Никто, конечно же, не позвонит Жекиной жене, как и не похоронят Жеку с почестями, но Боцман узнает это гораздо позже.
* * *
Смысл был такой - ты берешь старую покрышку от "Запора", еще летом ездившего, а теперь догнивающего за баней, и кладешь ее на колоду. Ставишь в нее вертикально куски напиленной акации, пока не заполнишь все внутреннее пространство. Потом подымаешь колун и начинаешь изо всех сил херачить по этим дровенякам, хэкая и потея. Через минуту получаются наколотые дрова. Хватаешь за покрышку, дрова в ней, кстати, держатся, и несешь к буржуйке. Там встряхиваешь - и вот тебе груда мелких дров. Потом повторяешь, пока не надоест.
Это Танцор с покрышкой придумал, от лени, шоб за каждой деревяшкой не нагибаться. Лайфхак, понимаешь. Не знаю, стоило ли для этого жертвовать целым "Запорожцем". ну да командиру видней.
Махание топором разогнало кровь по жилам, напомнило о том, что я еще не умывался, и вызвало обычный утренний кашель курильщика. Не, вот вернусь - точно брошу, к гадалке не ходи. Ага. Конечно.
Стелс нарисовался в стиле разведки - неслышно, сзади, неспешно дымя сигаретой и сунув руки в карманы.
- Теплеет, чуешь, - протянул он вместо приветствия и пнул покрышку. - Може, и растает.
- Скока щас? - Я с сомнением осмотрел криво наколотые дрова и решил, что для одного чайника этого хватит.
- Шестнадцать и растет. Таким хером к празднику вообще плюс будет.
- К шестому? Та ну, вряд ли. Шо вы там, нормально? В батальон долажували?
- Про прогулку в Докучу? Не, просто в тетрадку выход записал.
- Тоже верно... - я схватил камеру и кивнул. - Пошли на КСП, кавы попьем, потрындим.
- Та я за этим и шел.
- Ну то и не тупи, возьми вон те, мелкие, и пошли.
- Опять пехота разведку припахала.
Танцор разговаривал с Мастером, и я втайне позавидовал Толику. Ни тебе бумажной работы, ни списков дебильных, ни выноса мозгов. надо все-таки у Васи узнать, шо ж именно от нас батальон хочет, какие такие "информдовидки"?
- Привет, Толик.
- Здоров. Херррасе, Мартин дрова колет. Чудеса, мля. Тебя шо, вчера в Докуче подменили?
- Ага. В детстве. Как в индийском синематографе. "И на смертном одре я признаюсь тебе, сын мой - ты не сын мой, ты дочь моя."
- Толик, собирай пацанов, в смысле - построение. Есть про шо поговорить, давай через пятнадцать минут. - Танцор покрутил пустую грязноватую кружку и уставился на меня. - А ты, сонечко, возьми "форму-раз".
- Зачем?
- Хорошо с Мастером, - пожаловался Вася кружке. - Ему сказал - он сделал. А этот. "Зачем.", "почему.", "не для того я в армию пришел." Тяжело с тобой, как...
- Меняюсь с Мастером, - тут же перебил я и с грохотом скинул дрова. - Готов уступить место в кунге, твое ненаглядное общество и высокую посаду заступника командира по чему-то там.
- Иногда мне кажется, что это не такая уж плохая идея.
- Ни хера, - тут же отреагировал Мастер, видя, куда сворачивает разговор. - Ни за что. Вася, ну сам посуди, ну гдея - и где эти бумажки. Хай Мартин, чернильная душа, в кунге вашем ненаглядном живет. Его хер протопишь, кстати.
- Эххх... сорвался, - сокрушенно покачал я головой и начал запихивать дрова в буржуйку, прямо в тлеющие угли. - А так хорошо все начиналось! Ваханыч! Набери снега в чайник, питьевая закончилась,. Барин кохфе забажав.
"Форма-раз" была книжкой формата А5, в замызганной твердой картонной обложке, и в ней, в соответствующих графах, писались сведения о посаде, звании, имени-фамилии, месте проживания и составе семей військовослужбовців. Таким образом, этот гхм, докумэнт был фактически главным во всей документации роты, бо содержал больше всего сведений про особовий склад. Самое смешное, что по какой-то из бесчисленных телеграмм, то ли из штаба сектора, то ли вообще из штаба АТО, хранение этой книжки на опорных пунктах "лінії бойового зіткнення" строжайше запрещалось. Правда, где и как ее хранить, там, само собой, не уточнили, поэтому мы, естественно, забили-забыли и держали ее в кунге, в специально обученном зеленом рюкзаке для документов. Иногда Вася мечтал, что в кунг попадет мина, и вместе с кучей полезного барахла сгорит и этот самый рюкзак, хоть временно освободив его он тяжкой ноши по ведению документации.
Мины, как потом покажет время, будут падать куда угодно, но только не в кунг.
Книжка была замызганной, затрепанной, странички позадирались, а на обложке разве что кружков от чашек с кофе не было. Каждый раз, когда я доставал ее после нарады в штабе батальона, наш начальник штаба, Викторыч, делал печальное лицо и начинал сыпать упреками, дескать "ну хто так документы содержит, ну ты шо, дебил?". Я соглашался, в принципе, что да, дебил, хотя было немного обидно. Даже как-то собрался облагородить внешний вид документации, может, обложку какую-то на нее надеть, но опытный Вася, бывший в армии дольше меня на целых три месяца, строжайше запретил. "Нельзя терять имидж мобилизованного долбоеба", - нравоучительно вещал он, размахивая сигаретой, - "как нельзя и приводить всю документацию в порядок и полное соответствие керівним документам. Как тока "эн-ша" поймет, шо мы не такие дурашки, как прикидываемся, будет пинать нас, пока мы не заведем журнал учета книг учета, разрисуем все "карточки вогню" и даже (тут Вася переходил на страшный шепот) родим паспорт ВОП-а. Этого допустить никак нельзя..." Ну, мы и не допускали, благо командиры наши все-таки в первую очередь смотрели на результаты службы, а уже потом - на состояние этой чертовой документации.
