Делегаты ещё оглядывались, с любопытством осматривая красиво обставленное помещение приёмной ректора академии с двумя включенными компьютерами, телевизором, телефонами, настенными часами, большим, цветным календарём и цветами на подоконнике. За окном летняя жара, а в комнате почему-то прохладно… Академия… Вот, значит, где учат на школьных учителей. За всех ответил расторопный Гонька.
– Нет, нормально.
Вера дёрнула его за рукав. Гонька истолковал это по-своему, подчеркнул:
– Ага! Только долго очень.
– Угу, угу! – дяденька, склонив голову набок о чём-то размышляя сочувствующе угукнул, с интересом глядя на Гоньку поинтересовался. – А вы как добирались-то в Москву, машиной или поездом?
– Нет, мы не добирались, мы ехали, – не согласился Гошка и уточнил. – На мичуринском москвиче…
Вера его одёрнула уже в открытую, Гонька поправился.
– На Байрамовском, то есть москвиче. Жёлтый такой.
Ректор удивлённо поднял брови.
– А почему вы назвали его мичуринским, молодой человек?
– Так он же агроном, Байрамов-то, – Гонька, неподдельно удивляясь непонятливости взрослого человека, вытаращил глаза. – Поэтому и Мичурин он. Все это знают. Да.
– А вот я не знал. – Огорчился ректор.
Гонька понимающе скривился:
– Так ведь до вас сколько ехать-то…
– Это верно, – вздохнув, согласился ректор. – Простите, как вас зовут, молодой человек?
– Кого, меня… или нас? – Гонька оглянулся за поддержкой, посмотрел на меня.
– Вас, вас! – глядя на Гоньку, подтвердил ректор.
– Меня Гонька. Гоша. А вас?
Ректор и все взрослые, присутствовавшие в приёмной, весело рассмеялись детской непосредственности.
– Правильно-правильно, Гоня, – поддержал засмущавшегося было Гошку ректор. – Знакомиться, так знакомиться. – Ему первому протянул руку. – Меня зовут Сергеем Лльвовичем.
– А это Евгений Павлович, наш председатель, – с гордостью воскликнул Гонька указывая в мою сторону пальцем, потом видимо что-то вспомнив, убрал руку за спину. Похвастал. – У него настоящий пистолет есть. Да! Для хулиганов. Ой!.. – Скривившись, неожиданно вскрикнул… Это Верка его, понятно, ущипнув, в чувство приводит.
– Ух, ты! – будто не заметив заминки, изумился Сергей Леонидович. – Даже пистолет у вашего председателя есть! Здорово! Нужная вещь. Особенно в дальней дороге. – Ректор понимающе кивнул головой, и с горечью признался. – А у меня вот нет пистолета. Только авторучка…
– Так вам он зачем? – Скептически хмыкнув, в свою очередь удивился Гонька. – У вас же тут милиции полно… Мы ехали, видели…
– А у вас?
– А у нас нет, – кого-то из взрослых копируя, громко вздохнул Гошка, огорчённо разведя руки в стороны. – Только Палыч, не считая милиционера, который в районе, на козле летает. Так тот же как ветер…
– Вот как, на козле, и только в районе. Это плохо.
– Да, плохо. Но теперь у нас хорошо.
– Это почему?
– Так Евгений Павлович же приехал! Он как приехал, так и… Ой!.. – мальчишка вновь пискнул, и спрятавшись за Веру, умолк.
Все вновь весело рассмеялись, а ректор потрепал Гошкину шевелюру.
– Понятно. А это у нас… – он вопросительно глянул на девочку.
– Это Вера. – По-взрослому представил её Мишель.
– Очень приятно, – поочерёдно протягивая широкую ладонь, знакомился с остальными приехавшими Сергей Леонидович. – А вы?
– А я Михаил. – Представился Мишка.
– Очень приятно! – Вновь чему-то восхитился Сергей Леонидович, и глядя на меня, признался. – Очень хорошие у вас помощники, Евгений Павлович. Очень. – Обернулся к своим коллегам. – Так, нет, коллеги? Как вам наши гости? – Те, энергично закивали головами.
– Мда!
– Очень хорошие. Да!
Гонька не выдержал, выглянув из-за Веры, похвастал:
– А Мишель у нас, если хотите знать, английский язык весь знает, и на компьютере всё может. Вот.
– Вот это здорово! Молодец Миша! – Похвалил ректор, и подчеркнул. – Сейчас ведь без этого никак. – И обернулся к Гоньке. – А у вас как со всем этим, Гоня?
Гонька потупился.
– А у меня пока никак…
– А почему так? – Искренне удивился Сергей Львович.
– Я ещё читать не умею… – с грустью признался Гонька. Подумал и добавил. – И писать тоже.
– Ой-ёй-ёй! – огорчённо воскликнул ректор. – Неужели! Какая беда, молодой человек, какая проблема. – Ректор совсем похоже огорчился, расстроился даже. Сочувствующе вздохнул, глядя в Тонькины грустные глаза, пожалел мальчишку. – Действительно большая проблема, молодой человек, но… – В глазах Сергея Львовича блеснул едва заметный лукавый огонёк. – Поправимая, Гоня. Поправимая. – В голосе ректора вновь звучали твёрдые нотки уверенного в своих словах человека. – Если есть желание. А оно есть у вас, это желание, ребята?
– Какое? – Уточнила вопрос Вера. Дяденька же не знает, как много у них желаний.
– Учиться?
– Конечно. – Кивнул головой Мишель.
– Приехали поэтому… – добавила Вера.
– И в ЗООпарк ещё мы пойдём, – расширил границы интереса Гонька. – И в кафе-мороженое.
