Он еще ни к кому так не обращался нежно и ласково. Он сам не заметил, как привязался к этой совсем еще соплюхе, молодой семнадцатилетней прижитой в его доме девчонке. Такой, же доброй, как и он сам и несколько наивной. Но это все молодость и не опытность самой пока еще жизни, которую ТОК715 очень быстро осваивал, ловко маскируясь под человека. Составляя характеристики, и психологические портреты всех с кем ему уже удалось за короткое время пообщаться в деревне.
Все это вносилось в его программы и блоки памяти нейронного машины мозга и Главного микропроцессора.
— Дядя Дима, а когда начнем садить эту картошку? — спросила машина ТОК715 у Дмитрия.
— После того как сходим на кладбище к могиле Антонины — он сказал в слух Вере — Надо ее попроведать.
— Попроведать? — удивилась Вера, не поняв, зачем проведать мертвецов.
Машина по-имени Вера понятия об этом не имела, и это было ново даже для Скайнет, который сейчас получал от нее по индивидуальной внутренней отдельной связи всю информацию у себя в глубине своего бункера от машины разведчика. И это было на самом деле новостью для обеих машин.
Скайнет лишь знал, что такое свалка. Свалка отходов и отработавших свой срок машин. Куча металлолома на краю правобережной своей цитадели Б. За зданием ДЕПО. Прямо сплошной мусорный металлический отстойник, если это можно было назвать кладбищем, то это было кладбище.
— Так принято у людей, девочка моя — произнес Дмитрий ей Вере. И смотрел на нее снизу погреба, рассматривая ее Веры красивые девичьи полуооголенные стройные ноги — Ты не занала этого?
— Нет, дядя Дима — ответила Вера — Я не видела кладбищ, а что это, дядя Дима?
Машина не врала, она действительно понятия не имела, что это такое.
— Это, то место, где похоронена моя жена, Антонина — ответил из погреба Дмитрий, продожая разглядывать девичьи молодые из-под широкого деревенского подола его умершей жены платья, виднеющиеся ноги, ноги молодой семнадцатилетней Веры — Вот и надо будет сначала сходить на кладбище, а потом будем сажать картошку. Завтра начнем копать огород — произнес Егоров Дмитрий, выглядывая из погреба и снова, уставившись на красивые девичьи ровные в домашних сереньких тапочках полненькие бедрами и икрами ноги — Прямо с утра. Надо лопаты приготовить, Вера — сказал он и поставил первое полное ведро с изрядно уже проросшей картошкой, прямо, у ее Веры ног на краю открытого домашнего погреба.
В его сердце одинокого вдовца мужчины что-то екнуло, но он постарался это быстро отогнать от себя.
— «Нельзя»- сказал он сам себе — «Она еще совсем ребенок».
Он спустился снова в погреб, а Вера снова подошла к печи и ухватом достала оттуда парящий густым паром вечерний ужин на двоих.
— Едем, теперь выше — произнесла ему Верта.
— А куда, едем? — спросил он ее.
— В этом бункере Скайнет, не более трех этажей — произнесла ему снова робот из полисплава Т-1001 по-имени Верта — Не в пример, бункеру Скайнет в штате Колорадо.
— А там сколько? — полубопытствовал Алексей, не спуская глаз с красивой, рыжеволосой машины по-имени Верта. Потому как на стены железного гудящего, вверх идущего на тросах лифта смотреть было смысла мало, вот он и смотрел на Верту. Разглядывая ее искоса глазами двадцатилетнего взрослеющего и уже познавшего первую любовь мальчишки. Причем недвусмысленно и заинтересованно. И эта машина ему нравилась. Нравилась, как и его знакомая, и тоже машина Юлия.
— «Бред какой-то, что такого в этих машинах?» — сам себе он говорил, а сам глаз не спускал с так похожего на живую молодую тридцатилетнюю женщину робота полиморфа. Ему понравилась и эта рыжеволосая робот Верта и не меньше Юлии, хоть и старше ее. Но мальчишек всегда тянуло к более взрослым женщинам. Как и девчонок к взрослым мужчинам. Алексей это не знал еще, но природа человека делала свое дело. Он уже имел сексуальный первый опыт и почувствовал первый вкус женщины. И его мальчишеские синие глаза, скользили с интересом вверх и вниз по гибкой утонченной сформированной из жидкого полиморфного мимикрирующего пластичного металла фигуре и красивым ногам женщины машины Т-1001 по имени Верта. Он разглядывал, буквально каждую отдельную часть стоящей рядом с ним красивой на вид, похожей на женщину машины. И чем больше смотрел на Верту, тем она ему больше нравилась.
— Там пять — произнесла Верта и видела мальчишеские любопытные заинтересованные украдкой взгляды на себе. Она не смотрела на него, но так только казалось Егорову Алексею. В свою очередь Верта с не меньшим интересом рассматирвала его самого. Стоя к нему боком и всем своим жидкометаллическим телом ощущая его взгляды на себе.
