Глава 4
«…Ненавижу оперу, «Аиду» в особенности! – Мэри Лу Говар выворачивала руль джипа с бешеной скоростью, а из приемника доносились последние фразы египетских любовных страданий в интерпретации великого Верди. – Никогда там хорошо все не заканчивается! Вечно кто-то кого-то бросает, страдает, умирает и убивает! Нет чтоб «жили долго и счастливо»! И так жизнь непростая, а тут еще и за поющих переживай!» – Несмотря на все старания Мэри, колеса машины увязли прочно. Выплевывая с остервенением жидкую грязь, кроссовер тем не менее не сдвинулся с места. Более того, жижа просачивалась под двери и заливала кабину. Особого выбора не было, и Говард схватила лежащий на соседнем сиденье рюкзак и, чертыхаясь, стала выбираться из тонущей машины. Благо это не трудно, если твой авто не пижонистый лимузин, а джип армейского образца, да еще и без крыши.
По пояс в болотистой жиже, с бесценным рюкзаком в руке, Мэри Лу молила небеса лишь о том, чтобы тут пиявок не попалось. Не любила она их, не нравились. За время своей полевой жизни археолога ей приходилось встречаться с разными гадами: от скорпионов до спонсоров, но именно склизкие пиявки могли вызвать приступ паники у научного работника из страны победившего феминизма. Сейчас же, когда твоя машина уходит на дно под звуки классической оперы, после того как ты в сердцах не справилась с управлением и тупо вылетела с поворота, быть укушенной мерзкой зубастой тварью стало бы еще и унижением. Почти таким же, как выйти замуж за Кирка, нарожать ему пятерых детей, вытирать им сопли и менять памперсы лет пятнадцать без перерыва и готовить каждое воскресенье вегетарианскую лазанью, брррр! Ей, кого уже дважды приглашали преподавать в Кембридж, в ее тридцать лет!
Обошлось. Пиявки сегодня брезговали худощавым будущим светилом археологической науки. Необразованные, похоже, тут водились пиявки. Или наоборот, интеллигентные. И Говард выбралась на пустое шоссе просто очень грязная, без укусов и паразитов, что радовало. Зато отсутствие сети и приема на мобильнике огорчало. Возможность побыть одной и спокойно подумать – снова радовала, необходимость при этом шагать в грязной одежде неизвестно сколько – огорчала. Приятная тяжесть рюкзака с добычей – радовала, необходимость нести его на плече – огорчала… Мэри Лу могла бы так продолжать долго: этот способ занимать голову, пока ноги работают, она придумала себе еще в детстве, и не раз он выручал ее с тех пор. Пока ровесники по дороге на экскурсию хором горланили: «У старого Макдональда была ферма…», Говард обдумывала положительные и отрицательные стороны будущего предмета разговора и всегда задавала самые неожиданные вопросы. Получала за них призы от организаторов и щипки от своих завистливых одноклассниц. Дипломы с отличием об окончании всего, за что бралась, и славу выскочки. Приобрела навыки самообороны, психологической в том числе, и грант на учебу. Потеряла интерес к жизни типа образцовой домохозяйки и подруг детства из католического приюта. По счастью, цепочку из плюсов и минусов сегодняшних суток пришлось плести недолго: свет фар развеял темноту, и женщина замахала руками, желая остановить кого бы то ни было. Ведь, как известно, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Особенно если ты идешь одна, ночью, грязная и уставшая, а до ближайшего душа топать и топать.
Огромная черная фура тускло поблескивала лаковыми дверями и хромом тюнинга. Водитель, такой же черный и большой, как его автомобиль, свысока глянул на возможную попутчицу и спросил только:
– Подвезти?
Уговаривать Мэри не пришлось. Она уже начинала мерзнуть, а то, что грязь с нее сваливалась кусками, должно было гарантировать относительную безопасность путешествия. Хотя кто знает, может, ее подвозит маньяк-грязефил?!
– Что, машину утопила? – При ближайшем рассмотрении водила оказался женщиной. И не дождавшись ответа, она сама завелась: – Да тут легко слететь с дороги, если гонишь и не знаешь трассу. Ты не поверишь, я сама в первый раз чуть не вылетела. Правда, не здесь, а подальше, на индейских территориях. Тебе повезло, что выбралась. Могла бы просто утонуть.
– Нет, не могла бы, – засмеялась Мэри Лу, – я не тону вообще. Сколько раз пробовала: то вода выталкивает, то спасет кто-нибудь. Я, кстати, Мэри.
– Ты не поверишь, я Джоан Роулинг, – тезка писательницы обнажила в улыбке крепкие белые зубы, – руку жать не буду – машину веду, ага? Расскажи хоть, чего с дороги вылетела. Ты не поверишь, но я попутчиков беру, чтобы радио не слушать – достают одни и те же песни, просто поговорить хочется. Ты реально не тонешь?
– Зато мои машины часто тонут. Я археолог. Езжу по всяким странным местам, чтобы отнять у небытия то, что может нам еще пригодиться. А чтобы выбраться из тонущей машины, нужно задержать дыхание и подождать, пока кабину полностью не зальет водой. Иначе дверь не откроется. На себе проверяла.
– А где ж взять столько воздуха, чтоб дождаться и самой не сдохнуть?
– Много способов есть. Акваланг, например. Или проще – мячик надувной. Только чтоб не самой надувать, а насосом…
– И что, ты с собой в кабине возишь пляжный мячик?!
