етить это решение сразу. «Нет, извините…» Мы были непреклонны. Да и звонок по мобильному остановил.
Валентина Ивановна, торопясь, кричала в трубку: «Ребята, вы где, если можно, срочно домой, у нас большая непонятная делегация». У меня сердце ёкнуло: неужели эти приехали! Мы же не приготовились!.. Завтра же вроде…
«Нет-нет, – це други приихалы, женщины. Быстренько, хлопци, вертайтесь…» Она ещё что-то продолжала торопливо говорить, но звук в трубке с помехами плавно угас, прервался. Связь потерялась. Вот, чёрт, опять, наверное, батарейки в её трубке невовремя сдохли. Набрал её номер, подождал… нет, не отвечает. Пользоваться телефонами научились, а на подзарядку вовремя ставить – нет. Вот и… Беда. Но я уловил главное: если тётя Валя перешла на украинский язык, значит ситуация из ряда вон… Мы в тревоге, спешно запрыгнули в нашу «Варьку» и минуя обед – какой обед! – это на ходу, в сухомятку, – погнали. Путь не близкий.
Долго ли, коротко ли, но к ночи всё же приехали. Потемну уже. Но село не спало.
Ещё бы!..
Первыми нас встретила старшая ребятня, как часто бывало. Мишель, Вера, Толян, Гонька, Серёга. Не успели мы дверцами машины хлопнуть, как нас обступили их силуэты. Темно вначале показалось, после света фар.
– Евгений Палыч, можно тебя на минутку? – Дёргает за рукав Мишка. – Разговор есть.
– Да, – отряхивая от возможной пыли брюки, выпрямляюсь. – Что такое? Только не долго, там люди ждут. – А сам доволен задержкой, думаю, вот и хорошо, что они первыми встретились. Тем более Мишель. Он парень глазастый, умный, сообразительный, наблюдательный, как и все они. Расскажут, что увидели, что заметили, я и определюсь в своих действиях. Всё не с пустыми руками приду. Хорошо бы ещё умыться, переодеться, перекусить. – Что там? – Спрашиваю. – Кто они? Кто там?
– Да там… Палыч… – мгновенно увяв, мнётся Мишка. В сумраке я плохо вижу его лицо, да и прячет он глаза, и остальные его друзья, вижу, стайкой жмутся. Что-то не так. Обычно по-другому они встречают.
– Ну-ну, говори… – тороплю. – Я знаю, что там женщины. Откуда они… с телевидения, с исполкома, из комитета? Откуда? Зачём? Надолго, нет? – Автобус я уже увидел. Он и «Варьке» нашей вроде понравился. Завидя этого красавца, движок её призывно взвыл, потянул будто… Или мне показалось.
В это время и Звягинцев с Митроновым, так же привычно отряхивая от пыли одежду, подходят к нам, прислушиваются: ну что?
– Палыч, – Мишка тянет за рукав. – Конфиденциально в начале… это… если можно.
– Ух, ты, конфиденциально!.. – Притворно удивляюсь. – А что так, почему? У меня секретов от друзей нет. – Киваю на своих спутников.
– У нас есть. – Вяло бормочет Мишка, продолжая тянуть за рукав.
– Вот как! Что-то случилось? – Настораживаюсь. Странно всё это выглядит.
– Да нет. Не совсем… ещё. – Делая ударение на «ещё», как-то неопределённо бормочет Мишка, кривясь, словно у него не то зуб разболелся, то ли живот.
– Ладно, Палыч, – понимающе хмыкает Василий Кузьмич. – Ты тут поговори с ними пока, а мы с Матвеем перекурим в сторонке. Ребячьи тайны – это, знаешь, дело серьёзное. – Дружески хлопает меня по плечу и отходит вместе с Матвеем Звягинцевым в сторону.
Ребятня мгновенно приблизилась, сгрудилась вокруг Мишеля.
– Ну, что у вас за страшные тайны такие? Рассказывайте. Давай, Мишель. Только коротко…
– Может, тебе, Евгений Палыч, не нужно туда идти? – Мишка качнул головой в сторону конторы.
