— Мне очень жаль, Эмми. Но сиделки наверняка нужны и дома. Сообщи, когда ты соберешься, и я сведу тебя с нужными людьми. А теперь пора за дело, если ты хочешь быть вечером красавицей.
Эмили вскочила и подбежала к гардеробу.
— Вот платье, которое я сегодня не надену. — Она вытащила розовое переливающееся платье.
— Красивое, — одобрила Кларисса. — Чем оно тебе не нравится?
— Второе лучше. — Эмили показала платье глубокого синего цвета, сшитое в греческом стиле. — Оно не такое девчачье, и синий мне идет больше. А розовый оттенит твои темные волосы. Офицеры будут увиваться вокруг тебя, как пчелы вокруг горшочка с медом.
Кларисса рассмеялась:
— Ты такая забавная. Но синий действительно лучше подойдет к светлым волосам. А теперь давай найдем мне что-нибудь поесть, чтобы я не бросалась на людей, и переоденемся. — Она взяла Эмили под руку. — Ты не представляешь, как хорошо снова оказаться здесь. Почти как во сне. Только посмотри на свою комнату: бело-розовая, в шкафу стоят чудесные книги. Знаешь, как мне хочется снова иметь возможность читать? А твои очаровательные куклы? Когда я лежу на койке ночью, а вокруг светло от взрывов, трудно поверить, что в мире еще есть такие места.
— Тебе не обязательно возвращаться, Кларисса. Ты уже сделала больше, чем нужно.
— Я должна вернуться. Можешь считать, что я дала присягу и не могу уйти, пока меня не отпустят. — Она посмотрела мимо Эмили в окно на лужайку. — К тому же у меня отлично получается. Я помогаю спасать жизни.
— Я очень тобой горжусь. А еще ревную. Ты живешь настоящей жизнью. Делаешь что-то достойное. Я тоже всегда любила эту комнату, но сейчас она похожа на тюрьму. Жду не дождусь, когда сбегу отсюда.
— Помнишь, как мы удирали из школы? — засмеялась Кларисса.
— Когда пытались слезть по трубе и застряли на полпути? Директриса с ума сошла от ярости. — Эмили тоже засмеялась и взяла подругу за руку. — Я так рада, что ты здесь. Ты поможешь мне через это пройти. Вперед, навстречу трудностям!
ГЛАВА V
Первые гости появились к восьми часам. Эмили стояла на крыльце вместе с родителями и приветствовала вновь прибывших. Улыбаясь, кивая и благодаря гостей, она не отрывала взгляд от подъездной дорожки. Джош отправился за офицерами в госпиталь. Когда «даймлер» подъехал, из него вышли четверо молодых людей. Эмили оставила родителей и побежала к Джошу.
— Есть еще три австралийца, Джош. Не забудь про них, пожалуйста.
— Мне сказали — семеро, — нахмурился тот в ответ, — и их будет семеро.
— Может быть, сестра-хозяйка не одобрила их кандидатуры, но я их пригласила. Будь так добр, вернись и найди их.
— Для вас — все, что угодно, мисс Эмили. Особенно в такой день. — Он ухмыльнулся и снова завел мотор.
Когда «даймлер» вернулся, вниманием Эмили как раз завладел Обри Уоррен-Смайт. Из машины вышли молодые люди на костылях. У одного было сильно обожжено лицо. Эмили бросилась к ним.
— Я так рада, что вы приехали.
— Вы сегодня прекрасны! — Робби просиял, увидев ее. — Мы чуть было не остались там. Нам сказали, что мы еще слишком слабы, чтобы появляться в обществе. — Он расплылся в улыбке. — Думаю, сестра-хозяйка просто сочла, что мы недостаточно хороши для вас. Слишком грубы и еще что-то в этом роде.
Остальные двое кивнули.
— Совсем позабыл о манерах, — продолжил Робби. — Эмили, позвольте представить вам Джимми Хаммонда и Рэя Барклая. Джимми из Квинсленда, а Рэй из Мельбурна, а там люди почти такие же чванливые, как здесь.
— Просто мы не такие дикари, как вы, Керр. — Рэй пожал Эмили руку. — Поверьте, в Австралии есть и цивилизованные люди.
— Здравствуйте, — рядом с ними возникла миссис Брайс, — прибыли еще офицеры?
— Мама, эти три капитана — авиаторы, родом из Австралии.
— Авиаторы? Для этого нужна храбрость. Вы уверены, что раны вам не помешают? — Она покосилась на их костыли и повязки. — Сестра-хозяйка сказала, что отпустит только тех, кто готов к выписке.
— Это я их пригласила, мама. Они так далеко от дома, их нужно как-то поддержать. И кроме того, они сражаются за Англию и потому заслуживают праздника.
— Хорошо, — кивнула миссис Брайс. — Чувствуйте себя как дома, джентльмены, но будьте аккуратнее с костылями. Тут ступеньки, а позднее мы все выйдем на лужайку. Посмотри-ка, Эмили, это же полковник и миссис Хетерингтон. — И Эмили увлекли встречать других гостей.
Вечер пронесся быстро. Эмили заметила, что у Клариссы действительно отбоя нет от кавалеров. Ей пришлось избегать общества Обри, который жаждал рассказывать ей длинные и сложные истории о банковской жизни в Лондоне. Когда Эмили наконец вырвалась и пошла искать Робби, она обнаружила трех офицеров у большой картины в гостиной. Это был портрет всадника с длинными завитыми волосами.
Все они смеялись.
— Он что, и спит в папильотках? — спросил Джимми.
