Покинув Юдоль Сновидений до новой встречи, Клио вынырнула в реальность. Саманья ждала подругу, хмурясь и поглядывая в окно, за которым золотыми красками сверкал искусственный полдень.
– О, ты наконец проснулась. Как насчет прогулки?
Клио рассмеялась, вызвав удивленную гримасу на лице жрицы.
– Сейчас, только соберусь, – она перевела взгляд голубки на косички Саманьи, уложенные в виде короны и украшенные цветком, на крупные кольца в ушах и тронутые ягодной помадой губы. Лукаво поинтересовалась: – Кто-то сегодня собрался покорять Пропасть?
Саманья насмешливо фыркнула.
– Мне нужна большая партия трав, а упрямый лепрекон никак не хочет делать скидку.
С улыбкой качая головой, Клио оделась и подозвала голубку на плечо. Вышла из спальни и нос к носу столкнулась с Аситу. Однако взгляд хунгана был обращен отнюдь не на Клио.
– Ты сегодня такая красивая… – проронил он, почти благоговея.
Саманья нахмурила идеально гладкий лоб.
– Значит, обычно я недостаточно красива?
Аситу застыл с разинутым ртом.
– Нет, нет, я не то хотел сказать. Ты всегда красива, просто… Просто сегодня особенно!
Не будь Аситу столь смуглым, Клио наверняка увидела бы, как он покраснел до кончиков ушей.
– Ладно, принимается, – снисходительно кивнула Саманья и плавной походкой прошествовала мимо хунгана, оставив его вздыхать о ней.
Спускаясь по лестнице, Клио смеялась в кулачок.
– Сурово ты с ним.
– Неправда. И я хочу избавить его от иллюзий. Я много раз прямо говорила, что ничего, кроме дружбы, между нами не может быть.
– Но почему?
Саманья вздохнула.
– Я хочу стать Mambo Asogwe, – сказала она, перемежая свою речь словами на гаитянском креольском языке.
– Что это значит?
– Вы бы, вероятно, сказали старшей или верховной жрицей. Я намерена получить asson – священную трещотку, – как папа. Подняться на последнюю ступень жреческого посвящения и стать достойной наследницей Ганджу Ямара.
– Преемницей, – добродушно поправила Клио.
– Да, достойной преемницей моего отца. Но для этого нужно много учиться. Я еще многого не знаю! Это Аситу все дается очень легко. Знаешь, до того, как мы стали друзьями, я даже ему завидовала. Ревновала папу к нему. Думала, что увидев, как талантлив Аситу, он разочаруется во мне.
– Не-ет, только не Ганджу.
– Да, я была глупа. Вела себя, как ребенок. Но потом поняла разницу между нами. Аситу – талантливый самородок. Он бы давно стал Houngan Asogwe, верховным жрецом, если бы захотел. Мне же, чтобы освоить мастерство вуду, нужно многое изучить… и понять.
– Но ты могла бы учиться вместе с Аситу.
– Пыталась, – снова фыркнула Саманья. – И большую часть времени он смотрел на меня своими восторженными щенячьими глазками. Это так отвлекает!
Клио живо представила их занятия и рассмеялась. А вот она в пору глупой подростковой влюбленности корпела над учебниками и часто фантазировала, что находится в комнате не одна. Откидываясь на подушки с томиком в руках, представляла, что опирается о его грудь, что его пальцы – длинные тонкие пальцы пианиста – нежно перебирают ее волосы. Смущалась своих мыслей, но не спешила их прогонять.
Настораживало лишь то, что Клио взрослела… Даже мертвой успела побывать, а упрямая увлеченность исчезать и не думала.
Главное, чтобы тот, кто так ее волновал, никогда ни о чем не догадался.
Глава 22Ярость берсерка
За несколько часов существования в обличье тени Морриган успела соскучиться по собственному телу. Зря она с четырнадцати лет приводила себя в такую, без лишней скромности, потрясающую форму? Может, она никогда не умела драться на мечах или кулаках, но долгие пробежки, особенно по дикой местности, любила.
Окончательно придя в себя, Морриган пробежалась довольным взглядом по телу, затянутому в обтягивающий костюм охотницы. Подняв глаза, поняла, что Файоннбарра занимается тем же самым. Кашлянула, побуждая его стремительно отвести взгляд.
Стоило вернуть себе человеческий облик, как голод и жажда настойчиво напомнили о себе. Файоннбарра, не понаслышке знающий о последствиях ритуала, подал ей бутылку воды и бутерброд, в который она тут же радостно вгрызлась.
– Если я когда-нибудь еще понадоблюсь тебе… Я имею в виду, если тебе понадобится снова обратиться тенью…
– Я знаю, где тебя искать, – с набитым ртом (слишком уж была голодна) невнятно пробормотала Морриган.
Повисла неловкая пауза, во время которой она активно жевала, а Файоннбарра неотрывно смотрел на нее. Неловко переступил с ноги на ногу.
– Ну… пока?
Морриган едва не прыснула со смеху. В этом высоком взрослом (во всяком случае, для нее, девятнадцатилетней) мужчине ей виделся неуверенный подросток. А из-под маски ворчливого незнакомца проглядывал отзывчивый человек с большим сердцем. Мало в Пропасти таких.
Да и в целом мире совсем немного.
– Пока, – искренне улыбнулась Морриган. – И спасибо.
И когда Файоннбарра уже повернулся, направившись к портальной башне, неожиданно для самой себя звонко крикнула вслед:
– Еще увидимся.
По пути в особняк она улыбалась, сама точно не зная чему. Улыбка сошла с губ, когда о себе снова напомнила рана. Впрочем, вовремя – Морриган как раз переступила порог.
Берсеркский взгляд, обращенный на нее, наполнился неодобрением. Она представила себя со стороны: бледное лицо, порванное на груди платье.
– Оставь добычу голосов мне. У меня свои, более безопасные, методы.
– Вот еще, – фыркнула Морриган. – И проиграть пари?
Он покачал головой.
– Ты прыгаешь выше собственной головы.
– А тебе-то что?
Дэмьен с каменным лицом пожал плечами.
– Клио беспокоится, – буркнул он.
– Ей пора уже привыкнуть, что спокойной моя жизнь не будет никогда.
– Ты действительно думаешь, что этого достаточно, чтобы перестать тревожиться за тех, кто тебе небезразличен?
Долгий взгляд глаза в глаза. Берсерк отвел его первым.
– Как это случилось? И где?
– На кладбище, – вздохнула Морриган. – Я бы вообще не заметила нападения, если бы не демоненок. Он вроде как предупредил меня.
Дэмьен с усмешкой покачал головой.
– Другие ведьмы приручают тигров, львов, лисиц и голубок. Морриган Блэр приручила демона.
Она тихо засмеялась.
– Кто это был?
– Грим.
– Грим?!
– Да что за паника-то! Подумаешь, царапнула меня какая-то демоническая собака.
– Какая-то… Проклятье. Дай посмотрю.
Она и слова сказать не успела, как Дэмьен – невероятно стремительный даже без включенного берсеркского режима – сократил разделяющее их расстояние, оказавшись рядом с ней. Отвел в сторону ворот костюма. Морриган скосила глаза вниз. Выглянувший край кружевного белья заставил пальцы Дэмьена на пару мгновений замереть в дюйме от ее кожи – отчего-то воспаленной и вздувшейся.
Нахмурившись, он легонько провел ими по темному рубцу, повторяющему рисунок залеченной наспех раны. Морриган прикрыла глаза, чувствуя, как по рукам бегут мурашки, и тут же вскрикнула, когда Дэмьен болезненно надавил на рубец.
– Ау! Понежнее можно?
– Рана воспалилась.
– Ерунда. Просто медленно проходит. Я ее сразу залечила.
– Во-первых, целительница из тебя никудышная.
– Ты и на моем смертном одре будешь осыпать меня подобными комплиментами? – буркнула она.
– Во-вторых, когти гримов заносят под кожу заразу, и я сейчас не о кладбищенской земле. Хотя если учесть, что этой земле служит удобрением, я бы не удивился, – заметив ее недоуменный взгляд, Дэмьен пояснил: – Гримы и подобные им демонические создания проносят скверну мира теней на своих когтях.
– Чушь, – уже не столь уверенно возразила Морриган. – Мне доводилось встречать нечисть, и ничего такого…
– Но ты не имела дела с нечистью Острова Смерти.
– Я так понимаю, ты об острове кладбищенских ведьм?
– Морриган, ради Дану! Ты здесь уже сколько, месяц? И до сих пор не знаешь место, в котором теперь живешь?
Она возвела глаза к небу.
– Никогда не любила географию.
В изгибе губ Дэмьена ей почудился призрачный намек на улыбку. Увы, пропал и он.
– Говорят, ритуалы кладбищенских ведьм истончают завесу между двумя мирами – больше, чем ритуалы любых других полуночников. Наверное, из-за их тесной связи со смертью. Там, где ведьмы, мир теней становится особенно близок.
– Чудесно, просто замечательно. Что ж, спасибо за лекцию. А теперь, если ты не намерен продолжать начатое…
Дэмьен с недоумением смотрел на нее. Морриган подбородком указала на пальцы, все еще лежащие у нее на груди. То есть на ране, конечно. В том-то и разница.
Она фыркнула, когда Дэмьен отдернул руку.
– Я вызову Орлу.
– Глупости. Само пройдет.
– Не прой…
– Мне не нужна ничья помощь, ясно? – вспыхнула Морриган. – Иди спасай тех, кто действительно в этом нуждается.
Эффектным движением откинув волосы, с высоко поднятой головой она пошла вверх по лестнице. И только за закрытой дверью, пока набирала ванну, позволила себе вдоволь нашипеться от боли.
Орлу, разумеется, вызвала – но только после того, как Дэмьен ушел из особняка. Высокая худощавая ведьма со светло-русыми волосами, обрамляющими узкое лицо, заклинаниями выуживала из кожи Морриган призрачную нить, напоминающую червя: черную, толстую, лоснящуюся… и видимую исключительно через полуночный осколок.
Следуя новому принципу «для дела всегда есть время», Морриган попыталась убедить Орлу стать адгерентом Дома О'Флаэрти.
– Скажу тебе то же, что и Доминику. Меня мать приучила, что людям надо помогать, вот я и помогаю. А с беспокойной семейкой О'Флаэрти работы мне хватит на всю жизнь, – хохотнула целительница.
– Так может…
– Дом свой не предам. Но над голосом подумаю. Я, конечно, не лорд Кроули, но к моему мнению он прислушивается.
Кроули был не отказником, но главой довольно-таки слабого Дома, чьим основным преимуществом являлась именно Орла. Когда целительница закончила колдовать над раной, та порозовела, припухлость спала и боль, как по волшебству, прошла.