– Я-то как опозорилась! Загнала всех в ячейки для трупов! – пожаловалась Меланья.
– Точно! И смех и грех. А с другой стороны, ты сделала доброе дело.
– Это какое же? – заинтересовалась Меланья.
– Лешек – старый пень, противный старикашка, проучила ты его... Очень циничный типчик. Ко мне хреново относился, потому что я – русская. Из тех поляков, что ненавидят русских, – такие, естественно, тоже есть... Такой желчный и все знающий... Мол, ничего он уже в этой жизни не боится, ничего его не удивит. А ведь ты его напугала до смерти. Он в свои шестьдесят пять лет даже начал слегка заикаться. До сих пор глаза прячет и не понимает, как его могла сподвигнуть на такие акробатические этюды какая-то девчонка.
– А Гера знает про наш безумный план сноса морга? И самое главное, про благую цель, что нами двигала? – спросила Меланья.
– Знает! Конечно, знает! Я ему лично все и рассказала! Знаешь, он классный парень! Сказал, что не выдаст нас полиции, и сдержал слово. Конечно, еще отметил, что ничего нелепее в жизни не слышал, но это уже другой вопрос. А самое главное... – понизила голос Вера.
– Что?
– А то, что он просил никому не говорить! – выдала Вера и осталась весьма довольна собой.
– Ты издеваешься надо мной, что ли? – обиделась Меланья. – Я тебе девочка в песочнице, что ли? Начала говорить – говори!
– Но я клятву дала! – снова выкатила глаза медсестра.
– Вера!
– Ну, хорошо, хорошо... Ты хоть ему ничего не скажешь?
– Могила!
– Не надо такие слова говорить даже в шутку! – предостерегла Вера и снова зашептала: – Твой Георгий, или Гера, уж не знаю, как ты его там называешь... узнав о проблемах нашей больницы и ужаснувшись тем мерам, на которые мы пошли, выписал чек.
– Молодец, – спокойно одобрила Меланья.
– На миллион евро...
– Что?! На сколько?!
– Ты не ослышалась! Я не вру! Я видела чек собственными глазами. Тоже не верила, думала, что у меня от пережитого нервного потрясения в глазах двоится. Пересчитала нули во всех направлениях, точно – миллион!
– Откуда у него такие деньжищи?! – удивилась Меланья.
– Ну, этого я не знаю. Я поняла, что человек он богатый, просто не трезвонит об этом на каждом углу. Так что ты – смотри... Такой шанс один раз в жизни выпадает! Это я тебе такую информацию для размышлений добыла...
– А я-то, дурочка, думаю, почему его не интересую? Теперь понятно! Я когда-то общалась с богатым, очень богатым человеком... Они все очень циничны, неэмоциональны, привередливы, их ничем не удивишь. А уж по части женщин – совсем плохо. Знают, что могут взять любую. Не бросаются на первую встречную.
– Ты – не первая встречная, – заверила ее Вера. – Таких, как ты, в кино снимать надо.
– Спасибо. Приятно, конечно, но...
– Что но?
– Мне за тридцать... – прошептала ей на ухо Меланья. – А такие типчики любят окружать себя цыпочками, годящимися в дочки-внучки. Во первых, молодое тело, во-вторых, доминирующие отношения, к которым они привыкли на работе. С женщиной-ровесницей надо выстраивать партнерские отношения, где-то уступить, где-то прислушаться. А на это такие люди не способны, воротилы большого бизнеса одиночки... Проще иметь красивую куклу. Вот поэтому Гера и не рассматривает меня как женщину, во мне кипит темперамент и я молчать не буду, если что! – уже почти с угрозой в голосе проговорила она, обращаясь неизвестно к кому. Словно этот кто-то мог подслушивать под дверью.
– Это уж точно, – поежилась Вера. – Огонь баба... не то что в горящую избу – ты в морг разрушающийся заходишь... Еще вопрос, пойдет ли за ним молоденькая соплячка? А ты – настоящая находка для любого мужчины! В минуту опасности точно не бросишь. Давай за это и выпьем! – пламенно произнесла Вера.
Меланья едва успела открыть рот, чтобы ответить, как на столике уже красовались бутылка коньяка, помятая и расплавленная в кармане шоколадка и два пластиковых стакана. Дальше произошло чудо. От гневного отрицания и нарушения клятвы, что она больше никогда не будет пить в больницах, моргах и прочих неприспособленных для этого учреждениях, Меланья перешла к стакану в руке и кусочку шоколадки за щекой. Она не понимала, как это Вере удавалось, – гипноз или дар убеждения, видимо, но вот оно... И она уже пила.
– А насчет того, что тебе за тридцать и все позади, это ты не права, – наклонилась к ней Вера. – Мне сорок пять. Так что мне, в гроб ложиться? Скажешь тоже! У меня вон любовь с Гришей! Стоп! Это у меня к нему любовь, наверное, уже последняя... А у него так... блажь. Но он не должен знать, что он для меня настоящая любовь, а не развлечение, понятно?
– Почему? – снова заикала Меланья, как только спиртное достигло желудка.
– Двадцать лет разницы, шутишь?! Еще спрашиваешь... Сколько лет продлилось бы наше счастье, если бы мы остались вместе?
– А сколько людей живут вместе десятилетиями, отравляя друг другу жизнь и не доставляя друг другу и минуты радости? А у вас, даже если и несколько лет, это очень ярко, – ответила Меланья, остро прочувствовав, что у нее самой, несмотря на три замужества, этого счастья не наберется и на год.
