здетого догола тела. Словно одно тело было одето в другое. И то, что внутри было из металла. Там внутри что-то гудело, и он ощущал все до последней клеточки в том своем новом живом организме. Как некая живая энергия от чего-то, внутри его груди стремительно в считанные секунды распространяется по всему телу от спины и по всем узлам и агрегатам того, что было внутри внешнего его живого биологического надетого сверху еще одного тела. И он висел, или точнее плавал в той вязкой жидкости, подвешенный в каких-то креплениях и в проводах. И он видел все не так как человек, а по-другому. Перед его глазами был какой-то видеомонитор и по нему бежали какие-то цифровые символы и коды. Сами отдавались какие-то команды на автомате, и было похоже на какую-то загрузку данных. Он даже вроде бы понимал что там, но…
Но, что это было? И зачем? Он так и не понял тогда и отключился снова.
Но вот теперь пришел снова в себя и дернулся всем телом, выходя из какой-то черной темноты и бездны, где не было ничего только черный мрак и тишина.
Он снова выходил стремительно на яркий свет и увидел горящие под потолком лампы, и он, похоже лежал на каком-то столе, металлическом столе с углублением в центре. И видел потолок как в медчасти Х50.
Он видел снова все через видообзор некоего экрана горящего ярким красноватым светом монитора. Монитора перед своим лицом или скорее внутри себя. Или даже точнее, внутри своей головы. И снова эти символы и цифры на том экране по обеим сторонам. Показывающие запуск системы жизненного обеспечения и всех внутри программ. Внутри что-то гулко гудело. И все тело было словно пронизано биотоками и некой невидимой живой энергией идущей откуда-то изнутри его. Он ощущал даже легкое покалывание по всему этому телу, как будто множество муравьев ползали где-то внутри его. Было даже немного приятно. Особенно когда некая живительная теплота, идущая откуда-то изнутри его, распространилась по всему телу. Телу, которое он сейчас полностью ощущал и одновременно пока не понимал, что это такое.
Данные на мониторе показывали наличие в помещение кислорода в приемлемом для дыхания соотношении и присутствие инертных и других неопасных для человеческого дыхания газов. Также допустимую в помещении влажность самого воздуха.
Он пошевелил сначала одной левой ногой и почувствовал, что нога не совсем нога, а нечто особенное и большее, чем просто человеческая живая нога. Он пока сосредоточил все внимание на ней и ощутил, что она состоит из сочлененных особыми деталями и механизмами. Очень подвижными, и данные по его левой ноге высветились на экране того перед его зрением видомонитора. Данные показывали полную исправность всех агрегатов и данные по сервоприводам и гидравлике левой шевелящейся его ноги. Там были и показывались даже переключения и подача какой-то жидкости на некую ту гидравлику от центра самого лежащего неподвижного пока на металлическом столе его тела.
В груди, где-то глубоко под кожей и плотью и еще чем-то, куда более жестким и твердым, чем обычная живая человеческая грудная клетка что-то сильно загудело, переключаясь в определенные режимы и еще глубже почти в самой спине, что-то тоже загудело. И легкая вибрация охватила все его лежащее на том столе тело.
Он пошевелил теперь правой ногой и было тоже, самое, и данные по правой ноге на экране того перед глазами монитора.
— «Что это?» — он спросил, молча и удивленно сам себя — «Где это я? И почему такие ощущения? Странные ощущения, словно я внутри чего-то».
И Егоров Алексей поднял свои обе руки.
Обычные с виду человеческие руки, но эти две руки были не его. Они не были похожи на те, что были его руками. Руками двадцатилетнего мальчишки пленного солдата Скайнет. Он даже пошевелил пальцами и понял, что все-таки это точно его руки, потому, что он их ощутил. Но ощутил также как и ноги и данные об исправности некой гидравлики и сервоприводов высветились также на том перед его глазами видеомониторе.
Эти руки, как и ноги, были только сверху как живые человеческие ноги и руки, и он тут же это понял. Внтури под кожей и плотью были гидравлика и механизмы в подвижном сочленении. И все это двигалось по его желанию, как настоящее и живое. Словно это было его собственное.
Особенно кисти рук. Он, подняв те руки, вверх сжимал и разжимал свои пальцы и понимал, что это не совсем пальцы, а все состоит из сервоприводов и хитроумных сочленений, похожих на человеческое.
В это время, его слух мгновенно настроившись и автоматически сам, отфильтровавшись уловил приближение кого-то со стороны. И Алексей повернул свою голову и понял, что и голова была не его головой. Она тоже была, словно втиснута в некую живую оболочку. И он прикоснулся к ней обеими руками, повернув голову, и видя, как открылись металлические большие двустворчатые на автоматике двери. И туда, где он лежал на том металлическом с углублением столе, вошла машина Т-1001, по-имени Верта. Она была одна. И сразу пошла в его сторону. Не останавливаясь, плавно дифилируя на тонких шпильках своих черных туфлей. Одетая, в свой брючный темносерый приталенный на ее гибкой талии робота женщины и полиморфа деловой костюм. Распустив свои по плечам огненно рыжие вьющиеся змеями волосы, она шла к нему, уже поднявшемуся и сидящему на том столе в датчиках и проводах. Идущих от какой-то гудящей на всех электронных громких мелодичных интонациях. Громадной, почти во все это помещеине машины. И стоящих, по этому всему помещению серверами и пусковыми с контроллерами установками.
