– Во-первых, ты – устранитель проблем. А таким людям по должности положено иметь многочисленные связи. Во-вторых, наше с тобой знакомство произошло не в Пропасти, а в Кенгьюбери. В-третьих, Клио ты привел не к многочисленным целительницам Пропасти, которые перед ее слепотой оказались бессильны, а к лесным ведьмам, которые живут в ирландских лесах.
Дэмьен одобрительно кивнул.
– Хорошо, твоя взяла. Что ты задумала?
– Мне нужно завести полезное знакомство с колдунами-ноктурнистами.
– Колдуны ночи? Зачем тебе они? Они же рассветники.
– Не понимаю твоего удивления, – сухо сказала она.
– Брось, Морриган. Ты называешь себя рассветной, но как только становится по-настоящему жарко, тут же призываешь на помощь полуночную.
– Обвиняешь меня в лицемерии?
– В попытке усидеть на двух стульях. С одной стороны, казаться не такой, как все…
– Я и есть не такая, как все, – отрезала Морриган.
– …с другой – как и большинство в Пропасти, охотно полагаться на полуночные чары.
Она вспыхнула.
– Да чем тебе не угодила полуночная магия? Тебе, колдуну Пропасти?
– Разве не ты рассказывала мне, что может сделать с человеком обладание темной разрушительной силой?
Морриган подалась вперед, сказала с вызовом:
– Я не собираюсь быть слабой и проигрывать другим. Что до «темной разрушительной силы», я использую ее лишь во благо. И я все контролирую.
– И почему же ты тогда не используешь во благо собственную магию? Мне казалось, магия мира теней, которой ты владеешь, куда могущественнее ноктурнистской.
– Разумеется, – поостыв, фыркнула она.
Многие люди, в особенности далекие от магии как таковой, ошибочно считали колдунов ночи полуночниками. И оттого, что эти понятия созвучны, и оттого, что само слово «ночь» придавало их ритуалам этакую темную окраску. Для многих ночь олицетворяла хаос. Кому, как не Морриган, последовательнице магии истинного хаоса – магии мира теней, знать, что это не так.
Возможно, издревле, до появления в мире Дану, ночь и была силой, стремящейся уничтожить все упорядоченное и живое. Но теперь, века, тысячелетия спустя, все иначе. Взаимодействие дня и ночи – это отлаженный веками порядок. Баланс.
А ноктурнисты, на самом деле, – рассветные ведьмы и колдуны. От своей братии они отличались лишь тем, что творили ритуалы исключительно по ночам. Их магия не разрушительна: они гадали, ворожили, исцеляли, призывая на помощь силу самой матери-ночи.
Философия ноктурнистов весьма любопытна. Они верили, что в основе их мира был Вечный Мрак. Именно он стал началом, он был целым миром, пока в нем не зародилась жизнь. Пока Дану не принесла людям свет. Однако ноктурнисты утверждали, что Дану подарила людям лишь свою рассветную магию, а магия ночи, магия Вечного Мрака существовала всегда.
Даже после того, как явь разделилась на день и ночь, последняя сохранила в себе куда большую (и куда более древнюю) силу. Ноктурнисты считали, что тень, которую отбрасывали живые и неживые объекты, – не что иное, как кусочек ночи, отвоевавшей себе место среди дня.
– Скажем так… Есть в ноктурнизме кое-какие бонусы, которые моя магия мне не дает. И мне они сейчас нужны.
Раздумывал Дэмьен недолго.
– Есть у меня один приятель… Немного странный, как и все колдуны, которые целиком отдаются своему призванию, но ноктурнист на редкость толковый. Как закончу одно дело, провожу тебя к нему.
В ожидании берсерка Морриган наведалась к Клио. В последнее время обе сестры были заняты. Впрочем, теперь они проводили друг с другом несравнимо больше времени, чем в бытность Морриган полноценной охотницей и наемницей Трибунала.
– Клио? – она постучала костяшками о дверь.
– Заходи.
Комнату заливал свет – Клио никогда не задергивала шторы. Днем открывала спальню солнечным лучам, ночью любовалась на звездное небо. Так было всегда, осталось и поныне – с той лишь разницей, что на звезды смотрели уже не глаза цвета морской волны, а черные зернышки-глазки голубки.
Перемена нисколько не истощила природный оптимизм Клио. В детстве младшая сестра казалась Морриган такой хрупкой и ранимой… С ее отрицанием полуночной магии, с бесхитростным и порой наивным взглядом на мир. Клио смотрела на него с детским восторгом, широко распахнутыми глазами и открытой – а значит, и беззащитной – душой.
После всей этой истории с ее смертью, слепотой и весьма спорным, неполноценным исцелением… Кто-то без конца сетовал бы на несправедливость жизни. Кто-то тонул бы в извечных кошмарах – будучи мертвой, Клио очень близко познакомилась с жутким и беспросветным миром теней. Такие знакомства оставляют не следы – шрамы.
Однако только сейчас Морриган поняла свою давнюю ошибку. Клиодна – истинная Блэр. Ее никому и никогда не сломить.
Сестра сидела на кровати с книгой, написанной шрифтом Брайля. Пусть голубка и помогала видеть, читать ее глазами было очень трудно – слишком сильно птичье зрение отличалось от человеческого.
– Я хотела кое о чем тебя спросить. У Дэмьена есть кто-то? Или… был?
Клио заметно растерялась. Отложив книгу, комкала край песочного покрывала. Морриган сощурилась.
– Ты определенно что-то знаешь.
– Я…
– Я нашла у него в комнате спрятанную спектрографию…
– Морри!
– Да-да, рыться в чужих вещах неправильно, и мне должно быть стыдно. И все-таки. У девушки на спектрографии – шесть пальцев на ногах и очень белая кожа…
В памяти всплыл разговор о жизни Дэмьена в общине лесных ведьм. Странная интонация в голосе, когда берсерк говорил о спасенной им фэйри. Морриган еще гадала: что могло заставить Дэмьена забыть об амбициях и стать заурядным помощником лесных ведьм? Это совершенно не в его характере.
– Он влюбился в фэйри, которую спас, – выпалила она.
Почти обвинение. Морриган неотрывно следила за выражением лица Клио. Судя по вздоху и виноватой гримасе, удар попал в цель.
– В его снах есть что-то о том, что с ней стало? Почему она сейчас не рядом с ним?
– Морри, ты знаешь, я не могу, – с мольбой произнесла Клио.
– Я твоя старшая сестра, а он кто?
– Морри, – в голосе сестры звучал укор.
– Просто намекни, без подробностей и описаний душевных терзаний Дэмьена. Мне все равно это неинтересно, – небрежно добавила она.
– Ага, – фыркнула Клио. Смущенно потупилась, пронзенная яростным взглядом. – Это случилось до того, как я научилась выстраивать границы. Я прошла в его сон по лесным тропинкам, думала, Веда вызывает меня, чтобы поговорить. В общине лесных ведьм был Дэмьен и та девушка. Сияющие, влюбленные… Мне кажется, это был не просто сон, а счастливые воспоминания о былых временах, когда Дэмьен был чуть моложе.
Морриган покачала головой, задумчиво отстукивая ногтями мелодию.
– Значит, он думает о ней, хотя ее нет рядом. Почему? Никогда не поверю, что такой, как Дэмьен, может годами переживать разрыв.
– Боль ранит разных людей, Морри, и ранит по-разному. Не все живут с вечно поднятыми щитами.
Но Морриган уже размышляла о другом. Эта девушка… Раз она до сих пор снится Дэмьену, она по-настоящему ему близка. Человеческая память причудлива, и часто случается так, что она сохраняет только самые лучшие, самые светлые воспоминания о дорогих сердцу людях, ластиком стирая остальные.
А значит, прекрасный образ золотоволосой фэйри в памяти Дэмьена навеки останется неизменным.
Как Морриган может соперничать с ней?
Глава 16Колдун ночи
Дэмьен застал Морриган в комнате сестры.
– Если ты готова, идем.
– Далеко? – осведомилась она, усиленно делая вид, что никакого разговора с Клио не было, и ей не открылась часть жизни берсерка… тревожащая, надо сказать, часть.
– Благодаря портал-зеркалам – нет. В противном случае я бы посоветовал тебе ничего не планировать в ближайшую пару дней.
Значит, архивариусы не врали – в Пропасти ноктурнистов нет.
Клио внезапно схватила сестру за руку.
– Вы на поверхность? Будьте осторожнее, ладно?
По взволнованному лицу Клио было легко прочитать ее мысли.
Трибунал.
Захваченная происходящим в Пропасти, Морриган порой забывала, что в Кенгьюбери она объявлена в розыск. И ладно бы за то, что обратилась к полуночной магии – не сказать, что справедливо, ведь зло Морриган причиняла лишь тем, кто заслужил наказание, но Трибунал в таком случае хотя бы можно понять. За то, что ее руками убит запертый в зеркалах, между миром мертвых и миром живых, дух. Итан Галлахер. При таком раскладе не стоило даже заикаться о справедливости.
– Брось, – широко улыбнулась Морриган. – Со мной – моя верная плеть, а для отвода глаз – костюм охотницы.
– Я думал, ты скажешь: «Невероятно смелый парень и опасный берсерк», – заметил Дэмьен.
Клио рассмеялась.
Морриган хладнокровно заметила:
– И это тоже. Подожди, мы что, отправимся на ночь глядя?
– Ноктурнисты, как совы, охотятся, в смысле бодрствуют, по ночам, а днем отсыпаются. Не зря знаком своего клана они сделали сову.
Морриган подмигнула сестре:
– Не могу их осуждать.
В детстве полуночными практиками она занималась исключительно ночами. Время таинств, сосредоточения и тишины. Главное – не перестараться с ритуалом и, призывая магию мира мертвых, не устраивать переполох среди живых.
Если ее обучала Бадб, которая требовала любой ритуал или заклинание довести до совершенства, они нередко заканчивали, когда уже занимался рассвет. Глядя на красные глаза дочери, Леди Ворон великодушно разрешала ей пропустить школу. В какой-то момент, увлекшись полуночным мастерством, Морриган вообще перестала туда ходить. Бадб, кажется, ничего так и не заметила.
– Попробуешь разбудить их раньше заката – такого о себе наслушаешься…
– Боишься разозленных ноктурнистов? – хохотнула она. – Или твоя нежная душа не выносит оскорблений?
Дэмьен состроил обиженную мину, снова рассмешив Клио. Даже Морриган, не привыкшая к подобным гримасам в исполнении берсерка, едва не улыбнулась. Едва.