- Ну-ну, - хмыкнул Вася. - Так ты теперь у меня не замкомроты, а секретарша, получается?А то! - гордо воскликнул я и принял от Шматко металлическую миску с теплым борщом. Потянулся и отломил кусок свежего хлеба. - Секретарша - это звучит гордо! Хто такой замкомроты? Тьху, а не посада. За всё переживает, ни за что не отвечает. А секретарша - это, мой звездоносный соратник, человек исключительно ценный и уважаемый. Утонченная, понимаешь, натура. Все шепотом и через "пожалуйста". Гостинцы несут, шоколадки там всякие, пляхи богатые...
- Про пляхі - поподробнєє! - тут же навострился Шматко.
- .Короче, как ни крути, а секретарша - это круто. - Я жадно начал глотать теплую жидкость. - Так шо если ты думал меня подколоть, то, как говорит наш уважаемый Шматко, "вот вам хуй".
- Ну прям не жизнь у тебя, а сказка, - восхитился Вася. - Та ты не жри так, утонченная ты натура, хавай поспокойнее, никто не отберет.
- Секретутка! - раздалось из-за ноута. Громко заржали Прапор и Ваханыч.
- Федя, уебу. Попрощайся с отпуском, - с полным ртом прогундосил я и продолжил наваливать.
- Бля, - раздалось из-за того же ноута. Смех резко стих.
- Так, властитель отпусков и документации роты, пока ты тут погрожуеш особовому складу, мы прикинули план на завтра. Восемь человек пойдут.
- Не, - перебил я и, отдуваясь, отодвинул миску. - Шматкович, брат мой, а дай две сардельки. Та не, так, сырыми. Не, Вась, не восемь, а одиннадцать.
- Схуяли? - вежливо удивился ротный.
- А давай считать на листике. Та не, в уме - это я могу, я ж младший сержант, а ты - офицер, тебе треба на листике, шоб понятнее было. - Я достал пачку командирского "Мальборо", нагло распечатал и закурил. - Дима ногу не починил?
- Разведкин Дима?
- Ну не наш же Талисман. У нашего ног нет, у него щупальца. И хобот. Разведкин, разведкин.Не, вроде, хромает.
- Значит, будет на хозяйстве. Сто-тридцать-первого, значицца, будет четыре организма. Ты записуй, записуй, тебе еще "бэ-эрку" рисовать.
- Запомню.. какую наххх "бэ-эрку"? Ее комбат подписывать должен, а комбат, если узнает про наши гульки - и про прошлые, и про завтрашнюю... ну ты понял.
- Вот именно, - назидательно поднял я вверх палец. - А теперь давайте послушаем опытного милиционера. Бумажку ты подготовь и положи в кунге. Если шо вдруг, не дай Боже, то комбату останется ее только подписать. И все это резко превратится из самоуправства - в смелый и дерзкий план. Понял?
- Понял, - с комбатскими интонациями повторил Вася. - Ну ты прям сержант Мориарти.
- Штабная культура! - снова поднял я палец. - Это вам не хер собачий. Короче! Со стороны жениха пойдут: ты, я, Мастер, Прапор, Вахахахаханыч, Дизель за рулем.
- Я пойду! - пробубнел ноутбук.
- .хер вам, Рабинович, вы сегодня в залете. и Ляшко.
- Я смотрю, ты все уже порахував. А Ляшко зачем?
- Тю, - я затянулся и с удовольствием "залез на броневик", начав вещать назидательным тоном. - У секретарши все ходы записаны! Ляшко с лаунчером, у него настрел нормальный. Президент же не может, у него ножка бо-бо.
- У меня настрел нормальный! - опять встрял ноутбук.
- А командовать хто останется? Хто нам принесет последние почести и торжественно похоронит? Под залпы, понимаешь, башенных орууудий в последний пуууть правоооодят наааас. Не, мой недальновидный, но сильный друг, ты, по моему секретутскому плану, останешься командовать опорником. Бо голова у тебя варит в нужную сторону, если шо - придумаешь, шо делать.
- Я хотел Прапора, Ваханыча и Дизеля не брать, - сказал Танцор и поковырял пальцем в ухе. - Зачем так много-то?Бо Стелсик хочет войну. Стелсик не просто хочет сходить, поссать на Докуч и вернуться - Стелсик хочет прибить их СП-шку, так?
- Ну так.
- На СП-шке на дороге у них минимум три человека. По трое обойдем с двух сторон, Ляшкович со вторым номером в обнимку с РПГ останется страховать от дурного глаза, то есть от вероятного подкрепления, и еще двое-трое останутся на дороге напротив крайних дач.
- А, - сказал коммандер, - если шо - подавить тех, кто в кирпичном доме живет? Я туда хотел Мару с пулеметом определить.
- Лучше определи туда Прапора с Ваханычем, но тоже с пулеметом. Много - не мало. Бэка ты сколько берешь?
- Все по девять, пулики по две коробки, труба пять берет, штатно.
- У меня шесть будет, я медрюкзак возьму.
- Нахера? Тут до наших позиций - дві-пісні-і-дома.
- Вот именно потому. - Я сполз по стула, накинул куртку и зачем-то постучал ладонью по столу. - Потому что я его всегда с собой беру, и он ни разу не понадобился. Традиция уже, понимаешь ли. Наша народная секретарская примета.
Вася ухмыльнулся и махнул рукой. Ноутбук обиженно молчал, Прапор с Ваханычем пытались запихать еще больше ВОГ-ов к подствольнику в разгрузку.
Мы были возбуждены и не скрывали этого, да и невозможно было это скрыть. Мы собирались завтра, белым днем, пользуясь морозом, а значит - неработающей техникой и общим расслабоном, прищемить сепарский спостережний пост. Да и вся задумка строилась на неожиданности и невероятной наглости людей, никто из которых не был профессиональным военным. Но других на этом участке фронта у Украины просто не было.
