— О чем ты? Они прибыли, чтобы поздравить меня с коронацией, и скоро распрощались.
— И забрали с собой Этельстана?
Меж светлых бровей залегла морщинка. Видно было, что нить свершившегося неумолимо ускользает от принцессы, как бы тщательно она ни сматывала ее в клубок.
— Помнишь, как Вея Эрна потребовала часть твоей колдовской силы? — все не унимался Лютинг.
Золотистые ресницы затрепетали.
— А то, зачем брат позвал тебя в сад среди ночи?
— Он хотел… хотел…
В голубых очах заблестели слезы, но вымолвить страшное предположение Исгерд не решилась. Пустое, ей только чудится!
Растревоженная грудь тяжело вздымалась под рубашкой.
Терзаемому жалостью приморскому королевичу пришлось напомнить себе: помочь бедам Исгерд нельзя, а вот извлечь из ее сбивчивых фраз то, что способно облегчить участь Изольды, — да. Потому он умышленно отринул сострадание.
— Этельстан причинил тебе боль? Это он виноват в том, что стало с вами?
Терновая принцесса со стоном сдавила виски. В голове у нее царила полнейшая сумятица. Единственная мысль удерживала от кромешного хаоса: почему этот жестокий чужак с ветряным именем говорит столь ужасные вещи?
— Кто ты? — простонала она, борясь с нахлынувшей смертельной усталостью. — Как оказался в моей опочивальне? Каким образом стража тебя пропустила?
С допросом пора было кончать. Лютинг видел: воскресить в памяти истинную цепочку событий принцессе не по силам. Прошлое от нее заслоняет завеса, сквозь которую не пробиться.
Намереваясь утихомирить ее, приморский королевич подался к Исгерд, но, объятая страхом, она крутанулась в сторону и бросилась за порог. Там уже поджидал Северный ветер, который легко подхватил беглянку, затаскивая обратно в спальню.
— Стража, — не успев набрать в легкие воздуха, пискнула она. — Сюда…
Но прежде чем по трактиру прокатился настоящий вопль, верховный зажал принцессе рот ладонью, пинком захлопывая дверную створку.
— Клянусь, я задушу вас обоих терновой лозой! — шипела Исгерд сквозь холодные пальцы. — Если хоть волос упадет с головы моего брата…
— Все еще считаешь, от вашей беседы ей никакого вреда, Мак Тир? — шикнул Хёльмвинд, стараясь удержать брыкающуюся заложницу и не сломать ей при этом кости.
Приморский королевич глядел на вырывающуюся Изольду завороженно, не смея моргнуть. Что-то в ее отчаянных метаниях было притягательное и пугающе знакомое.
— Пусти! Пусти! Отпусти!
— Да усыпи же ты ее! — нетерпеливо рявкнул верховный, проклиная Лютинга за промедление.
Отвлеченный властным звенящим голосом, Мак Тир встряхнулся и сжал трепыхающуюся принцессу за плечи.
«Уходи», — беззвучно повелел он, и глаза страдалицы закатились, а искусанные губы перестали кривиться от крика.
«Уходи», — пришлось повторить и себе, гоня прочь накатившую сладостную истому. Но темноту в собственной душе отогнать было гораздо сложнее, чем страхи Исгерд, послушно растворившиеся в грезах спящей Изольды.
ГЛАВА 15БОЛОТНАЯ КОРОЛЕВА
Утро не принесло покоя. Голова у Изольды была тяжелая, а ноги ватные, будто после десятка верст по холмам и долам верхом на дурной кобыле. Вдобавок ко всему плечи противно саднило. Ощупав их, принцесса обнаружила следы от хватких объятий. На ум мигом воротился кошмар о Лютинге Мак Тире, и внутри похолодело.
Разведать что к чему, сходу не удалось: Таальвен ушел в харчевню за завтраком, Хёльмвинд, казалось, вообще не ночевал под крышей, а когда вернулся в комнату, буркнул два-три слова и уселся чертить что-то в ветряной карте.
— Что рисуешь? — перебрав все незатейливые дела, что могли сыскаться ранним утром в полупустой трактирной комнатке, поинтересовалась принцесса. — Разве этот пергамент — не сокровище твоего народа?
— Кусок старой бумаги, — Северный ветер размашисто черкнул карандашом, — который тщетно беречь, раз в пути от него нет проку.
— Потому ты решил его… изуродовать?
— Всего лишь исправляю неточности, — фыркнул Хёльмвинд, искоса поглядывая, как принцесса усаживается на тюфяк рядом.
— Но откуда ты знаешь правильные очертания?
— Мак Тир сообщил…
— А ему как стало известно? — Сдержанный тон ничуть не убавил любопытства Изольды, она упрямо не желала прекращать допрос, и верховный ветер со стуком отложил карандаш.
— Вчера кто-то за ужином надоумил.
— Ясно. Выходит, теперь мы разведали, где именно искать ветряную башню.
Вымученная улыбка, призванная скрыть внутреннее смятение, побудила Хёльмвинда испытать укол вины. Без сомнений, колдунья догадывается: что-то не так.
В подтверждение его мыслей она с недовольством потерла ноющее плечо.
— Мне плохо спалось прошлой ночью. Чувствую себя истощенной, как после явлений тьер-на-вьёр или навеянных ею снов… Ты ничего не слышал?
