За темной барной стойкой и уединенными столиками была видна большая веранда с навесом от жарких солнечных лучей, продуваемая со всех сторон свежим ветром. Пока это Меланье все очень нравилось. Кругом была абсолютная чистота, люди, работающие здесь, держали марку. Аккуратные столики были покрыты чистыми отглаженными скатертями, на не менее аккуратных стульчиках лежали пухлые подушечки в яркий цветочек. Они как будто приглашали присесть и насладиться отдыхом и трапезой.
Меланья расположилась за отдаленным столиком, взяла меню на польском языке с переводом на английский, которое умещалось всего на двух заламинированных листочках, и принялась его изучать. Изысков не оказалось, зато была вполне человеческая, добротная еда. Блюда из яиц, мяса, картофель в любой обработке, пара салатов, рыбная и мясная нарезки, выпечка и мороженое с домашним вареньем. Чай, кофе, безалкогольное пиво тоже были в наличии. Выбор алкоголя был невелик, да оно было и понятно, все-таки кафе было рассчитано на водителей. Меланья же была пассажиром, поэтому заказала кружку пива и яичницу с беконом.
Выбирать еду для Геры она не рискнула, так как не знала, что он любит. В ожидании заказа Меланья осмотрелась.
В кафе было не густо, не пусто, то есть заполнено оно было примерно наполовину, в основном дальнобойщиками. Кто-то ел, кто-то пил кофе и курил, шурша газетой. Меланья даже увидела их водителя, увлеченно болтающего по телефону в ожидании своего заказа.
Внимание Меланьи привлекла молодая пара, сидящая прямо напротив нее. Парню было лет тридцать, его спутнице столько же или немногим меньше. Он словно сошел с полотна Возрождения. Изящный, с красивыми длинными пальцами, волнистыми светлыми волосами. Глаза у него были большими и выразительными, с загнутыми вверх ресницами, лицо привлекало красотой и открытостью. Молодая женщина – яркая брюнетка – смотрела на него во все глаза, почти не мигая. Они пили кофе, держась за руки, словно дети в песочнице. Меланья, нарушая нормы приличия, засмотрелась на них. От молодой парочки как будто шла сексуальная энергия. Они были словно два пазла из одной картонной коробки, соединенных в яркую, гармоничную картинку.
Легкий ветерок долетел до ее столика вместе с обрывком разговора молодых людей. Меланья удивилась, что они разговаривали на русском языке. «Соотечественники», – подумала она.
Внезапно на Меланью пала тень. Это над ней склонился незнакомый польский водитель. Обтягивающая мощную грудь, буквально трещавшая по швам футболка с призывным язычком-аппликацией, вываливающимся из раскрытых пухлых губ, потрепанные, испачканные в машинном масле джинсы и наглый взгляд. То, что он говорил, Меланья не понимала, но когда он показал ей весьма неприличный жест, все стало предельно ясно. А чего еще можно было ждать от такого субъекта? Его прогнал Гера, вовремя появившийся с пакетом каких-то вещей, купленных в магазине. Поляк что-то процедил сквозь зубы и недовольно удалился.
Гера, удивленно приподняв брови, посмотрел на Меланью, а ей от того взгляда стало ужасно неприятно.
– Я не виновата...
– Да это я уже понял, – вздохнул Георгий.
– Я тебе ничего не заказывала, я не знала...
Меланью прервала официантка, поставившая перед ней тарелку с большой порцией еще шкворчащей яичницы-глазуньи с ярко-желтыми аппетитными желтками и завернувшимися в колечки зажаренными полосочками бекона. Рядом с тарелкой появились запотевшая кружечка с холодным пивом и плетеная корзиночка со свежим хлебом.
Официантка вопросительно посмотрела на Георгия, он заказал кофе, и та ушла. Спросив у Меланьи разрешения закурить, он жадно затянулся сигаретным дымом.
– А завтракать? – спросила Меланья.
– У меня в первой половине дня совсем нет аппетита, – пояснил он.
– Ешь на ночь?
– Ага.
– А ты не толстый.
– Такой, видимо, обмен веществ. Ты кушай, кушай, не торопись. С водителем я уже рассчитался.
– Как рассчитался? – удивилась Меланья. – А как же мы дальше?
– Сейчас приедет моя жена и заберет нас отсюда, – ответил он, небрежно откинувшись на спинку стула и глядя на Меланью совершенно спокойно и как-то даже безразлично.
Меланья закашлялась, подавившись весьма вкусной яичницей.
– Ты что? – постучал ее по спине Георгий.
– Жена? Прости, я как-то не думала, что ты женат... То есть, ты можешь конечно же быть женатым. Просто это идет вразрез с моими первоначальными представлениями о нашей поездке.
– А... Ты о сексуальных домогательствах? – засмеялся Гера, поблагодарив официантку за кофе. – Я тебе сказал, что это исключено. Это моя бывшая жена, мы расстались пять лет назад, и это правда. Ой, какой горячий и ароматный кофе...
– И завтрак вкусный, зря не ешь... – расслабилась Меланья. – А дети у тебя есть?
– Нет.
– Интересно, у меня тоже было три брака, а детей нет...
– Настя... – сказал Георгий, глядя куда-то поверх головы Меланьи.
– Что? Я – Меланья.
– Я имею в виду мою бывшую жену. – Гера поднялся со стула и повернулся к Меланье: – Познакомьтесь. Это – Анастасия Плотникова. Это – Меланья Соколова.