– Это почему? Люди же там… ждут!..
– Ну, там… это… женщины… Понимаешь? – кривясь, всё так же мнётся Мишка.
– И совсем-совсем не красивые, Евгений Павлович! Даже негритянки. Ужас! – Округлив глаза, взволнованным голосом пищит Вера. Такая вроде всегда спокойная девчушка, а тут, на тебе, так вспыхнула…
Мои глаза к темноте уже привыкли, и я достаточно хорошо различаю их лица. Да и близко они стоят. А вот Митронова со Звягинцевым я вижу хуже. Только лица время от времени, от вспыхивающих папиросок, да почему-то более светлые руки. Они тоже неподалёку. Стоят, курят, слушают, наверное.
– И не учителя даже. – Тоже недовольным тоном басит Серёга.
– Не понял… – перебиваю ребят. О чём это они?
– В общем, Палыч, они тебе не подходят.
– И, главное, нам тоже… – поторопилась заметить Вера.
– Это точно. – Бурчит Толян.
– Погодите! – останавливаю ребят. – Я не пойму. Какие учителя, что значит не подходят? Причём тут красота? О чём вы говорите? Они вообще кто? Кто-нибудь можете мне внятно ответить? Мишель!
– Они жениться к тебе приехали, вот, – не выдержав, обиженным тоном вдруг выскочил Тонька, поясняет так. Ребята на него шикнули: тих-хо! Понизив голос, он повторил. – Вот!
– Чего?! – Запускаясь с пол-оборота, взревел я. – Ну, знаете!.. – Наверное я глупо выглядел в этот момент. Хорошо, темно было, но… Вот, ёшь её медь, когда это проблема выстрелила. Кое-что я уже понимаю. Получается, заявка ребячья сработала! Международная!.. Неужели?!
– Да. – Упавшим голосом подтвердили пацаны.
– Это как это? – не унимаюсь. Делаю вид, что даже не догадываюсь что тут произошло, и откуда «ноги» растут… В своём голосе слышу все оттенки злорадства. Может, и не надо бы так… В шутку превратить! Пацаны ведь… Нет, пусть прочувствуют всё в полной мере. Не менее грозно спрашиваю. – С чего бы это им в голову такое пришло, а? Ворона на хвосте им принесла, да?
– Сорока… – машинально поправляет Вера.
– Чего, сорока? – переспрашиваю. Перепутал в запале сороку с вороной.
– Не ворона, а сорока на хвосте приносит. – Поясняет ошибку Вера.
– А, – откровенно ёрничаю, – понятно! Значит, это сорока им сообщила!..
– Нет, Палыч, это я… – упавшим голосом признаётся Мишка, как я когда-то сообщал родителям об очередной своей двойке по поведению.
– Евгений Палыч, вы нас, это… пожалуйста, извините, и Мишку тоже, мы самовольно это… – опережая мою реакцию, с жаром прикрывает друга Сергей.
Вот как! Доходит, значит! – в тайне радуюсь я. – Ладно, дальше. И что… что? Ну, ну…
– Мы такую инициативу проявили. Я! – Со слезами в голосе бормочет Мишка.
Слёзы! У Мишеля! Это что-то, я уж и не предполагал такого. Значит, дошло, достало. Ничего, пусть поплачет, пусть осознает».
– Евгений Павлович, мы как лучше хотели… – хнычет уже и Вера. – Вам, чтобы…
– И нам тоже… – простодушно дополняет Толян. – Мы же не знали, что это сработает, что получится….
– А таких мы, вот, и не заказывали, да! – С обидой вроде бы даже на меня, сипит Гонька. Будто я не ту конфетку ему привёз, не любимую. Вот, шельмец. Ну с ним всё ясно, если бы не африканки, он бы не возражал.
– Что значит заказывали?.. – ничего вроде не понимая, продолжаю греметь, но уже как тот вулкан на отдалённом расстоянии. – Вы представляете, что натворили? Они уже здесь. Они уже приехали… При-е-ха-ли! Понимаете?
