Наконец сквозь мутную толщу проступили стены каретного сарая и парадное крыльцо дома-пня. Разбухшие от вечной влаги двери не закрывались. Понадобилось лишь хорошенько толкнуть их плечом, чтобы войти во дворец. Девушка удивилась, не обнаружив никакой охраны: раньше сторожевые тритоны кольцом плавали вокруг владений Давена Сверра. Наверное, он отозвал их, ожидая гостей.
— Ох и мерзкая же здесь погода! — фыркнула с отвращением тьер-на-вьер, выжимая пепельные от влаги волосы. — Ну да в чужой дом со своим уставом не ходят.
Она прикрыла глаза, повела рукой, как бы обводя себя невидимой чертой, и тут же тряхнула совершенно сухим платьем.
— Есть еще порох в пороховницах! Теперь черед моего женишка…
С такими словами Изольда направилась в глубь дома, заглядывая в каморки и комнатушки, что встречались по пути.
— Где же ты, Давен Сверр? — Она вертелась во все стороны, рискуя задеть рукавами огоньки-лампады в закопченных настенных чанах.
Ни один обитатель омута так и не встретился принцессе по дороге — только топотали в полумраке десятки крошечных ножек, что-то гадко хлюпало да острые клешни время от времени щелкали вдалеке.
Следуя знакомым путем, девушка добралась до зала, в котором не раз прежде обедала с хозяином дома. Похоже, чутье не обмануло ее: он ожидал гостью там — делано развалившись на троне, испещренном червоточинами. Ветви-волосы по случаю были заплетены в длинные косы, наряд пестрел нашивками из листьев и крохотными ракушками. На лице застыли злость и обида, с горем пополам прикрытые маской светского безразличия.
— Вот я и дождался тебя, дорогая невеста, — потирая зеленые ладони, продекламировал Давен Сверр. — Время текло мучительно медленно, но я знал: однажды ты вновь спустишься в омут — по чужой или по своей воле…
Подавив легкую дрожь в плечах, Изольда натянуто улыбнулась и прошагала к столу. Незнакомка в ее душе затаилась, предоставляя девушке действовать на свой страх и риск.
— Думала, ты устроишь мне более пышный прием… — Она толкнула жесткий стул и уселась, беспечно закинув ногу на ногу. — Вышлешь свиту, хотя бы стражу выставишь…
— Зачем, если ты и так окажешься в моей власти? — Он уставился на нее голодными глазами, пытаясь понять, отчего принцесса так спокойна.
— Какой же ты недотепа. — Она потянулась за кувшином и плеснула немного бурой отравы в свой кубок. — Неужели сложно ради приличий оказать достойную встречу?
Девушка поднесла чашу к губам, словно намереваясь пить, но в последний момент сморщила носик и пролила мерзкую жижу на пол.
— И угощение у тебя, как прежде, тошнотворное… Не зря я отказалась от свадьбы. — Она выудила из кармана покрытое патиной кольцо и принялась разглядывать, будто видела впервые.
— Мой перстень! — встрепенулся Давен Сверр. — Верни немедленно!
— Это символ нашей помолвки. Разве он не принадлежит мне?
Болотный король нахмурился, но тут же растянул губы в коварной улыбке.
— А впрочем, оставь себе до поры до времени… Приятно будет вынуть его из твоих остывших, сведенных предсмертной судорогой пальцев.
— Смотри, как бы самому не пришлось заламывать руки, — съязвила принцесса, пряча заветное колечко в складки наряда.
— Хватит! — огрел кулаком по столу хозяин топей.
Угольки глаз яростно блеснули.
— Мы оба понимаем: ты в полнейшей моей власти, ведь явилась спасти своего беловолосого друга, в придачу к мерзавке-предательнице, которая давненько сидит под замком…
Он медленно поднялся из кресла и, скрежеща по столешнице длинными когтями, угрожающе двинулся к Изольде.
— Если хочешь, чтобы я отпустил их, выполнишь любой мой приказ… А повелю я первым делом запереть беглянку в чулане… Затем живьем сдеру с тебя шкуру, или удушу, или того лучше…
Давен Сверр изловчился и в один прыжок очутился у кресла гостьи. Длинные пальцы с перепонками до боли стиснули худенькое плечо. Принцесса проглотила крик, готовый вырваться из груди, и спокойно встала. Сделать это было непросто, так как мучитель крепко держал ее.
— Ты, конечно, можешь убить меня. Но тогда вряд ли мечта стать человеком исполнится.
Болотный король притянул девушку поближе, недоверчиво вгляделся в подернутые дымкой колдовства сапфировые глаза.
— Думаешь, я поверю в эти небылицы после того, как ты удрала, оставив меня ни с чем? — Изо рта у него воняло тухлой рыбой.
Гостья поморщилась, но отстраняться не стала.
— Я сбежала, потому что ты требовал невозможного. Нельзя превратить чудовище в человека посредством женитьбы.
— Повежливее! — грубо встряхнул ее болотник, уродуя драгоценный рукав платья глубокими порезами. — Раз брак не принесет желаемого, зачем мне оставлять тебя в живых?
— Затем, что, даже не будучи твоей женой, я могу сделать тебя… обычным.
— Не верю! — зашипел Давен Сверр, обнажая два ряда мелких клыков.
— Что ж, с этим я, к сожалению, не властна справиться, — печально качнула головой Изольда.
