- Сбродная солянка. - пробормотал сзади Ваханыч.Я поднял голову и окинул взглядом цепочку темных фигурок. Маскхалат был только у Стелса... Ну как - маскхалат. Только куртка, которую тот натянул поверх броника, а остальные были в "форме номер восемь", короче - кто в чем. Каска, кстати, была только на Ляшко, причем даже с баллистическими очками, поднятыми и завернутыми в чехол. "Интересно, зачем?" - лениво подумалось. Ляшко, в отличие от остальных, вид имел совершенно равнодушный, он поставил РПГ-7 на снег, прислонился к гранате и, казалось, готов был задремать.
Как всегда, в голову лезли совершенно ненужные, "левые" мысли.
Стелс наконец-то поднялся и шагнул вперед, довернув свой висящий на ремне АКМ налево. За ним встал Прапор - он "держал" правый сектор, и его АКМ с подствольником смотрел направо. За ним шел Танцор, у которого не было своего сектора, потом - остальные, "елочкой" просто развернувшие свободно висящую зброю в нужную сторону. Шедший последним Мастер каждые несколько секунд оглядывался назад, пытаясь рассмотреть хоть что-то в неподвижном воздухе тихого брошенного поселка. Такой порядок движения не оговаривали - он просто выстроился сам собой, и каким-то невероятным образом каждый делал то, что от него было нужно, то внимательно глядя под ноги, то окидывая взглядом пустынную заснеженную улицу.
Всё, четвертый дом, пора сворачивать обратно на дорогу. Стелс опять поднял руку, потом махнул Прапору, и они вдвоем, аккуратно поворачиваясь, высоко поднимая ноги и постоянно озираясь, вышли на дорогу. Автомат у плеча, как это принято в боевиках всех мастей, никто не держал. Прямо сейчас боевуха не начиналась, а держать автомат наизготовку, поводя им туда-сюда, значит заебаться ровно через пять минут. Не, ну, возможно, какой-то супер-пупер-спецназ и мог полчаса так двигаться - да где ж его взять, этот спецназ. есть только пехота и немного разведки. Подергать стволами мы еще успеем, тут смотреть и слушать надо.Все было прям-таки идиллически тихо. Тихо, ярко, ослепляюще-спокойно, и только снег взвивался невесомыми облачками при каждом шаге, лениво кружась вокруг берцев. Я шел предпоследним, пора было выбираться на дорогу, и медрюкзак здорово мешал, кстати, и даже закрадывалась мысль "а может таки зря взял?". Пора было выстраиваться в боевой порядок - и Танцор, встав на колено, ткнул пальцем последовательно в Стелса, в Прапора и в Докучаевск, потом показал один палец и махнул рукой вперед. Стелс кивнул, они с Прапором развернулись и так же аккуратно, неторопливо, как раньше, пошли вперед. Оторвутся на сто метров - и тогда вперед двинет остальная группа. Последние двое, то есть мы с Мастером, отстанем на сто метров и пойдем следом. Я про себя прикинул, что так было бы правильно... а вообще, хрен его знает, как оно - правильно. Никто нас не учил, так шо ходим, как умеем.
Поворот был все ближе и ближе. До "креста" отсюда оставалось несколько сотен метров, которые надо было пройти так, чтобы сепары из крайнего дома не увидели никого и ничего. Это самый скользкий момент плана ("Нет, не самый", - поправил я себя. - "Самый скользкий будет тогда, когда Васе надо будет принимать решение по сепарской СП-шке..."), рассчитанный на то, что Танцор правильно определил сектора обзора из занятого дома и так же правильно посчитал-прикинул "мертвые зоны".
Да, вроде все правильно. Вроде бы.
Танцор поднял руку, и от ядра группы отделились Ваханыч с Козачком, свернувшие направо, к одноэтажному дому традиционного белого силикатного кирпича с почерневшей шиферной крышей. Их задачей было остаться здесь и "пасти" сепаров из дома, ну и прикрыть, если что-то пойдет совсем херово. Пацаны аккуратно присели возле стенки, Казачок кинул взгляд внутрь поселка и махнул рукой. Группа из девяти идио... из девяти мобилизованных недоліков пошла дальше.
Вася не знал, что в доме, занятом сепарами "под жизнь", сегодня никого не было, не знал этого и никто из нас. Хотя это уже не имело никакого значения.
БОЦМАН, он же Георгий. "Серый" террикон в "серой зоне".
Вообще-то, если укропы даже чай с кофеем распивают у тех хохлов, шо на перекрестке, им давно пора бы вернуться. Ну или вот-вот должны. Да и странно... командира ихнего не видно сегодня, и бородатого того, и толстого, который в очках ходит и на "мерсе-бусике" ездит. Так, шляются пара человек, болтают по телефонам, да еще тот здоровый, в черной шапочке, иногда выходит из их пристройки и смотрит на наш "серый" террикон. Необычно это. За полтора месяца Боцман прекрасно изучил быт, привычки и обычаи обитателей этого укропского опорника, и сегодня они, эти самые обычаи, отличались от обычных. Ну не то чтобы сильно. но отличались. Георгий никогда бы не обратил на такие мелочи внимания, если бы утром не уговаривал сам себя "забить" на службу, и легкое чувство вины не оставляло его, заставляя сегодня быть более внимательным, чем обычно.
А еще - мучение без сигарет. Жека уже бурчал во весь голос, да и Боцману курить хотелось просто зверски, но не настолько, чтобы отползать по снегу вглубь рощи и там дымить, выпуская дым вниз. Вообще с куревом надо было завязывать, да как это на войне сделать? Георгий не знал ни одного человека, которому бы удалось бросить курить с начала войны. Не, может тыловики какие-то. но не боевые части, однозначно.