ТАНЦОР, он же Вася, ВОП 72103.
- Петрович, еще раз - ты понял, где?
- Та поняв я, поняв... Чуеш, командір... Як на РАО будеш - лєнти на ВОГ-і привези, нашим пізда, крабікі погнулись.
- Так выровняй.
- Та ровняю же ж. Все одно привези.
Такое ослепительное утро не могло испортить даже нудение Петровича, да он не особо и старался. Яркое солнце заливало мир поддельными, ни черта не греющими лучами, по-прежнему не было ветра, мир застыл в ледяной картинке, и только последний идиот вышел бы на улицу в минус двадцать два. Последний идиот и несколько мобилизованных военнослужащих.
Вася сунул руки под мышки - толстые зимние перчатки не справлялись, и обернулся к Мартину.
- Чуеш. У меня в учебке один полкан тактику читал. Ну, такой, понял, с Советского Союза, затянутый, как теща под лёд.
- И шо?
- Короче, он морознул, шо. щас. "при атаке села силами механизированной роты поддержку им оказывает звено Ми-24". Понял?
- О как. Мощно. Ну так вызывай. И авианосец сразу. И боевой дирижабль. Слушай. а звено - это сколько?
- Не знаю. Я так ржал, шо забыл спросить. Два, мабуть. Чи три. Чи четыре.
- Та было бы у меня два "крокодила" - хер бы я жопу морозил под этим терриконом. Покурим?Потерпим. Как думаешь, эти шлёцики зара на нас смотрят?
- А как же. Дима на левой дашке их палит, точнее, пытается. Шо там Дизель со стартером?
- Еще ночью поставил. Робить аж бегом, Артуру передай велике та палке "дякую".
- Передам. Ну шо, начинаем виставу?
- А давай. Раньше сядем - раньше выйдем.
Трое сонных, нога за ногу, военных выползли из-за КСП и подошли к бусу. Вяло переругиваясь, они распахнули заднюю "ляду" "Жабы", помахали руками, попинали по бамперу, потом побрели к бане. Вскорости оттуда показались здоровенные, стапятидесятилитровые емкости для воды, две белые и одна синяя. Пихая их "дутиками", кашляя и жалуясь на жизнь, вояки потолкали бочки к бусу и покидали их внутрь. Из КСП показался еще один военный, посмотрел на этот ленивый хаос, поразмахивал руками и заставил лентяев нормально расставить емкости в микроавтобусе. После этого самолично закрыл "ляду", тоже пхнул ногой бампер и вернулся на КСП.
За всем этим внимательно наблюдал накрытый зимним маскхалатом мужик, который терпеть не мог сокращение "Гоша" и предпочитал, чтоб его называли "Георгий".
БОЦМАН, он же Георгий. Околица дачного поселка Березовое.
Сегодня вот как-то особенно не хотелось никуда идти. Надька так и не перезвонила, Георгий встал злой, невыспавшийся, да еще и проклинающий себя за то, что вчера не помылся. Правда, спустившись со второго этажа в общую комнату, он узнал, что воды толком нет, так как и всех троих бойцов тоже не было. Одного дернули заводить "бэтэр", а двоих не в свою очередь - на СП возле "креста", зачем-то усилить пост. Зачем нужно "усиливать" микроблиндаж, три траншеи и один АГС, Боцман так и не понял, но тем не менее воды не было, он сполоснул лицо из баклажки, пальцем с силой потер зубы, типа почистил, и пошел расталкивать Жеку. Выходить нужно было через час, а до этого хорошо было бы поесть.
Из "поесть" остались только сухпаи, а любой военный, неважно, с какой стороны линии фронта, больше всего не любит есть сухпай. При любой возможности сухой паек, что российский, поставлявшийся в армейские корпуса Новороссии, что украинский в ВСУ, "нычился на черный день", а потреблялось то, что покупалось в магазине. Сейчас коробки с российским сухпаем лежали возле дорогого плоского телевизора на первом этаже, между окурков, какой-то разлитой воды и пустых баклажек. Есть не хотелось уже вдвойне из-за дикого срача, но Георгий понимал, что следующий раз нормально поесть можно будет только вечером, а значит - не гунди, а доставай сухой спирт и грей банку с "консервами мясорастительными", то есть с гречкой, в которой встречались кусочки мяса.Жека встал сам. Он спустился, волоча в одной руке броник Боцмана, а в другой, за ремни - свой АК и СВД, нещадно зевая, крутя головой в попытке прогнать сон и кривясь.
- Сухпай, - недовольно проворчал он.
- Сухпай, - качнул головой Боцман. - Давай по-быстрому.
- Не хочу по-быстрому, - проворчал Жека и скинул барахло возле потухшего камина. - Вообще ничего не хочу. И идти не хочу.
- Чего это?
- Не знаю. Говорил же вчера - муляет что-то. Аж муторно.
- Жим-жим?
- Отъебись, а? И без тебя тошно.
Ели второпях, давясь, запихивая в себя содержимое банок и запивая недозаваренным сладким чаем. Жека так и не доел, бросил банку, вскочил и побежал "до ветру". Вернулся замерзший и еще больше недовольный. Боцман старался себя успокоить, хотя и его, кажется, сегодня все достало больше, чем всегда. Нужно просто перетерпеть. Или, может, вообще не ходить? Никто их не контролировал, всему командованию было, похоже, похрен на маленький секрет, наблюдавший за укропским опорником. Ну что случится, если один раз прошлангуют? Сейчас растопить бы камин, улечься на диван и... ну не знаю. Книжку почитать, может? Или журнал какой. Провести день в блаженном ничегонеделании.