Она осторожно разжала зеленые пальцы, раненое предплечье горело огнем, и девушка побаивалась, как бы пылкий жених не вцепился ей в горло. Судя по свирепому блеску черных глаз, он уже размышлял над этим.
Собрав волю в кулак, принцесса церемонно поправила прическу и снова уселась на стул.
— Видишь ли, Давен Сверр, от твоей веры не зависит ровным счетом ничего, кроме разве что моей жизни. Ведь если я говорю, что могу снять с тебя порчу, значит, так и есть. Но ты волен махнуть на это рукой… Убей меня, если желаешь, посади за решетку… — Она сглотнула. — Правда, тогда тебе придется бессчетное количество лет гнить в болоте.
Он хмуро поглядел на нее — желание прикончить мерзавку было велико. Но стать таким же прекрасным, как она, обрести бледную бархатистую кожу, мягкие волосы хотелось больше. Потому повелитель омутов с грохотом подтащил к себе соседний стул, уселся и отхлебнул нечто склизкое прямо из кувшина.
— И как же ты снимешь проклятье?
— Применю терновое колдовство, — с готовностью ответила девушка.
— Почему же не сделала этого раньше? — окрысился он.
Но искорка любопытства на зеленом лице давала надежду: еще не все потеряно. Главное — не упустить шанс, не показать отчаяния. Принцесса напустила на себя равнодушный вид.
— А с какой стати? Ты обращался со мной не слишком-то вежливо. Хотел избавиться после женитьбы… Не было никакого смысла тебе помогать.
Болотный король сцапал ближайшее блюдо с ракушками, с хрустом раскусил одну и, чавкая, высосал из нее живую улитку.
— Неужели теперь появился?
— Возможно. — Изольда расправила испачканную тиной юбку. — Я хочу, чтобы ты отпустил моих друзей на свободу. Причем перед тем, как я обращу тебя в человека.
— Этому не бывать! — хватил пятерней по столу король. — Ты попытаешься улизнуть, как только ветра выберутся из трясины. А если нет, как-то иначе надуешь меня!
— Ах, Давен Сверр. — Она нежно провела ладонью по его шершавой коже. — Столько оскорбительного недоверия в твоем взгляде. Хочешь, я дам слово терновой ведьмы, которое не вправе нарушить?
— Что мне до клятв обманщицы? — упрямо гнул свое болотник, все же поглядывая украдкой на ее узенькую ладонь поверх своей руки.
— А если я на крови поклянусь выполнить обещание?
Он оживился, глаза-бусинки сверкнули.
— Такой вариант тебя устроит? — Принцесса подалась вперед, крепче сжимая длинные, как прутья, пальцы.
Тлеющие огоньки светильников оставили на ее лице синеватые блики, словно девушка давно утонула и теперь покоилась на дне глубокого озера. Болотный король невольно залюбовался зрелищем и лишь через минуту проворчал требовательно и сердито:
— Сначала сними проклятье, а потом я освобожу проходимцев.
— Не пойдет, — наотрез отказалась Изольда.
— Что? — Он задохнулся от возмущения. — Ты смеешь мне перечить? Да я оборву их жизни одним движением пальца! Стоит мне лишь пожелать…
Давен Сверр вскочил, готовый привести смертельный приговор узников в действие.
— Знаю, — миролюбиво согласилась тьер-на-вьер, удерживая его за локоть. — Но послушай, когда чары спадут, какое-то время понадобится, чтобы прийти в себя. Тебе явно будет не до пленников. Потому я и настаиваю, чтобы ты помиловал Хёльма и Лотарэ до того, как я начну колдовать.
Болотник замешкался. Речи ведьмы звучали сладко. Неужели он станет человеком? А если девчонка задумала повторно его провести? Стоит рискнуть.
— Я могу задушить тебя, утопить ветров в любую минуту, — хищно напомнил он на всякий случай.
Принцесса кивнула, сжимая перепончатую ладонь.
— Но делать этого не станешь, потому что больше всего на свете жаждешь быть кем-то другим. Правда?
Болотный король замолчал. Его мутный взгляд блуждал по красивому лицу девушки, скользил по тонкой шее, подмечал неистово бьющиеся голубые жилки. Наконец Давен Сверр принял решение и направился прочь из зала.
Изольда испугалась, что все пропало и болотник вздумал поступить по-своему, отомстить беглянке. К счастью, она ошиблась.
Хозяин дома вернулся скоро, неся в руках ржавый кусок металла. В зловещем мерцании торфяных огоньков принцесса разглядела большой мясницкий нож, давным-давно упущенный в воду. Похоже, он пролежал под илом не один десяток лет и теперь совершенно затупился.
Болотный король церемонно брякнул клинок на стол и, обойдя гостью, цепко приобнял за плечи.
— Я согласен, терновая ведьма. Давай поскорее скрепим твою клятву кровью…
Изольда понятия не имела, как расколдовать Давена Сверра. Не нужно было прибегать к помощи терновой ведьмы, чтобы узреть: никаких чар на нем нет. Тщеславный болотник вбил себе в голову, что на самом деле он — зачарованный принц, и год за годом терзал несчастных девушек, насильно утаскивая их под венец, чтобы потом сомкнуть длинные пальцы на хрупких шеях. Потому что ни одна из утопленниц не способна была снять несуществующее проклятье.
Но у принцессы созрел другой план: раз повелитель трясин хочет стать человеком, почему бы, наоборот, не заколдовать его? Тьер-на-вьер она или нет, в конце концов?