- Жека, - толкнул напарника Боцман. - А ну позырь, а то у меня уже глаз того. замылился.
- Не хочу, - закочевряжился Жека, но все-таки подполз к трубе. - Нахера мы на них смотрим? Ну сидят себелюди, служат, мерзнут, ждут получку... шо мы там не видели?
- Людей в хохлах увидел?.. - прищурился Боцман.
- Ты мне тут особиста не включай, лады? Я их и не развидивал... развиживал... короче! Ты шо, думаешь - они от нас сильно отличаются?
- А думаешь - нет? Кто их сюда, на наш Донбасс, тянул?
- Жорааа... - Жека отвалился набок и посмотрел на Боцмана. - А ты знаешь, сколько в Вэ-Сэ-У дончан служит? Немеряно. А ты понимаешь, шо с их дебильноватой типа мобилизацией каждый из них мог закосить влегкую? Хоть на больничку, хоть в Польшу?
- Ну так они и закосили. почти все. - Георгию нравился этот спор, они вообще часто спорили, хотя об этом - впервые. - Ты ж знаешь, шо у них некомплект.
- Боцман ты целый, а мыслишь как юнга, - зачем-то постучал костяшками пальцев себе по лбу Жека, - зырь сюда и не слушай то телевидение. Сколько тут людей?
- Двадцать пять вроде вчера было.
- Жора, их больше, чем нас. В смысле - не здесь, а вообще. Тока внутри областей сейчас стоит сорок пять тысяч, из них на линии фронта - почти одиннадцать. А у нас общий состав армейских корпусов - пятьдесят. От силы. И то, скорее всего, гораздо меньше.
- И шо?
- А то, шо тебе вливали в уши про провал мобилизации, про массовые бегства этих. как их. "мужчин призывного возраста" в Польшу и даже в Россию. и ты поверил. Боцманус, четырнадцатый год закончился, очнись, брат.
- Я не понял, про шо мы говорим. - Георгий достал сигарету, размял ее и сунул в рот, не собираясь подкуривать.
- Просто ты близко их не видишь, бо дальше Макеевки и Докуча не ездишь. А я мотаюсь в Волноваху каждые две недели и хожу с ними по одним улицам. Жора, это уже не те люди, которых ты штормил на блокпостах в апреле четырнадцатого.Та ну? И шо ж это за такие невероятные супермены-супервумены?
- Ну вот что ты видишь? - Жека повернулся, поправил легкий броник и снова глянул в трубу. - Что ты видишь в эту вот трубу?
- Ну людей, - медленно сказал Георгий, - и что?
- Опиши.
- Ну ладно, поиграем в твою игру... Бля, как курить-то хочется... Мужики, баб нема, двадцать пять штук, два "Урала" сорок-три.
- Та ты мне не список машин перечисляй! Людей опиши!
- Ну. большей части - за тридцать, есть несколько молодых. Служат. ну как все. В наряды ходят, нас еще не спалили, значит, ходят хреново. Машины чинят. В магазин мотаются, на почту, в банкомат. Ну что еще.
- Бля. - Жека лег на спину и раскинул руки. - Главного ты так и не понял, братец-волк. Они. слу-жат. Как умеют, но - служат. Да? Да. А теперь подумай, что тут было бы, если бы набрали народ реально из-под палки, как нам не тока "Оплот-ТВ", а и укро-сми рассказуют. Типа "сняли с поезда, отправили в эту. в нацгвардию". Под магазином окружили и в военкомат загнали.
- Не понял.
- Та не тупи ты! - чуть не выкрикнул Жека. - Думай, Боцман. Двадцать пять человек силой, под угрозой уголовной ответственности привезли на первую линию фронта. Раздали кучу оружия и неучтенного боезапаса. Поставили над ними такого же, силой мобилизован. мобилизированного лейтеху, например, или даже старлея. И - бросили. Властей нет, ментовки нет, прокуратуры нет, нихуя нет, делай шо хочешь, и тебе тупо ничего не будет. Представь, если бы они реально здесь силком сидели - шо было бы на опорнике? А на другом? А на всех? Пиздец был бы. Полный, как у нас при казаках. А ты шо видишь? Служ-бу.
- Бля, - задумчиво пробормотал Боцман. - А действительно. Как-то я не подумал. Если бы здесь люди из-под пал-ки сидели, то был бы на опорнике реально сущий пиздец. Бухло, пальба, покатухи по Новотроицкому... Да все, шо эти долбанный кизяки в четырнадцатом в Докуче творили.
- Именно. Точь-в-точь. С одной стороны типа они запуганные, а с другой - вдруг с оружием и в зоне вседозволенности. В Риме тоже когда-то рабам оружие выдавали, кстати, - неожиданно блеснул эрудицией Жека. - И ничем хорошим это не закончилось.
- И какой вывод?
- Это не рабы. Это кто угодно - но только не насильно мобилизированные, согнанные ментами в военкоматы и выпихнутые в войска под страхом отсидки чуваки.
- Ииии. и шо это для нас меняет?
- Ничего, - улыбнулся Жека и опять пододвинулся к трубе. - И очень многое. Они не лучшие вояки на земле, но они. как это. они мотивированы, Жора. Они точно знают, для чего они тут. А значит - наши великие полководцы ошибаются.
- В чем именно? - Боцман решил таки сползать покурить и теперь прятал сигарету обратно в пачку, чтобы не намочить. - Де это они лажают?