– Ну, в ЗООпарк, и в Макдоналдс это вы и без нас сможете. А вот с учёбой это к нам, это по адресу. Тут мы главные, мы специалисты… Поможем. Решим проблему. Должны, во всяком случае решить… – И обернулся к коллегам, с интересом наблюдавших знакомство с сельской ребятнёй, предложил. – Ну что, знакомство, можно сказать, состоялось, коллеги, пройдём в аудиторию. Нас уже и заждались там, пожалуй. – И к руководителю выпускной группы студентов-дипломников. – Так, нет, Вера Львовна?
– Да, Сергей Львович! Не все, правда, но… 318-я.
– Угу. 318-я. Хорошо. Мы все идём? – спросил ректор, оглядывая делегацию. – Может, ребята чаю пока попьют с печеньем?
– Нет, спасибо, мы только с Палычем. – В один голос ответили ребята.
Взрослые вновь весело рассмеялись.
– Ну, с Палычем, так с Палычем, – улыбаясь, согласился ректор. – Не возражаю. – Обняв за плечи ребят, предложил. – Что ж, пойдёмте, если скучно не будет.
– Нам не будет. – Авторитетно заверил Гошка.
– В этом я уже не сомневаюсь. Кстати, Гоня, а где ваш тот агроном, который Мичурин?
– А он машину на улице сторожит. Там. – Широко шагая, чтоб не отстать, Гонька кивнул на окно.
– Это которая жёлтая? – Будто вспомнив, уточнил ректор.
– Ага! – клюнул носом Гонька.
– Такую надо охранять.
– Ну так!..
Так, вперемежку, взрослые с ребятнёй, мы и вошли в аудиторию.
Аудитория. Класс. Почти пустой зал, амфитеатром. Большие и высокие запылённые окна, серая доска, короткий стол перед ней, сбоку кафедра. Напротив три ряда длинных столов с лавками для студентов, уходящих вверх, квадраты светильников дневного света под потолком, потускневшие стены… Хорошо видны голые гвозди, прямоугольники бледных следов вокруг них от развешенных некогда портретов и наглядных пособий, убранных теперь в тёмные подсобки. Учебный год прошёл, ремонт ещё не начат… Душный воздух плохо проветриваемого помещения, гулкое эхо…
Я учился очень давно, и не в этом институте, и не в этом городе, но атмосфера и воздух институтских аудиторий везде, кажется, одинаков. Ностальгически чуть сжало сердце, но грустить времени не было. На нас глядело пар двадцать – тридцать глаз молодых людей, сидевших за партами. У некоторых выражения лиц были откровенно сонными, как и положено студентам в ожидании опаздывающего лектора; другие, наморщив ещё лбы, едва оторвавшись от чтения учебных материалов, близоруко щурясь, ещё не видя, вглядывались в нас, в вошедших; третьи, подперев голову руками, внимательно, со скептической улыбкой, с интересом разглядывали гостей. Глядели на нас, на покупателей.
Мы с ребятнёй чуть растерялись в начале, куда нам проходить, но руководитель курса указала на преподавательский стол, к нему мы и шагнули. Ректорская свита прошла в аудиторию и присела за парты, сам он, Сергей Львович, остался стоять. Дождавшись тишины, бодрым тоном сказал:
– Здравствуйте, коллеги. Извините, пожалуйста, за опоздание, вы знаете, как трудно по Москве проехать, тем более в такое время… Но наши гости, главное, не заблудились, не перепутали нашу славную академию с другими, приехали точно по адресу, пришли к вам! Прошу знакомиться. – Повернулся к столу. – Это Евгений Павлович, – он указал на меня. – Председатель… эээ сельского производственного образования. С ним, как мы видим, главные заинтересованные лица от детей, делегаты: Михаил… – аудитория дружно проснулась аплодисментами. Мишка удивлённо вскинул брови, глянул на меня: чего это они. Наступая на аплодисменты, ректор продолжил. – Кстати, знает английский язык, и компьютер.
– Извините, Сергей Львович! – Чей-то ироничный голос из аудитории прервал ректора.
– Да-да, слушаю… – запнулся ректор. – Что такое?
– Можно вопрос? – дипломник поднял руку.
– Да, пожалуйста.
– Икскьюз ми, Майкл, – не отвечая ректору, тот же голос, а мы, делегаты, быстро вычислили его среди студентов-дипломников, шестая парта средний ряд, как раз напротив нашего стола, молодой курносый человек в очках, с патлатой шевелюрой, в цветной рубашке с коротким рукавом, указывая шариковой ручкой на Мишку, спросил именно по-английски. – Сэз ми плиз, май фрэнд, фёрст квэсчин, веариз воз лён инглиш лэнгвидж, энд секонд квэсчин, хау лонг тайм?
Аудитория неодобрительно качнулась на провокационный вопрос своего товарища, зачем так-то уж сразу, гости всё же, но с любопытством глянула на Мишку, прикол как-никак.
– Ин май скул, – ни секунды не размышляя, пожав плечами, легко ответил Мишка. – Энд май хаус. Олд тайм, ай синк. Найн, мэйби тен еаз… Ай донт римемба…Энд уот? Увэлл… Эни проблем?
– Ноу… ноу проблем, гай. Сорри, – смутившись, удовлетворённо воскликнул курносый, разводя при этом руками. – Экселент! – Ну, срезал парень, не ожидал, мол. – Сэнк ю, Майкл. Сорри.
Дипломники и преподаватели, вполне довольные результатом диалога, улыбались.
– Ноу проблем! Виз плеже. – Спокойно ответил Мишка, и вновь вопросительно глянул на меня, чего это они, Палыч, придуриваются, или что…