Когда я писала слово «повесить», холодок пробежал у меня по спине. Неужели моя жизнь закончится из-за мстительной женщины? Женщины, чей разум явно был нездоров?
Оставалась всего одна запись.
Всем, кто это прочтет. Я невиновна. Неужели никто не придет мне на помощь? Черная карета остановилась у дома. У них есть постановление на мой арест… за умышленное убийство Марии Тинсли. Да смилуется надо мной Господь…
ГЛАВА XXXII
Той ночью Эмили не уснула. Ее все еще мучило чувство вины из-за того, что она прочла дневник, но, судя по последней странице, Сьюзен этого хотела. Она хотела, чтобы кто-то ее спас. Но кто бы мог это сделать? Мистера Т., вероятно, тоже подозревали в убийстве жены. Он не мог ручаться за Сьюзен. А потом Эмили вдруг осознала ужасную правду. В деревне говорили о двух убийствах. О женщине, про которую леди Чарльтон думала, что та не умерла, а сбежала с заезжим цыганом. И о другой… о ведьме, которую повесили.
— Я сама виновата, — вслух сказала она, — не надо было читать дневник. Теперь я никогда не перестану об этом думать.
На следующее утро она посмотрела на свои записи и сухие травы на столе. И решила немедленно прекратить всю эту чепуху. Может быть, люди в деревне правы, и коттедж проклят. Она торопливо оделась, накинула шаль и вышла из дома. Вооружилась секатором и обрезала все растения в своем садике, оставив только голые стебли.
— Хватит! — сказала она. Она не понимала, чем ее так привлекла глупая идея стать целительницей, знахаркой. Мысль о том, что сама судьба привела ее сюда, теперь пугала Эмили. Все женщины, жившие здесь, плохо кончили. Так говорили в деревне. Ей захотелось напомнить леди Чарльтон о ее предложении и немедленно переехать в дом, но мысль о том, что миссис Трелони будет шпионить за ней и презрительно смотреть маленькими глазками, Эмили не привлекала.
Войдя в коттедж через заднюю дверь, она услышала стук письма о коврик. Тень обнюхала письмо, сочла несъедобным, и убрела. Эмили подобрала письмо и увидела на нем штамп вооруженных сил. Кларисса!
Моя милая, дорогая подруга!
Мне так горько было узнать о твоих новостях. И еще тяжелее — о черствости и жестокости твоих родителей. Отвергнуть единственную дочь, которая сейчас больше всех на свете нуждается в любви и приюте! Будь покойна, я не брошу тебя в час нужды. Как только я вернусь домой — все говорят, что это дело нескольких недель — я устроюсь медицинской сестрой в хорошую больницу. Возможно, мне придется еще учиться, но мне кажется, что я достаточно хорошо подготовлена, и моему нанимателю очень повезет (я никогда не страдала от недостатка уверенности).
Потом я найму маленький домик, и ты сможешь поселиться со мной. Мы будем вместе воспитывать маленькую Гортензию, или Хамфри, или как ты его (ее) назовешь. Правда, будет здорово? Любящая тетушка всегда под рукой.
Эмили опустила письмо, чувствуя, что сейчас расплачется. Наконец-то перед ней открылась дверь. Кто-то хотел о ней заботиться. Она могла планировать собственное будущее. Ей не придется оставаться в этом коттедже. К крайнему своему удивлению, ей стало грустно. Эмили здесь нравилось. Ее радовала компания леди Чарльтон и женщин в деревне. По крайней мере, ей точно здесь нравилось, пока она не узнала о судьбе Сьюзен Олгилви.
— Никаких больше трав, — вслух сказала она.
Кошка оторвалась от умывания и вопросительно посмотрела на нее.
Эмили проверила, как чувствуют себя недавно посаженные овощи, убедилась, что кролики не проберутся под сетку, и вошла в дом. Леди Чарльтон позавтракала в постели и недавно спустилась вниз, она с удивлением посмотрела на Эмили.
— Чему мы обязаны такой честью?
Эмили улыбнулась:
— Я закончила работу в огороде и пришла спросить, не хотите ли вы заняться каталогами.
Пожилая леди тоже расплылась в улыбке:
— Великолепно! Давайте же начнем. Чем сперва займемся — библиотекой или коллекциями?
— Как вам угодно.
— Мне кажется, что с библиотекой будет попроще. По крайней мере, можно просто идти вдоль полок. Сейчас я принесу бумагу из кабинета мужа…
Эмили двинулась вслед за хозяйкой по коридору и почувствовала, как сыро и холодно во всем доме за пределами натопленной гостиной.
— Вы точно хотите приступить прямо сейчас? Вам не слишком холодно? Принести шаль?
— Милая моя, я крепче, чем кажусь. Нельзя прожить на краю Дартмурской возвышенности почти сорок лет и не закалиться. Но вы можете попросить миссис Трелони затопить в библиотеке камин.
Эмили направилась в кухню.
— Камин в библиотеке? — вопросила миссис Трелони. — А дальше что? Она считает, что уголь растет на деревьях?
— Нет, но дрова растут, — улыбнулась Эмили.
Дейзи хихикнула. Миссис Трелони нахмурилась:
— Это может быть. Нечего ей простужаться. Дейзи, иди-ка затопи камин.
— Не беспокойтесь, миссис Трелони, я мигом. — Дейзи поднялась от кухонного стола, за которым чистила картошку.
Эмили вернулась к леди Чарльтон. Та стояла в темной комнате среди закрытой чехлами мебели и вглядывалась в портрет на стене. Портрет изображал красивого мужчину в военной форме.