Меланья от смущения и любопытства сама чуть не вскочила со стула и не отдала честь подошедшей женщине.
Анастасия оказалась чуть ниже ее ростом, миниатюрная блондинка с выразительными формами, умело накрашенная, она была очень привлекательна. На ней было легкое светлое платье из полупрозрачной ткани с глубоким декольте. Видимо, она хотела поразить бывшего мужа, но ее взгляд наткнулся на выдающийся бюст Меланьи, и она моментально сникла.
«Да, что есть, то есть», – удовлетворенно подумала Меланья, мелко трясясь. Она старалась сдержать кашель, возникший оттого, что еда попала не туда, куда надо.
– Здравствуйте, – произнесла Анастасия. – А что вы смеетесь? Я такая смешная?
– Очень приятно, кхе-кхе, извините... Я не смеюсь, я подавилась и кашляю...
– Гера сказал, что будет с помощницей, – окинула ее фигуру тоскливым взглядом Настя.
– А я и есть помощница! – Меланья еще сильнее выпятила грудь, любуясь, как все больше вытягивается лицо Анастасии. – Я его личный, кхе-кхе, секретарь! Мы уже подружились! – Она старалась не замечать, как Гера прячет улыбку.
– Девочки, не надо так агрессивно... Мы не враги, а союзники. Нам придется вместе работать.
– Поясни, – потребовала Меланья.
– Настя меня сюда и вызвала, – ответил он.
– Да, решила воспользоваться старыми связями, – вскинула голову Анастасия. – Тем более, что даже после развода Гера всегда мне помогал.
«Помогал мне», – про себя передразнила ее Меланья, скрючив недовольную гримасу.
– А чего мы стоим? Присаживайся с нами. Чего-нибудь поешь? Кофе? – пригласил он за стол свою Настеньку.
– Да, Гера, как всегда, – несколько жеманно ответила та.
– А как всегда? – искренне удивился он.
Меланья чуть не прыснула от смеха.
Анастасия побагровела:
– Ты забыл?! Всегда был так внимателен.
– Пять лет прошло, извини... – напомнил он ей.
– А было как вчера, – откликнулась Меланья и осеклась под его строгим взглядом.
– Мне просто большой кофе без сахара, – ответила Анастасия. – Я что-то замерзла, поехали быстрее. Здесь такой сквозняк!
– На улице градусов двадцать пять. – Меланья вернулась к своей яичнице, уже явно не торопясь.
– А я мерзну! И сквозняки мне противопоказаны! – отрезала Настя.
Меланья с интересом посмотрела на ее бледное, недовольное лицо: «Явно истеричка, способная отравить жизнь кому угодно, а теперь кусает локти. Точно! Она определенно хочет вернуть Георгия обратно. От этого и вся ее дурацкая ревность ко мне. Это же понятно! Видишь, надела такой сексуальный наряд! А тут рядом не прыщавая молоденькая секретарша, а я – видная женщина! И на моем фоне – не факт, что будешь выглядеть выигрышно. Вот она сразу и приняла меня в штыки. Ревность! Она просто съедаема этим не самым приятным и полезным чувством. А когда ревнуют, часто совершают ошибки, и этим я могу воспользоваться. Я-то не ревную, у меня нормальная голова на плечах, значит, всегда смогу ее переиграть. Стоп! Что это я? А зачем мне это надо? Я же не собираюсь бороться за этого мужчину? Вон, сидит, как султан в гареме. Рожа довольная, наглая. И чего в нем такого? Ничего! Хотя будем честными. Еще вчера вечером я была готова вцепиться в него руками и ногами. С ним не страшно. Вот! Точно! С ним не страшно – в этом дело!»
– Настя – певица, она очень трепетно относится к своему голосу, – пояснил Георгий. – Ей нельзя простужаться, пить холодные напитки, сидеть на сквозняках, кричать, нельзя говорить шепотом, напрягая связки, нельзя есть мороженое.
– Почему ты помнишь, что мне нельзя, и не помнишь, что мне можно и нужно? – призывно посмотрела на него Анастасия.
«Наверное, твои капризы врезались ему в память», – закашлялась ее соперница.
Меланья почему-то почувствовала себя очень неуютно, словно была лишней. Эти люди когда-то были очень близки, да и сейчас между ними еще что-то осталось.
«А все-таки она его явно достала», – подумала Меланья и произнесла:
– Так, наверное, тяжело жить? Столько ограничений...
– Я привыкла, если уж голос – моя профессия, – ответила Настя, не глядя на нее.
– И вы известная певица? Театр? Сопрано? – продолжала чавкать хрустящим беконом Меланья, брызгая жиром.
– Я пою в ресторанах, – побагровела Анастасия.
– А... Очень хорошо... Нужное дело... Люди хотят культурно отдохнуть, и вы их развлекаете, – не нашлась, что сказать, Меланья.
Честно говоря, она не поняла, почему так заботится о голосе обычная ресторанная певица. Ладно бы Анастасия была какой-нибудь оперной дивой.
Взаимная неприязнь между женщинами неуклонно разрасталась.
– А вы такая яркая! – обратилась к ней Анастасия.
– Спасибо. Вам нравится?
– Думаю, что это самый главный ваш талант. А вот от тебя, Георгий, не ожидала... Ты всегда говорил, что в первую очередь ценишь в женщинах ум и верность...