Мечты о домике на побережье Финского залива, которыми Гюнтер руководствовался, когда принимал решение отправиться в Китай, растаяли, как утренний туман над бескрайними просторами Дуньхуана.
Собираясь в обратный путь, Михаил и Гюнтер все-таки опасались за безопасность Клары. Оторвав на несколько минут подругу от созерцания фрески, лишив тем самым Чена ее общества, Гюнтер спросил Клару прямо:
– Кейдер, признайся честно, ты что, влюбилась в этого монстра Чена?
Ее ответ лишил Гюнтера на какие-то мгновения дара речи.
– Да не монстр он вовсе. Чен – редкий человек, он исследователь, путешественник, понимаешь?
– Нет, Клара, не понимаю. Исследователь не станет использовать грязные методы, включая похищение людей и причинение вреда здоровью. Забыла, в каком состоянии тебя к Русичу привезли?
– Ничего я не забыла. Да, признаю, методы не самые гуманные, зато цель – великая. Ты сам хотел просто денег заработать на свой домик в России, поэтому и поехал со мной в Китай. А у Чена совсем другая задача – он хочет найти то, что искал профессор Немытевский и еще много-много людей до него. Явить миру скрытое от глаз под толщей китайской земли…
Клара так увлеклась, что Гюнтер с трудом ее остановил:
– Скажи, подруга, ты не боишься здесь оставаться в обществе Чена и Русича?
– Гюнтер, отстань уже от меня. Моей безопасности ничто и никто не угрожает. Лети к своей любимой, извинись за меня перед ней, что я втянула тебя в это путешествие. Я останусь с Ченом и буду продолжать поиски вместе с ним. Но, когда мы доберемся до сокровищ Дуньхуана, и сюда сбегутся все журналисты мира, я обязательно упомяну твое имя – ты ведь был моим первым соратником и партнером и имеешь право на свои пять минут славы.
Гюнтер махнул рукой и пошел собирать чемодан. Из всего сказанного своей подругой он понял только одно – Клара нашла то, чего ей так не хватало в жизни – сильного харизматичного мужчину, увлеченного поисками разгадки еще одной тайны цивилизации.
Приземлившись в Пулково и получив свой нехитрый багаж, Михаил и Гюнтер разъехались в разные стороны. Порецкий помчался сразу на работу, а Гюнтер – к Марине. Остановив машину у цветочного магазина, Гюнтер долго думал, какими цветами порадовать любимую. Глаз упал на миленькие желтые тюльпаны с красными прожилками, у которых были маленькие деточки – по три маленьких отростка с цветочком возле каждого бутона. Гюнтеру это показалось очень символично – приехать к женщине, ожидающей дитя с такими милыми цветочками. Он, конечно, не знал о том, что желтые тюльпаны в России дарят чаще всего при разлуке. И продавщица не предупредила.
Увидев исхудавшего, загорелого Гюнтера с желтыми тюльпанами в руках, Марина расплакалась. Слезы градом катились по ее лицу, она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться в голос. Галина Алексеевна только руками взмахнула, увидев в дверях квартиры Гюнтера, и тут же бросилась собираться по каким-то срочным делам. Пока Марина накрывала на стол, Гюнтер все никак не мог придумать, с чего начать рассказ о своих китайских приключениях. Так много всего случилось за последние несколько недель, что это можно было уместить на страницах целого романа. А Марина, как специально, молчала, ни о чем не спрашивала. Встреча получилось не очень веселой. Чтобы разрядить обстановку, Гюнтер решил позвонить Порецкому, поинтересоваться, как у него дела на работе.
Миша уже успел побывать у босса, разговор с которым по поводу отсутствия Порецкого на работе, прошел на удивление спокойно. Он посоветовал Гюнтеру как можно быстрее позвонить своим немецким коллегам, прояснить ситуацию с пропажей его и Клары, рассказав им, что она осталась в Китае и продолжает свою научную командировку под покровительством мистера Чена.
Пока Гюнтер звонил по телефону, Марина пыталась собраться с мыслями. Она сама никак не могла объяснить своего состояния. Увидев Гюнтера в дверях, она, конечно, очень обрадовалась, но при этом на нее напала в буквальном смысле – именно напала – невероятная апатия. Утешая себя мыслью, что с Гюнтером все хорошо, все обошлось, он вернулся, она никак не могла отделаться от ощущения, что между ними выросла стена. Не то китайская, не то германская, но именно стена, выполненная из очень прочного материала, разделившая их совместную жизнь на «до» и «после».
Поговорив с коллегами из Германии, Гюнтер заметно погрустнел. Оказывается, после их с Кларой исчезновения из поля зрения, немецкие коллеги стали обзванивать всех своих знакомых, чтобы выяснить их местонахождение. Проявили активность в этом вопросе и даже написали заявление в полицию, поэтому Гюнтеру надо было срочно лететь в Германию, чтобы засвидетельствовать тот факт, что он и Клара живы и здоровы. А учитывая немецкую педантичность, придется долго отписываться и объясняться с полицией. Одно радует – Михаил настоял на том, чтобы Гюнтер сделал несколько снимков с Кларой с указанием на них даты. В полиции эти снимки сослужат хорошую службу.
Марина, нарезая овощи для винегрета, который Гюнтер просто обожал, слышала робкие попытки Гюнтера оправдаться перед коллегами и догадалась, что ему придется уехать в Германию. «Может быть, это к лучшему. Надо всерьез заняться своим здоровьем. Бессонные ночи после его пропажи не прошли даром», – подумала Марина, приглашая любимого к столу.