– Ну да. Я надуваю его воздухом. На всякий случай, про запас. И к тому же это весело: мячик в кабине.
– А чего не гелием? Он бы еще и летал! Это тоже жуть как весело!
– Им дышать нельзя!
– Зато если вдохнешь – голос прикольный!
– Ага, и когда предстанешь перед ангелами, они все уржутся от твоего голоса и пустят в рай без очереди!
– Я в рай не собираюсь, я планирую жить вечно. – Водитель сказала это обычным тоном, даже буднично, с дежурной улыбкой. Мэри Лу тоже улыбнулась в ответ. Но вот продолжение фразы ее насторожило: – Мне уже пообещали поспособствовать в этом. Надо только выполнить пару поручений, – и подмигнула попутчице. – Ты мне даже помочь в этом сможешь, – и снова улыбка ярко-белыми зубами.
Говард внутренне напряглась. На ночном шоссе, в безлюдной местности, наедине с верзилой-дальнобойщиком сложно определимого пола не слишком приятно осознавать, что тебя вот-вот начнут обращать в какую-то религию. Но из благодарности Мэри Лу приготовилась покивать головой. Не пришлось – Джоан сменила тему:
– Как в болото-то свалилась? Рассказывай!
Мэри Лу совсем не хотела вспоминать неудачный вечер и заявление Кирка, что им нужно расстаться: он устал ждать, когда она найдет все сокровища земли, и у него есть другая, простая добрая подружка, которая уже беременна. Самолюбие задел, глупый пингвин. И потому Говард придумала на ходу историю про то, как за ней гнались трое пьяных байкеров. «Сама не знаю, из-за чего!»
– Вот этих? – и Джоан кивнула в зеркало заднего вида.
В большом стекле отразились три черных силуэта. Они просто выплыли из утреннего тумана: три черных мотоцикла и три их наездника, тоже в черном. Ни один из них не включил фары. У всех на черных шлемах опущены черные стекла. И черные же кожаные кисти развеваются на рулях. На ум пришли детские страшилки…
– А давно они за нами едут? – спросила Мэри. Как ученый, она знала, что совпадений не бывает, как женщина – тайно верила в чудеса и страшные сказки.
– Я их заметила, как в индейские территории въехали. Думала сначала, что местные, свернут где-нибудь на обочину, в свою резервацию, а они все едут и едут за нами. Не поверишь, я тебя аккурат на границе подобрала. А эти, видать, тебя ищут. Ничего мне не хочешь рассказать, археолог Мэри Лу Говард?
Та только покачала головой в ответ и затихла на своем месте на время, уточнила потом осторожно:
– Им видно, кто в кабине?
– Они и так знают, похоже, – вдруг огрызнулась Джоан. – Чего им надо от тебя? Признавайся! Эти наклейки на бампер не отстают.
И тут Говард услышала скрежет металла. Роулинг выпучила глаза, глянув в зеркало дальнего вида. На ее черном лице выкатившиеся из орбит светлые зрачки выглядели комично и жутковато. Потом она поджала губы и резко вильнула влево-вправо машиной. Мэри Лу от неожиданности стукнулась о дверцу.
– Царапать мою машину?! Получите, гады!
Но через пару мгновений женщины снова услышали скрежет металла.
– Черт! Их стало больше! – воскликнула Джоан. И Говард сама смогла убедиться: теперь в клубах ночного тумана за их машиной гнались уже пять черных фигур. И слева, выезжая на пустую встречную, на обгон выходил большой «Патруль Т». С пассажирского места на ходу поднималась во весь рост крепкая мужская фигура. Длинные волосы выбивались из-под шлема и метались от ветра. Человек держал в руках что-то вроде лассо, раскручивая его над головой. Бросок, и снова скрежет металла о металл режет слух.
– Хреновый из тебя штурмовик! – рычала уже чернокожая Роулинг. – Третий раз не можешь зацепиться, бандит! Вот тебе! – и водила снова дернула рулем. Ее «Стерлинг» послушно вильнул, и прицеп, подобно смертоносному хвосту древнего дракона, снес двоих из черного кортежа. «Патруль Т» тоже дернулся, пропав на минуту в тумане, но черная фигура повисла на корпусе грузовика. Она распласталась на подножке, прямо над колесами, ногами задевая шоссе, но, к ужасу сидящих в кабине, издавала уже знакомый железный скрежет.
Вдруг голова цеплявшегося вытянулась, изменила форму, плечи стали стремительно уменьшаться, словно втягивая в себя руки, шею, поглощая все до самых кистей. Срастались ноги. И вот уже не человеческая фигура висит на подножке грузового прицепа, а черная лента колышется по ветру, извиваясь и скрежеща. У Мэри Лу волосы зашевелились на голове, с ужасом она осознала, что их преследователь превратился в подобие гигантской пиявки, присосавшейся к железному телу. Но, как оказалось, метаморфоза черного гонщика – не самое страшное. Гибкое черное тело, извиваясь, двигалось к кабине. Скрежет усиливался, и Говард вдруг поняла, что скрежещет не один паразит. Она вжалась в кресло и лихорадочно соображала, притянув к себе рюкзак.
Железный диск с силуэтом птицы, который она везла в нем, показался ей горячим. Так… раскалившийся диск, индейские территории, воплотившаяся выдумка, призрачные гонщики-пиявки, черная дама-дальнобойщик, которая…