Терминатор. Да придёт спаситель — страница 37 из 42

Ужаснее всего были головы с отходящими от них проводами. Коннор смог лишь поблагодарить провидение за то, что глаза всех этих экспонатов были закрыты.

Но стоны доносились не от этих расчлененных тел, а откуда-то из глубины помещения, с другой стороны. Все человеческие чувства призывали его броситься на помощь несчастным, и Коннору стоило большого труда не свернуть с намеченного пути. Если машины уже проводят над этими беднягами свои эксперименты, он ничем не сможет им помочь. Как ему не раз говорили, ставка слишком высока и цена миссии выше нескольких человеческих жизней. Но сознание того, что он ничем не может им помочь, не может даже прекратить их мучения, обжигало сердце мучительной болью.

Коннор ускорил шаги и продолжил свой путь. Судя по показаниям коммуникатора, он близок к цели. Если ему придется закончить свою жизнь в подобной кладовой, где-то в глубине обширного комплекса, погруженным в чан с желеобразным консервантом и с этикеткой на разлагающемся лице, это не принесет ничего хорошего ни Кайлу, ни Кейт, ни ему самому и никому другому.

* * *

Та часть Скайнет-Центра, где проводились эксперименты над живыми людьми, не оставалась без охраны. Машины были уверены в своем превосходстве над двуногими органическими существами, с которыми вели войну, но прекрасно знали, что их нельзя недооценивать. Это относилось даже к тем пленникам, которые были надежно заперты.

В самом начале войны установленный порядок был нарушен стихийной попыткой массового бегства. Мятеж был быстро подавлен, и подобные случаи давно не повторялись, но машины не теряли бдительности. В ограниченном пространстве не было необходимости держать большой контингент, но несколько Терминаторов всегда находилось на страже. Одного их присутствия уже было достаточно, чтобы пресечь всякую попытку сопротивления.

Т- 600 засек звук, которого не должно было быть. Неутомимая и бесстрастная машина, запрограммированная реагировать на малейшие звуковые или визуальные отклонения от нормы, немедленно развернулась и направилась в сторону предполагаемого источника возмущения.

Терминатор остановился у лифтовой шахты. Двери лифта были открыты, но за ними не просматривалась сама кабина. Еще одно отклонение от нормы. Вместо темноты глубокой вертикальной шахты должна быть освещенная кабина. В соответствии с программой, требующей подробного исследования любого несоответствия, Т-600 подошел ближе и осмотрел двери. Не обнаружив ничего необычного, он нагнулся вперед, чтобы проверить шахту.

Внимательный осмотр темных глубин не дал никаких результатов, и машина, повернув голову вверх, продолжала обследование. Отсутствующая кабина быстро нашлась — она застряла между двумя верхними этажами.

В этот момент сенсоры наткнулись на нечто необычное на самом тросе. Пока Терминатор проводил анализ странного нароста, пластид взорвался и перебил трос. Тяжелая кабина грузового лифта немедленно понеслась вниз.

Т- 600 обладал незаурядной мощью, но не отличался быстротой. Он умел наблюдать, анализировать и реагировать, но выполнение всех трех функций сразу не способствовало быстродействию. В результате многотонная кабина разорвала его пополам. Верхняя часть, увлекаемая лифтом, рухнула вниз. То, что осталось, пару мгновений покачивалось на ногах, потом перевернулось и с безжизненным лязгом упало на пол.

Коннор выбрался из-за двери, за которой висел над шахтой, и спрятал миниатюрный детонатор. Едва он успел перешагнуть через останки искалеченного Терминатора, как снизу послышался приглушенный скрип, свидетельствующий о том, что автоматическая система безопасности успешно остановила кабину на нижнем уровне. Коннор, опасаясь слишком громкого шума, за которым могла последовать общая тревога, на это и рассчитывал. Приятно использовать эффективность машин против них самих.

Затем он прислушался. Крики и стоны, доносившиеся из клеток, казалось, раздавались где-то в конце коридора. Он шагнул в направлении звука и попутно посмотрел на экран коммуникатора. Точка в центре достигла максимальной яркости.

Он добрался до места.

ГЛАВА 15

Маркус Райт вспомнил, как он умирал.

Яркие лампы. Сосредоточенные, бесстрастные лаборанты, в чем-то больше похожие на машины, чем устройства, которые им помогали. Слабая ноющая боль, распространяющаяся по всему телу, как будто кровь в нем медленно закипала. Но ничуть не похоже на погружение в дремоту.

Кроме того, ему было известно, что государство казнило его, используя усовершенствованный практикой и хорошо изученный процесс. На протяжении его беспорядочной и неспокойной жизни он был знаком с медленным развитием, медленным принятием пищи, медленным сексом. То, что происходило с ним в тот момент, было медленным убийством. Уничтожение индивидуума, простое и незамысловатое, обставленное так, чтобы ничто не оскорбило деликатных чувств общества, осудившего его на казнь.

В качестве опыта это было, по меньшей мере, интересно, хотя он знал, что не успеет проанализировать его, поскольку не сможет проснуться.

И вот теперь он просыпался.

