьяс тоже. Вьям не всье ли равьно — ответила женщина им. Она была иностранка. Возможно американка, либо немка. И тоже из пленных Скайнет. И она его Алексея узнала. Сразу узнала, и это было заметно по ее выражению лица и выражению женских синих глаз. Женщина была шатенкой с пепельным цветом закрученных на затылке в колечко длинных волос.
— Прошью вас, немьедленно уходьите отсьюда — произнесла еще раз, она им двоим.
— Мы ничего не сделаем плохого вам и малышам — произнес сам ей Алексей — Я видел вас тогда в своей больничной палате с Юлией.
Женщина отвернула голову и посмотрела на стоящих женщин и бегающих галдящих и писклявых малышей.
— Она погьибла? — снова спросила женщина — Скажьите как? — она уже обратилась к самому Алексею. Кравцов лишь, молча, теперь смотрел на нее и бегающих и окруживших его вокруг любопытных малышей.
— Да, погибла, и ее больше нет — произнес Алексей ей в ответ — Она погибла далеко за пределами крепости. Ее убили повстанцы люди — он уточнил главной здесь женщине, толи американке, толи немке.
— Юлыя — произнесла женщина и громко заплакала, отвернувшись от них и отворачивая стыдливо свое лицо. И к ней подошли две из стоящих поодоль ошеломленных явлением двх мужчин воспитательниц женщин в белых халатах как врачи. Возможно, они были и врачами по совместительству. В их глазах тоже были слезы, и они прижались к этой главной здесь женщине, жалея ее и сочувствуя ее потери.
— Вы были хорошо знакомы с Юлией — произнес Алексей и в его глазах тоже появились слезы — И здесь вместе работали. Я так и понял тогда.
Женщина, вытерев свои текущие слезы, повернулась к нему и сразу представилась — Мьеня звать Гредруда, а вьас Альексей, тьак?
— Да, Алексей — произнес Алексей ей.
— Ухьодите, прошью вас — произнесла она ему — Вас ужьен навьеро ищьют.
— А, куда дальше идти? — он у нее спросил — Где можно выйти отсюда наружу.
Они и в правду несколько заплутали по этим коридорам и переходам в блоке Х50.
— Жачьем этьо вам? — произнесла она им обоим и глядя на молчащего сейчас и смотрящего на нее майора Виктора Кравцова — Вьам всье равньо не сбьежать отсьюда и лучше сидьет в помьешение базы. Тьам снаружьи мнього машьин. Онь убью вас.
— Мы это знаем — уже произнес ей в ответ неожиданно Кравцов — Нам только выйти отсюда.
Она, молча, посмотрела непонимающе на двоих таких отчаянных или даже сумасшедших безумцев. Но, все равно, произнесла им, вероятно чтобы они как можно быстрее ушли отсюда.
— Впьереди ещье по крьидору двадьять мьетров и напрьяво дведь автомьят и код замьок. Этьо едьинственный вьиход отсьюда. Вам не вьитди отсьюда. Возвращайтесь льютше обрьятно.
— Я помню те двери сюда, только меня вели по другому коридору в другое место — произнес Кравцов — Чертов лабиринт из коридоров и переходов.
— И меня также — произнес Алексей — Вот мы и заблудились. Мы не в тот коридор попали. И проишли мимо медблока Х50. Интересно как тот писклявый клопыш неоднократно попадал в медблок?
Малыши громко пищали и галдели, и их разговор глушился их криком и смехом. Но это не мешало Т-1001 их вычислить в коридорах сектора В-14 и блока Х50. Она отфильтровала все, что могла отфильтровать в верхнем наземном здании, находясь сейчас в медблоке и проверяя каждую больничную палату. Она вдруг их двоих нащупала, и след вел в детский садик в другом крыле Х50. И Верта тут же резко развернувшись, практически на стовосемьдесят градусов на своих высоких каблуках черных туфлей. И виляя своими красивыми изящными женскими в черных чулках из жидкого металла бедрами и мелькая икрами стройных полиморфных ног робота Т-1001 из-под узкой юбки своего костюма с воротником стойкой, быстро вышла в длинный коридор между больничными палатами. И устремилась по нему, даже не закрыв дверь, одной из них, из которой, только что вышла.
Алексей узнал того малыша, который был видимо, самым вертким здесь шобутным и крикливым. И он, даже протянув свою маленькую ребенка рученку, прикоснулся к руке стоящего и разговаривающего с Гертрудой Егорова Алексея.