Вот и сейчас я небрежно сунул книжку в боковой карман штанов, сложил руки за спиной и стал покачиваться с пятки на носок. Рота, точнее - остальные восемнадцать человек, тяжко сползалась к кунгу на "построение", переговариваясь, щурясь, галдя и выпуская клубы дыма дешевых сигарет в стремительно теплеющий воздух.
- Бажаю здоров'я, товарищі! - неожиданно гаркнул Танцор, выходя из кунга с пачкой каких-то бумаг.
Ляшко аж присел от неожиданности, Мастер заржал, а Механ прищурился и стал выглядывать, к кому это коммандер обращается.
- Бажаємо найміцнішого, товаріщ гєнєрал-лєйтенант. - протянул Прапор и толкнул Козачка. - Не тупи, бро, бачиш - целый лейтенант с тобой поздоровкался.
- Здрасте, - вежливо сказал маленький Козачок и сплюнул.
- Короче, пацаны. Дело такое, шо в принципе как и нема о чем говорить. но все равно говорить надо, - начал Вася, и пацаны, разгребая "дутиками" снег, потянулись поближе. - Позвонили из штаба, поставили задачу. Есть идеи - какую?
- Взять Докучаевск! - обрадовался Прапор.
- Отдать Докучаевск, - тут же ответил я. - Смешно.
- Все ясно, - уныло пробормотал Ярик. - Хтось на наші позиції, а ми в тил хуяримо. Ротація, да?
- Пизда отпуску, - сказал Козачок и снова сплюнул.
Ротация. слово, которое сейчас, в армии конца пятнадцатого года, обозначало что-то эфемерное, обязательно свя-занное с переездом. а нет в армии хуже процесса, чем переезд - чи то на другие позиции, чи в тыл.
Странные все-таки люди служили со мной рядом. Не, каждого по отдельности, понятное дело, до зубовного скрежета и зеленый соплей достала и война, и быт, и... и вообще хотелось в отпуск, а лучше - на дембель, к жене, детям и вишневому садочку. Но как только звучало слово "ротация" или, как сейчас чаще говорили, "выход", сердца товарищей военных наполнялись ужасом. Потому что. ну как это? Все бросить? И блиндаж тока-тока доутепляли, и дрова вже нарезали, и вообще, ну как это, война - и без нас? Сменщики? Какие нахер сменщики, кому они тут тре, все проїбуть, все розвалять, всю войну проиграют, та ну наххх. Да и переезд, то есть "марш комбинированным способом", - это такой лютый треш, сорванные спины, три дня без сна, разваленные грузовые платформы, орущие на солдат командиры, орущие на командиров солдаты, бардак дичайший, малоподконтрольный, и от этого - еще более пугающий. Не-не-не, мы лучше тут посидим, мы тут всё знаем, всё умеем, в нас вже и ориентиры пристреляны, и посадки растяжками да сигналками затянуты, и вообще, Шматко по весне лук собрался садить. короче, нахер-нахер эту ротацию, давайте вже отсюда дембеляться.
В той армии было принято снаружи, напоказ - постоянно ругать войну, и в глубине души - сильно-сильно ее любить. Кто-то умный бы сказал "биполярное расстройство в пределах социальной группы в сорок пять тысяч человек", да где ж его взять было, умного?.. Одни мобилизованные вокруг.
- . не сцы, военный, - продолжил Вася, когда гомон утих. - Все не так плохо. Поедешь ты в свой отпуск.
- . если не залетишь, - тут же добавил я.
Козачок выпрямился, запахнул куртку и принял вид оскорбленной невинности.
- Лады. Поржали - и хватит. Джентльмены, как вы знаете, скоро шестое декабря, а это у нас что? Правильно. День Збройних Сил. Отменить или отсрочить этот факт Генеральный Штаб не в силах, поэтому придется праздновать. В связи с этим высокое командование... - Вася поднял вверх палец, намекая на ого-го какие вершины. Механ послушно поднял голову и начал рассматривать верхушку террикона. - ... решило некоторым, самым достойным, вручить высокие правительственные награды.
- Опять грамота, тьху на них, - буркнул Мастер и сунул куда-то в бороду сигарету. - Я їбав.
- Станешь ротним - будешь їбать, а пока слушай сюда. - Танцор продолжил, а Прапор пихнул Толика ногой. - Но проблема не в этом. Списки невероятных героев были составлены в недрах секретных лабораторий штаба батальона, под покровом ночи и в обстановке строжайшей секретности. Поэтому я вам сейчас скажу, что из нас в эти списки попало четырнадцать человек.
- Ого, - сказал доселе молчавший Санчо. - Ничоссе. Щедро.
- Не, друг мой Санчес, все не так просто. Восемь человек будут награждаться на гулянке. на праздновании шестого числа в Старогнатовке, в клюбе, и с этим все ясно. А вот еще шестеро завтра поедут в Волноваху, в горсовет, там какое-то общее награждение от местных бугров.
- І-і-і-і-і? - не утерпел Ярик. - Так а дєлать-то шо?