– Не знаю, что-то я... Он пока здесь, уговаривает, я держусь. А в душе паника! Что со мной будет, когда он уедет? Я же и пью сейчас от ужаса, так-то обычно – нет. Уедет, сопьюсь, точно!
– Понимаю теперь, почему говорят, что бабы – дуры, – глубокомысленно отметила Меланья. – Вот уж действительно, ни дать ни взять! А со спиртным ты поосторожнее. Теперь будешь работать в новой, современной больнице.
– Почему? – вытянулось лицо Веры. – Меня уволят?
– Дурочка, миллион-то на что пойдет?
– А... ну да... На строительство нового корпуса. Кстати... – глупо захихикала Вера: – Из всех старых построек только морг и решили сохранить, как самое крепкое здание, оно одноэтажное и пристроено к основному корпусу было позже. Вот бы мы его завалили! Смешно!
– Оч-чень, – икнула Меланья.
В палату вошел Георгий.
– Врач отпускает тебя прямо сейчас, но можно дождаться обеда, я зайду за тобой после.
– Нет! – закричала Меланья, вскакивая с кровати, забыв про свой перелом. Сраженная внезапной болью, тут же рухнула назад. – Нет... Забери сейчас! Я не хочу находиться в больнице больше минуты. Я в порядке, почти...
– Как скажешь, – странно посмотрел на нее Гера и помог подняться.
Глава 8
– Здесь недалеко, – обернулся к Меланье Гера. – Можно было бы и пешком, но, так как ты себя плохо чувствуешь, подъедем на машине.
Он раскрыл перед ней дверь «мерседеса», который, не поверите, был именно белого цвета.
– Откуда «мерс»? – спросила Меланья.
– Взял напрокат, пока он наш...
Она залезла на место рядом с водителем и осторожно расположилась на мягком кожаном кресле. Чувствовала она себя очень странно.
Гера привез приобретенную для нее на свой вкус одежду. Красивые льняные брюки цвета спелой малины сели на нее идеально, а вот с трикотажной белой кофточкой он явно просчитался. Она на ней просто безобразно пузырилась, болталась на талии и сильно облепляла грудь, просто-таки мешая нормально дышать.
Похоже, что и сам Гера понял, что ошибся, – она заметила, каким взглядом он окинул ее фигуру. Меланья вытянула ноги.
– Большому кораблю – большое плаванье, так ведь, мистер? Вы, оказывается, и правда, богатый.
– А ты мне не верила? – усмехнулся Гера. – Что со мной не так? Почему я произвожу на тебя ложное впечатление?
– Наверное, это мои проблемы... Может, не с теми мужчинами встречалась...
– Каждый обманывал? – не глядя на нее, спросил Георгий, плавно и уверенно трогаясь с места.
– В чем-то – да...
– А ты их?
– Наверное, тоже... Лучше их спросить. А почему ты не интересуешься, сколько у меня их было? Сколько было браков? Обычно все спрашивают...
– Мне это не интересно... Да ты уже вроде говорила...
На минуту они замолчали, думая каждый о своем.
– Свою жену уже отправил? – спросила Меланья.
– Сегодня отправляют...
– Все переживаешь? – поинтересовалась она.
– Пришли результаты, вернее, предварительные результаты экспертизы ее автомобиля...
– Что?
– Похоже, машина была нарочно испорчена...
– Вот как! И кто-то, зная об этом, подрезал ее. Она инстинктивно попыталась вырулить, но запаниковала, когда поняла, что машина не слушается...
– Ну у тебя и воображение!
– Какой ужас испытала Настя перед смертью! Мы же найдем, кто это сделал?
– Мы? – Гера едва уловимо вильнул в сторону и тут же выровнял ход. – Я хотел у тебя попросить прощения, компенсировать наше нелепое путешествие деньгами или подарком и отправить в Москву.
Меланья, слушая его спокойную речь, стала злиться. Спирт в крови забурлил, и конечным пунктом была голова. Ее-то, что называется, и затопило по полной.
– Что?! Куда это ты меня отправишь?! Я тебе не посылка и не бандероль. А ты мне не хозяин, у меня и у самой деньги есть. Не миллионы, конечно, но если что – за проживание в гостинице заплатить смогу! Отправит он меня! Какая такая компенсация? Что за бред? В какую сумму ты оценишь мою сломанную задницу, она же пострадала во время нашего с тобой вояжа? Какой мне потребовать подарок?
– Я не хотел обидеть...
– Как и все! – оборвала его Меланья и отвернулась. – Если я тебе не нравлюсь – это еще не повод вот так отшвыривать человека! Или думаешь, от всего можно откупиться?
– Меланья, я, честное слово, не ожидал, что ты так отреагируешь... Отдых превратился в кошмар, заказчица Настя, не успев ничего нам рассказать, убита. Да, именно, убита. И я не имею права вмешивать в это дело тебя...
– Я уже вмешана, и потом, я претендую на большую зарплату. Или ты лгал?
– Нет, конечно. Все серьезно. Но подарок для тебя я все равно приготовил. Премия для сотрудника, поощрение от босса... Будешь брать?
Меланья сидела нахохлившись, как курица на насесте, и думала. Как и любая женщина, она была заинтригована и конечно же хотела подарок. Но так вот просто сдаться тоже было неприлично. Ее раздирали противоречивые чувства.