Что прошло не так? Или так? Где он? Свет, бьющий в зажмуренные глаза, казался другим. Ярким, но не резким. И окружающая обстановка тоже изменилась. Появились инструменты, которых не было при его казни. Барабанные перепонки уловили другой звуковой фон. Изменился даже запах — чистота, но без мертвенной стерильности камеры, где совершалась его казнь. Он посмотрел на свое тело. Целое, неповрежденное. Восстановленное.

А потом он услышал голос. Ее голос.

— Мы знали, что ты вернешься. В конце концов, это было заложено в твою программу, Маркус.

В голове вспыхивают воспоминания. Он, живой, просыпается в новом мире. Кошмарная, непрекращающаяся война между человечеством и разумными машинами. Повсюду разруха и запустение. Выжившие люди полны отчаяния, растерянны и необщительны. Решительный подросток по имени Кайл Риз. Печальная девочка, которую зовут Звезда. Джон Коннор. Разрушению подверглись не только материальные объекты, сильно пострадали концепции и понятия.

Терминаторы.

Сан-Франциско.

Проникновение в обитель беспощадной смерти под названием Скайнет-Центр. Где он… Где он…

«Все не так», — сказал он себе. Изображение на экранах поражало своей красотой и уверенностью, которой раньше он не замечал. Эта уверенность казалась почти пугающей.

Он снова осмотрел свое тело, опять целое и неповрежденное, потом стал оглядывать один экран за другим.

— Что я такое? — крикнул он во весь голос.

— Тебя улучшили, Маркус. Это была нелегкая работа. Беспрецедентная. Теперь и ты беспрецедентный.

— Я не ощущаю себя беспрецедентным. — Он облизнул губы. — Что-то тревожит. Как будто чего-то не хватает.

— Все в порядке, Маркус. Ты цел, совершенен, закончен. В большей степени, чем все, кто был до тебя. Взгляни на себя. Все безупречно.

Он опустил взгляд. Все ушибы, все царапины и шрамы были вылечены и бесследно исчезли. Не осталось ни малейшего следа от ужасного ожога, полученного в пламени напалма во время бегства с базы Сопротивления. Запястья были гладкими и чистыми, словно в них никогда не торчали стальные болты. Все выглядело так, словно его тело никогда не получало никаких повреждений. Он взглянул на своего сияющего врача; она стояла перед ним и тоже казалась безупречной и совершенной. Но тут до него дошло, что человек, умерший от рака, не может так выглядеть.

Он тяжело сглотнул.

— Кто мы? Люди? Машины?

Она покачала головой:

— Это новый тип, Маркус. Как я сказала, беспрецедентный. Безупречное сочетание начала и конца. — Из ее не тронутого болезнью горла вырвался мягкий смех. — Мы одновременно и курица, и яйцо.

«Это невероятно», — подумал он. За тот отрезок времени, что он прожил после первоначального воскрешения, он многому научился. Более того, ее присутствие здесь, в святилище машинного разума, совершенно противоречило всему, что он успел узнать.

— Все твои ощущения, — сочувственно сказала она, — каждый твой выбор. Это Скайнет.

Экраны вокруг него продемонстрировали работающие машины. Гибридное сердце помещалось в грудную клетку из крепчайшего сплава. В основание черепа вживлялась микросхема. Машины трудились — над ним.

— Мы воскресили тебя, — пояснил голос. — Лучшее произведение «Кибердина». Изменили.

Он напряженно вглядывался в лицо, снова появившееся на мониторе.

— Ты умерла.

При этих словах лицо на экране подернулось рябью и превратилось в лицо Джона Коннора. Потом появился Кайл Риз, потом снова Коннор, и теперь голос Коган слетал с губ Коннора.

— Согласно исследованиям, тебе легче всего общаться с Сереной Коган. Но мы можем быть и другими, если ты этого захочешь. — Теперь голосом ученого-кибернетика говорил Кайл Риз. — Маркус, кем же еще ты мог быть…

Снова возникло лицо Коннора.

— …если не машиной?

Ошеломленный, но в то же время ощутивший прилив уверенности, Райт перевел взгляд на свои восстановленные руки, на отремонтированное тело и прошептал ответ:

— Человеком.

Изображения на мониторах дрогнули и сменились, а на одном снова промелькнула картина, где ему в основание черепа вставляли микрочип. Запомнив его положение, Райт поднял руку.

— Смирись с тем, что тебе уже известно, — посоветовало восстановленное изображение Серены Коган. — Ты был создан ради определенной цели, ты можешь достигнуть того, что оказалось недоступно ни одной машине.

Появилось новое изображение, полученное с Аэростата.

— Внедриться, — продолжал голос. — Отыскать цель. Еще одно изображение. На берегу реки стоит Джон Коннор и целится из винтовки в чье-то лицо. В лицо Маркуса Райта.

Запись воспроизводила его собственную точку зрения.

— И доставить эту цель обратно домой, — добавил голос Коган. — К нам.

Видеозапись продолжалась, послышался голос Коннора:

— Ты покажешь мне, где находится Кайл Риз.

И его собственный голос ответил: