– Понял, – кивнул я, молчаливо поморщившись и пытаясь настроиться на камень. Постоял секунд тридцать, попытавшись понять, где же слабое место у глыбы, и только потом нанес удар. Получилось не так хорошо, как у Эдгара, но еще часть кусков откололась. Несмотря на очевидный успех, мне было очень сложно разобраться с тем, как это происходит.
Эдгар научил всех смотреть в суть камня и говорил, что это не зависит от стихии, которой пользуешься. Вот только таким новичкам, как я, не всегда удавалось настроиться на работу. Да и то это не была моя основная обязанность, я был носильщиком. Я, как и Тайша, пришел к изгоям. Именно так бы я назвал ту группу из тридцати человек, которая работала на заполнении десятитонного грузовика медной породой. Проблема была только в том, что эту породу необходимо было сначала разбить на мелкие части и только потом забрасывать на машину.
Схема наполнения машины была отработана. Три адепта земли и четыре адепта огня совместно откалывали крупные куски породы от скалы. Сначала землевики делали в необходимом куске с десяток длинных продолговатых отверстий. А потом огневики отправляли в эти трубки взрывающиеся «огненные шары». Огромный кусок породы раскалывался на несколько больших кусков, так чтобы их можно было разбивать на более мелкие уже вручную.
Киркой я работал не так много, чтобы развить навык. А потом начинал носить куски в машину. Почти все изгои имели травмы различной степени тяжести. В основном, конечно, это были ожоги. Сильнейшие ожоги, из-за которых что руки, что ноги просто не слушались своих владельцев. Практически у всех у них были костыли. Спрашивать, что их спасло от смерти от таких травм, я не стал. Мне было понятно, что это обеспечил бахир. Бахир же помогал им работать как заведенным. Может, сила техник из-за подавителя сильно упала, но вот на использование бахира внутри организма ограничений практически не было. Подавитель не мешал. Так и получалось, что один калека с рабочей только правой рукой мог работать с эффективностью в два-три раза лучше меня.
У нас был один такой. Его звали Лойд. Про себя он не рассказывал. Было ему примерно лет сорок-пятьдесят. Работал как заведенный, хотя я, в первый раз увидев это, был удивлен. Лойда постоянно кто-то носил на спине и даже в туалет. А ведь другие работали и лучше его.
Хотя, как бы я ни считал себя лишним в этой компании работяг, старик Айро сказал, чтобы я не мучился. Им как раз не хватало кого-то на обоих ногах, чтобы быстрее загружать машину. А сейчас мы раза в полтора ускорились по загрузке автомобиля и вполне себе могли позволить закончить до обеда, а после обеда идти в барак. Так мы и делали с тех пор, как я и Тайша вошли в группу изгоев.
Мне, по крайней мере, ничего не мешало, хотя визуально я изменился. Глаз у меня видел, но как сказал Саймон: «Рожа у тебя страшная, конечно, но глаз на месте, веко закрывается и ухо осталось целым, а ведь могло и полностью спалить, зато работать можешь».
Так что ничего не мешало мне в первую половину дня усердно потрудиться на карьере, а потом заниматься медитацией и тренироваться. Хотя я бы предпочел просто заниматься медитацией и просто тренироваться без всякой работы.
Со мной было все как и сказал Дима. Сила явно увеличилась, а вот применить технику стало проблематично. Я хотел потренировать «молнию», а у меня получалась «цепь молний» или «тройная молния», причем последняя мало того что была в диаметре сантиметров тридцать, так еще и опустошала мой резерв практически мгновенно.
Да я после техники встать не мог минут пять. Хорошо, что догадался тренироваться в карьере. Я слышал, как там применялись техники, и поэтому маскировался как мог.
И пусть эти техники не сильно могли помочь в добывании породы, я был очень рад. Хорошенько потренировавшись, я Трампа на тот свет отправлю, даже возможно, прямо сейчас. Вряд ли он ждет от меня удара такой силы.
Неожиданность произошла и тогда, когда я применил технику «электрические перчатки». Раз пять у меня пусть и с трудом, но получились стандартные перчатки. А потом, сосредоточившись на техник, я получил «броню из молний» во весь рост. И что самое поганое, я не только не знал, что у меня получилось, и не слышал про такую технику, так еще и не мог ее снять. Пришлось крушить породу.
Восстановление энергии, как и ее объем, мне очень нравились. Наполнение половины резерва происходило примерно за два часа, и это было без медитации. Казалось, что я поднялся на несколько ступеней вверх. Я и не думал, что могу приобрести что-то здесь, хотя казалось, что я все потерял… Оставалось только приложить максимум усилий и тренироваться без остановки. К тому же проблемы ядра и плохой контроль над техниками затронули только стихию молнии. Как ни странно, но ни ментальные техники, ни техники для усиления тела эта проблема не затронула.
Трамп выполнил свое обещание, и ко мне никто не приставал. Ни Лезвие, который иногда проходит рядом, чтобы просто посмотреть на меня гневным взглядом, но ничего не говорит, ни Карл – отражение Лезвия, но из другого клана. Просто смотрел на меня и гаденько ухмылялся.