— Это ваш сын?
— Муж. Он был хорош собой, правда? Я скучаю по нему каждый день, как вы скучаете по своему храброму капитану.
— Да, — согласилась Эмили.
— Ладно, нечего тут вздыхать. Давайте за работу. — Леди Чарльтон открыла ящик письменного стола и вынула пачку бумаги. Протянула ее Эмили и взяла со стола перьевую ручку.
— Гордость и отрада моего мужа. Крайне разумное изобретение, избавляющее от клякс.
Когда они вошли в библиотеку, Дейзи уже стояла перед камином на четвереньках.
— Скоро все будет, леди Чарльтон, — заверила она.
— Какое ответственное создание, — заметила леди Чарльтон, когда Дейзи ушла, разведя огонь.
Эмили начертила план библиотеки и пронумеровала полки. Они принялись за книги. Название, автор, издатель, год издания и краткое описание. Некоторые книги Эмили ставила на полки с сожалением.
— Если бы это была моя библиотека, я бы из нее не выходила.
— Я уже сказала вам, что вы можете брать любые книги.
— Вы очень добры. У меня было не слишком много времени на чтение, но теперь я, пожалуй, начну. Буду читать перед сном хорошие книги.
— Вы любите Джейн Остин?
— Очень! Но не уверена, что прочла все.
— Вы читали «Нортенгерское аббатство»? — Леди Чарльтон протянула ей книгу. — Одна из моих любимых вещей. Очень забавная. И многое объясняет в поведении замкнутых юных леди. Великолепная пародия на готические романы. Вам должно понравиться.
Эмили улыбнулась и отложила книгу.
— Если я возьму книгу, не помешает ли это составлению каталога? — в шутку спросила она.
— Джейн Остин относится к моей личной библиотеке, а не к коллекции мужа. Он считал ее романы глупыми. Их я продавать не собираюсь.
Они работали все утро, потом пообедали и продолжали до сумерек. Поужинали рано, а потом Эмили вернулась в коттедж с «Нортенгерским аббатством». Открыв книгу, она услышала стук в дверь. На крыльце стояли Алиса и Мод.
— Дождь идет, пусти скорее, — пожаловалась Алиса и вбежала в дом. Мод немного помедлила.
— Приятное местечко, — заметила Мод, — теплое, уютное.
— Сделать вам чаю?
— Спасибо, мы на минутку. Мод обожглась в этой чертовой кузнице. Давай, Мод, покажи ей.
Мод закатала рукав и показала огромную, красную, воспаленную уродливую отметину на предплечье.
— Больно, наверное, — вздрогнула Эмили.
— Очень, — энергично кивнула Мод, — и я не знала, что огонь такой горячий. Но Алиса говорит, что ты поможешь.
— Травки твои… — вклинилась Алиса, — ты сказала, что нашла книжку и пробуешь делать всякие снадобья. От ожогов есть что?
— Миссис Сопер смазала руку маслом, — сказала Мод, — но что-то не помогает.
Эмили замялась. Она только что поклялась, что не будет иметь никакого дела с травами, но не могла же она не помочь бедной Мод.
— Садись. Алиса, приготовь нам пока чай, а я посмотрю, смогу ли найти лекарство.
Эмили пошла в спальню, где лежали на тумбочке дневник и ее выписки. Окопник, он же живокост, рекомендовался от ран. Зверобой — от ожогов. Еще в рецепте упоминались мокричник, алтей и гамамелис. Эмили подумала, что у нее есть почти все необходимое, особенно корни. Она достала сухие травы, залила их кипятком и отставила в сторону. Когда настой остыл, она смочила в нем тряпицу и положила примочку на рану.
— Уже не так печет! — воскликнула Мод через пару минут.
— Тогда я налью тебе настоя в бутылочку. Используй, когда понадобится.
Эмили взяла чистую бутылочку и осторожно наполнила ее настоем.
— Мазь помогла бы лучше, но у меня нет никакого жира. Я подумаю, что можно сделать.
Они немного поболтали. Эмили рассказала о письме Клариссы.
— Ты поедешь жить с ней? — разочарованно спросила Алиса.
— Наверное. Не могу же я вечно полагаться на доброту леди Чарльтон.
— Ты же на нее работаешь. В саду копаешься и в библиотеке.
— Да, пожалуй, но все же я чувствую себя здесь чужой. А ты хочешь остаться?
— Ага. Конечно, я не могу всю жизнь прожить с Нелл Лейси, но если коттедж освободится, я тут поселюсь. Когда война закончится, люди сюда валом повалят. Туристы всякие и походники. Откроем маленькую чайную. Будем подавать сэндвичи. Оставайся со мной, а? Поможешь мне на кухне. Будем зваться «Медным чайником» или «Черной кошкой».
Эмили не знала, что ответить. Ее разрывало. Вместо нее ответила Мод.
— Ей нужно к своим вернуться, хватит с нее простых людей вроде нас.
— И вовсе нет, — торопливо ответила Эмили, — я бы хотела остаться тут с вами.
— Все хорошо, детка. Я понимаю. Ты хочешь для ребенка лучшего. В будущем.
— Я не знаю, Алиса, — призналась Эмили, — я не могу решить прямо сейчас. Кларисса — моя самая старая и верная подруга, но ты тоже стала мне другом.
— Или вот мистер Паттерсон, он такой же манерный. — Мод ткнула Алису локтем. — Она к нему в гости ходила, и парнишка миссис Сопер говорит, что тот прямо светится и за весь день ни разу трость в ход не пустил.