Остаток дня до возвращения матери, Марина с Гюнтером провели в очередных сборах. Галина Алексеевна узнав, что зять опять улетает уже на следующий день, только тяжело вздохнула. А про себя в сердцах подумала: «Не было у Маринки мужа, но и это не муж, а сума переметная. Фигаро здесь – Фигаро там». Но, посмотрев на дочь и не заметив особого расстройства на ее лице, она немного успокоилась.
Глава пятая
Работать втроем у Чена, Клары и Русича получалось неплохо: Русич хорошо ориентировался в окрестностях Дуньхуана и в районе «Дырявой горы», Клара умела читать старинные надписи и иероглифы, а у Чена было чутье. Именно чутье не раз спасало жизнь этому флибустьеру и помогало в любой ситуации выйти сухим из воды или живым выбраться из горного завала.
Ченом этот человек стал несколько лет назад, когда еле живым выбрался из-под завала в глухих алтайских горах. А когда-то он был вполне успешным предпринимателем Троеглазовым, занимающимся нефтяным бизнесом. История с золотым старинным амулетом, который попал ему в руки еще в юности во время работы в геологоразведочной экспедиции, заставила его, детдомовского парнишку без роду и племени, выбрать профессию геолога, поступить в институт, проштудировать десятки книг и архивных документов, чтобы разгадать тайну амулета. Но для этого пришлось много потрудиться, разбогатеть и даже собрать экспедицию в глухие малопроходимые алтайские дебри, чтобы разыскать свой «затерянный мир» под названием Сигора. Экспедиция закончилась печально – странную пещеру, которая должна была открыть дверь в «другой мир» нашли и даже чуть-чуть ее приоткрыли, но Сигора не захотела ни с кем делиться свой тайной. Случился страшный обвал, в котором Троеглазов остался лежать навечно погребенным под толщей алтайской горной породы. В эту версию поверили его партнеры, официальные органы, в общем все…
Только старая шаманка Шубуун во время своего камлания увидела, что Троеглазов жив. Прошло несколько дней, прежде чем страсти улеглись, все разъехались, и шаманка смогла откопать Троеглазова. Правда, совсем в другом месте – более чем в километре от обрушившейся горы. Троеглазов сильно пострадал – переломы, порезы, сотрясение мозга. Глаза у него были безумные, волосы – совсем седые, голос и вовсе пропал. Шубуун выхаживала его много дней, прежде чем он смог ходить и воспринимать действительность. За время нахождения в Сигоре, а в том, что он был именно там, Троеглазов не сомневался ни минуты, ему являлась айяндакская принцесса – рыжеволосая молодая женщина в золоченых доспехах воина. Она, низко склонившись над его лицом, так что Троеглазов мог отчетливо разглядеть ее зеленые глаза и почувствовать холод, исходящий от нее, покачала головой и сквозь многократное эхо он услышал ее грозное предупреждение: «В мои владения чужим входа нет». Сказала вроде шепотом, но эхо превратило ее голос в раскаты грома, от которых Троеглазов вновь впал в небытие. Что это было? Явь, сон, галлюцинации от долгого пребывания в замкнутом пространстве? Ответа на эти вопросы он не знал, но предупреждению принцессы внял. Сигора – это территория для избранных, но он, увы, не из их числа.
«Воскрешать из мертвых» он не стал. Пробыв некоторое время в пограничном состоянии – между жизнью и смертью, он многое переосмыслил, понял, что в его жизни все пошло не так. Захотелось начать жизнь заново, с чистого листа. Тем более, что судьба сама подарила ему такой шанс. Шубуун спасла ему жизнь, а дух айяндакской принцессы (или она сама?) – твердое убеждение в том, что жизнь можно начать заново.
Благо, что перед тем, как отправится на поиски Сигоры, он позаботился о том, что в случае, если что-то пойдет не так, и ему придется какое-то время скрываться, перевел приличную сумму денег на разные счета. А также приобрел небольшую квартирку в Барнауле, где тоже имелась заначка на «черный день».
А все действительно пошло не так. Квартирка пригодилась, заначка тем более. Этого хватило на новые документы, на переезд в Китай, и на пластическую операцию, после которой он стал Ченом. Пришлось нанять учителя китайского языка, чтобы помог ему не только выучить язык, но и понять традиции этого народа, его менталитет. В принципе, Троеглазову понравилось быть китайцем. Ему очень нравилась его новая внешность – мужественное лицо с узким прищуром глаз делало его очень привлекательным мужчиной. В то время как в своей русской жизни он имел весьма среднюю внешность, ничем не примечательную. Очень выручало его и знание иностранных языков – немецкого, английского, китайского. Он мог читать самые популярные газеты, общаться на разных языках. Все было просто замечательно, но… Иногда его «накрывало с головой» волной воспоминаний. Вспоминал детдомовских друзей, свой небольшой, но проверенный коллектив, брошенный на произвол судьбы. И особенно свое неудачное проникновение под своды подземной Сигоры. То, что он увидел внутри пещеры – позолоченные своды, сияющие изумрудным светом, и принял это за сокровища, в действительности таковыми не являлись. Умница Шубуун, которая была не только шаманкой, но и геологом по образованию, объяснила ему, что все эти почти сказочные видения и встреча с зеленоглазой женщиной – не что иное, как галлюцинации, возникающие под воздействием испарений паров серы. Для горной системы Алтая это явление вполне объяснимо. Конечно, это он понимал. Только очень хотелось верить в то, что нашел действительно нечто необычное. Со временем ему почти удалось забыть Сигору, во всяком случае, он старательно избегал думать о ней.