— Королевой чего? Этих лесов? Пустынных холмов? А может быть, той ясеневой рощи? Хорошо, если так, потому что другие владения, населенные людьми, мне вряд ли подойдут. Мои подданные в страхе сбегут при первой же возможности, укрывая детей и молясь всем известным богам. Разве видано, чтобы терновая ведьма правила королевством?
— Есть правители и похуже, — бросил задумчиво Таальвен Валишер. — Тираны, заставляющие свой народ голодать, мерзавцы, убивающие родных ради престола…
— И все же они — обычные люди, неспособные навести порчу…
— Какая разница, как убивать?
Принцесса вздрогнула, волк попытался смягчить резкие слова:
— Я хотел сказать, неважно, клинок или заклинание вершат несправедливость…
— Вот именно, — тяжело вздохнула она. — Злодейство должно быть наказано…
Сухая веточка в костре зашипела, взметая в бархатную черноту сноп искр. Таальвен замолчал, опустив голову, и заговорил лишь спустя несколько минут:
— Что бы ты ни натворила, принцесса, я смогу тебя простить… — Он подбирал слова тщательно, будто боялся открыть лишнее. — Только бы ты сама сумела сделать это…
Девушка глядела на него словно завороженная. В ту секунду ей захотелось, чтобы мир увидел терновую ведьму глазами волка. В них она почему-то казалась лучше, достойнее.
— Прими себя с лицом, исполосованным колючками, и признай наконец: с их появлением ничего не изменилось! Ты — все та же Изольда Северин, которую я… — Таальвен Валишер хотел продолжить, но слова застряли у него в горле.
У Изольды свело пальцы, когда он попытался произнести хоть звук, словно сама она силилась заговорить. Наверняка колдовство мешает волку — цепями сковывает язык. От чар воздух сделался тяжелым, колючим…
Чертыхнувшись сквозь зубы, Таальвен поднялся на лапы и мрачно потрусил прочь из круга, освещаемого огнем.
— Ложись спать. Я буду неподалеку.
Принцессе хотелось утешить его, успокоить истерзанную душу, но она не знала секретов, гнетущих друга, не ведала даже, кто он и откуда явился во владения ее брата. Потому не стала останавливать.
— Смотри, чтобы тебя снова не похитили, — попыталась пошутить девушка.
Но волк лишь проворчал нечто невразумительное.
Изольда знала: он не сердится, по крайней мере, на нее. Возможно, Таальвену понадобилось время, чтобы осознать произошедшее или поразмыслить над бедами, которые приключились с ним до встречи с терновой ведьмой. В любом случае она не хотела мешать, так что улеглась в траву, поодаль от костра, подложив под голову кучу сухих листьев.
Лес вокруг дышал и баюкал, шелестя дубовыми и ясеневыми листьями, рассекая темноту крыльями ночных птиц. Наконец принцесса и ее спутник были в безопасности, на краткое мгновение можно было выдохнуть, перестать бежать. И сон показался девушке отличной идеей.
Волк же тенью кружил у их маленького лагеря. Он злился на себя за то, что оставил Изольду одну во владениях Метели, подверг ее страшной опасности, собирался растерзать, пусть она и пересказала этот эпизод с улыбкой и очень мягко. Таальвен волновался, хотя и слишком поздно, что она — такая тоненькая и беззащитная — таскала ведра и зачарованный снег, ранила руки о колючую пряжу, пыталась унять ужас при виде зловещих улеб-хёсгов… И все это время его не было рядом.
Но больше прочего волк негодовал из-за Северного ветра, который якобы пришел на выручку. Таальвен хорошо знал таких, как он, — не делавших ничего по доброте душевной. В горящих льдом глазах бессмысленно искать бескорыстие. Нет, Хёльм вертелся вокруг принцессы неспроста.
Волк зарычал и смел лапой тонкую паутинку. Она тут же налипла на серебристо-серый мех — не стряхнешь, сколько ни пытайся.
— А чтоб тебя! — взорвался он.
К счастью, Изольда чувствовала себя в полной безопасности рядом с мохнатым спутником и спала безмятежно, как бы тот ни шумел.
Таальвен понимал, что ведет себя крайне глупо, но поделать ничего не мог. Он обогнул стоянку еще раз — по широкому кругу, уселся в ложбинке у корней. И, взглянув на тонкую, как сабля, луну, опять предался мучительным думам.
А ведь принцесса действительно верит, что все несчастья в мире происходят по ее вине. Если бы он только мог рассказать…
— Рассказать что? — лукаво донеслось от кострища.
Волк вздрогнул.
Обхватив себя за плечи, лицом к огню сидела тонкая девичья фигурка. Из-за красноватого ореола она казалась черной.
— Разве ты не уснула? — удивился Таальвен и неспешно направился к Изольде.
— О да, — странным низким голосом ответила она. — И до сих пор вижу чудесные сладкие сны.
Таальвен нахмурился. Ее тон, манера речи изменились, будто говорил незнакомый человек. Волк осторожно приблизился к пламени, обошел его кругом и остановился напротив девушки.
Без сомнения, это была Изольда: пышные светлые локоны в беспорядке рассыпались по спине, тонкие пальцы выстукивали такт… Но в то же время она выглядела иначе: резковатые черты лица смазались и странно исказились, кожу полностью покрывал колючий шипастый узор. Запястья и щиколотки охватывали сухие терновые спирали, на голове покоился венок из дикой сливы. Но самое страшное — глаза девушки стали абсолютно черными.