— Это парик, — пояснил Робби. — В те времена все так ходили.
— Вот уж спасибо, — заявил Рэй, — он же на девушку похож.
Эмили заметила в дверях мать. Миссис Брайс нахмурилась и отвернулась.
— Поосторожнее, пожалуйста. — Она приложила палец к губам. — Мама очень гордится этой картиной. Иногда она намекает, что это наш предок. Неправда, конечно. Она купила портрет на распродаже.
— Ведите себя прилично, — велел Робби, — нечего смеяться над картинами.
Всех пригласили к ужину. Эмили повела Робби и остальных австралийцев в столовую.
— Вы не сможете носить тарелки, — сказала она. — Давайте вы найдете себе места, а я прослежу, чтобы вам принесли еды. Чего бы вам хотелось?
— Ничего себе, — сказал Рэй Барклай, — мы таких разносолов с самого дома не видели. В госпитале кормят похлебкой да иногда кусочком мяса. Или пирогами из картошки с овощами. Здесь так все люди живут или только богачи вроде вас?
— Что вы, мы тоже получаем продукты по норме, — ответила девушка. — Просто наши друзья были очень щедры, узнав, что у нас праздник. Один фермер прислал нам ветчину, второй — две дюжины яиц, а овощи мы сами выращиваем. Что бы вы предпочли? Всего понемногу?
— А это что? — Джимми подошел к блюду в форме рыбы, наполненному чем-то розовым и блестящим, украшенным резаными оливками. Сунул в него палец и облизал.
— Рыбная паста, — с отвращением проговорил он.
— Это террин из лосося, — ледяным тоном пояснила миссис Брайс, появляясь в дверях. — Нам повезло достать кусок лосося от «Фортнума и Мейсона» из самого Лондона.
— Террин — это собака такая? — спросил Джимми, не заметив, как Эмили предостерегающе нахмурилась.
— Нет, собака — терьер, — ответил Рэй.
— Я не знаю в точности, как он готовится, — свирепо ответила миссис Брайс, — но нашей кухарке он всегда отлично удается.
С этими словами она удалилась. Эмили показала австралийцам, где им сесть, принесла тарелки, а потом наполнила свою собственную и устроилась рядом с Робби.
— Простите, — прошептал он, — я не в состоянии уследить за ними, когда они выпьют. Боюсь, они расстроили вашу маму.
— Ее очень легко оскорбить, — прошептала она в ответ.
К ним подошла Кларисса.
— Оставите мне два места? Я возьму тарелки для себя и для лейтенанта Хатчинса. — Она слегка покраснела. — Он из Беркшира, и его отец играет в гольф вместе с моим. Удивительное совпадение.
Эмили улыбнулась. Все-таки вечер удался.
После ужина заиграл оркестр. К Эмили подошел отец.
— Полагаю, что уж на первый танец с собственной дочерью я имею право. — Он протянул ей руку и вывел на площадку. — Ты сегодня очень хороша, милая, — сказал он, когда они начали вальсировать. — Ты вдруг стала такой взрослой. Тяжело поверить, что наша девочка превратилась в женщину. — Голос у него был сдавленным. Эмили подумала, что впервые за долгое время он проявил хоть какие-то чувства.
— Спасибо, папа. — Она улыбнулась.
— Мне кажется, праздник вышел неплохой. Твоя мама очень беспокоилась. Между нами, я тоже волновался, хотя скорее за нее. Но теперь я думаю, что идея была хорошая. Наконец-то у нас появился повод для веселья.
Эмили кивнула.
Они потанцевали молча, а потом он спросил:
— Тебе все нравится?
— Очень.
— Кокетничаешь с офицерами, — подмигнул он, а потом стал серьезным. — На твоем месте я бы не привязывался ни к кому, пока не кончится эта чертова война. Ты просто разобьешь себе сердце, милая. Влюбишься, а потом его убьют. Ты уже потеряла любимого брата, поэтому я бы посоветовал тебе не думать ни о чем таком, пока не настанет мир. Судя по тому, что мы слышим, ждать осталось недолго. В дело уже включились американцы.
Девушка кивнула и ничего не сказала. Как только танец закончился, она вернулась к Робби. Он встал при ее приближении.
— Жаль, что я не могу пригласить вас на танец. Я неплохо танцевал до войны. Правда, из партнерш у нас одни кенгуру, а они не слишком взыскательны.
Эмили засмеялась:
— Зато мы можем прогуляться.
— И то верно. — Он взял костыли. Они пробрались через толпу и оказались там, куда не достигал свет фонарей. Над лужайкой плыла музыка.
— Отличный праздник. Денег не жалели.
— Я их единственный ребенок, и ничего более похожего на введение в свет им устроить не удастся.
— То есть теперь вы как можно скорее должны найти себе богатенького мужа?
— Мой отец только что сказал мне совсем обратное. Велел не влюбляться до конца войны, потому что будущее неопределенно.
— И вы послушаетесь? Запретесь в башне из слоновой кости?
— Вряд ли. Дело в том, что я уже потеряла от нее ключ.
Они долго смотрели друг на друга, а после он зажал костыль под мышкой, взял ее рукой за подбородок и поцеловал. Точнее, просто прикоснулся губами к ее губам. Потом он привлек ее к себе и стал целовать долго и жадно. Когда они оторвались друг друга, с трудом переводя дыхание, Эмили обернулась и заметила, что ее мать стоит неподалеку.
— Наверное, мне нужно вернуться к гостям, — сказала она дрожащим голосом.