Алексей и знать не мог пока, что робот полиморф мог видеть, как угодно и чем угодно. Таковы были возможности молекулярного состава жидкого и пластичного программируемого способного менять свою структуру и свойства металла. И даже ощущать играющие гормоны живого человека через пол, вот этого металлического гудящего и идущего через толстые железобетонные перекрытия грузового лифта. Машина могла, почти читать, даже мысли. И все ощущать на расстоянии, даже не прикасаясь к самому Алексею. Потому, что это был тысячник. От которого ничего нельзя было скрыть. Но Верта не подавала вида. И ей самой было интересно это ощутить на себе. В ее молекулярном Центральном процессоре все записывалось и анализировалось, вплоть до собственных восприятий и ощущений по отношению к своему приближенному ее хозяином молодому подопечному. К которому у самой Верты был и свой уже недвусмысленный интерес.
— Там, гораздо глубже, чем здесь — она произнесла Алексею — И перекрытия из титана и железобетона толше.
Верта повернула к нему свое белое с узкими черными изогнутыми дугой бровями лицо под рыжей угловой челкой и сверкнула зелеными зрачками полиморфных робота Т-1001 глаз.
— Сейчас ты увидишь еще кое-что и кое-кого, с кем придется подружиться и познакомисться — произнесла ему машина из жидкого металла — Вот встречаться, возможно, придется редко.
Лифт остановился, и они вышли снова в длинный коридор.
— Здесь располагается научный сектор и группа «ZET» и те, кто работает здесь и живет, практически не подымаясь наверх. Это решение самого Скайнет и тех, кто живет и работает здесь, никто никогда не видел, кроме тебя.
Они подошли к одной из дверей, в какое-то еще одно помещение, вдоль коридора таких помещений было пять. И открыла дверь, похожую как в больничном блоке Х50, просто руками и вошла туда, а за ней Алексей.
— Знакомься — произнесла Верта Алексею — Это группа «ZET» в полном ее составе.
Алексей увидел большую уставленную компьютеной техникой еще одну лабораторию, похожую на центр программирования и сканирования, также в проводах и столах и серверах. Здесь посреди самой лаборатории стояли два кресла. Один впритык к другому. Мягких, глубоких кожаных кресла. С подголовниками. К которым и подходили провода от другой стоящей здесь аппаратуры.
Алексей увидел здесь троих людей. Это и была группа «ZET».
— Знакомься — произнесла, повторяя ему Алексею Верта. И взяв Егорова Алексея за руку, подтолкнула, к тем троим. Двое стояли у столов, и Алексей оказался сразу перед ними.
Они протянули ему свои руки почти враз.
— Дятлов Анатолий — произнес самый старший в этой группе в белом длинном до колен халате как врач с короткой черной бородкой и в очках. Он чем-то был похожим на ныне покойного ученого ракетного бункера ракетчиков полковника Остапенко Семенцова Палыча. Тоже немного лысыватый и немолодой, лет может сорока или чуть даже старше на вид и внешность.
Алексей протянул тому первому и самому здесь, видимо старшему Дятлову Анатолию и поздоровался с ним — Егоров Алексей.
— Зови меня просто, дядя Толя — произнес тот в ответ ему — Я главный психолог центра реабилитации и изучения психики машин и людей.
И Алексей следом поздоровался за руку со вторым из группы ученыъх этого центра «ZET».
— Игнат — произнес второй высокий, выше Дятлова Анатолия и моложе его ученый, с черными длинными завязанными в длинный хвостик сзади, на затылке волосами. И тоже в белом как врач длинном до колен халате — Программист и технолог группы — добавил Игнат.
— Я Егоров Алексей — произнес ему Алексей, и тоже поздоровался и назвал полностью свое Игнату, как и Дятлову Анатолию свое имя.
Тот в ответ качнул головой и посмотрел на стоящую, сзади за спиной Алексея Верту, как то растеряно и боязливо как впрочем, и сам дядя Толя.
Дядя Толя повернул голову и произнес сидящему и, что-то стучащему по клавиатуре компьютера еще одному из этой группы. В глубине большой уставленной аппаратурой и увешанной проводами лаборатории молодому мальчишке, лет не более, чем и у Алексея. С русоволосой тоже головой и невысокого роста в белом тоже длинном, как и все в его группе халате. Тот соскочил с места и почти подбежал к стоящим в самом, почти центре лаборатории у двух стоящих бок о бок кожаных кресел и других столов Алексею, Верте, дядя Толе и Игнату.
Он, подбегая, уже протянул Алексею свою мальчишескую руку.
— Семен — произнес тот подбежавший к Алексею мальчишка. Внимательно и любопытно как-то и странно разглядывающий больше других своих коллег его лицо и всматриваясь Алексею в его синие глаза своими карими мальчишескими совсем даже не детскими глазами. Алексею показалось, что в теле этого мальчишки жил уже взрослый человек.
— Алексей — произнес ему Алексей.
— Будем знакомы — произнес ему тот с интонацией уже взрослого человека в голосе совсем еще на вид двадцатилетнего мальчишки этот Семен.
— Я пока покину вас — произнесла им всем сама Верта — Покажите и объясните ему тут все и зачем существует наша группа «ZET». Я подойду попозже и заберу своего теперь подопечного.
И быстро повернувшись, машина по имени Верта. Стуча каблуками своих на изящных женских ногах полиморфных туфлей. В сопровождении самого Дятлова Анатолия, прошла к двери и вышла из лаборатории. А дядя Толя закрыл за ней ту дверь и, повернувшись к Алексею и своим подчиненным Игнату и Семену, произнес — Нус, с чего начнем разговор?