Я же, к его огромному сожалению, не велся. Когда ты знаешь, что можешь размазать наглеца по полу, то на его гневные взгляды становится наплевать.
Также у меня появился и первый претендент, с которого я решил начать собирать свою команду. Юки был молодым евреем, моим ровесником. С воздушной стихией и таким же легким характером. Его левая рука в результате термического воздействия была ужасно скручена и также скручивала половину тела. Отчего парень ходил с головой, закинутой вперед, и сильно горбился. Киркой он махал уверенно, хотя и не так быстро, как Эдгар, но тоже быстро. Знал все и про всех и делился со мной информацией.
Он же и рассказал, что если я не буду первым ни на кого лезть, то и меня трогать не будут. Правило месяца распространяется на всех. Потом, правда, прилетит все равно, но чем быстрее придут новички, тем быстрее от меня отстанут.
Парень он был нормальный. Никаких негативных эмоций на мой счет у него не было, что радовало. Он, я и Тайша были самыми молодыми из изгоев, все остальные были старше.
Вечером после медитации он подходил к нам пообщаться. И пусть я чувствовал, что у него огромный интерес к Тайше, тем не менее его не прогонял. При разговоре я с удивлением узнал, что в лагере много холодного оружия, иногда медная руда вываливается целым пластом, и тогда из нее местные мастера делают различные вещи для улучшения быта. Где-то ножи и ломы, где-то расчески и ложки.
У Юки был небольшой нож. С его помощью он считал свои дни, проведенные в лагере. Ножка его кровати была вся в зарубках. Был он очень хитрый и умный, задавал несколько почти одинаковых вопросов и сравнивал ответы. Еще постоянно спрашивал о том, что творится в мире. Я же, отговорившись тем, что обучался в закрытом пансионате, спихнул на него Тайшу, которая делилась всем, что знала. Сам же задавал вопросы по местным устоям и людям. Вроде как спрашивать, кто и как попал в лагерь, было табу, поэтому Юки рассказывал мне то, что можно было.
Общался я периодически со всеми, кто был в изгоях и, как я понял, относился ко мне нормально. Не было каких-то злобных и желающих мне вреда индивидов.
То, что у меня было свое мнение, драка и вражда с Лезвием, а также то, что я вызвал неудовольствие Трампа, их совершенно не пугало. Среди них я совершенно не выделялся, и, как мне рассказывал Юки, все находящиеся здесь мужики, причем женщин кроме Тайши не было, попали в изгои именно так.
Все они, кстати, имели такой физический дефект, который не мог им позволить занять лидирующее положение в лагере, но мог позволить нормально жить. Ведь, как я понял, практически каждый получил травму в тот момент, когда сопротивлялся захвату в плен или когда пытался сбежать с рудника. Это были тяжелобольные люди, которые не потеряли ясности разума.
– Господин, закинем вместе? – спросила Тайша. Присел над булыжником где-то вполовину своего веса. Мне это было без надобности, я бы с удовольствием разбил кусок глыбы на несколько небольших и закинул в кузов. Вот только за прошедшие дни и Тайша изменилась. Первые два дня, когда я ходил тренироваться, ей занимался Эдгар. Может, помогли мои уроки, а может, ее дар был силен, но девушка в рекордные сроки освоила усиление тела с помощью бахира и испытывала большое удовольствие от результата, который у нее был. Она практически не чувствовала ту энергию, которая у нее была. Только-только научилась чувствовать объем внутри, но технику выполняла на отлично. И применяла везде где только можно.
– Ну, давай! – сказал я и, вместе с ней подтащив камень к машине, скинул его. Местная команда умельцев за счет того, что машина заезжала в небольшую, подготовленную и очищенную от породы яму, получала профит в виде быстрого наполнения кузова.
– Отлично! Закончили! – крикнул Айро, и работа замерла. – Все на обед.
Поставив кирки в специальном небольшом закутке, которым, как оказалось, всегда пользовались изгои, мы пошли в лагерь. Шли не спеша. Изгои ходили вместе. Изгои потому, что, несмотря на огромную силу каждого из нас, мы обычные работяги. Все остальные бойцы, которые используют бахирные техники, были на привилегированном положении. Мы же просто работали. Не скажу, что мне нравится махать киркой, я бы с большим удовольствием остался на месте и медленно, но уверенно восстанавливался, сидя в бараке. Вот только за пару дней я понял, что уважаю этих мужиков, изгоев, и их компания была мне как минимум приятна.
В столовой в это время было немноголюдно. Мы приходили первые и первые уходили в барак.
– Самое чистое время! – как сказал мне почти сразу после знакомства Юки. – Пока еще никого нет. Порции приличные, нас не обвешивают и, самое главное, тут пока еще убрано. Пару раз я приходил после гвинейцев. Все заплевано – страшно вспоминать, не то что заходить.
Чем ближе была столовая, тем быстрее мы шли. Применение техник до обеда заставляло беречь каждую крупинку каши на тарелке. Так что все постоянно хотели есть. Быстро поев, шли в барак, и я уже представлял, как начну медитировать, но тут привычное расписание оказалось нарушено.