— Километра три, — смутился Илья, — это я недодумал. Тогда подожди, я сейчас скажу, чтобы принесли носилки.
— Друг мой, вы тут совсем одичали в своем незнамо каком мохнатом веке? На всякий случай уточняю, что вон тот красно-черный механизм есть самобеглая коляска системы «трицикл» и она может передвигаться, не будучи запряженной лошадью или еще каким-нибудь животным. Витя, заводи движок. Молодец, вот что значит практика! Илья, вытряхни из кузова все, что там лежит, и полезай туда. Виктор, дай руку и помоги влезть. Все, спасибо, можешь тоже грузиться в кузов. Уселись? Илья, говори, куда рулить, и поехали.
Трицикл легко катился по мокрой траве на своих широких дутиках, а я старался по возможности прикладывать поменьше усилий для управления им. Если умеешь, это нетрудно. Дело в том, что при виде Ильи меня охватило какое-то иррациональное беспокойство.
Не знаю как другие, а я, дожив до своих лет, давно уже был готов к тому, что мое земное существование может в любой момент прекратиться. Ну помру и помру, причем явно не в отдаленном будущем. Так что теперь — отравлять себе последние дни непрерывными мыслями на эту тему? Но после всего увиденного мне вдруг показалось ужасно обидным отбросить копыта прямо сейчас. Во-первых, это будет невежливо по отношению к хозяину. А во-вторых, только теперь я уверился окончательно, что впереди меня может ждать еще очень солидный кусок активной жизни. И поэтому старался по возможности не напрягаться, не волноваться и так далее.
Резиденция Ильи оказалась двухэтажным домом внутри ограды в виде частокола. Друг помог мне слезть с трицикла и под ручку препроводил в свой, как он выразился, малый кабинет.
— Самому начать рассказывать или ты будешь задавать вопросы? — поинтересовался он, садясь напротив меня.
— Давай я помаленьку начну, а ты потом дорасскажешь остальное. Когда это начнется? — Я потыкал пальцем в его сторону.
— Уже началось. Ты, кстати, повышенного аппетита не чувствуешь? Но пока ешь осторожно. Все-таки ты еще не молод, начнешь лопать все подряд — на понос изойдешь, это я тебе говорю на основании своего опыта. Где-то с месяц придется осторожничать, а потом желудок и прочие кишки придут в норму. Но главное — та крыса, которую я взял с собой, прожила здесь пять лет. Притом что в момент переноса ей уже было полтора. Так что рассчитывай лет на сто вдобавок к твоим имеющимся, сильно не ошибешься.
— Ох, — мечтательно вздохнул я, — тогда начнем с самого начала. Где мы и когда мы?
— Мы на острове Чатем. У нас тут сейчас утро двенадцатого мая одна тысяча шестьсот девяносто первого года.
В процессе подготовки я довольно внимательно изучил карту Огненной Земли, и что-то мне никакой остров Чатем на память не приходил. Хотя их там много, да и называться он мог в разные времена по-разному.
— Этот остров находится примерно в семистах километрах на восток от Новой Зеландии, — продолжил тем временем Илья.
— Не понял, тут что, какая-то другая география? До противоположной Байкалу точки черт знает сколько!
— География та же самая. Просто в момент моего появления тут имел место шторм. И еще ночь, как будто одного шторма мало. Кстати, спасибо, лодка у тебя получилась отличная. Так вот, ночью мне было не до навигации. А к полудню шторм чуть утих, и я смог определить, что меня гонит на запад. Плыть против ветра на моторе я даже не пытался — и так ясно, что просто зря сожгу бензин. Так что поплыл я, куда ветер дует, тем более что окрестности Австралии я тоже рассматривал как возможное место для жительства. В общем, путешествие заняло без двух дней два месяца, и в конце концов я оказался тут.
— Аборигены скушать не пытались, как Кука?
— Вот с ними мне повезло. Тут живут мориори, беглецы с Новой Зеландии. Там их сильно притесняли и к тому же периодически ели, так что в конце концов они не выдержали и наобум подались в океан. Племя мирное, у них в религии даже было что-то вроде запрета на убийство, но вообще-то шаманы тут особым влиянием не пользовались. В общем, жили они на этом острове голодно и бедно, потому как, кроме рыбной ловли и собирательства, никаких способов добычи пропитания не знали. Кстати, когда я понял, что мое плавание затягивается, я прямо в море зарядил твой инкубатор и включил его. Пять цыплят дожили до берега.
Ага, припомнил я, действительно, в числе багажа был и небольшой термостат с питанием от аккумуляторов, которые подзаряжались динамкой с винтом, использующим движение лодки. Значит, не обманула меня бабка в Листвянке, сказав, что яйца свежайшие, вот только-только из-под несушки.
— А потом выяснилось, — продолжил Илья, — что у мориори была какая-то легенда насчет того, что, когда все станет совсем плохо, на небесной лодке приплывет посланец богов и поможет. Почему-то они посчитали меня таковым. Хотя лодка действительно, если ты помнишь, была синяя, а паруса с голубыми полосами.
Ну да, подумал я, жить захочешь — так и красный водный велосипед признаешь за небесную лодку, а уж синий ботик с бело-голубыми парусами и подавно. Хотя если так, то чем считается только что появившийся сарай — небесным дворцом? Да и наш с Виктором статус вызывает определенный интерес.