Послушный инстинктам, волк с трудом подавил желание шарахнуться в сторону. Как ни странно, он чувствовал, что существо, сидящее перед ним, — Изольда или хотя бы ее часть. К тому же Таальвен увидел, как легко размытые изгибы ее тела теряют очертания. Темные ясеневые кроны и пышные травы проступали сквозь них, если смотреть очень долго. А это значит, девушка — лишь наваждение.
— Может, и так, — словно прочтя его мысли, кивнула она. — Но и призраки способны на многое.
Она указала рукой на место у костра, и волк уселся, покосившись при этом на перину из листьев, на которой спала его подопечная. Ему хотелось убедиться, что с девушкой все в порядке.
— Я еще там, — успокоила терновая ведьма. — Сам взгляни…
Он быстро окинул взглядом лесную постель принцессы и увидел, как она лежит, по-детски обхватив колени руками. В тишине леса слышалось ровное глубокое дыхание — доказательством доброго здравия Изольды.
— Убедился? — усмехнулась девушка перед ним. — А теперь позабудь о ней на мгновение… Поговорим о твоих словах.
— О каких именно? — Волк настороженно поднял уши.
— Однажды ты признался, что женился бы на терновой ведьме, несмотря ни на что. — Она накрутила на палец золотистый локон. — Хочу узнать твое мнение теперь, когда увидел меня.
Разумеется, Таальвен Валишер догадывался, кто явился ему, но до последнего не мог поверить. Слишком уж туманная незнакомка походила на его спутницу.
— Я не возьму обратно своих слов, — твердо заявил он.
— Это мы еще посмотрим… — Она встала и лениво потянулась, отряхнула изношенную одежду. — Да, не о таких нарядах я мечтала. Ну-ка…
Внезапно ведьма закружилась на месте, подняв настоящий вихрь, которому бы позавидовал и Хёльмвинд. Когда ураган стих, на его месте стояла девушка в новом, богато расшитом платье, сияющем золотом. Часть волос была убрана в тугие косы, украшенные нитями жемчуга. На ногах чародейки красовались тонкие туфельки из нежнейшей белой кожи.
— Так-то лучше, — довольно заключила она и добавила с кривой ухмылкой: — Я бы и тебя приодела, да боюсь, в нынешнем облике туалеты тебе ни к чему.
Словно по волшебству, колдунья достала изящное зеркальце, инкрустированное янтарем, прямо из воздуха и полюбовалась своим отражением. Колючий венок с ее головы никуда не исчез. Руки все так же опутывал терновник.
— Что происходит, Изольда? — Таальвен устал ждать.
При звуке этого имени она скривилась и ядовито зашипела:
— Не зови меня так! Я — владычица Тьер-на-Вьер — терновая ведьма!
— Твое имя — Изольда Северин, — мотнул головой волк. Он не боялся призрачной незнакомки, хотя шерсть на загривке от ее присутствия приподнялась сама по себе.
— Пока… — убедившись, что он не трепещет от ужаса, процедила она. — Очень скоро сила девчонки ослабнет, и я займу ее место.
— Ты — и есть она. Вы с ней — одно целое!
— Заблуждаешься, проклятый. Я — древняя сила, которой сотни и сотни веков. Неизменно я вторгалась в жизни юных девушек, ломая их судьбы, подчиняя себе. И теперь пришел черед северинской принцессы.
— Тебе только кажется, что ты бессильна перед древним волшебством, расколовшим твою жизнь, Изольда. На самом деле оно всегда обитало в твоей душе, и ты способна управлять им так же, как оно тобой.
— Ха-ха! — рассмеялась ведьма. — Она не слышит тебя. Ее здесь нет.
— Тогда кого же я вижу перед собой?
— Упрямый болван! — вскипела колдунья. — Мало тебе проклятия, которое наложила девчонка?
И, почуяв, что попала в точку, заговорила, как одержимая.
— Да-да, можешь не скрывать от меня своих сумрачных тайн. Я знаю, кто ты, Лютинг Вестильд Таальвен Валишер Мак Тир, и позволяю говорить, о чем только пожелаешь. Более того, я сама поведаю тебе правду!
Она закружилась вокруг костра, хохоча во всю глотку.
— Это ведь Изольда Северин околдовала тебя, принц, превратила в зверя, обрекла скитаться по лесам в волчьей шкуре без надежды рассказать хоть кому-то о своей беде!
Ведьма метнулась к крепко спящей принцессе и склонилась над ее зеленой постелью.
— Только погляди на это нежное личико. Как девочка, которую обещали тебе в жены пять лет назад, осилила сотворить столь страшное колдовство?
Таальвен Валишер подавил неотвратимое желание вскочить и встать между Изольдой и ее туманной копией.
— Пусть ты это сделала, — безупречно владея голосом, ответил он. — Я готов простить любой твой проступок.
— Откуда такое великодушие? — Потеряв интерес к девушке, колдунья направилась к волку. — Никак чертовка околдовала тебя.
Она умилилась собственной шутке и подсела к костру. Волк продолжил спорить.
— Каждый может ошибиться однажды. У тебя храброе сердце и душа, способная на любой подвиг ради тех, кого любит…
— Чушь! — сердито перебила чародейка, и терновая ветвь обвилась вокруг ее талии. — Ты не понимаешь до конца, какую судьбу мерзавка тебе уготовила. Погляди же, владыка Приморского королевства!