– Теперь представляем…
– Понимаем…
– Мы больше не будем… – виновато звучат голоса.
– Вот как! – Восклицаю с иронией, на слух вполне искренне. – Вы считаете, извинились, и всё? Нет уж, дудки, ребятки. Вы заказывали, вы и женитесь.
– Как это? – едва не ахает с толку сбитый Толян.
– Так это! – парирую с глубокомысленным видом.
Повисла пауза.
– Все?! – ужасом, и высоким недоверием, прорываясь, звенит в тишине голос Тоньки.
– Все-не все, не знаю. – Равнодушно отмахиваюсь. – Это не моё дело. Как заказывали, так и женитесь… На африканках, на американках, на ком хотите. Я в этом не участвую. А от тебя Мишель, я не ожидал.
– Да мы же хотели как лучше, дядь Женя! Палыч. – Просительно бубнит Мишка.
– Нет! – Почти вопит Гонька. – Нам ещё нельзя жениться! – верещит отчаянным голосом. Не может парень согласиться с приговором. – Нам рано ещё. Вот!
– Я сказал не моё дело, – равнодушно отмахиваюсь. Стою на своём. – Мне без разницы. Я не заказывал.
– Евгений Павлович, они не согласятся… – осторожно, словно первый лёд на реке на крепость пробуя, сообщает Вера.
– А моё какое дело, – явно ещё издеваясь, отвечаю ей. – Вы же не спрашивали моё согласие, когда «Интернет» засоряли…
– Мы для дела старались. – Гудит Серёга.
– Да. Мы же видим, ты холостой… ухаживать за тобой некому. – Развивает логическую цепь важных предпосылок Толян.
– И баба Вера так же сказала, если хотите знать. Если, сказала, срочно не женится здесь, значит, обязательно уедет. Вот! – Тоном именно той Веры Фёдоровны, сообщила Вера.
Ой, Верка, ой, артистка! Явно у девчонки актёрский талант. В тайне восторгаюсь ею, всей ребятнёй, но держу «лицо», рано ещё прощать.
– А я не хочу… на таких жениться… – глотая слёзы, вновь перебивая, осипшим голосом вякает Тонька.
– Ничего, привыкнешь! – игнорирую рыдания.
– Не-е-т! – В голос, уже навзрыд орёт Тонька.
Ну вот, теперь заревели и остальные. Уткнувшись лбами, на разные голоса… О-о-о!.. Рыдальный хор получился. Мокрый, сказать. Звягинцев с Митроновым не выдерживают, хихикая и посмеиваясь, подходят, и берут под защиту рыдающих пацанов.
– Ну вот, понимаешь, раскисли… Ну-ну…
– Ладно, Палыч, давай простим их. Не со зла ведь они, правда? С добром, вроде.
– Мы не со зла… Да… Как лучше думали…
– Это понятно. Всё, хватит, остановитесь… Что вы, как девчонки… Не разводите сырость. Отведём от вас беду… Слышь, Тонька? Не выдадим тебя замуж…
– Правда?
– Конечно. Палыч, вон, подтвердит. Так, нет, Палыч?
– Ладно. Что ж делать, если вы берёте их на поруки…
– Берём-берём… – В голос, весело прогудели Митронов со Звягинцевым, обнимая всхлипывающих ещё пацанов. – Ладно, ладно… Будет вам, будет…
В это время с шумом открылась дверь нашей конторы, на освещённое крыльцо приставив руку к глазам, по-утиному выплыла Вера Никандровна. Всматриваясь в темень, углядела нас, воскликнула.
– О, так они уже приехали, вот они, оказывается! Ну наконец-то! А я вроде слышу, шум на улице какой-то, голоса вроде, а это вы, Евгений Палыч! А мы тут вас ждём-пождём, беспокоимся… А вас всё нету и нету. Слава Богу, приехали. Гости уже уморились вас ожидаючи. Чего вы там встали, проходите.