В следующий миг дверь в покои отворилась, избавив верховного от необходимости подыскивать подходящие объяснения: на пороге показался Таальвен Валишер. В руках он нес поднос с кувшином воды и незатейливой деревенской снедью. Тонкий шрам у виска, обычно прикрытый волосами, белел ровной полосой в пасмурном утреннем свете.
— За изгородью я видел Ирифи, — сообщил он сходу, ставя поднос с лепешками и вареными яйцами на единственный имеющийся табурет. — Пыль от него воронкой — углядишь и за версту.
— Нужно попытаться поговорить с вихрем о прошлом. — Голодная Изольда выудила из миски ломоть хлеба и высунулась в окно. — Главное — не наседать на него, не то он снова исчезнет.
Никаких песчаных бурь вдалеке не вырисовывалось, и принцессе пришлось вернуться к трапезе. Светло-коричневая скорлупа захрустела, крошась под ловкими пальцами.
— Ты не упоминал, что разузнал дорогу, Тааль…
— Имелись другие более важные новости…
От слов его веяло неизбежностью. Смешавшись под пристальным взглядом, Изольда отложила неочищенное яйцо обратно на поднос.
— Нам нужно кое-что тебе рассказать.
По сосредоточенному тону Таальвена было понятно: тема предельно серьезная. Снедаемая скверными предчувствиями, принцесса опустилась на кровать.
— Я слушаю…
— Накануне ты гуляла во сне, — огорошил он. — Нам с ветром пришлось возвратить тебя в покои и силой уложить в постель, но это полбеды… Тело твое в тот миг принадлежало Исгерд.
— Неужто я снова грезила о ее прошлом и умудрилась об этом позабыть? — Лицо Изольды удивленно вытянулось.
— Не совсем. — Лютинг украдкой переглянулся с верховным. — Она не снилась тебе, ты сама стала ею.
— Как? — Принцесса округлила глаза. — Герда ведь воспоминание! — И, встревожившись из-за молчания мужа, Изольда посмотрела на терновник на запястьях. — И что я… то есть она делала?
— Искала своего брата. — Таальвен присел рядом, вкратце пересказывая события минувшей ночи. Когда речь коснулась предыдущих столкновений с Исгерд, неожиданное понимание исказило тонкие черты колдуньи: иная сущность завладевает ею не в первый раз — на виду у Лютинга, обещавшего когда-то ничего не скрывать от нее.
— Как давно вы двое знаете о терновой принцессе? — Сизая дымка взмутила на миг небесную голубизну ее глаз и осела.
— Месяц, может, меньше…
— Почему же раньше не удосужились сообщить?
Хёльмвинд на своем матрасе в углу вздохнул обреченно, представляя разнос, ждущий Мак Тира и его самого за компанию. Может, не зря принц держал язык за зубами?
Но скандалить с Таальвеном было как сражаться с ливнем или пожаром. Внешне он оставался невозмутимым — ни следа раскаяния не вспыхивало в зеленых глазах, какой бы укоризной ни жгла их Изольда. Похоже, приморского королевича непросто пристыдить, когда он верит в свою правоту.
— Вновь ограждаешь меня от лишних беспокойств, Лютинг Мак Тир? — с обидой спросила принцесса.
— Не очень успешно, — прозвучало с сожалением. — Несложно было предположить, что от новостей об Исгерд ты надолго потеряешь покой. Но меня тяготила и другая забота… Что, если тебе удастся запретить терновой принцессе приходить? Тогда мы лишимся последней возможности расспросить ее о собственной жизни.
— Она умерла, — напомнила колдунья.
— Но все еще способна вещать, пусть чужими устами…
— Не забывай, что эти губы принадлежат мне! — взвилась Изольда. — Моими желаниями пренебрегают, используя тело как вместилище! Но что до того приморскому королевичу, привыкшему силой и упрямством получать свое?
Удар был разящий, не лишенный коварства, но Таальвен Валишер ни единым жестом не выдал досады на несправедливые обвинения. Он не станет защищаться, как откажется поднимать против Изольды оружие, что бы ни случилось. Она сбита с толку, потому бушует. Но пройдет время, и ожесточение ее уляжется.
Потянувшись за ножнами, прислоненными к стене у изголовья постели, Лютинг пристегнул их к поясу и надел перчатки.
— В памяти Исгерд спрятан ключ к пониманию тернового волшебства. Он нужен тебе, чтобы овладеть чарами. И раз одержимая, заплутавшая во времени покойница — единственный шанс ответить на вопросы, что канули в забытье веков, мы выудим их из нее. Чтобы, когда придет пора, ты не осталась беззащитной.
— Перед кем? — Изольда уперла руки в бока. Она все еще сердилась, и пылкого чувства не остудило даже искреннее признание.
— Не знаю. Но защищаться однажды придется, — сумрачно заверил приморский королевич. — И никто, кроме тьер-на-вьёр, не поможет тебе с колдовством.
Изольда шумно выдохнула и принялась заталкивать остатки завтрака в походный мешок.
«Никто не поможет…» — отдавались эхом в ее голове строгие слова.
«Кость в горле» троица покидала под присмотром множества пар небезразличных глаз. Пристально пялился путникам вслед трактирщик, неустанно подсчитывающий, сколько еще драгоценных камней могло заваляться в суме у зеленоглазого чужака. Томно вздыхала его сраженная чувствами дочь, то и дело роняя половую щетку, за что получала от отца тычки и затрещины. Долго и испытующе сверлил лиловым взглядом размытую даль мастер Кетиль. Лошадь его с рассвета гарцевала в стойле оседланная, но мужчина терпеливо