Алексей повертел головой по сторонам. И увидел здесь же еще передвижной блок искусственной реанимации с постелью на колесах, капельницы и элетрические реанимационные аппараты с системой искусственной вентиляции легких с баллонами сжатого кислорода и электроустановку с проводами и датчиками, показывающую работу сердца. И еще были люди. Именно люди. Та женщина, что присматривала за детьми из садика, пристроенного к лагерной крепостной больнице. Немка или американка, что приходила забирать ворвавшегося карапуза к нему тогда с Юлией в больничную палату. И которую, они с Кравцовым встретили в том детском садике среди пищащищих и шумящих игривых малышей. Да, это были именно она и звали ее, как вспомнил Алексей толи Герда, толи Гертруда. И точно из пленных одновременно воспитательниц и врачей. И помощниц Юлии по детскому садику и медблока Х50. Еще были две женщины. Наверное, тоже врачи в прошлом по профессии и были врачами и тут в крепостном лагере и лаборатории Скайнет. Их он тоже узнал. Ни юыли с этой Гертрудой в том садике в качестве воспитательниц и нянечек. Как и тот биолог, и врач Т-500S, андроид которого убила Верта и погибшие и уничтоженные съехавшим с катушек киборгом Т-888 роботы Т-601. Но, подчинялись, видимо и только роботу-гибриду и врачу Юлии. Его любимой и погибшей Юлии.
Тут же Алексей увидел его нового знакомого Семена и главного в центре «ZET» дядю Толю. Дятлова Анатолия, главного сотрудника центра «ZET». Биолога и психолога этого центра реабилитации машин-гибридов Скайнет.
Те стояли за его спиной и Алексей, их как-то сразу не увидел, когда пришел в себя. Они стояли за загрузочными программными машинами. От которых и шли провода, что были на теле Алексея. Это были просто датчики, которые показывали через плоть и кожу его состояние. Но он ощущал когда, что-то толкали ему в затылок. Что-то длинное как шило и было не очень приятно его там ощущать. И в ногах и руках тоже было, что-то подобное, но сейчас все было убрано и зарощено плотью и кожей. И главное, он, Алексей не понимал, что с ним было и, что с ним сделали. Но то, в чем он находился, было не его.
Он окинул быстрыми движениями своей головы все вокруг и саму Верту, которая стояла уже возле него сидящего на металлическом столе, посреди какой-то уставленной электроаппаратурой и серверами комнаты и смотрела на него довольная, но с осторожным внимательным видом своих зеленых женских робота полиморфа глаз.
Алексей не понимал, что с ним произошло и происходило до этого. Он ничего толком не помнил. Помнил только, что ему было сильно дурно и сердце… Оно остановилось… И еще… Красивые черные, горящие откуда-то изнутри красным светом Главной женщины-машины бункера глаза. Глаза расчетливые и холодные, смотрящие на него из-под изогнутых дугой черных бровей, падающего на пол блока Х14 сектора В-17 Егорова Алексея. Дальше, он уже не помнил ничего.
Теперь сама Верта стояла перед ним и рассматривала внимательно его лицо. Она смотрела, прямо в глаза Алексея, своими зелеными из жидкого мимикрирующего полисплава зрачками. Таких же красивых из-под изогнутых черных бровей женских робота полиморфа глаз. Она стояла и молчала, глядя на него, сидящего на металлическом столе и в проводах.
К ней подошел главный в центре «ZET» ученый биолог и главный психолог по обучению и реабилитации роботов Скайнет Дятлов Анатолий. Пока Семен еще что-то нажимал на пульте и контроллерах какой-то установки. И пялился в стоящий небольшой светящийся ярким голубоватым светом и в мелькание цифровых и буквенных данных монитор.
Верта смотрела на Алексея и в его глаза. И он видел ее через экран своего внутри теперь машины Т-888, модели 1:08 встроенного коммуникационного дисплея 40000000битного видеомонитора. На экране появились данные по стоящей перед ним, Егоровым Алексеем, уже известной ему машины. Данные, которые были ему, когда был он человеком совершенно неизвестными. На экране появились тепловые спектры и сканируемые показатели и характеристики. От состава структуры и содержание самого молекулярного жидкого мимикрирующего металла до боевых и прочих характеристик стоящей перед ним машины Т-1001, по-имени Верта.
Что же это было такое, он Алексей так и не понимал пока. Как не мог понять и своего до конца непонятного теперь странного тела. Как, словно два в одном. Будто его запихали во что-то похожее на робота, чем он сейчас и являлся, лишь отдаленно напоминая человека. Он только пришел в себя, и видимо неожиданно для всех и вероятно, рано. Раньше положенного срока.