— Вы тоже посланцы богов, как и я, — пояснил Илья, — точнее, одного бога, которого зовут Ио, он там на небе главный. Мы хоть и посланцы, но люди, пусть и немного отличаемся от местных.
— И сколько народу тут сейчас обитает? — поинтересовался я.
— Когда я только появился, их было меньше двух тысяч. А сейчас — чуть больше шести, из них три с половиной тысячи взрослых, то есть которым больше четырнадцати лет. Кстати, почти вся молодежь тут худо-бедно, но говорит по-русски. А некоторые так и вовсе ничего, даже песни поют.
Я не стал спрашивать, какие именно, ибо Илья всю свою сознательную жизнь из песен признавал исключительно частушки.
Вот так и началась наша с Виктором новая жизнь в семнадцатом веке. Квартировали мы пока у Ильи: его дом был достаточно просторным.
Первая неделя запомнилась мне как время черных страданий. Казалось бы, в моем возрасте можно не удивляться тому, что у тебя постоянно что-то болит, но в том-то и дело, что раньше оно болело привычно. А тут вдруг ни с того ни с сего начинало ломить какие-то кости, про наличие которых в своем организме я и не подозревал! Кроме того, постоянно чесалось все тело, и не только снаружи, но иногда даже и изнутри. Наконец, все время просто зверски хотелось жрать. Как-то раз я не выдержал и пошел на поводу у исходящего голодом организма, но кончилось это именно так, как предупреждал Илья. Да уж, как подумаешь, что ему пришлось перенести нечто подобное на утлой лодочке посреди океана…
Впрочем, мне было обещано, что начальная фаза, она же самая болезненная, длится две недели, а потом омоложение пойдет легче.
Поначалу я почти не выходил из дома, общаясь с Ильей, который дорвался до содержимого моего сарая, в основном по рации. Вечерами же я показывал ему тонкости обращения с ноутбуком и рассказывал, что у нас там произошло за двадцать с лишним лет. Впрочем, большого впечатления это на Илью не произвело — та жизнь уже стала для него далеким прошлым.
Теперь же он пребывал в полном восторге, что я взял да и привез ему такую кучу полезнейших вещей. По весу где-то в полтораста раз больше, чем он смог двадцать лет назад захватить на своей лодке.
Примерно треть объема сарая занимал набор деталей и материалов для изготовления шхуны «Грумант-58» — двухмачтового деревянного судна водоизмещением в пятьдесят восемь тонн. Кроме парусов там был предусмотрен еще и камазовский движок. На этой посудине мне вроде бы предстояло путешествовать по миру, потому как в прошлое я отправился вовсе не с целью просидеть остаток жизни на небольшом островке посреди океана.
Кроме набора для постройки корабля, в сарае имелись всевозможные инструменты, четыре дизельных генератора, станки, два десятка тонн всевозможного металлопроката и много чего еще, включая два мотовездехода и мотодельтаплан. В подвале под сараем находилось топливохранилище с двенадцатью тоннами солярки и тремя — бензина. Наличествовал и экологически чистый транспорт, то есть дюжина велосипедов, два из которых были грузовыми трехколесными.
На шестой день своего пребывания в прошлом я отважился прогуляться до берега океана, то есть примерно на полкилометра от дома Ильи, и стал свидетелем интересной сценки, но про это лучше рассказать поподробнее.
Виктор, судя по всему, никаких особо неприятных ощущений, связанных с перестройкой организма, не испытывал, ибо и до путешествия в прошлое был молод и абсолютно здоров. Так что он с первых дней нашего пребывания на острове начал искать свое место в здешней жизни.
Начало вышло строго по поговорке насчет первого блина — парень попытался участвовать в перетаскивании материалов для постройки судна из сарая на верфь, но почти сразу был основательно ушиблен доской. Следующая попытка вышла заметно лучше, хоть и привела к не совсем ожидаемому результату. Маслов решил попробовать себя в рыбной ловле. Вот это я видел своими глазами, однако кульминационный момент все-таки пропустил. Ну скажите мне, как можно перевернуться на катамаране? До сих пор я считал это физически невозможным. А сразу после переворота стало ясно, что заявление Вити о том, будто бы он умеет плавать, лучше рассматривать как гиперболу, то есть художественное преувеличение. Но все закончилось хорошо.
Витя вышел в море на одноместном катамаране, предназначенном для прибрежного лова и принадлежащем одной местной девушке, и успел отплыть метров на сорок. В момент кораблекрушения хозяйка плавсредства находилась на берегу, а я — тоже неподалеку, так что имелась возможность хорошо рассмотреть все ее действия.
Поначалу она ринулась было к воде, но потом, увидев, что перевернутый катамаран не собирается тонуть, а Виктор вынырнул и крепко в него вцепился, чуть подкорректировала план действий. Не без изящества она выскользнула из своей льняной рубахи, потом из штанов, после чего на ней ничего не осталось. Затем девушка вспрыгнула на торчащий из воды здоровенный валун, пару секунд постояла там в красивой позе, а потом рыбкой нырнула с камня и быстро поплыла к спасаемому.