Все это притворство не доставляет ему удовольствия, но он считает ложь во спасение необходимой. Рауль не хочет спорить с больной принцессой Ямилой… ему нужна Жанна, чтобы доказать, будто девушка, предназначенная ему в невесты, его не любит.
Жанна смотрела на звезды, сияющие над пустыней. Их свет холоден, они никого никогда не согреют. Ей хотелось, чтобы Рауль снова закутал ее в плащ. Ей предстоит нелегкая задача — продемонстрировать, что он ей безразличен. Она никогда так не сомневалась в их затее, как здесь, на балконе арабской мечети.
Жанна никогда не знала любви и нежности. Она рано столкнулась с одиночеством, но здесь, на краю пустыни, она поняла, что такое любовь.
Но в Эль-Амаре она должна тщательно скрывать растущее в ее сердце чувство и притворяться снежной королевой. Дон Рауль ждет от нее холодности, которая должна убедить его бабушку в том, что она не годится ему в невесты!
Глава 7
Они должны были ехать в Эль-Амару в специальной машине для сафари, и лишь за несколько минут до отъезда Жанна узнала, что дорога займет два дня и что они проведут ночь в пустыне. Дона Рауля это, казалось, совершенно не беспокоило, у него были о том свои представления. Его возмутило, что его лже-невеста отправилась на ярмарку без паранджи, но о том, что они будут ночевать вдвоем в машине — и это поставит их в довольно-таки сложное положение, — он сказал достаточно небрежно.
Они будут одни, и когда он увидел в ее глазах беспокойство, то, подняв одну бровь, насмешливо улыбнулся:
— Взять с собой Хуссейна или вы поверите, что я в состоянии вести себя как приличный джентльмен?
— Вы не подходите под это определение, сеньор, за одним исключением.
— Можно поинтересоваться — каким?
— Нет. — Слегка покраснев, она отвернулась, чтобы поправить солнцезащитные очки. На доне Рауле была бледно-коричневая рубашка с открытым воротом и брюки такого же цвета. Походные ботинки делали его шаг бесшумным и пружинистым.
Он обошел машину, осмотрел мотор, проверил, достаточно ли в карбюраторе воды и в порядке ли запасное колесо. Машина была крепкой и приспособленной для поездки по пескам. Их багаж уже загрузили, в том числе небольшой запас провизии и пару спальных мешков. В бардачок Рауль положил револьвер. Жанна ничего не сказала по этому поводу, она понимала, что пустыня таит в себе немало опасностей. Ее населяют ядовитые змеи, дикие шакалы и коварные хищники, способные разорвать человека в клочья.
— Ну, вроде бы я все проверил. — Минуту он стоял молча, затем внимательно посмотрел на Жанну. — Точно не хотите, чтобы с нами поехал Хуссейн?
Не успев осознать значимость своего ответа, Жанна отрицательно покачала головой. Сердце у нее сжалось.
— Если этого не хотите вы, — опомнилась она.
— У него тут семья и маленькие дети. Я бы не хотел отрывать Хуссейна от них. Мы ведь проведем в пустыне всего одну ночь.
— Вы правы. В этом нет необходимости.
— Хорошо, — сухо сказал он. — Грешить мы не будем. Вы заметили, что тут два спальных мешка?
— Пожалуйста… — Слово это вырвалось у нее нечаянно, и она была рада, что темные очки скрывали ее глаза. Он мог увидеть в них скорее боль, чем шок. Потому что это больно — любить человека, которого влечет не твой шарм, а твоя наивность. Его забавляло, что она краснеет от любого дерзкого замечания. — Бедная сирота не привыкла к утонченной компании, сеньор. Извините меня за чопорность.
— Уже извинил, дорогая.
Он побежал за чем-то в дом, оставив ее рассматривать минареты, мечети и арки, живописно обрамленные пальмовыми деревьями. Город выбеленных солнцем стен, деревянных балконов, нависавших над узкими улочками. Город свежих спелых фруктов и тушеного мяса. Волнующий, похожий на мираж, — он промелькнет и исчезнет из ее жизни. Она навсегда запомнит звездное небо над головой, ветер, мешающий вдохнуть, пробуждение любви и осознание того, что она принесет ей беду, а не радость. Каждое мгновение, каждый взгляд, что она делит с доном Раулем, для нее и ад и рай одновременно. И тем не менее она не променяет это на возможность вновь стать безликой секретаршей при какой-нибудь новой Милдред. Во всяком случае, теперь она живет, а не прозябает.
Становилось все жарче. Когда дон Рауль вернулся, она встретила его спокойной улыбкой. Жанна не испытывала иллюзий, что пустыня покажется ей красивой. Она знала, что пески могут быть жестоки, особенно к новичкам.
В руках у дона Рауля болтался небольшой кожаный мешочек.
— Это аптечка первой помощи, — пояснил он. — Я веду себя так, будто мы отправляемся на многодневное сафари, но пустыня любит преподносить сюрпризы. Все может случиться, не успеешь и глазом моргнуть. Я не пугаю вас, дорогая?
— Нисколько, — улыбнулась Жанна, хотя все в ней сжалось, когда испанец коснулся ее руки. — Я понимаю, что пустыня непредсказуема. Не хотела бы я в ней потеряться.
— Может случиться и это, — предупредил он, — если подует ветер сирокко или я заведу машину в одну из рытвин, которые таятся в песках, как жадные рты. Поэтому мы берем с собой воды больше, чем требуется для такого путешествия. Всего неделю тому назад в песках застряла супружеская пара. У них сломалась машина. Это были американцы, они захватили с собой запас кока-колы, а не питьевой воды. Жажду в пустыне не сравнишь ни с какой другой, ее утоляет лишь чистая вода. Можете себе представить страдания этих бедолаг? Когда их нашли бедуины, они были едва живы.
Жанна поежилась.
— Вы… вы не очень-то щадите мои чувства, сеньор.
— Да. Я не верю в тех, кто лелеет романтические представления о жизни. Опасности нужно встречать с открытыми глазами, и, если они не отпугнут, жизнь становится еще интереснее. — В его глазах неожиданно сверкнула улыбка. — Но я не хочу так уж сразу вас разочаровать. Когда зажигаются звезды, пустыня — самое прекрасное место на земле. А на рассвете, когда она пробуждается под лучами солнца, веришь в то, что именно пустыня — сад Аллаха, где первые мужчина и женщина влюбились друг в друга. Запомните, Жанна, если вы познали пустыню, ее странное очарование будет преследовать вас всю жизнь. Она будет манить вас обратно голосом сирены.
— Я женщина, — серьезно сообщила Жанна. — Каким голосом пустыня зовет женщину?
— Откуда мне знать? — В его глазах появился лукавый огонек. — Вы мне потом расскажете.
Жанну смутил появившийся в его голосе бархатный оттенок. Ей было трудно смотреть на его загорелую шею, открытую расстегнутым воротом рубашки, и она отвернулась к машине.
— Мы можем ехать, сеньор?
— Да, поехали. Вы все взяли?
Кивнув, она скользнула на переднее сиденье. Верх машины был из брезента, более или менее успешно защищающего от жары.
— Не забыли свой талисман?
Жанна взглянула на крошечный золотой полумесяц, который теперь висел вместе с золотой рыбкой на цепочке-браслете. Рауль купил ей эту вещицу, когда, выйдя из мечети, они проходили мимо старого торговца амулетами.
— Нет, не забыла. Кстати, кто из нас после этого суеверен, сеньор?
— Я сын испанца и мавританской принцессы, — пробормотал он. — Чего еще можно ждать от человека, все предки которого верили в судьбу?
— Значит, сеньор, вы считаете, что наши судьбы предопределены? И это неизбежно, как морские приливы, вызванные влиянием луны?
— А вы, дорогая, в это не верите? — Рауль вел машину по узкой улочке, колеса громыхали по древнему булыжнику, гудок каждые несколько ярдов напоминал пешеходам об опасности. — Ведь не случайно я встретил вас именно в тот момент, когда мне так нужно было решить проблему с невестой. Ваше сходство с Джойосой показалось сверхъестественным. На какой-то момент я подумал, что она снова ворвалась в мою Жизнь.
— А вы бы не хотели этого, сеньор?
Рауль ответил по-испански, и по тону произнесенного несложно было догадаться о его значении. Жанна в который раз с грустью подумала, что он неприязненно относится к ней из-за сходства с ветреной девушкой, которая убежала от него и от принцессы, не захотев жить в доме среди песков. Когда машина выехала за ворота стены, окружавшей Беникеш, Жанна почувствовала на себе взгляд спутника.
— Вам жаль, что мы уезжаем? — спросил он.
— Городу присущ определенный шарм, сеньор.
— Подождите немного, пока не увидите Эль-Амару… настоящая драгоценность. Принцесса постаралась на славу, чтобы сделать ее таковой, да и я не бездельничал. И мы — она и я — отнюдь не деспоты, хотя живем вдали от людей.
— У вас нет ни сестер, ни братьев?
— У меня есть кузены. Они живут с нами.
— А они встречались с Джойосой?
Рауль кивнул, и Жанна опять почувствовала беспокойство.
— Как бы мне хотелось приехать в Эль-Амару гостьей, а не самозванкой.
— Это вполне возможно. Еще не поздно все переиграть. — Жанна бросила на него недоуменный взгляд, но Рауль продолжал как ни в чем не бывало: — Вы можете так понравиться принцессе, что она забудет свои планы в отношении Джойосы. Вопрос-то еще не решен. Бабушка просто хочет увидеть меня с женщиной, на которой я бы мог жениться.
У Жанны отчаянно билось сердце.
— А как же донна Рэчел? Вы говорили о финансовой стороне дела: если вы нарушите планы принцессы и не женитесь на ее подопечной, то это осложнит жизнь сестры Джойосы.
— Так и было бы, вернись я домой один, без очаровательной молодой спутницы, которую можно представить в качестве невесты. Вы смягчите гнев моей бабушки, дорогая. Она может заинтересоваться вами… застенчивой английской девушкой с лицом ангела и невинными голубыми глазами. Вы станете для нее… ну, скажем так, новой игрушкой. Она начнет строить новые планы. А через месяц вы притворитесь, что вас это все утомило, что вы соскучились по Англии, и мы аннулируем наше соглашение. Никто не пострадает.
— Звучит разумно…
— И вполне отвечает вашим желаниям, не так ли? Вам тогда и лгать не придется.
— Я… мне ненавистен обман…
— Маленькая упрямица, — засмеялся он. — Значит, мы договорились: выдаем себя за влюбленных. Скажем, что я обратил на вас внимание, потому что вы похожи на Джойосу. Принцесса будет счастлива, Рэчел ничего не будет угрожать, а правдивой Жанне не придется притворяться.